— // —
Ночь дарила удивительное ощущение покоя, мешала его с ростками воодушевления, дарила смелость… нет, много лучше — понимание, сладкую негу, дрожью проходившуюся по всему телу до кончиков пальцев. Предвкушение кайфа, который совсем скоро вновь наполнит всё естество, подарит мимолётное забвенье. Удивительно, как много модификаций почти ежедневно запускает одно из подразделений научного центра Киртаны. Можно было увидеть мир и в инфракрасном свете, настроить восприятие на отдельные, значимые цвета, и пристроить дополненную мифическую реальность ко всему окружающему… вот только до сих пор их жалкие потуги так и не позволяли видеть ту истину, что открывалась вместе с целым сонмом прекрасных, ангельских голосов, пришедших к нему однажды после тяжёлой смены. Тонкие губы тронула мягкая улыбка, полупрозрачные ресницы затрепетали, но эйфория продлилась недолго. Так бывало всегда: гул где-то за границами привычного сознания не умолкал никогда, даже во сне он слышал этот недовольный, растревоженный рой, почти сводивший с ума. Это послание расшифровал бы и глупец: Древние Боги, создавшие когда-то мир, были решительно недовольны тем, как их подарком распорядились жалкие, мерзсссские людишшшшшки. И они выбрали его своим проводником, своим карающим мечом. Быстро подняв остро наточенное лезвие, он поиграл им немного, позволяя духам сделать свой собственный выбор. То, чего никто никогда не понимал: не он выбирал, не он был хозяином чужих судеб. Духи знали всё.— // —
Настоящий подвиг похмельного сознания — открыть глаза и вспомнить, что же произошло накануне. На сей раз Кай нужно было действительно постараться, чтобы что-то понять. Комната перед глазами кружилась, а система виртуала не желала загружаться вовсе. Подобное казалось невероятным, до смешного глупым и попросту невозможным, но осознать даже что-то настолько простое не выходило: боль от каждой осознанной мысли взрывалась снопом обжигавших искр в мозгу. Прийти в себя самостоятельно не представлялось возможным, но реальность с этим справилась на раз. Раздавшийся совсем рядом жуткий, нечеловеческий крик мгновенно привёл Кай в чувство. Будь она обычным человеком, вряд ли ей удалось бы отодвинуть собственную боль, собственный страх на задний план и запечатать до лучших времён, но она была логиком. На Арвале это значило многое. Даже способность выдерживать жуткую картину растерзанных тел без потери контроля над собой. Привстав на локтях, Кай осторожно повернула голову в сторону страшных звуков, сменившихся наконец громкими всхлипами и задушенным рыданием. Лора. Подавить тошноту получилось лишь чудом. Никакие игры, никакие квесты не могли подготовить сознание к… к этому. С опаской опустившись обратно и прикрыв глаза, Кай постаралась понять, сможет ли она ходить. Очевидно, их вырубило чем-то электронным, что запросто смогло отключить все их встроенные чуть ли не в нейронные сети системы. Но кто говорил, что больше ничего плохого с ней не произошло? Осторожно согнутая нога мгновенно дёрнулась, простреленная болью. Приоткрыв глаза, получилось разглядеть длинный разрез по всей голени. Кто бы его не сотворил, этот человек явно знал, что делал. Пересохшее горло сглотнуть не позволило, так что пришлось просто стиснуть зубы. Так, собраться, собраться, нога повреждена, но перелома нет. Адреналин поможет отключить боль, нужно только понять, доберётся ли она до людей до того, как потеряет сознание от кровопотери. Новый – много, много хуже, громче, отчаянней прежнего – крик ворвался в уши, почти оглушив. Кай не нужно было смотреть, чтобы понять, что неспешно, почти любовно разматывал тот… то… Дышать получалось через раз, казалось, она пропустила какую-то дыру прямо в груди, через которую кислород просто выходил наружу, не задержавшись внутри. От хриплых, булькающих звуков отчаянно хотелось кричать. Просто зажать уши, свернуться в клубочек и орать, орать, пока хватит воздуха и даже потом, намного дольше. Но нужно было взять себя в руки, ещё раз осмотреться и найти выход. И сбежать, оставить за спиной… всё. Если стабилизатор вырубился вместе с основным чипом подключения к виртуалу, никакая