На улице растаяли остатки снега, ручья своим серебристым звоном оповещали о том, что весна теперь не идёт, бежит в Форкс. А следом за ней дожди, грязь и прохлада. Месяц прошёл после смерти Тайлера и аварии, в которой погиб он. За этот месяц много чего случилось. Оглядываясь назад, я невольно вздрагиваю и хочу треснуть себя по лбу — спрашивается, какого хрена творится в моей жизни?
Дам совет: если в вашей жизни постоянно происходит чертовщина, значит, что это уже не диагноз, а смысл жизни. Вашей жизни.
Мистер Каллен честно отпустил меня из больницы домой через неделю, выписав справку и освобождение от физкультуры до следующего года, так как рёбра у меня побаливали, а бить по голове меня нельзя даже подушкой — последствия сотрясения головного мозга, и одно из них — амнезия, преследовала меня теперь постоянно. Я забывала какую-то незначительную мелкую деталь. Это сильно раздражало, но не только Белла, но и Эдвард и Майк успокаивали меня тем, что это временное явление. Мне хотелось обойтись и без этого, но… никак. Только Эдвард понимающе улыбался уголками губ, словно он побывал в моей шкуре, получил амнезию и тоже не может вспомнить некоторые моменты из своей жизни. Мало того, масла в огонь добавляла Рене — Чарли всё-таки сообщил о случившемся, а потом… Скандала, как и истерики Рене не удалось избежать. Я испепеляла Чарли взглядом, шипя одну фразу: «Ты с ума сошёл ей такое рассказывать?!». Это было даже не смешно, потому что наша с Беллой мать — особа очень эмоциональная, с бурной фантазией и поразительным умением делать несколько выводов за одну минуту. Один вывод страшнее другого. Скрипя зубами от злости, я послушно «висела» на телефоне, выслушивала наставления Рене и хихикала в кулак, когда в очередной раз или я, или Белла спрашивали: «Мама, где твой зарядник?». Рене каким-то мистическим образом умудрялась ломать технику вокруг.
После смерти своего друга Майк стал реже улыбаться. Когда я заходила в школьную столовую и садилась за стол, то ловила себя на мысли, что силюсь услышать голос Тайлера и его очередной подкол в адрес Ньютона: «Что, чувак, втюрился по уши в Мандаринку?». За данное прозвище я была обязана Кроули. В первые дни он заметил, что, если в меню есть фрукты, то я брала по две (максимум, который тут можно взять) мандаринки. Мало того, я — рыжая. С тех пор, как Тайлер крикнул — «Привет, Мандаринка!» — это прозвище подхватил весь класс. Об этом был не в курсе Эдвард, хотя, судя по тому, что он читает мысли, то про прозвище он был в курсе, просто снова проявляет чудеса тактичности или не спешит получить от меня в глаз. Майк, видимо, тоже ждал нечто подобного, но… ничего не было. Парень теперь садился рядом со мной, несколько минут смотрел в прострацию потерянным взглядом, не обращая внимания на болтовню Эрика, Джессики и Анжелы, которые старались разрядить и без того угнетающую обстановку, а я брала его за руку под столом и переплетала пальцы. Блондин вздрагивал, но потом вспоминал, что это я, и благодарно улыбался, крепче сжимая ладонь. Мне было плевать, как этот жест выглядел со стороны. Ему было тяжело. Тайлер был его другом детства и остался им. Согласитесь, я не смогу заменить Кроули при всём моём желании избавить Майка от страданий. Поэтому я просто старалась быть всегда рядом, хотя после больницы это было тяжело. Не спорю, регенерация у меня была просто отличная, раз все мои травмы зажили за пять дней, когда для обычного человека этот процесс заживления растягивается на месяц или на два месяца. Наверное, поэтому моим лечащим врачом был мистер Каллен — он наверняка всё знал и специально подделал мою историю болезни. Ничего утверждать со сто процентной уверенностью не собираюсь. Это были всего лишь мысли. Но регенерация не спасала меня от временной потери в пространстве, из-за чего я просто могла упасть или врезаться во что-нибудь, не будь поймана бдительным парнем. После этого я только качала головой, благодарила его и думала над тем, что это не я его выгуливаю и пытаюсь реанимировать, а он меня.
