Если есть на свете человек, Что предначертан мне судьбой, Я б хотела быть с тобой, Нету никого среди людей, Кого б любила как тебя, И пойми же ты меня. Есть ли человек, с которым ты хотел бы вместе рядом быть? И я себя корю за то, что не могу тебя я позабыть. Нету никого среди людей, кого б любила как тебя… Неважно, что за будущее приготовила тебе судьба, предначертан для меня…
Слова о переезде глухим эхом повторяются в моей голове, рекошетятся от стен комнаты и возвращается обратно — к моему воспалённому мозгу и жажде сопротивления этой реальности. С каким-то первобытным ужасом я смотрела на сестру и хотела одного — выставить вон из комнаты и сбежать к Кармен на месяц, отключить телефон и с облегчением думать, что всё позади. Впервые за четыре года во мне проснулся этот страх — страх остаться без солнечного тепла, остаться уязвимой, а главное, стать мишенью моих врагов. Я смотрела на Беллу и не могла выдавить нужных слов. — Я остаюсь здесь, — единственное, что выдавила сквозь пучину внезапно нахлынувшего ужаса. Белла с изумлением посмотрела на меня, словно на маленького ребёнка, который не понимает значения слова «нельзя». Увы, но именно этот ребёнок однажды спас её от гибели, и вспоминать об этом не хочет никто. Сестра протянула мне руку и некрепко сжала ладонь, словно пытается успокоить разбушевавшуюся во мне бурю. Не создан ещё такой человек, способный схватить и встряхнуть меня за плечи, вернуть из воронки страха и напомнить, что всё хорошо. Пусть «пока», но хорошо. Всё началось ещё год назад. Наша мама — Рене — наконец, начала встречаться. Сначала мы с сестрой хихикали в кулаки, думая, что этот роман станет таким же непродолжительным в жизни нашей семьи, что Рене сбежит прямо из-под алтаря, как было в прошлый раз, а мы будем извиняться перед незадачливым женихом. Но в этот раз, видимо, звёзды встали раком, и мы увидели — Рене влюбилась в Филла до безумия, любое напоминание об этом мужчине, и на глазах мамы расползается глупая улыбка, глаза сверкают, а сама она готова говорить о нём часами. А потом она познакомила нас с ним, и я поняла, что приму его в нашу немагическую семью с превеликим удовольствием. Почему? С Филлом можно было посидеть по вечерам, когда не были заняты, выпить пиво и посмотреть футбол, можно было зависнуть в гараже и ремонтировать мой старый, но любимый мотоцикл, можно было бесплатно ходить на тренировки и на матчи и быть самым ярым болельщиком. Свадьбу отыграли тихо и спокойно. В кругу семьи и друзей, в кафе и в парке аттракционов, где наши родители, взявшись за руку, умотали в тоннель любви, а мы на русские горки. И вот, Филла теперь отправляют в самую долгую командировку по странам ЕС, а это значит, что мама рвётся за ним. Она-то недельные отъезды тяжело переживала, а вот трёхмесячную поездку… На стенку поползёт, на потолок полезет от тоски. Из-за этого Рене решила сбагрить нас с Беллой к родному отцу, к которому я от силы ездила два раза. К Чарли Свон. По иронии судьбы, мы с сестрой до сих пор носим его фамилию и не меняем — зачем? И так хорошо живём. Шериф дождливого немногочисленного городка Форкс, такой же тихий, как Белла, рыбак. Но напрягало меня не это, а совершенно другое… По своей природе я до жути боюсь летать. Не подумайте не правильно. Ветер для Огня не только умножающая сила, способная уничтожить леса и деревни, но и сила, способная убить. Сколько самолётов потерпело крушение? Сколько людей выжило? Этого я боюсь. Боюсь разбиться во время полёта, в то время, как с мотоциклом таких проблем не возникает. Более того, я не люблю Форкс. Мало того, что погода там самая мерзопакостная и подавляющая, так и настрой там не очень хороший. Я там была всего два раза в сознательной жизни, и после этого ломка и авитаминоз без солнечного света преследовали меня очень долго. Да, для меня