логика не поможет ей удержать приступ в узде. Нужно было двигаться, нужно было реагировать на раздражители, думать. Умереть от ненависти к себе можно и позже. Быстро распахнув глаза, Кай постаралась сосредоточиться на обтянутых чёрной лже-кожей кистях и отрешиться от слепившего красного кошмара вокруг. Человек в чёрном стоял к ней спиной, он полностью сосредоточился на том, что делал, и, казалось, на столько ушёл в себя, что в реальность вернуться уже не мог. Откуда шёл тусклый свет, понять не выходило. Полумрак создавал какую-то особенную, прекрасно подходившую всему происходившему атмосферу. Лезвие в левой руке Человека подрагивало от нетерпения. Сознание почему-то намертво зацепилось за дурацкую, жутко неправильную мысль: даже почти целиком заляпанное в крови, оно слабо мерцало, отражая собранный свет. Ногти невольно впились в ладони. Концентрация, концентрация — это очень важно. Выход обнаружился у левой стены, где оказались небрежно брошены… части. Просматривался он очень и очень хорошо, но был почти не освещён. Даже если шанс был призрачным, всё в любом случае должно было кончиться на душном, пропитанном кровью столе. Ладонь медленно разжалась, переместилась к правому запястью. Ногти впились в кожу почти с яростью в отчаянном порыве удержать реальность. О том, чтобы незаметно подняться не могло идти и речи, отползать приходилось медленно, едва смещаясь. Кай не знала, как далеко их утащили, но на Исане любой уединённый уголок почти всегда оказывался рядом с каким-нибудь шумным центром вечного веселья. Иначе и быть не могло. Даже здесь, даже сейчас. Движения чужих рук, отлаженные, выверенные, полуавтоматические, почти завораживали. Хрипы наконец пришли в странную гармонию с этими дьявольскими движениями, дополнив мрачную картину. Подняться Кай так и не решилась. Да и сомневалась, что ноги её вообще удержат, что она в своём состоянии сможет сделать хотя бы пару незаметных шагов. Но вставать было нужно. Нельзя ползком выбраться из такой заварушки; нельзя выжить, если боишься сделать рывок. Колени отчаянно дрожали, совсем не добавляли уверенности. Кровь тонкой струйкой стекала на пол. Если у Человека была хоть одна модификация слуха, ей конец. Если у него окажется хоть одна модификация быстроты реакции — ей конец. Отчаянье накрывало с головой, приходилось прикладывать чудовищные усилия, чтобы просто не остановиться. Не сдаться. Без поддержки было особенно трудно. Кай не привыкла к такому: собственное тело предавало, даже на разум она не могла положиться. Страх, почти ужас, с каждым мигом всё больше завладевал её сознанием. Если бы не вышедшие из строя стабилизаторы, рассредоточить внимание не вышло бы вовсе, но даже так… Тихий вдох через нос — два быстрых, осторожных, с паузой, через рот. Снова посмотреть на пальцы, вновь сжавшие в руках испачканное лезвие. Напрячь руки, приготовиться. Чужой крик, страшный, последний, стал сигналом для неуклюжего, сбитого манёвра. Взгляд Кай торопливо перемещался между местом жуткой расправы и обманчиво свободным выходом. Вздохи постепенно становились короче, громче, но этого замечать не выходило. Только простой маршрут от чужих рук до темневшего провала двери. Медленные, подволакивавшиеся шаги отчего-то остались незаметными, это придало уверенности. Получилось хоть немного, но всё же подобраться. Адреналин сейчас был и главным её другом, и главным врагом. Кай лишь надеялась, что убьёт он её после того, как спасёт. Два шага, оставалось сделать всего два шага, и она оказалась бы в сумраке, достаточном, чтобы выскользнуть… выпасть незаметно. И это было бы слишком легко. Кай почти не отреагировала на поражённо замершего в дверях парня её возраста. Сознание машинально отметило опущенные руки, дрогнувшую спину и расширившиеся зрачки. А ещё то, что оружия при нём не было. Ужас, мгновенно затопивший всё её естество, сжался до одной маленькой точи в сознании. Сердце, замершее было, забилось с удвоенной силой, посылая её дальше, по всему телу. Быстро, не подумав и секунды, не обернувшись даже, она, как могла, толкнула незнакомца в тёмный провал выхода, понадеявшись, что Человек был слишком