Чтобы хоть как-то отвлечь Ньютона от страданий, Эрик предложил всей нашей компании съездить в резервацию, в Ла-Пуш. На берег моря, где можно было искупаться. Хотя я, скептически глянув в окно, покрутила пальцем у виска на это предложение. Но сама идея была чудесной. Ради Майка я могу потерпеть и холод. Как ни крути, конец апреля, теплеть уже должно. Белла, тем же вечером призналась, что попробовала и Эдварда пригласить в Ла-Пуш, но он отказался, сославшись на огромное количество народу.
После того, как я начала общаться с Калленом, мои дружеские отношения с Майком натянулись. Пришлось долго объяснять, что Эдвард вреда мне не причинит, ведь сам полез помогать Ньютону вытаскивать меня из перевернувшегося пикапа. То, что вампир отказался от поездки, меня не удивило. Прогноз погоды на субботу показывал солнце, относительное тепло на улице, что меня порадовало. А вампиры на солнце сияют. По крайней мере, мне это Флёр рассказывала — моя, так скажем, приятельница в магических делах. В действительности подтверждение этих слов я не видела, либо не помнила.
Так как с транспортом у нас с сестрой вышла накладка, то ребята пообещали, что сами за нами заедут. Я обрадовалась этому, ведь не надо тащиться пешком до школы! Чарли пожелал нам удачи отдохнуть, не напомнив, что завтра с утра нам с Беллой клеить обои в коридоре второго этажа. Ремонт шёл в спокойном темпе, никого не нервируя и не дёргая. Когда к дому подъехал белый фургон, мы уже стояли с небольшой спортивной сумкой на крыльце, кутаясь в куртки. За рулём сидел Ньютон. Майк поздоровался с нами, я уселась рядом с Эриком, так как мест больше не было. Ехали мы, как обычно в столовой, с шумом, разговорами и музыкой, которую включил водитель. Пока парни обсуждали высоту волны для сёрфинга, меня за рукав дёрнула Стэнли.
— Чего? — недовольно прошептала я, так как мою руку просто выдернули из тепла! Мне и так выделили одеяло (откуда оно тут появилось — самой интересно, но спрашивать постеснялась). Вздохнув, я повернулась в пол оборота к девушке, на большее не позволяла машина и вещи в ней. Помимо продуктов (В Ла-Пуш мы планировали провести весь день), здесь были сумки с запасными вещами и полотенцами, доски для сёрфинга, ещё один плед и мини-холодильник. Если там спиртное, то не видать его Майку, как своих ушей. Но, кажется, Ньютон даже и не думал об этом, раз сел за руль.
— Что у Беллы с Эдвардом?
Я так и застыла, уставившись на Джессику во все глаза. Что, простите? Чуть не задохнувшись от возмущения, приказала срочно себе дышать. Девушка смотрела на меня, ожидая ответа. Я не любила, когда люди совали свой длинный нос в чужие отношения, такого не позволяла я и себе, только настораживалась. И после этого я насторожилась и под другим углом посмотрела на взгляды Беллы на Эдварда, как и его взгляды на мою сестру.
— Ничего. Обыкновенные приятельские отношения, — пожала я плечами. Стэнли, кажется, такой ответ не удовлетворил. Посмотрев ей в глаза, я также тихо сказала. — Я над ними не стою, не охранник и свечку не держу. Это не моё, но и не твоё дело.
После этих слов главная сплетница школы со мной больше не разговаривала, игнорировала моё существование до самого окончания школы. А мне это было на руку, несмотря на то, что немного позже я стану её врагом номер один, и Белла с Эдвардом отойдут для неё на задний план.
