Запретный плод — запретный поцелуй... О, как опасен он! И как маняще сладок... Вкусив его, преступишь ты черту, Нарушив жизни устоявшийся порядок. ©Чужая женщина.
« — Скажи, Рюдзаки, если мы поймаем человека, который делал записи в Тетради Смерти, то смогут ли его осудить и наказать, как серийного убийцу? — спокойно спросил он у сидящего на стуле L. — Да, конечно, его надо наказать! — громко ответил вместо детектива Мацуда, резко повернувшись к нему. — Он знал о том, что он убивает людей и всё равно продолжал записывать имена! — со злостью в глазах продолжил говорить он. — Нельзя, чтобы о Тетради Смерти узнали, но преступник должен быть уничтожен! — Это, конечно, не нам решать, но начальство, скорее всего, больше ничего не придумает, — нехотя высказал своё мнение Айдзава, оторвавшись от экрана компьютера. — Если мы докажем, что с помощью Тетради Смерти можно совершить убийство, то ему обеспечена смертная казнь, — с набитым ртом сказал L, — или пожизненное заключение». « — Что ты здесь делаешь, Рюдзаки? — спросил он, подойдя поближе к промокшему детективу. — Так...просто стою и слушаю звон колокола, — негромко ответил L. — Слышишь его? — поинтересовался детектив. — Звон? — переспросил он. — Да. Он сегодня звонит громче, чем обычно. — Я не слышу его, — ответил он, посмотрев по сторонам. — Неужели? — деланно удивился L. — Он сегодня звонит не переставая, — не согласился с ним детектив, — мне стало так интересно...это из храма? Там свадьба или же... — Что ты несёшь, Рюдзаки?! Хватит болтать глупости! Идём вниз. — Прости, — тихо извинился L, — я часто несу какую-то чушь. Ты бы поменьше слушал меня. — Хм, — прикрыв глаза, хмыкнул он, — хорошо, Рюдзаки. — Ты и впрямь по большей части несёшь чушь, — открыв глаза, подтвердил он слова детектива, — если тебя каждый раз воспринимать всерьёз, то просто можно сойти с ума. Мне это известно лучше, чем другим. — Да...это именно так, Лайт, — мрачно поддержал его L, — но ведь то же самое можно сказать и о тебе. — О чём ты? — не понял он. — Разве за всё время нашего с тобой знакомства ты хоть был один раз абсолютно честен со мной? — L посмотрел на него прямым пристальным взглядом. — Зачем так говорить, Рюдзаки? — удивился он. — Конечно, я не всегда бываю правдив, но знаешь, нет ни одного человека, который хоть раз в жизни не солгал. Всем приходится лгать. Но я знаю, что я никогда не стану лгать, чтобы намеренно причинить вред человеку. Таков мой ответ, — солгал он, не отрывая взгляда от детектива. — Я знал, что ты так скажешь, — разочарованным голосом произнёс L, прежде чем вместе с ним покинуть эту злополучную крышу». « — Рюдзаки, что это значит? Неужели нам дали разрешение на проверку Тетради Смерти? — спросил у детектива нервничающий Мацуда. — Ватари, ты меня слышишь? — не обратив внимание на вопрос Мацуды, L обратился к Ватари, сидящему в комнате перед множеством компьютеров. — Да. — Хорошая работа. Начинай подготовку к перевозке тетради, — спокойно дал указания детектив. — Рюдзаки, что это значит? — недоуменно спросил он у L. — Мы проверим тетрадь в действии, — безэмоционально ответил детектив, указав чайной ложкой, которую он держал в руке, на лежащую перед ним чёрную тетрадь. — Зачем? Мы и так знаем, что эта та самая тетрадь! — возразил Айдзава. — Да-да, — согласился с коллегой Мацуда, — и кто будет вписывать имена в тетрадь? Ведь есть правила. В эту тетрадь надо вписывать новое имя каждые тринадцать дней. — Это сделает преступник, — безразлично пояснил L, — через тринадцать дней назначена его казнь и мы заключим с ним сделку. Если пройдёт тринадцать дней, а он останется жив, то смертную казнь отменят. — Но...играть с человеческой жизнью... — высказался Соичиро Ягами. — Мы вынуждены. После этой проверки всё встанет на свои места! — подвёл итог детектив. Неужели L действительно готов пожертвовать жизнью преступника, чтобы доказать, что правило тринадцати дней фальшивка? Он решил пойти на это только ради того, чтобы поймать Киру? Он ни перед чем не остановится. L должен умереть. Здесь и прямо сейчас. Рэм прекрасно справится с этим, ведь он сумел найти её слабое место. Но ему не давал покоя их последний разговор на крыше и...лестнице. Особенно последняя фраза L. Неужели он предчувствовал свою смерть и поэтому так с ним разговаривал? L всерьёз рассматривал вариант того, что вскоре он может умереть? Неужели ему настолько безразлична собственная жизнь? Почему его вообще посещают такие мысли? L преграда, которую обязательно нужно уничтожить! Уже завтра он сможет продолжить создавать прекрасный мир, о котором он так долго мечтал...завтра. С завтрашнего дня у него полностью будут развязаны руки и он сможет самостоятельно вершить суд над всеми грешниками. Завтра...L не будет больше ему мешать...завтра? Завтра...L будет мёртв...завтра...о его смерти будут знать только участники следственной группы...завтра...начнётся новая эпоха...завтра...он похоронит своего...