поездка к Чарли равносильна медленной смерти без яда. И Белла это знала. Три года назад она узнала обо мне, ещё слабо практикующей ведьме, правду. Тогда мне было четырнадцать лет, а силы, которые дремали во мне всю сознательную жизнь, начали просыпаться и портить мою жизнь. То газета загорится, то классный журнал на столе учителя, то одежда на мне, то волосы в душе. Всё это приносило дискомфорт в мою жизнь и в жизни окружающих. Потом я начала думать, что схожу с ума — сначала мне снилась покойная прабабушка Элизабет (чьим вторым именем меня и назвали, а оно звучит так — Греттель Элизабет Свон), которая горела в огне, но не сгорала, а позже она начала появляться прямо наяву. Страшнее всего было, когда я ехала на мотоцикле домой, и призрак появился прямо посреди дороги. Тормоза не слушались, а Элизабет исчезла, подобно мифической птице феникс, то есть, сгорела, взмахнув руками-крыльями из огня. Меня трясло. Проблема была в том, что в тот момент из дома вышла Белла. Она это тоже увидела, а когда я, наконец, смогла затормозить и вылетела с водительского места, ушибив и голову, и колени и спину, сестра бросилась ко мне. Истерика была неизбежна, и на следующий день мы начали рыться и искать информацию. Мозгов нам хватило понять, что это были знаки. Но ума, чтобы рассказать Рене, конечно, нет. Спустя пару месяцев, когда учёба была в самом разгаре, как и жара в Финиксе (моё любимое время — солнцепёк), в город наведался чужак. Колдун, который искал что-то, и этим «что-то» оказалась, как бы банально это ни звучало, я. Моя скромная персона заинтересовала чужака совершенно не в том плане, о котором вы подумали. Романтика, поездки по ночному Финиксу и посиделки в кино его не интересовали, ему нужно было то, что сидит во мне по сей день. Огонь. Ещё проще, то Феникс. Кто-то наверняка ржёт в сторонке и думает, что я начиталась и насмотрелась про Людей Х, но, если бы так на самом деле. Феникс — Огонь — сила рода Свон по отцу. Мои предки кельты, а позже, ирландцы. Поэтому я вся в прабабушку — рыжая, бледная, в веснушках на всё лицо, с зелёными глазами и с желанием «Смотаться сюда, потом туда. Стоп. Давайте потанцуем!». Парень оказался нашим кузеном с отцовской стороны, который жил в Румынии все двадцать лет, а потом решился на какой-то ритуал, который свяжет его душу со всеми стихиями природы. На это я покрутила бы у виска, если бы могла тогда. Связать душу со стихией — это заочно убить себя, свою личность и суть. Если нет силы воли, то ты просто сосуд стихии, который спокойно доживёт свой век и умрёт. Мне как-то повезло с этим. Или нет. Повезло жить в Финиксе, где солнце и жара. А вот в дождливом климате я точно труп. Когда Артур похитил меня с целью убить и забрать Феникса, Белла не выдержала и рассказала Рене. Если честно, то… я впервые видела её такой серьёзной, яростной и разъярённой фурией. С тех пор я надеюсь, что Филл не разозлит её до такого состояния, иначе труп закапывать мы будем на заднем дворе. После этого наша семья стала крепче. Мы узнали о себе много нового, Рене рассказала, что Чарли только научился от себя гипноз отводить и морок, а остальным особо не интересуется. Белла только пожала плечами, когда Рене спросила про её талант. Скромный ответ: «Неуклюжесть» — не находите? На самом деле, у Беллы был дар. Очень сильный, но скрытный. Хоть мы и двойняшки, но сестра — очень скрытный человек, как и её сила. Она прятала от мира мысли и желания, мечты и тревоги. Ничто её не задевало в психологическом плане. Сама безмятежность без всяких душевных потрясений. — Гретта, это временно, честно. Мы вернёмся сюда уже через полгода! — мне бы твоего оптимизма, Белла. — Мне нужно солнце. Я не вампир, чтобы довольствоваться сыростью и дождём. Холодные дожди Форкса уже заставляли мои волосы встать дыбом. Страшно подумать, что я там буду