Парни расшумелись и решили включить музыку. Остаток пути мы проехали, распевая песни леди Гаги. Молчал только Майк, так как сидел за рулём и не желал отвлекаться от дороги. Я украдкой наблюдала за ним и не могла сдержать сожаления во взгляде. Как сильно изменила его смерть друга! Из взгляда исчезла та детская непосредственность, он перестал устраивать гонки с Эриком (потому что не было Тайлера), шутить над учителями и пробовать по столовой пронести полный поднос с едой на голове. Когда я вышла из больницы и вернулась в школу, то после занятий он пошёл провожать нас с Беллой до дома и признался, что миссис Джексон освободила его от наказаний, как Майк выразился, за то, что храбро отправился вытаскивать одноклассницу из машины. Я не сдержала грустной улыбки и фразы: «Если будут проблемы с миссис Джексон, то обращайся. Вляпаюсь обязательно во что-нибудь ещё».
Пляж в индейской резервации Ла-Пуш встретил нас очень разнообразно. Пронизывающий до костей ветер, холодная вода, бледное солнце на небе, которое было затянуто серыми тучами, которые обещали нам дождь, слабо согревающие солнечные лучи и много-много бежевого песка под ногами, в который, не будь так холодно, я бы непременно зарылась и попросила накидать на меня горочку для уюта и вида песчаного замка. Парни и Джессика со словами: «Мы долго сюда ехали — теперь обязаны оседлать волну!», переоделись в гидрокостюмы, схватили доски и с криками и визгом бросились в воду наперегонки. Я только у виска покрутила, намекая, что они сумасшедшие и вообще я не с ними сюда приехала. Майк тоже побежал к морю с ребятами, поэтому я осталась с Анжелой и Беллой.
Между нами завязался спокойный разговор. Сначала об уроках, экзаменах и планах на лето, которых у меня было очень много, и стоило мне их раз озвучить, я сразу поняла, что их нервная система не готова это принять, а потом начали говорить про бал в конце года. Вебер тяжело вздохнула и посмотрела в сторону моря, словно наблюдала за кем-то или пыталась глубоко задуматься. Что, в принципе, у неё особо не вышло. Я — не Белла, и чувством такта не страдаю. Нахмурившись, я потыкала девушку в плечо веточкой, которую нашла около машины. Наверное, волнами выбросило на берег. Вздохнув, Анжела тихо начала рассказывать свою проблему:
— Я всё жду, когда Эрик пригласит меня на бал, но… Кажется, это никогда не случится, — в её голосе было столько печали и отчаяния, что я не сдержалась и взяла её за руку, позабыв и про палочку, и то, что тыкала ею в плечо Анжелы. Ей на этот факт было до лампочки. Кутаясь в плед и попивая чай из термоса я думала над тем, что сказала девушка, не отпуская её ладони.
— Пригласи сама. Сделай первый шаг, — предложила Белла и зажмурилась. Солнце решило нас удивить и выглянуло из-за туч, ослепив не только сестру, но и меня заодно. Вебер сидела к нам лицом, поэтому такую картину наблюдать не смогла. Ну, только наши зажмуренные глаза.
— Спасибо. А вы пойдёте на бал? — её вопрос прозвучал немного стеснительно, но это помогло мне открыть глаза и удивлённо посмотреть на неё.
Чем мне нравилась Анжела, так это своей искренностью и желанием помочь всем. Она была такой чуткой и светлой, что, если Эрик не согласится пойти с ней на бал, то я заявлюсь к нему домой, отделаю его так, чтобы сопротивляться не вздумал и потащу к этой девушке, чтоб только на коленях умолял её пойти с ним на бал. В мыслях я уже воображала себя великим героем, соединяющим влюблённые сердца, что не сразу услышала вопросы Анжелы и Беллы в мой адрес касательно бала.