друга?.. Неожиданно за окнами сверкнула молния, но её никто не заметил. Все были удивлены, когда из-за разбушевавшейся стихии в штаб-квартире отключился свет. Это заняло от силы несколько секунд, но даже за это время некоторые в комнате успели испугаться. — А! Что это значит? Замыкание? — переполошился Мацуда. — Ватари? — с тревой в голосе позвал L Ватари, на которого он смотрел через большой экран. — Рэм, нет!!! — истощно закричал он, чтобы шинигами услышала его. Записывающая в небольшой комнате имя смертного в своей тетради Рэм, услышав громкий крик Ягами Лайта, в недоумении вскинула бровь, но не стала дописывать последнюю букву человека, лежащего на столе перед компьютерами. Уйдя в тень, она исчезла, оставив пожинать плоды его же собственного спонтанного решения. Когда все присутствующие в комнате одновременно в неверии посмотрели на него, он понял, что пропал. Всего лишь двумя словами он сам вынес себе приговор. И красноречивей всего это доказывал разочарованный и одновременно печальный взгляд в упор смотрящего на него L». Резко открыв свои глаза и жадно глотнув ртом воздух, Лайт очнулся от кошмара. С широко открытыми глазами он расфокусированным взглядом осмотрел свою небольшую одиночную камеру, в которой его до суда держала токийская полиция. Судебное заседание должно было состояться сегодня днём. Он снова увидел этот страшный сон, который в действительности был лишь обрывками неприятных воспоминаний, которые он хотел забыть раз и навсегда. Один и тот же кошмар на протяжении двух месяцев продолжал сниться ему каждую ночь. Он отчаянно надеялся на то, что больше ему никогда не придётся пережить его вновь.***
— Суд признал Ягами Лайта виновным в убийствах... — в этот момент раздался звук открывшейся двери, нарушивший абсолютную тишину в просторном зале суда. Судья прервал свою речь, не зачитав до конца в присутствии подсудимого, средств массовой информации, верхушки токийской полиции приговор опасному преступнику, который был больше известен в Японии под именем «Кира». Все присутствующие в зале судебного заседания, включая самого судью, посмотрели в сторону двери. Единственным, кто продолжил сидеть спиной к вошедшему, был Ягами Лайт. Он молча сидел на стуле у длинного стола и с безразличным выражением лица рассматривал свои затёкшие от металлических наручников запястья. Высокий мужчина в длинном тёмном плаще и шляпе взял стоявший невдалеке стул и сел на него. Исподлобья посмотрев на того, кто расположился на другой стороне стола, Лайт догадался, что этим незнакомцем был Ватари. Тот не спеша и очень аккуратно положил на стол серебристый кейс, из которого он достал ноутбук. Услышав возмущённую речь судьи, который обращался к Ватари, он заметил, что мужчина показал судье какое-то специальное удостоверение личности, прочитав которое, удивившийся судья больше никак не препятствовал дальнейшим действиям таинственного незнакомца, одетого во всё чёрное. — С вами хочет поговорить L, — спокойно сказал Ватари, открыв белоснежный ноутбук, на белом экране которого была изображена большая чёрная буква L. — Здравствуй, Ягами Лайт, — поприветствовал его механический голос из динамиков ноутбука. Проигнорировав это одностороннее приветствие, Лайт стал ещё пристальнее всматриваться в холодную сталь, от которой ему очень сильно хотелось избавиться. Пока он был занят чрезвычайно интересным занятием, Ватари успел достать из кейса одиннадцать разноцветных папок и два десятка глянцевых фотографий, которые он разложил перед ним на столе. — Это все материалы по делу Кукольника и прочая информация, необходимая тебе для работы. Я хочу, чтобы ты изучил это и высказал своё мнение. Это очень важно и срочно, — снова донёсся из динамиков изменённый голос L. Мельком взглянув на разложенные перед ним яркие тонкие папки и фотографии убитых людей, Ягами перевёл взгляд на монитор ноутбука, зная, что L сейчас внимательно следит за ним через веб-камеру. Коротко кивнув головой в знак согласия, он наклонился вперёд и поманил детектива согнутым пальцем. Сидящий в полупустой комнате L тоже по инерции поддался вперёд. Сохраняя молчание, Лайт вытянул средний палец правой руки и безмолвно прошептал с ехидной улыбкой «Fuck you!». — Значит, ты отказываешься? — никак не прокомментировав данное оскорбление, уточнил детектив у молчаливого Лайта, потерявшего всякий интерес к их бессмысленному разговору. — Спасибо, Ватари, — поблагодарил L своего помощника, — дальше я сам. Ватари, поднявшись со стула, положил ноутбук обратно в кейс и молча покинул зал суда. Но как только судья собрался огласить окончательное решение суда, дубовая массивная дверь снова громко открылась, во второй раз привлекая к себе внимание всех собравшихся в судебном зале. В помещение спокойно вошёл молодой темноволосый парень в белой кофте с длинными рукавами, который при ходьбе всё время сутулился и держал руки в карманах синих потёртых джинсов. Он неспешно подошёл к столу и с ногами уселся на оставленный возле стола стул, чтобы быть лицом к подсудимому. — Если я сказал, что это очень срочно и важно, значит это очень срочно и важно, — холодно и жёстко пояснил черноволосый лохматый парень, пронизывающий сидящего напротив него Киру ледяным взглядом, от которого многим в зале стало не по себе. — Почему ты молчишь? — требовательно спросил он. — Я должен петь тебе дифирамбы или хлопать в ладоши? — равнодушно ответил вопросом на вопрос Лайт, даже не удосужившись посмотреть на своего собеседника. — Что ты здесь делаешь, L? — подняв на детектива безучастный взгляд, хладнокровно спросил он. «L? Это он?! Так это он знаменитый L! Я представлял его совсем другим...» — такие мысли были почти у всех свидетелей разговора между известным детективом и прославившимся серийным убийцей, который не захотел прерывать даже судья. Тот, немного порассуждав, пришёл к простому выводу, что если такой человек, как L, сейчас находится здесь, то несомненно, у него на это должно быть есть веские причины. Удивлённая публика обратилась в слух, чтобы не пропустить ни одного слова. Они предчувствовали, что то, что разворачивалось у них перед глазами, непременно будет наполнено необычными и интригующими событиями. — Я уже сказал тебе, что мне от тебя нужно, Лайт, — слегка раздражённо сказал L, положив руки на свои колени. — Мой ответ — нет, — твёрдо ответил Лайт холодным тоном. — Если это всё, то думаю выход ты в состоянии найти сам, — с издёвкой сказал он в лицо хмурому детективу. — Я не уйду отсюда, пока не услышу от тебя то, что мне нужно, — продолжал упрямо стоять на своём L. — Так ты оказывается ещё и глухой, — насмешливо усмехнулся Ягами и с нескрываемым сарказмом проговорил, — повторяю для особо тупых...