увлечён расчленением её подруги. Руки невольно легли на чужую грудь, с силой вцепились в мягкую, незнакомую ткань рубашки, вынудив замереть. Темнота вокруг не была абсолютной, всего в паре шагов мягко мерцал указатель выхода. Такие Кай видела пару раз, в пунктах погрузки, куда приходило сделанное на заводах Трициана. Просто небольшой контейнер, приспособленный кем-то для своих нужд, едва не стал… стал могилой для беззаботных подростков. Мгновение они стояли почти обнявшись, замерев, не дыша. Ожидание оказалось почти болезненным, оно ужасало. Стук сердца почти оглушал, не давал понять, что было слышно там, в далёкой реальности, а что оставалось запертым внутри головы. Чужие, легко дрожавшие ладони легли Кай на плечи, удерживая. Чужое сердце под рукой колотилось едва ли не с большей силой, чем её собственное. Секунды шли, время опрометью неслось вперёд, но никаких посторонних, лишних звуков не было. Кай задушила в зародыше порыв расслабиться и стиснула зубами щёку изнутри. Кровь всё не останавливалась, но и боль до сих пор не ворвалась в сознание, нужно было двигаться, уходить, бежать без оглядки, пока ещё был шанс. Пока они просто были двумя замершими, перепуганными людьми. Хотелось попросить вызвать помощь дистанционно, напомнить замершему напротив столбу, что коммуникатор работал даже здесь, что его жизнь тоже висела на волоске. Руки сильнее сжали ткань рубашки, потянули на себя и слабо, почти незаметно встряхнули. Это помогло. Кай не могла видеть достаточно чётко, чтобы говорить наверняка, но что-то в его лице неуловимо поменялось. Быстрым, точно привычным движением, он прошёлся руками по её телу. Ладони на миг замерли на талии, с силой вцепились, а после она почувствовала, как ноги отрываются от пола. Подавить беспомощный, испуганный вскрик оказалось до странного просто: из горла просто не вырвалось и звука. Где-то на задворках сознания промелькнула боязливая мысль о немоте. Где-то на краю сознания, где, наконец, начинала просыпаться Кай, какой она была всего… она очень надеялась, что пару часов. Тяжёлое, сбитое дыхание оказалось у самого уха. Шаги громом отдавались в сознании, каждый мог стать последним, но не становился. К горлу подкатывала тошнота, основание шеи прошивало почти невозможной болью. Сознание дробилось, мысли ускользали, а задерживать внимание дольше пяти секунд хоть на чём-то оказалось непосильной задачей. Отстранённо, как со стороны, Кай слышала чужой перепуганный шёпот. О том, что её руки странно дёргаются, что далеко он её не унесёт; что помощь уже близко, что она должна оставаться с ним, оставаться в сознании. С каждым следующим словом тихий голос становился всё более беспомощным, более слабым и отдалённым, пока наконец не замолк вовсе. Кай не поглотила темнота, она продолжала осознавать реальность, но контролировать себя уже не могла. С раннего детства, ещё после первого серьёзного обследования, она не ощущала такого рассинхрона с собой и своим телом. Почти как марионетка и кукловод, между которыми обрезали нить. Интересно, из чего были сделаны эти нити? Может, их оборвал Чёрный человек в страшном контейнере? Должно быть, у него был какой-то прибор, что-то, что притягивало, не давало пройти мимо. Как у того злого волшебника из старых сказок, ещё с земли. У него ведь тоже был какой-то… предмет. Дудочка. А этот парень, его Человек тоже заманил? Но у него в руках был только нож, никаких дуд… — Да очнись ты! — отчаянный голос совпал с сильным, болезненным ощущением, появившимся на левой щеке. Кай моргнула раз, другой, но сосредоточиться не получилось. — Духи… я… эй! Слышишь? Помощь сейчас будет, они окажутся тут всего через пару минут. Только держись, хорошо? Всё будет хорошо, слышишь? Мне… мне надо… Кай совсем не понимала смысла всего, что слышала, сам голос доносился до неё как издали, был совсем тихим, невнятным. Много позже, на одном из приёмов, она как-то разом вспомнила, что от чужого крика тогда закладывало уши. Но тогда, беспомощная, едва способная держать глаза открытыми Кай-ла сумела всё же кивнуть, разжала пальцы. Ещё нужно было дышать, но, к счастью, удалённой управляемой