— Гретта! — возмущённо потрепала меня по плечу сестра и смерила таким взглядом: «да сколько уже можно витать в облаках?».
— Семнадцать лет уже как «Гретта», — поморщилась я и допила чай. — Не знаю, девочки. Меня никто пока не приглашал на бал. Если не пригласят, то сразу после переводных экзаменов поеду в Финикс. Скучаю по городу, — призналась я и зажмурилась, представляя, что уже середина июня, что я уже гоняю на мотоцикле по улицам Финикса, что снова наведываюсь в старый любимый бар в пригороде, что снова танцую ночи напролёт…
Со всеми мыслями и словами о тоске по родному городу я не заметила, что к нам направлялась компания индейцев — четверо парней-подростков, которым и меньше шестнадцати не дашь. И я бы их не заметила, если бы они не топали к нам, по пути умудряясь о чём-то спорить, шутливо драться и шикать друг на друга всякий раз, когда ловили взгляды нашей троицы. Узнав Блэка, я подавила рвущиеся наружу ухмылку и смех. Длинные чёрные волосы растрепались по ветру, одинокая косичка, явно заплетенная чьими-то неумелыми руками, выбивалась из общей копны волос парня, демисезонная ветровка болотного цвета и серые джинсы с пятнами машинного масла, мазута и бензина. Видок был ещё тот, но мне понравился. Если честно, это мой летний вид.
В Форксе я не выла и не лезла на стенку от тоски по мотоциклу благодаря Майку, который и сам был не прочь меня прокатить, и был в восторге, когда я садилась за руль, так как, по его словам, я была рождена для машин и мотоциклов. Ньютон спустя две недели знакомства уже смело пускал меня за руль своего транспорта, позволял хозяйничать в гараже и даже не ныл о том, что во всех его железках я разбираюсь больше их владельца.
— О! Привет, Белла! — Джейкоб уселся рядом с моей сестрой, положив руку ей на плечо, и полностью проигнорировав моё существование. Белла смущённо вспыхнула и аккуратно убрала руку парня с себя, а я подавила усмешку, когда увидела недоумевающие лицо индейца. За спиной раздались весёлые смешки и улюлюканья «детишек». Джейкоб вспыхнул. — Заткнитесь!
— Да ладно тебе, Блэк! Лучше познакомь нас со своими подругами, — рядом со мной примостился очаровательный парень и улыбнулся мне, протягивая ладонь для рукопожатия. Индейцы были похожи друг на друга цветом кожи и волос. Джейкоб был старше всех в этой компании. — Я — Эмбри.
— Гретта Свон, — пожав руку мальчику, словила хмурый взгляд Джейкоба и уже не удержалась. — В чём дело, малыш Джей, боишься, что уроню фургон на тебя?
— Гретта! — Белла уже горела от стыда.
— Джейкоб! — парень подскочил, но тут же его ловко скрутили свои же. Я победно ухмылялась, а спустя пять минут поведала чудесную историю о том, как в далёком детстве, в канун Рождества на меня взрослые оставили надоедливого мальчишку, который дёргал за косу меня всякий раз, стоило ему увидеть её в зоне действий. Мальчишкой был Джейкоб, а та девочка, которая в конец психанула (было холодно, плюс мне подсунули такой «подарок» — кто будет в восторге?), уронила на ребёнка ёлку. Никто не пострадал, но малыш Джей чудесно смотрелся в старой электрической гирлянде со сверкающими лампочками.
От Блэка пришлось уносить ноги. В прямом смысле. После этого парни дружно заржали, Белла пробовала успокоить парня своими методами, которые точно дали сбой и синий экран в глазах индейца, Вебер сидела в полном шоке от происходящего, а я стягивала с себя одеяло, срочно убирала термос и рванула бежать, когда услышала привычное джейкобвское: «Ты покойница, Свон. Покойница!». Мой визг слышал весь пляж, как и крики сестры пощадить меня.