делать и сколько стащу к себе обогревателей в комнату, чтобы не замёрзнуть. Дома. А ещё школа, где наверняка есть куча холодных кабинетов. Для меня это была дикость переехать из Аризоны в Форкс. Проще уж в Бостон, да только никто меня одну туда не пустит. — Это временно. Потом мы вернёмся сюда и всё будет, как раньше. На самом деле, ничего не будет «как раньше». Если честно, ничего и никогда. По иронии судьбы я не вернусь в Финикс навсегда, ведь именно Форкс заставит нас измениться. Об этом я не подумала в этот момент и обняла сестру, надеясь, что её слова окажутся правдой, и через полгода я буду гонять по дорогам Финикса на мотоцикле, как вчера. Но этого не будет, а именно сейчас мне предстояло думать над тем, как перевести мотоцикл в Форкс, чтобы окончательно не скиснуть в том месте, и как не получить по шее от Чарли, ведь именно в этом вопросе он слишком консервативен.***
Переезд дался мне нелегко. Сборы, чемоданы, крепкие объятия матери и обещания сестры, что она не даст мне «там умереть от холода» и многое другое, что заставляло меня улыбаться, а Филла качать головой и подгонять нас к машине. Перелёт я перенесла с затычками в ушах. В тот момент я неожиданно вспомнила, что являюсь католичкой, поэтому молилась и старалась не воспламениться в своём кресле. По словам Беллы я много чего упустила, когда отказалась сидеть около иллюминатора. Страх высоты был достаточно силён, чтобы проигнорировать этот выпад и делать вид, что я фанатичный священник. Получалось очень хорошо — многие пассажиры рейса так прониклись моими речью и молитвами, что потом присоединились с целью заткнуть меня и выспаться. Мне было не до сна, я была в затычках для ушей и мне было плевать на их мнение. С огромным облегчением я ступила на землю и вдохнула влажный воздух после дождя, а потом закашляла. Это было весьма непривычно, и сестра похлопала меня по спине с самой счастливой улыбкой на губах. На небе собирались тучи для следующего дождя, а я уже мечтала залезть в машину. Сиэтл хороший город, я не спорю, но до Финикса ему как до луны пешком. Пока я смотрела на небо и прижимала к себе свою спортивную сумку с вещами, к нам уже во всю бежал высокий мужчина в полицейской форме, с тёмными, как у моей сестры, волосами и с усами, оставшимися со студенческих времён. Чарли Свон. Наш родной отец, шериф полиции, рыбак и любитель футбола. Крепкие отцовские объятия перехватили дыхание, и я на минуту расслабилась и запрыгала вокруг Чарли, расспрашивая про работу, про обстановку в Форксе и школу. А что? Знать надо. Белла согласно кивала моим вопросам, а Чарли явно был в шоке от такого напора и вынужденно ретировался в полицейскую машину. Ненадолго, правда. С воплем: «Чур, я за решётку!», первой побежала к машине наперевес с сумкой и запрыгнула на заднее сидение с самым довольным видом. Родственники только у виска покрутили пальцем и засмеялись. — Жаль, что у меня фотоаппарата нет. Так бы Рене отправил это чудесное фото, — с улыбкой пожаловался шериф и помог Белле закинуть сумки в багажник и сесть на переднее сидение. Я только хмыкнула на это, представляя, что отчим с Рене хорошо так поржут с этого. Дверь захлопнулась, громко зарычал мотор, и Чарли уже посмотрел на нас внимательнее, только я сидела за решёткой и ехидно ухмылялась. — И как успехи? Обычно немногословный Чарли очень часто по телефону интересовался о наших успехах на магическом фронте. Белла пощёлкала пальцами, издав несколько белых искр, которые исчезли через несколько секунд, и пожала плечами на вопрос, а я только невинно улыбнулась, решив не рисковать тут проделывать тот же трюк. Я не горела желанием взлететь на воздух в эту минуту. Ехали домой мы молча под песни Майкла Джексона, иногда подпевая, иногда просто мотая головой. Я же, притворяясь преступником, тыкала Беллу в плечо пилочкой для