нет! — Не советую мне дерзить, Лайт, — с угрозой в голосе предостерёг его помрачневший детектив. — Какого чёрта ты здесь забыл, L? — спросил он тихим и холодным голосом. — Этот разговор идёт по кругу, — тяжко вздохнув, проговорил L. — Это ты его начал, — возразил Ягами, — и мой ответ остаётся прежним. — Это действительно очень важно и срочно, — абсолютно спокойным голосом произнёс детектив, но после услышанного ответа в его тёмных глазах вспыхнула холодная ярость. — Ты думаешь, что я сюда просто так пришёл? — сощурив глаза, пристально посмотрел на него L. — О, конечно, ты просто так ничего не делаешь, — желчно ухмыльнулся Лайт, которому было неприятно находиться с этим человеком не то чтобы за одним столом, а даже в одном помещении. — И с какой стати ты пришёл ко мне? Я не знаю ни про какого Кукловода... — Кукольника, — прервав его на полуслове, поправил L. — Да мне плевать, — ровным и прохладным тоном сказал Лайт, немного наклонившись вперёд к детективу, чтобы получше донести до него свои слова, — я один из тех людей, кто видит тебя насквозь, L. И поэтому, я очень сомневаюсь в том, что такому непревзойдённому гению, как ты, было трудно справиться с этим делом в одиночку. Наградив детектива недоверчивым взглядом, Лайт вернулся в исходное положение и снова продолжил созерцать свои оковы, вовсе перестав обращать внимание на притихшего L, которого он здесь совсем не ожидал увидеть. Сидящий по другую сторону стола главный герой его постоянных ночных кошмаров, только одним своим ослиным упрямством отбивал у него всё желание на возможное продолжение их непродуктивного разговора. — Может ты для начала посмотришь на фотографии и изучишь эти папки, а после мы с тобой конструктивно поговорим? — через две минуты гробового молчания предложил ему L. — А может ты отсюда уйдёшь? — выдвинул свою идею измученный Лайт. — Мне уже надоела твоя уставшая физиономия, — положив локти на стол, он упёрся подбородком в сцепленные кисти рук, — когда ты в последний раз спал больше двух часов? — Молчи! Дай угадаю...ты даже не можешь вспомнить, когда это было, верно? — саркастически усмехнулся Ягами, с весельем посматривая на призадумавшегося детектива. — Сейчас эта не та тема, которую я хочу с тобой обсудить, — L старался по-быстрому перевести тему, чтобы не отвечать на его вопрос. — А мне она наоборот кажется весьма актуальной, — с наигранной бодростью в голосе поспорил Лайт, — поверь, я по сравнению с тобой, не выгляжу как восставший из земли зомби. — Ты знаешь, как я работаю. Для меня это норма, — с раздражением ответил L, крепче сжав руками колени. — Поэтому я и спрашиваю, тупица! — вспыхнул он. — Я знаю, как ты работаешь... — намного тише сказал Лайт, положив руки на стол и сцепив пальцы «в замок». — Я предлагаю тебе заключить сделку, — серьёзно произнёс он, стараясь не смотреть на L и мысленно ругая себя всеми известными словами. Ему до сих пор было непонятно, почему он решил пойти навстречу своему палачу. Может быть ему стало больно смотреть на бледного детектива с большими чёрными кругами под глазами, которые с последней их встречи стали только больше? Он удивлялся тому, как L вообще ещё мог находиться в рабочем состоянии. — Назови свои условия, — вместо ответа сказал L. — У меня их только два. И все они выполнимы, — встретившись с его выжидательным взглядом, Лайт поднял свои руки в наручниках, — моё первое условие...сними наручники. Мне в них будет неудобно. — Нет, — категорично ответил детектив. — Ты больной? — тихим и вкрадчивым голосом спросил Лайт. — Что я сделаю, если тут полно охраны? — Ты можешь всё, — со знанием дела, мрачно изрёк L. — А ты можешь меня с ноги ударить, но я же молчу об этом, — презрительно усмехнувшись, огрызнулся он. — Откуда мне знать, не доставишь ли ты больше проблем, будучи без наручников? — скептически ухмыльнулся L. — Значит моя помощь тебе не нужна, — ехидно подытожил он, — мне ещё лучше. Я хоть целый день могу так просидеть в отличии от тебя. Это всё нужно не мне, а тебе. — Хорошо, — скрипнув зубами, согласился детектив, когда доставал из заднего кармана ключ, которым он воспользовался, чтобы снять с него надоевшие наручники. — Откуда у тебя этот ключ? — удивлённо спросил Лайт, растирая свои пострадавшие запястья. — Это не важно, — коротко бросил L, положив наручники на стол и сев обратно на облюбованный им стул. — Нет, это важно...ты... — на него снизошло озарение, — хитрый и продуманный манипулятор! Ты знал, что я буду против и решил надавить на жалость? — Ты вообще о чём, Лайт? — L в деланном удивлении вскинул брови. — Ладно, — протянул он, прогоняя из своей головы мстительные мысли, из-за которых он вовсе может передумать и потом лестно послать детектива куда подальше, — моим вторым условием будет...твой уход после того, как мы со всем этим закончим. — Это всё? — сухо спросил L. — Нет...я хочу, чтобы ты после закрытия этого дела, взял на месяц отпуск и куда-нибудь уехал отдохнуть...