Решив, что чёрта с два я живой дамся в поражение этому психу (видимо, когда я уронила ёлку, то припечатала ею по голове Джейкоба, из-за чего я получила неуравновешенного индейца!), я рванула к воде, где теоретически находились Эрик и Майк. Увидев выползающего Ньютона с доской наперевес, я бросилась к нему со словами: «Любимый, спасай меня!» и с гордым выражением лица ускакала за спину оторопевшего блондина, откуда уже выглянула и посмотрела на шокированного Блэка, который тоже замер и посмотрел на моего друга, как на психа.
— Я сочувствую тебе, — как-то спокойно произнёс Блэк и… ушёл.
И мне бы радоваться победе, да только пришлось объясняться Майку.
***
— …у меня просто не было выбора, Майк! Иначе он бы прибил меня! — возмущённо сказала я, размахивая руками во все стороны, умудрившись пару раз съездить ему в глаз. Совершенно случайно, и он это знал, поэтому лишь улыбался, шагал рядом со мной по песчаному берегу и внимательно слушал меня.
— Да, Гретта, порой тебя прибить хотят все, — хмыкнул блондин, и тут я съездила локтём ему в рёбра. Ньютон охнул от боли, но тут же положил руки мне на талию и начал кружить вокруг себя, больше уводя от кромки воды. Я весело засмеялась и начала шутливо бить кулаками по его спине, требуя, чтобы отпустил меня на землю.
— Я тяжёлая!
— Я тебе не верю, — с этими словами он отпустил меня, но не мою руку. Мы вместе прошлись ещё по берегу, и перед началом границы с лесом он глубоко вдохнул и посмотрел на меня, словно думал, что я дам ему все ответы на вопросы, которые его терзали. Сердце быстрее забилось от такого внимательного взгляда голубых глаз. Холодный ветер давно высушил светлые волосы, оставив от воды кристаллы соли в спутанных волосах. Это было красиво, особенно в лучах робкого солнца. — Гретта, я хочу тебе кое в чём признаться… Пообещай, что с криками ты от меня не убежишь, — таким взволнованным Ньютона я видела только тогда, когда он впервые пришёл навестить меня в больницу. Но тогда он был больше напуган моим состоянием.
— Хорошо. Обещаю, — я сама напряглась, когда почувствовала… тепло его ладони. Не то обычное, которое я буквально черпаю из смертных, чтобы не замёрзнуть без солнца, а почти знакомое, родное, что ли… как у Беллы. Это тепло пробирало до костей, перехватывало дыхание и добиралось до сердца, где, ласково заключив его в объятия, нежно грело собой. Майк неуверенно улыбнулся, но после тряхнул головой и смело шагнул в сторону леса, уводя меня за собой. Я бы застыла, не держи меня он за руку. Мне, ведьме Огня, или Фениксу, вход в леса запрещён. Нет. Мне никто этого не говорил, просто сами леса это показывают. То корень высунется и подставит мне подножку, то рой ос, то листва лезет в глаза и волосы, то ещё что-нибудь. В последний раз я ходила в лес с одноклассниками, так как это был поход, от которого невозможно было отвертеться. И тогда меня укусила змея.
А сейчас, наверное, случилось чудо. Майк вёл меня за собой, но лес не спешил выгонять меня, а наоборот вежливо расступался. Я встала, как вкопанная, от своей догадки, и парень остановился, посмотрев на меня и отпустив ладонь. Без его внутреннего тепла стало сразу как-то неуютно и… холодно.