ногтей и ехидно хихикала в кулак, когда она уже разворачивалась, чтобы отчитать меня или выписать подзатыльник, а нарывалась на решётку. От её взгляда ржать хотелось неимоверно. Чарли этого не видел, полностью увлечённый дорогой и песней. Дом детства, скажем так, каким был, таким и остался. В последний раз я здесь было в двенадцать лет и срочно уехала, когда от каждодневных дождей и без солнца мне стало плохо. Тогда ещё я ничего о себе не знала, а врачи поставили диагноз «Авитаминоз». С тех пор приезжать к отцу я не спешила, и он понимал почему. После того случая я проболела ещё месяц уже в Финиксе. Теперь же во мне боролись сомнения. Я со всей силы надеюсь на лучшее, боюсь худшего, но сейчас разрешала себе веселиться, быть ребёнком и радоваться встрече с отцом. Старый двухэтажный коттедж ни капли не изменился с тех пор. Та же чёрная крыша, те же окна, белые панели от времени приобрели сероватый оттенок, перила начали шататься. Из-за работы у Чарли просто нет времени сделать ремонт дома, поэтому чую, как пить дать, что этим придётся заняться нам с сестрой, если придётся жить тут полгода. Возле дома на парковочном месте около гаража стоял оранжевый древний пикап, которому место в музее в разделе «Раритет». Около него стояли знакомые мне люди. Точнее, один стоял, другой сидел. Узнав Билли Блэка, я оставила сумку в машине, выпрыгнула и в два шага преодолела расстояние, обняв дядю. Старый индеец засмеялся, обнял меня и похлопал по спине. — Гретта! Да тебя не узнать! — я выпрямилась, и Блэк ещё раз осмотрел меня и кивнул головой. — Ох, ну и ну. Чарли, ну, точная копия твоей бабушки! Белла! — от радости и восторга дядя Билли улыбался и смеялся. Обняв смущённую Беллу, он подмигнул ей, сказав, как она похожа на Чарли. Мне же на схожесть пришлось пожать плечами и промолчать, что не только внешне я похожа на свою прабабушку. — Девочки, как вы выросли… Как быстро время летит… Боже мой! Кажется, что вчера вам было по пять лет, и на Рождество я дарю вам подарки… Как растёте-то быстро… — запричитал он и покачал головой. Переглянувшись с сестрой, мы позволили Чарли похлопать друга по плечу и успокоить. К нам, переминаясь с ноги на ногу, подошёл сын Билли. Его я едва узнала. Если я видела его в пять лет, то явно ему сейчас пятнадцать или четырнадцать лет. Если проще, то я его не помню. Возможно, этот тот самый мальчик, на которого я с психу ёлку опрокинула… — Привет. Я — Джейкоб. Ну… Помните… — Кажется, я я тогда тебя лопаточкой ударила. Верно? — неловко улыбаясь, спросила сестра. Блэк кивнул, а я прыснула в кулак со смеху. Вспомнила же! — Не на тебя ли я рождественскую ёлку уронила? — поинтересовалась я, чтобы убедиться в своих подозрениях. Краснея, как мак, парень кивнул, и тут я уже сдерживала рвущийся наружу хохот рукавом куртки. — Мне так жаль… Честно… У тебя был красивый синяк… — А ты не изменилась. Всё такая же язва, — хмыкнул Джейкоб, и я кивнула в утвердительном тоне. Не вижу отрицать данный факт. — Мы ещё успеем с тобой поругаться, а сейчас, — он подошёл к пикапу и похлопал по дверце. — Это подарок отца, Чарли и меня вам обеим, чтоб в школу ездили. Так и хотелось спросить: «Это шутка? А как же музей?», но вовремя захлопнула рот, так как Белла пришла в полный восторг от подарка. Она любит такие вещи, и пока она с восторгом слушала Джейкоба, я думала над тем, как протащить свой мотоцикл, который остался в Аризоне. Или где мне здесь достать мотоцикл, чтобы его собрать и ездить в школу, как все приличные люди. — Гретта, вроде, ты сдавала в этом году на водительские права. Я прав? — Чарли, успокоив дядю Билли, подошёл ко мне, всё глядя на пикап. Я кивнула и почесала затылок. — Джейк, пусти Гретту на водительское место! У неё права есть! Чарли не заметил то, какую мину состроил молодой индеец при этом, но вылез из пикапа, освобождая