без своего ноутбука и компьютеров! — Почему ты выбрал именно это? Разве тебе не хотелось, например, отсрочить свой приговор или заставить меня сделать так, чтобы тебя отпустили? — недоверчиво усмехнулся L, неотрывно смотря на него в ожидании правдивого ответа, который мог быть услышан им с вероятностью в два процента. — Потому что я так хочу, — неопределённо пожав плечами, ответил Ягами и взял в руки первую близлежащую к нему папку, — а теперь будь добр, помолчи. — Есть идеи? — нетерпеливо спросил детектив, которому за прошедший час Ватари успел принести три чашки чая, две тарелки с большими кусками шоколадного торта с клубникой и несколько сортов шоколадных конфет. — Лайт? — с набитым ртом окликнул его L. — Ты уже час молчишь, — обиженно пробормотал тот, прожевав кусочек торта. — Скажи, что вызвало у тебя трудности? — отложив последнюю просмотренную им фотографию в сторону, спокойно спросил Лайт. — Мне казалось, что ты, повидав много криминальных личностей, без проблем можешь поймать спятившего убийцу, — с сомнением сказал он, выжидательно посмотрев на задумавшегося детектива, медленно помешивающего в чае шесть кусочков сахара. — Это первое дело, на моей памяти, которое вызвало у меня большие трудности, — признался L, перестав помешивать чайной ложкой свой под остывший чай. — Я много рассуждал о том, что им движет, но так и не пришёл к конечному результату, — он сделал небольшой глоток и продолжил монотонно говорить, — почему он убивает только молодых знаменитостей? Это могло бы сузить круг поисков, но и здесь нет никакой логичной связи. Можно предположить, что им движет чисто сексуальный интерес, но и его я не вижу в этих убийствах, хотя мне кажется, что этот вариант не стоит исключать. — Я в тупике, Лайт, — он со стуком поставил чашку на блюдце. — Ты смотришь на его действия поверхностно и не видишь самого главного. Я знаю, почему ты не можешь разгадать его мотив. Чувства — это не твой конёк, L. — А ты, значит, понимаешь? — иронически усмехнувшись, спросил детектив. — Думаю, что да, — Лайт облокотился на стол и положил на левую руку голову, а указательным пальцем другой руки стал задумчиво водить по фотографии предпоследней жертвы Кукольника, на лбу которой было вырезано число два. — Он как будто говорит нам, — Ягами пытался понять истинный замысел серийного убийцы, — они богаты и знамениты. У них есть всё, но в душе они прогнили. Они осквернены. Они не заслуживают жить. Они всего лишь красивые куклы, а куклам свойственно ломаться. Они его очень сильно разочаровали и поэтому он убил их, напоследок сделав из них безжизненных красивых кукол, коими они были при жизни. — Он убил их всех самым болезненным и жестоким способом... — под конец закончил он полушёпотом. — Но тела не изуродованы, — поспорил с ним L, забросив в рот шоколадную конфету. — Нет, тут дело в другом, — устало вздохнул Лайт и потёр двумя пальцами переносицу, — это трудно объяснить...это нужно почувствовать, но я могу сказать, что будет ещё одна...последняя жертва. — Да. Я тоже так считаю, — прожевав конфету и запив её остывшим чаем, согласился с его выводом L. — Последняя жертва... — Ягами отложил фотографию убитой молодой актрисы к остальным фотографиям, — ...это его идея фикс. — Почему ты так считаешь? — полюбопытствовал детектив. — Прежде чем я отвечу на твой вопрос, я хочу, чтобы ты просветил меня насчёт данного дела, — Лайт вперился пристальным взглядом в L, — скажи мне, почему ты взялся за это дело? Чем оно тебя так сильно привлекло, раз ты снизошёл до того, чтобы обратиться ко мне за советом? И почему сейчас? В течении следующих пяти минут между ними сохранялось обоюдное молчание. L не желал отвечать на его вопросы, а он не хотел бередить старую рану. Но чем дольше детектив молчал, тем сильнее ему хотелось, чтобы тот хотя бы сейчас поговорил с ним по душам. Неужели он не заслужил даже этого? Неужели так сложно ответить на его вопросы? L требует от него многого, но сам ничего равноценного не даёт взамен. Так дело не пойдёт. Пора бы уже прекратить этот дешёвый спектакль для одного актёра. — Ты молчишь...ты не хочешь говорить об этом, — ядовито усмехнулся Ягами, первым нарушив молчание. — А знаешь, что я об этом думаю? — не отрывая взгляда от жёстких и холодных глаз детектива, зло спросил он. — Я ещё не умер, а ты уже решил забыть меня...вычеркнуть из своей жизни! — сказал Лайт дрожащим от ярости голосом. — Для тебя это больно. Ты не ожидал, что это так сильно ударит по тебе, верно? И ты решил отвлечься. Только поэтому ты взялся за это расследование. Я прав, L? — твёрдо сказал он. — Да... — тихо ответил L, — ты очень проницателен, Лайт. — Я знаю...знаю, но как же это эгоистично с твоей стороны, — Ягами печально покачал головой. — Первый месяц я был на тебя так зол, что просто не могу передать это словами, — сжатые от злости и обиды кулаки он положил на стол, — ты бросил меня...ты оставил меня в тот момент, когда ты был нужен мне больше всего. Два месяца. За эти два месяца ты не соизволил не то чтобы навестить меня или позлорадствовать надо мной, а даже просто поговорить...