модификации лёгких у неё не было, так что происходило это без участия сознания. В следующий момент парень пробормотал ещё что-то, но разобрать слов в общей какофонии звуков внутри черепной коробки не вышло. Как в замедленной съёмке Кай наблюдала за тем, как её случайный спаситель отдалялся, постоянно оборачиваясь на неё, точно хотел удостовериться, что не совершил непоправимой ошибки, не оставил её умирать в одиночестве. Может, раненой душе просто хотелось в это верить, а может, реальность не была в край жёсткой стервой, но Кай хотелось думать, что этот незнакомец оставался там, где-то за ширмой реальности до того момента, как её поднял голубой луч транспортёра; хотелось отгородить то хорошее, что было в её обычной жизни от того момента, как всё превратилось в настоящий кошмар. Как бы нелепо это ни звучало.— // —
Это пробуждение, определённо, было лучше предыдущих, но всё ещё не выбралось из «топ-10 худших». Кай вздохнула и зажмурилась сильнее. В этот раз всё было нормальным. Правильным. Системы, чипы и модификации, с которыми она провела большую часть своей жизни, работали как надо, мгновенно оповестив об общем состоянии организма, о нынешней дате — пятнадцатое число восьмого месяца, всего на два дня позже последнего зарегистрированного входа в аккаунт; и о местонахождении — палата интенсивной терапии, корпус 13-АФ.К, Киртана. Чтобы разобраться с потоком поступавшей ей прямо в мозг информации, не нужно было открывать глаза. Встречу с сотрудниками Службы Контроля Жизнеобеспечения обучаемый помощник перенёс на час позже, визит сестринского персонала — ровно на пятнадцать минут от нынешнего момента. Кай-ла знала, что на столике справа от постели её ждал стакан с коктейлем из успокоительного и витаминов, показанных при пережитом уровне стресса. Она знала, что уже сейчас, дистанционно, может просмотреть список вопросов, на которые от неё ждали ответа. И даже отослать черновой вариант, чтобы сэкономить всем время. Кай знала, что, как научный сотрудник с тщательно выверенным психическим состоянием, регулируемым встроенными системами реагирования, она имела право даже запросить все известные факты произошедшего. Не получалось только понять, как вышло то, что вышло. Перед внутренним взором, не имевшим ничего общего с виртуалом, мгновенно встала картина, пугавшая своей неправильной точностью. Каждый фрагмент чётко встал на своё место, мгновенно заставив пульс подскочить почти до пределов нормы. Кай мгновенно распахнула глаза, не выдержав. Пара глубоких вздохов решили проблемы с пульсом, но лучше ей определённо не стало. Она лежала в оптимальной палате, удобной и функциональной на столько, на сколько это было возможно. Через пару часов она сможет выйти отсюда, получив целый курс предписаний врача. Она выйдет, окунётся в реальный мир и продолжит жить. А пятеро её друзей сгинули на том самодельном, залитом кровью столе. Розовые очки всегда ранили душу, когда бились, но Кай явно досталась излишне хрупкая пара, так что несколько осколков намертво застряли где-то внутри. Объединённая республика Небесных островов Арвал имела свои проблемы, жить здесь было сложно, порой и страшно, но никогда ещё не происходило столь жутких, бессмысленных зверств. Да, население по сути своей давно застоялось в комфорте. Да, Трициан, остров заводов, и вовсе погрязал в мракобесии, а процент детей, не способных выдерживать подключение в общей сети виртуала, рос год от года. Да, программируемость населения была до безобразия велика, но как… КАК кто-то мог почти довести до конца тот кошмар, который творился в неприметном контейнере на краю Исана?! Их мир был препаршивейшим местом, если так уж подумать. Несмотря на весь технический прогресс, буквально с пелёнок выверяемые способности, всего лишь десять процентов населения имели поражавшие воображение таланты. Жалкие три с половиной миллиона человек от детей грудного возраста до дряхлых стариков, ни больше ни меньше. Да и определить, даром это было или же проклятием, вряд ли кто-нибудь смог. Кай не знала ничего о жизни Креативов и Смешанных, но за Логиков она могла сказать со всей ответственностью: полезной она