мне место. В два прыжка я залезла в салон и осмотрелась. Пахло бензином и мятной жвачкой, из-за чего я одобрительно себе кивнула — люблю эти запахи. Найдя ключи в бардачке, под изумлённый взгляд Беллы завела машину. У меня была идея проехаться пару километров туда-обратно, чтобы проверить этого старика на прочность. Хмыкнув этой мысли и решив провести тест-драйв завтра утром перед поездкой в школу, высунулась на улицу, крикнув: — Папа, а что с документами? Не хочу, чтоб меня поймали на дороге патрульные. — Оставь это мне. Как машина? — Чарли улыбнулся в ус. Ну, да. Он-то мне с документами всё уладит. Осталось только водительские права достать и отдать ему на ближайшие дни, после чего можно без страха ездить по всему штату и не бояться патрулей. — Супер. Завтра проведу ему тест-драйв перед школой, а сегодня после поездки у меня сил только на ужин и для побега на кровать, — от моих слов дядя Билли только усмехнулся. Джейкоб смотрел в сторону, явно задумавшись, а Белла дёрнула меня назад в салон. Словив её недовольный взгляд, так и спросила. — Что? — А помягче можно? Эту машину Чарли купил у Билли. — И? Я же не говорю о дате сборки, выпуска и о том, что тут бензином пахнет? Нет. И гонять на скорости двести километров в час я на этом драндулете я не смогу. Силёнок у него не хватит, — ответила я и пожала плечами. Возможно, моя прямолинейность немного смущает окружающих, но ничего я не могу с собой поделать. Нас никто не слышал, и этому мы были обе рады. Я — гонщик, но на мотоцикле. Люблю с друзьями гонять по Финиксу, на машинах редко проворачиваю такое. По мне, так очень мало простора для манёвра на машине. Эти полгода я явно буду лезть на стенку от недостатка скорости и от того, что пикап у меня явно дохлый. Зато, сами того не ведая, индейцы подкинули мне и моему воображению работу по благоустройству этого раритетного средства передвижения. Теперь оставалось устроиться на работу, накопить деньги на баллончики с краской, а там на кое-что по круче… Заглушив мотор и забрав ключи, я вылезла из машины. Мужчины уже во всю обсуждали предстоящий хоккейный матч, держали в руках банки с пивом и пиццей, а я серьёзно думала к ним присоединиться. Халявные пицца и пиво на дороге не валяются, но, чую, мне отдадут пачку с соком. Зато пиццы наемся — тоже плюс. Думать над ужином не было ни сил, ни желания. Оставив Беллу с Джейкобом наедине, я только на крыльце окликнула их, сложила руки сердечком и послала воздушный поцелуй. От такого парень побагровел и пообещал мне устроить весёлую жизнь, если я прибуду в Ла-Пуш. Белла, красная от смущения, удержала его, схватив за ветровку, и пообещала мне серьёзный разговор перед сном. Одарив её взглядом «Я тебя умоляю», со смехом зашла домой. Эту ночь я провела в гостиной, заснув на диване на плече у Чарли, так и не разобрав сумки и не расправив кровать в комнате. На моё счастье, меня заботливо укрыли пуховым одеялом, а Белла заняла кровать около окна, оставив мне кровать у двери. Чуть позже ночью Чарли позвонил Рене и рассказал о том, как встретил нас. Кажется, она была более чем довольна. Между нашими родителями остались тёплые дружеские отношения, несмотря на резкое, горькое и болезненное расставание. Серьёзные разговоры были отложены в дальний ящик, так как и без них нас ждал завтра тяжёлый день. Новая школа, новые люди, возможно, новая учебная программа и первые поиски работы в Форксе. Всё это планировалось на один день, но план мог в любой момент претерпеть изменения, поэтому я не спешила их озвучивать за хоккеем. Но, всё завтра, а сейчас хоккей, пицца, сок и сон. Наверное, стоит сказать эту фразу: пять минут — полёт отличный. В моём случае он просто превосходный, ведь мы не разбились на самолёте, не попали под дождь, я не умерла от холода, а значит, что дальше тут жить определённо можно!