хотя бы через динамики. — Ты оставил меня один на один с моими кошмарами... — грустно произнёс Лайт, обхватив себя руками, словно ему внезапно стало зябко. — Они снова тебе снятся? — обеспокоенно спросил L, зная, что перед временным заключением в камеру, его много месяцев назад часто по ночам мучили ночные кошмары. — Да. Один и тот же каждый день. Ты не представляешь, как сильно я хочу от него избавиться, — устало откинувшись на спинку стула, горько проговорил он, — я не хочу больше каждую ночь проживать тот злосчастный день. Я устал. — Я не мог прийти. И ты знаешь причину, — детектив серьёзно посмотрел на него, а потом печально улыбнулся, — по большей части, этой причиной был ты. Ты был моим первым другом, Лайт. Почему всё так обернулось? — Я не знаю ответа на этот вопрос. Просто так сложилось, — пожав плечами, сказал он, — ты — L, а я — Кира. — Я хотел бы, чтобы это было не так, Лайт. Из-за моего бездействия не должны страдать невинные люди...понимаешь? — Ха, — недобро усмехнулся Лайт, — боишься повторения истории? Во всём, что случилось с теми невинными людьми, виноват только ты, L! — С чего это вдруг? — удивился L. — Это не так! — уверенно заявил он. — С чего это вдруг? — едко передразнил Ягами рассерженного детектива, сверлящего его гневным взглядом своих бездонных тёмных глаз. — Если бы ты не вмешался, то те двенадцать агентов ФБР и Мисора Наоми были бы живы. В этом и есть твоя вина, L. Я уверен, что только после этих ненужных смертей ты решил перестать быть детективом-невидимкой перед моим отцом и остальными участниками следственной группы...и передо мной. Скажешь, что я нагло вру? — криво ухмыльнулся Ягами. — Нет. Ты не лжёшь, — нехотя ответил детектив, со злостью съев новый отломленный кусочек от шоколадного торта. — Я осознаю свою причастность в их смерти, но убил их ты, — с нажимом сказал L. — Да...я убивал всех тех, кто мне мешал, — Лайт охотно согласился с детективом — Тогда почему я всё ещё жив? — L задал вопрос, который два месяца не давал ему покоя. — Почему ты не убил меня и позволил себя схватить? — тихо спросил детектив, глядя ему в глаза. — Ты действительно хочешь это знать? — угрюмо уточнил он. — Да. Для меня это важно, Лайт. — Хочешь честный ответ? — дерзко спросил Лайт. — Конечно, да, — быстро ответил он за детектива, догадываясь, чтобы тот сказал ему. — Помнишь, ты сказал мне на крыше, что я никогда не говорил тебе правды? Я скажу её тебе, но устроит ли она тебя, я без понятия, — после небольшой паузы, Ягами искренне ответил, — я не знаю...я не знаю, почему я это сделал. Я до сих пор задаю себе тот же вопрос. По-че-му? Почему я в последний момент передумал и решил не убивать тебя? Они с L несколько минут молча сидели напротив друг друга и каждый из них был занят своим делом. L впился в него испытующим взглядом, но когда он продолжил сохранять молчание, детектив стал о чём-то напряжённо думать и задумчиво возить серебряной ложкой по пустой тарелке. — Я много думал над этим, перед тем, как наступала ночь, — внезапно нарушил тишину Лайт, — может быть тогда, когда я на мгновение представил день после моего триумфа, в котором не было тебя? В нём не было твоего вечного шуршания обёртками из-под конфет или мерзко хлюпающего звука, который издают кусочки сахара, падающие в твой приторный чай? Или твоей раздражающей персоны, чью голову мне сейчас хочется приложить об стол? — Вот как... — единственное, что сумел из себя выдавить потрясённый детектив. — Сейчас не это главное. Мы немного отвлеклись. Давай вернёмся к делу, — поспешно предложил он, решив поскорее замять неудобную для обоих тему. — Мне нужна любая зацепка...Кукольник умеет заметать за собой следы, — с нескрываемой надеждой в голосе сказал L, положив чайную ложку на тарелку, — я должен поймать этого человека. — На что ты готов пойти, чтобы раскрыть это дело? — глухо спросил Лайт, посмотрев в потолок, а не на недоуменного детектива. — На всё. От его рук уже пострадало много человек, — серьёзно ответил L. — Тогда ты должен мне довериться. — Ты просишь от меня невозможного, — резко произнёс L, положив руки обратно на свои колени. — Многое стоит на кону. Ты и так раскрыл перед многими своё инкогнито. Разве цель не оправдывает средства? Разве ты не готов пойти на крайние меры и добиться желаемого результата? Ты волен выбирать...и тебя никто здесь насильно не держит. Где выход, ты сам знаешь, — сложив руки на груди, спокойно проговорил Ягами. — Хорошо...один день. — Больше и не нужно, — быстро заверил он детектива. — Значит, нас интересуют три вопроса, — начал рассуждать вслух Лайт, задумчиво потирая подбородок. L одобрительно кивнул головой в знак согласия. — Кто может быть последней жертвой? Где предположительно может быть этот Кукольник? И кто он? — медленно перечисли он интересующие их вопросы. — На первый вопрос я могу ответить прямо сейчас. Я скажу, кто по моему мнению, может быть следующей его целью, — положив ногу на ногу и снова сложив руки на груди, решительно сказал Ягами. — И кто же? Мне нужно будет связаться с полицией и начать поиски, — достав из переднего кармана телефон, монотонно пробормотал L. — Ты сейчас на него смотришь, — криво усмехнувшись, уверенно произнёс Лайт. — Что? — недопонял L. — С чего ты так решил? — нахмурившись, спросил он, положив телефон возле пустой чашки чая. — Потому что я уже три часа ощущаю на себе его пожирающий взгляд. Вначале мне было непонятно, кому и зачем нужно так на меня смотреть, но после твоего прихода всё встало на свои места, — доходчиво разъяснил Лайт, — наш убийца находится сейчас здесь...