могла быть для кого угодно, но только не для себя. Она ничего не забывала, фактически, с того возраста, как получилось впервые ясно осознать себя, в голове появилась бесконечно обновляемая летопись жизни, где каждый день был расписан едва ли не по минутам, а самые сочные — волнующие, яркие, самые живые — моменты подкреплялись ещё и изображениями. И пусть сейчас на месте последних дней зияла некрасивая, чёрная пустота, где-то внутри всё равно жила уверенность: рано или поздно заполнится и она. Кай могла быстро поглощать огромные объёмы информации и так же быстро её анализировала, синтезировала отчёт… но проблемы с контролем внимания и постоянное перенапряжение нервной системы у Логиков никогда не отходили на второй план. Кай не могла лгать самой себе, способность подавлять эмоции появилась у неё вместе с умением читать, она могла отрешиться почти от любой проблемы, заглушить почти все инстинкты, когда-то заложенные в людей для их выживания. Кай умела читать между строк, собирала информацию по крупицам, но прямо сейчас она сухо и по фактам раскладывала произошедшее, описывала причины и следствия, писала о том, что Лору-лей уже было не спасти, а внутри бился мерзкой мыслью вопрос: даже если так, может, всё же стоило попытаться, сделать хоть что-то. Хотя бы не использовать чужую боль, как свою защиту. Хотя бы не тащить всех своих друзей на вечеринку, которая им-то, по сути, и не была нужна, лишь бы избавиться от панического страха перед стучавшими о стекло каплями. В голове тут же всплыли цитаты из учебников о том, что всегда называли виной выжившего, что её состояние укладывается в рамки норм, а будь это иначе — стационар Киртаны стал бы её постоянным пристанищем. Вот только легче ни от цитат, ни от рационально разложенных по полочкам фактов не становилось. И Кай искренне сомневалась, что когда-нибудь станет. И сейчас ей нужно было применить худшую из своих способностей — загнать начинавшуюся истерику поглубже и закончить отчёт произошедшего. Потому что Человек в Чёрном мог выбрать себе другую компанию подростков, которые, веселья ради, отключали на ночь все системы, информировавшие о их состоянии и совсем не читали коротких заметок о непонятных исчезновениях на Трициане. Почему никто не подумал, почему не узнал… Механические действия отрезвляли. Выпить воды, ответить на простые вопросы врача, получить направления, одеться. Приготовиться дать разъяснения по отчёту произошедшего. Приготовиться получить ответы на свои вопросы. И не получить их, конечно же. Кай казалось, что она попала в какую-то другую, неправильную реальность, где всё оказывалось странным и незнакомым. Раньше ей не приходилось никогда влезать в дела СКЖ, но где-то внутри жила твёрдая уверенность, что от них ничего не может быть скрыто, что даже без данных о состоянии здоровья, ничего дурного случиться просто не могло. Никто не подозревал, как опасен мог быть вечно живой, сверкавший красками Исан — практически сердце Арвала! Остров, где жили самые влиятельные, самые известные люди. Покупки, перемещения, разговоры, всё записывалось, всё пропускалось через фильтр. Если что-то плохое и случалось, очень быстро, практически сразу же, автоматизированная аналитическая система давала ответ, где и кого искать. Ответов не было. Ни у неё, ни у СКЖ, ни у аналитической системы. Никто не мог даже сказать, кем был тот парень, который вытащил Кай, по сути спас от ужасной участи. Как и найденный по следам крови контейнер, файл с информацией о нём был девственно пустым. Чистым. Кай завершила беседу так быстро, как могла. Думать о том, что, возможно, уже через пару ночей пропадёт ещё какая-то компания беспечных подростков, решивших отключить все системы безопасности ради мимолётного веселья, отчаянно не хотелось. Но не думать под внимательными взглядами агентов СКЖ не получалось. Кай не терпелось оказаться в собственной комнате и устроить там санкционированный аналитической системой безобразный нервный срыв. Хотелось кричать, разбивать костяшки о стены и злиться на весь мир. Ей нужно было просто отпустить себя, выплеснуть всё то чёрное и безобразное, что оказалось внутри, добралось до самого естества. Чтобы потом с новыми силами попробовать собрать свою жизнь из осколков. В конце концов, трагедии случались. И бороться с их последствиями умели ещё древние люди, жившие на Земле. Нужно было только выйти за пределы стационара и оказаться на территории общежитий.— // —