— Так, значит, ты…
— Колдун, верно, — признался он, а я смотрела на него во все глаза. Почему? Потому что колдуны, с которыми я сталкивалась, обычно желали мне зла. Чего стоит наш с Беллой кузен — Артур! Чего мне стоит его жажда власти! До сих пор с ужасом вспоминаю тот день, когда он попытался провести ритуал и убить меня. Это было жутко — ни один фильм ужасов не сравнится с жестокой реальностью. Или Энди… Хотя он просто был ненормальным, который случайно забрёл в Финикс, но эта случайность меня не радовала. Настораживала. Я сделала шаг назад и глубоко вдохнула воздух в лёгкие, так как… всё-таки испугалась. С мужчинами мне конкретно не везло. Но убегать с криками я не собиралась — обещала же. Майк внимательно следил за мной, поэтому поднял ладони в примирительном жесте. — Гретта, я не собираюсь тебя убивать или причинять какую-либо боль. Если надо, я могу поклясться на крови.
А вот это было уже серьёзно. Когда кто-то собирался произносить клятву на крови, это было очень строго. Можно сказать, эта клятва имела магический смысл. Кровь пропитывалась магией, и за нарушение нарушитель мог умереть. Магия в таких случаях никого не щадит.
Я проморгалась и выдохнула, чувствуя, как ноги перестают меня держать. В следующий миг Ньютон подхватил меня и прижал к своей груди. Я прижалась к нему и закрыла глаза, слушая его спокойное дыхание и живой стук сердца. Обняв меня, парень уткнулся лицом в мои волосы и прошептал:
— Тем более, даже, если бы я желал силу Феникса, меня ждала бы смерть. Я несовместим с огнём, — и в подтверждение его слов лес вокруг нас словно ожил. Я услышала громкие шепотки деревьев, которые окружали нас, гул ветра, который едва ли мог гулять здесь под плотной кроной исполинских деревьев, шелест травы под ногами и многие другие звуки, которые были недоступны для меня. Я была поражена до глубины души. Но больше я впала в шок, когда в руке Майка расцвёл цветок вереска. — Теперь ты мне веришь? — голубые глаза посмотрели в мои. Страх, одиночество и отчаяние. Я прикусила губу. Неужели он был одинок здесь со своим даром? А как же его семья?
— Верю. Майк, ответь честно: как ты узнал — кто я?
Взгляд парня немного потупился, а я ждала, когда он решится на это откровение.
— Когда во мне открылся дар к колдовству, и когда я впервые услышал лес, то сначала испугался. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, к моей семье в гости прилетела моя тётя по матери. Она оказалась ведьмой и поднатаскала меня, но историю… я изучал практически сам. Там и мелькает фамилия твоего отца — Свон. Так я и узнал, что ваш род — ответвление от ирландского клана, и именно в вашей ветви решил жить дальше легендарный Феникс, или проще, душа Огня. А те, с кем он рождался, отличаются внешне от своей семьи. И чаще это бордовые, или огненно-рыжие волосы, зелёные глаза и предрасположенность к огню с младенчества. Мало того, ты слишком часто мёрзнешь, что нехарактерно даже для таких обыкновенных и спокойных ведьм, как твоя сестра.
— Наблюдательный ты, однако, — пробормотала я, опустив голову. И один вопрос, точно зуд, не давал мне покоя. — Хорошо. Ты понял, что я — ведьма с душой Огня, но… чем тебе Эдвард Каллен не угодил?
Я тот самый человек, который может ляпнуть такое и испортить всю романтику. Можете меня поздравить.
Майк нахмурился.
— Личные причины, — буркнул он и поспешил зацепить вереском мои волосы. И, всё-таки, нежно-малиновый цвет мне не особо идёт. Но я промолчала.
— А честно, Майк?
— Эдвард, как и вся его семья, вампиры. Тебе ли не знать, что мы и они не всегда хорошо ладим. После того, как они переехали сюда, лес начал возмущаться. Конечно, я рад, что Каллены не охотятся на людей, как их сородичи, но… животные тоже часть леса, и я слышу и чувствую их боль. И вампиры — самое противоестественное, что я видел и знаю…
И тут я ухмыльнулась и покачала головой.