в этом зале. Изумлённая публика загудела и начала косо друг на друга посматривать. Они были так сильно увлечены этим, что едва не пропустили последующий тихий вопрос знаменитого детектива. — Ты уверен? — Да. — Почему ты думаешь, что это ты? — подозрительно уточнил L. — L, ты читал биографии его жертв? — поинтересовался он у недоверчивого детектива. — Да. К чему этот вопрос? — Ты, как никто другой, в точности знаешь всю мою биографию и меня самого, — снисходительно усмехнулся Лайт, лукаво посмотрев на L, — неужели ты не заметил закономерности? — Ты не мог бы пояснить? Я не понимаю, к чему ты клонишь. — М-да, — протянул он, кидая на детектива насмешливые взгляды, — вот не зря я тебе всегда говорил, что сон — это очень полезная вещь. — Хорошо, поясню для тебя индивидуально, — махнув рукой на стопку разноцветных папок, он начал перечислять всё то, что за время прочтения этих досье показалось ему странным, — как ты и сказал, его интересуют только знаменитости. Заметь, только те, у кого есть законченное высшее образование. Следовательно, можно сделать вывод, что вести охоту за глупыми людьми ему не интересно. Его целями были как мужчины, так и женщины. Он пытался выбрать, чей пол ему больше нравится для своей конечной жертвы. У всех них разный цвет волос, глаз, фигуры, место жительство, профессии и многое другое, но из двух последних людей уже складывается определённый образ. Теперь ты понял? — Не совсем, — честно ответил детектив, нахмурив брови, а Лайт на это только мученически простонал, поражаясь тупости L в этом вопросе. — Да что здесь может быть не понятного?! — громко воскликнул Ягами, прямо посмотрев на задумчивого детектива. — Ладно. Допустим ты прав и он сейчас здесь, — начал рассуждать L, — но какой резон ему приходить сюда, где его могут поймать? — Азарт, — невозмутимо ответил Лайт, — в этом вы с ним похожи. Можно сказать, он хочет повторить твой подвиг. Я думаю, что он дождался бы окончания суда и когда бы возле меня было мало полицейских, он бы просто забрал меня отсюда. Если судить по снимкам, то он бы закончил со мной за два-три дня, а потом полиция нашла бы где-нибудь моё тело. — Почему ты так спокоен? Это ненормально. — Сидеть как ты, это ненормально, — раздражённо бросил он, — а моя реакция нормальная. — Мы оба тут в ловушке. Если со мной всё понятно, то тебе он вряд ли позволит уйти отсюда живым. Если честно, меня не прельщает мысль, что за мной наблюдает какой-то ненормальный псих, которому в детстве, наверное, родители уделяли мало внимания. Кстати, из-за тебя я так и не узнал, что меня ждёт, — сузив от злости глаза, прошипел Лайт. — Не переживай. У нас сейчас есть проблема посерьёзней, — хмуро успокоил его детектив, наколовший на вилку клубничку, которую он оставил себе напоследок. Лайт нагнулся и начал снимать с ног обувь вместе с носками. Начав расстёгивать пуговицы на манжетах своей рубашки, он старался не встречаться глазами с вопросительным взглядом детектива. — Что ты делаешь, Лайт? — с недоумением спросил L. — Сядь, пожалуйста, по нормальному, — проигнорировав вопрос детектива, сдержанно попросил Ягами. — Зачем? — с опаской узнал детектив, не отрывая взгляда от Лайта. — Просто сядь! — коротко и резко ответил он, искоса взглянув на детектива, который с бурчанием опустил ноги на пол. — Объяснять тебе это очень долго и нудно...я лучше покажу. Встав со стула, Лайт пододвинул его к столу и забрался на него. Поднявшись потом на стол, он стал плавно огибать хаотично разложенные на столе фотографии и медленно, одну за одной, расстёгивать пуговицы на белой рубашке. Он едва слышно усмехнулся, когда услышал, как внезапно у всегда спокойного и сдержанного детектива предательски сбилось дыхание. — Л-лайт? Что всё это значит? — растерянно спросил у него L. Ягами подошёл к L поближе и остановился напротив него, когда тот запрокинул голову вверх, чтобы увидеть его лицо, на котором появилась таинственная улыбка. Элегантно и неторопливо Лайт снял с себя расстёгнутую рубашку, которую он кинул куда-то на пол. Не спеша переместившись на колени удивлённого детектива, Лайт удобно уселся на них и не переставая смотреть на L, взял его руку, в которой тот держал вилку, и соблазнительно съел клубнику. — Ты что творишь, Лайт?! — тихо и злобно шикнул на него L, когда он забрал из его руки вилку и бросил её, как и быстро снятую белую кофту, на пол. — Сладко, — прошептал Лайт прямо в губы L. — Ты обещал мне довериться. Перестань думать...просто чувствуй, — обвив шею слегка смутившегося детектива, он прикрыл глаза и, найдя губы L, мягко поцеловал его. — Ты на удивление хорошо выглядишь, — немного поубавив в своём голосе восхищения, пробормотал он после короткого поцелуя, проведя пальцами по груди детектива и не переставая ёрзать на его коленях. — Я раньше не замечал в тебе... — О, просто заткнись и чувствуй! — приказал Лайт чересчур разговорчивому детективу, которого он мгновенно заткнул долгим жадным поцелуем. Но когда от нехватки воздуха Ягами прервал поцелуй, он ощутил, что детектив решил поддержать его сумасшедшую затею. L притянул его за талию ещё ближе к себе и его руки начали шарить по его телу. Лукаво усмехнувшись, он начал неспешно гладить детектива по плечам, не обращая внимание на поражённые вздохи и крики возмущения находящейся позади них ошеломлённой публики. — Это настоящее сумасшествие, — неразборчиво пробормотал L куда-то ему в ключицу, которую он интенсивно начал облизывать своим влажным розовым языком, а потом не сдержавшись, стал покрывать его шею и плечи укусами-поцелуями, оставляя на его коже свои отметки, как будто он хотел заклеймить его, показать всем, что для них он был под запретом. — Тебе не нравится? — задыхающимся голосом спросил негромко стонущий Лайт. — Это не правильно, — заупрямился L, но его руки предательски ещё сильнее сжали его в объятиях и не переставали исследовать новую неизведанную для них территорию. — Перестань думать об этом. Сейчас ты должен думать только обо мне, — прогнувшись в спине под нежными ласками детектива, он ненасытно впился губами в его сладкие из-за торта губы и протяжно простонал прямо ему в рот. — Скажи, я красивый? — полушёпотом спросил Лайт у детектива, начав покусывать мочку его правого уха, вызывая ответный слабый стон, сорвавшийся с припухших от поцелуев губ L. — Очень...