Если Исан был островом развлечений и вечно бурлившей жизни, то Киртана всегда оставалась уголком тишины и покоя, в котором удивительные чудеса научного прогресса соседствовали с детально воссозданными природными уголками Земли. Их Кай любила особенно сильно: если мыслей в голове становилось чересчур много, а чип-стабилизатор не справлялся со своей работой, она просто брала табличку книги под мышку и шла в один из лесоподобных парков. Всего их было три, подобно островам с их куполами, они делили остров на части: научно-учебный центр, больничный стационар и общежития. В парках виртуал немного глушился, так что даже крыльями приходилось управлять чуть больше обычного. Часто это приносило пользу, позволяя расслабиться, но иногда… В этот раз Кай пошла своей любимой путаной тропкой, фактически, машинально. Почти полностью погрузившись в себя, она очнулась только в самой чаще, где даже крылья раскрыть оказывалось проблематично. Пройти пару километров со свежезаживлённой ногой, что могло быть лучше?! — Ты жива… — тихий шёпот раздался за спиной как раз на полпути к уютной, ещё не раздробленной в хлам комнате. Знакомый шёпот, врезавшийся в сознание с такой силой, что, казалось, выбить не получилось бы уже ничем. Кай замерла, спина мгновенно закаменела. От того, что какой-то неизвестный парень спас ей жизнь, она не превратилась в глупо хихикавшую влюблённую дурочку, которая не способна смотреть дальше «этих прекрасных голубых глаз». Нет, Кай-ла прекрасно понимала: шанс возникновения случайного человека, не зарегистрированного ни в одной из систем, даже не появлялся. Равно как и то, что не стоило и убегать с воплями, пока реальная опасность даже не замаячила на горизонте. Осторожно развернувшись, она хмуро осмотрелась, сделав пару шагов назад. Один из представителей земного дуба отлично подходил, чтобы укрыться за ним. Легко выскользнувший на тропинку парень в странной одежде подтвердил старинную пословицу: иногда самое простое решение — самое верное. — Обычно, люди не оставляют тех, кому нужна помощь, в одиночестве, — она зашипела. — А ещё, обычно, люди не появляются в логове ненормального, который явно вывеску не вешал. Парень развёл руками, слегка приподнял плечи. Сказать ему, определённо, было нечего, но на лице отражалась искренняя радость от встречи. Кай пока что не знала, мог ли незнакомец радоваться тому, как легко её теперь будет убить, а потому сделала ещё пару лёгких движений назад. — У меня не лучшие отношения с вашим правительством, — фыркнув, он осторожно склонил голову на бок. Тёмные волосы мгновенно закрыли половину лица. — Может, я и тот ещё мерзавец, но смерти тебе я не желал. Голос на последних словах немного задрожал, изменился. Кай видела чужую искренность, но расслабляться не торопилась. Она была логиком, она разбиралась в семантике. И что-то в сказанном сейчас было не правильным. — Ну да, а из баз ты удалился в знак протеста, — пожалуй, яда всё же было чересчур много, но остановиться было трудно, слишком нагло и прямо ей врали. Парень смущённо улыбнулся и отвёл взгляд. Выпрямился. Кай мгновенно напряглась, но никто на неё нападать и прыгать не стал. Мгновенно подумалось, что, должно быть, выглядели они со стороны довольно глупо. — Меня и не должно быть в ваших базах, — между бровями незнакомца залегла лёгкая складочка. О чём бы он ни думал, в слова он мысли облекал с видимым трудом. — Я… родился не здесь. Мой дом не Арвал. Я родился в Городе Слёз, на Земле. Кай с силой втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Чужие слова были наполнены абсурдом, но во многом этот самый абсурд объяснял всё, был последней деталью не работавшего ранее механизма. И сказать, пугало это или восхищало, не получалось. — Моё имя — Дэнсель Стрелок. И, насколько я знаю, вы в курсе, что люди на Земле пережили вашу бомбёжку.