— О, Ньютон, не переживай. Вампиры — ещё цветочки. Встретишься с натурально воскрешёнными мертвецами, которые будут тебя либо держать, либо разрывать на части, поймёшь, что Каллены просто ангелы с нимбами на головах. Говорю так, потому что опыт общения с некромагами имею. Плачевный опыт.
От воспоминаний я вздрогнула. Жуть.
***
Выходные закончились, как и ремонт в коридоре второго этажа. Нас с Беллой ждала школа. После Ла-Пуш она ходила очень задумчивой пару дней, а после как-то вечером умудрилась забыть удалить историю в браузере компьютера. Страдая от любопытства, я полезла смотреть, что она там искала (не, я ни на что не намекаю, но вы же понимаете, да?). Строчки в истории удивили меня: «Оборотни — правда или вымысел?», «Легенды квилетов» и подобное. Уставившись в монитор, я пыталась осмыслить увиденное. Что же произошло, пока я гуляла с Майком?
Мои слова, сказанные в лесу, подействовали на Ньютона немного положительно. Он стал терпимее относиться к Каллену, который подходил ко мне и Белле, чтобы поболтать о повседневных делах: выходных, любимой еде, музыке и книгах. Больше спорили из-за русской классики. Со временем в наше трио влился Майк, не выдержавший того, как я спокойно могу скакать вокруг вампира, махать кулаками и объяснять, что роман Достоевского — Преступление и наказание — самый ненормальный и провальный роман. Я не понимаю, как можно растягивать одну тему убийства на шесть частей. Точнее, сначала убить, а потом страдать.
Наша компания, в буквальном смысле, взорвала школу.
И только я одна ухмылялась. Кто у нас в отряде? Вампир — одна штука. Колдун — одна штука. Ведьмы — две штуки.
И чем больше мы проводили время, тем я больше замечала, как Эдвард и Белла смотрят друг на друга. Это помогала мне отвлечься от своей личной жизни, переживаний и неожиданной симпатии к одному блондину, который упорно искал моё внимание. Мне это льстило, но и пугало. О, да. Я толком ни с кем не встречалась. Всё заканчивалось «никак», или же плачевно и с бутылкой коньяка на пару с колой.
В следующее воскресенье Белла задумчиво посмотрела на меня и спросила:
— Гретта, вампиры существуют?
— Если существуют ведьмы и колдуны, то, как думаешь, вампиры существуют?
Думаю, на этот вопрос должен ей ответить Эдвард. Продолжая разыгрывать вредную младшую сестру, я легла спать, а сама крепко зажмурилась, чтобы прогнать образ улыбающегося блондина из головы. Выходило очень плохо. Меня радовало, что Майк начал улыбаться, как раньше, что сумел смириться с гибелью Тайлера и уже проявляет огромный интерес к миру. А пугало меня то, что он привязывался ко мне, что делал эти шаги ради меня. Сколько я сил бросаю, чтобы все видели, будто я ничего не понимаю!
А через два дня Белла, странно улыбаясь, отправила меня в школу в компании Ньютона, а сама осталась дома, сказав, что скоро нас догонит. Когда мы дошли до школьной стоянки, думая над поведением моей сестры, то застали тот момент, когда Белла выходила из машины Эдварда, крепко держа того за руку. Я присвистнула от удивления и хлопнула в ладони, выкрикнув на всю округу:
— Я так и знала!
Когда Каллен с моей сестрой, проигнорировав больше дюжины шокированных взглядов, поравнялись с нами, то Эдвард очень выразительно посмотрел… на меня. В его взгляде так и читалось: «Ну, а вы чего тормозите?». поравнявшись с парнем, я показала ему фак и мило улыбнулась, прошептав:
— Обидишь мою сестру, Каллен, порву, и мистер Каллен тебя не соберёт за операционным столом. Понял?