для меня очень... — хрипло ответил L, погрузившись с головой в новые для него ощущения и полностью избавившись от мыслей, что то, чем они сейчас увлечённо заняты, было неправильным и аморальным. — Если это и есть сумасшествие, то давай сойдём с ума...вместе. Это наш последний с тобой день. — Мы скоро расстанемся, — легко поцеловав его в плечо, прошептал детектив. — Скоро...очень скоро... — обняв L за плечи, ему хотелось почувствовать его неповторимый сладковатый запах. Не ограничивая себя в этом, Лайт уткнулся носом в его шею, словно это были их последние счастливые мгновения перед предстоящей разлукой. — Мы с тобой лучше всех знаем, чем это всё закончится. — Да...всё уже предрешено. Мы только можем отсрочить неизбежное, но не спастись от него. — Знаешь, я хотел сделать тебе больно, — признался Лайт, обняв лицо детектива ладонями, вынуждая посмотреть на него, — сначала я хотел убить Ватари, а уже потом заняться тобой. Я хочу увидеть настоящего тебя, L. Я хочу ощутить тебя...я... — не успев закончить свою мысль, разозлившийся детектив грубо и жёстко поцеловал его, а затем, приподняв его за бёдра, заставил обхватить его талию ногами, после чего он резко посадил его на стол. L намеренно причинял ему боль. Он хотел сделать ему больно. Великий детектив хотел, чтобы он на своей шкуре прочувствовал через поцелуй все терзающие его долгих два месяца эмоции и глубокую неописуемую боль после его ареста. Когда детектив прекратил терзать его саднящие и побаливающие губы, Лайт неприятно рассмеялся. — Твой запах...твои губы...твой голос...ты...ненавижу, — ещё буквально минуту назад он сидел на краю стола и смотрел в дикие голодные глаза L, а сейчас он ощутил спиной гладкую поверхность стола и услышал, как из-за неуклюжих движений детектива сложенные на столе папки с грохотом упали на пол, а фотографии разлетелись во все стороны. — Аналогично. Ты слишком идеален, — нависнув над ним, мрачно ухмыльнулся L. — Идеальных людей не существует, — он насмешливо посмотрел на детектива, а после их языки сплелись в неистовом и завораживающем танце, от которого у них начала кружиться голова или они просто перешли с L дозволенную черту? — Тогда почему ты до скрежета зубов мне противен? — поспорил с ним детектив, скользя по нему своим горячим испытующим взглядом и обжигая его своим тёплым дыханием. — Потому что я тебе нравлюсь, гадкий извращенец, — ехидно усмехнулся Лайт и провокационно, нарочито неторопливо облизнул свои пухлые губы, вызывая у детектива ответную реакцию. — Ты же прекрасно знаешь, что мне не нравится это слово. Не уподобляйся Мисе-чан, — судорожно сглотнув, жёстко приказал ему L, но затем горячо поцеловал его, а он, не разрывая поцелуя, поменялся с ним местами и теперь вместо него на столе был распластан L. — Правду тяжело скрыть, а повадки изменить ещё труднее, верно, извращенец? — подмигнув, с весельем в голосе спросил Лайт, как будто случайно проведя рукой по стоящей сквозь синие джинсы эрекции, а потом начиная покрывать бледный, но к его большому удивлению, накаченный торс L. Ему было интересно узнать, как этот затворник вообще успевает следить за собой, внешне оставаясь тем ещё экземпляром. Но в данный момент слышать слетающиеся с губ детектива едва слышные стоны, было более приятным и интересным делом. — Кто бы говорил, Кира. Ты сам в похожем положении, — прохрипел L. — Я не Кира. Я буду говорить это даже на смертном одре, — хитро усмехнулся Лайт, — и вообще...как у вас там говорят...ммм...лежи и думай об Англии. — Я смотрю, тебе по душе всё контролировать, — подметил детектив, притянув его за волосы к своему лицу и скользнув проворным языком к нему в рот, начиная играть с его языком за право доминировать. — Да-а-а... — протянул он. — Только не сегодня, — перевернувшись, L снова подмял его под себя, а он крепко обхватил руками его шею. Они оба тяжело и сбивчего дышали, но в глазах каждого черти плясали известный только им жаркий танец. — Я знаю, как тебя зовут. Я узнал это тогда, когда уже не мог тебя убить. Смешно, не правда ли? — криво усмехнулся Лайт. — Но мне оно нравится. У тебя просто ужасное чувство юмора. Я долгое время смеялся, когда узнал его. Оно такое же необычное, как и ты, — нежно прошептал он, притягивая L ещё ближе и кладя руку туда, где бешено колотилось его сердце. Ему было мало...мало...мало L. Он хотел чувствовать его быстро бьющееся сердце под своей ладонью, его чувство власти над ним, которое он всегда будет отчаянно оспаривать, его тёплые руки и дыхание, его мягкие горячие губы. — Я бы заставил твоё сердце навсегда остановиться...или лучше вырвать его? — впившись ногтями в его кожу, с блеском в глазах спросил Ягами. — Назови моё имя, — потребовал L и убрал его руку со своей груди, переплетя свои пальцы с его. — L Lawliet... — с улыбкой на лице вкрадчиво прошептал он, наслаждаясь теми короткими мгновениями, когда в тёмных глазах L появился шок, но потом он с головой окунулся в его полные желания бездонные глаза, в которые он мог очень долго смотреть и не заметить, как время неумолимо двигалось вперёд, а они застыли на месте и сейчас центром всего были только эти большие чёрные глаза, похожие на глубокую пропасть или же на самую тёмную ночь. — Лаааайт! — уткнувшись лбом в его плечо, выдохнул L. — Поцелуй меня, — довольно улыбнувшись, тихо сказал Лайт, а после долгого умопомрачительного поцелуя, они с L прервались, чтобы привести сбившееся дыхание в норму. Обхватив одной рукой шею детектива, он притянул его к себе и громко, прерывисто дыша, сказал, — я хочу тебя. Когда L, не отрывая от него взгляда, потянулся рукой к его штанам, то неожиданно для всех в зале Лайт громко крикнул в лицо детектива: — Пригнись!!! — он резко потянул L на себя, заставляя полностью лечь на него за несколько секунд до того, как пуля со свистом пронеслась над головой детектива. — Схватите его! Это и есть Кукольник! — снова крикнул Лайт всей охране в зале, которая, завидев оператора с пистолетом в руке, быстро ринулась к нему и оперативно задержала его, когда тот попытался убежать и оказать сопротивление. — Ну, наконец-то, а то я уже думал, что нам с тобой придётся полностью раздеться, чтобы он появился, — с облегчением выдохнул он, спихнув с себя детектива. — Значит, Кукольником был оператор? — переспросил L, выжидательно взглянув на него. — Да. — И когда ты это понял? — спрыгнув со стола, спокойно спросил у него детектив, а потом начал ходить возле стола в поиске своей любимой кофты. — Если ты имеешь ввиду, когда я понял, что это оператор, то несколько минут назад, — невозмутимо ответил Лайт, отыскав на полу свою рубашку. — И ты решил его спровоцировать, я правильно тебя понял? — нахмурив брови, спросил L, когда быстро натянул белую кофту. — Я посчитал, что это самый лучший способ заставить его выдать себя, а потом схватить с поличным. Сам подумай, какой нормальный убийца захочет, чтобы ловящий его детектив прямо на его глазах трахнул его будущую жертву? — сев на свой стул, Лайт поправил растрёпанные волосы и до конца застегнул рубашку. — Похоже, что дело закрыто, — подытожил L, внимательно наблюдая за тем, как пойманного серийного убийцу уводили из зала суда. — Да...поздравляю, — равнодушно поздравил он детектива с его очередной победой, — а теперь убирайся отсюда! — Лайт, я... — повернувшись к нему лицом, начал было говорить L. — Я выполнил свою часть сделки, — резко прервал он детектива, не дав ему закончить начатую фразу. — Будь любезен, исчезни с глаз моих, — твёрдо потребовал Лайт с абсолютно серьёзным лицом. — Я не могу уйти, — спокойно сказал L, — теперь не могу. — Ты нарушаешь условия нашей сделки. Тебе нравится изменять правила под себя? — прошипел Ягами сквозь зубы. — Я не могу оставить тебя здесь! — уверенно произнёс детектив. — Тогда тебе ничего не мешало это сделать, — со злостью припомнил Лайт. — Что изменилось сейчас? — с горькой насмешкой спросил он у замершего возле него детектива. — Если ты думаешь, что моё отношение к тебе поменялось, то ты настоящий глупец! Ничего не изменилось. Можешь не тешить себя мнимыми надеждами, — скрестив руки на груди, бесстрастно сказал Ягами. — Господин судья, — почтительно обратился он к судье, — скажите этому человеку, чтобы он покинул зал суда. Он задерживает судебный процесс. Может быть, вас он послушает. — Мистер L, в данной ситуации я согласен с подсудимым, — громогласно сказал судья, — пожалуйста, покиньте зал суда. — Одну минуту, — попросил L. — Почему ты так отчаянно прогоняешь меня прочь? — сократив между ними расстояние, детектив навис над ним, как дамоклов меч. — Мне ещё никогда не было так плохо...и больно, — тихо прошептал L ему на ухо, опаляя его своим тёплым дыханием. — Ты был нужен мне в тот день, но не сейчас, — невесело усмехнувшись, ответил он. — Ты дал слабину, L, — холодно сказал Лайт, — сейчас тебя с натяжкой можно назвать лучшим детективом в мире. — Жизнь — сложная штука, — посмотрев в глаза L, он снова почувствовал, что его начинает затягивать в эту пугающую, но в тоже время влекущую бездну ненавистных глаз, которые изучали каждый миллиметр его лица, — поэтому тебе лучше уйти. Обхватив его затылок одной рукой, L вынудил его поднять лицо вверх. Внезапно детектив мягко накрыл его губы в горьком, прощальном поцелуе. Приоткрыв рот, он начал отвечать на этот последний медленный поцелуй, понимая, что для них уже нет пути назад. Их поцелуй под конец стал сладким...манящим... запретным. — Прощай... — с неохотой оборвав поцелуй, L, не говоря больше ни слова, поспешно направился к двери, засунув руки в карманы джинсов. Когда массивная дубовая дверь закрылась за ним, Лайт ненадолго прикрыл глаза и почти неслышно прошептал: «Так будет лучше для тебя, L Lawliet». — Подсудимый, встаньте, — спустя десять минут сказал судья, когда обвинительное заключение было прочитано. — Признаёте ли вы себя виновным? Лайт спокойно поднялся со стула и под конвоем подошёл к трибуне. Он поднял глаза на ожидающего от него ответа судью и, мерзко ухмыльнувшись, отрицательно покачал головой. Судья собирался стукнуть молотком по столу и объявить заседание закрытым, когда внезапно дверь в зал суда открылась. Он с удивлением посмотрел на вошедшего детектива, который буквально десять минут назад после его настоятельной просьбы покинул судебное заседание. Но то, что он медленно при ходьбе перебирал в руках, больше всего привело судью в недоумение. Со спокойным выражением лица L любовно перебирал в руках металлическую шестифутовую цепь, одно кольцо наручника которой было приковано к его руке. Обратив внимание на недоуменного судью, который на что-то смотрел позади него, Лайт сначала не придал этому значения. Но когда он услышал позади себя спокойные и уверенные шаги и знакомый ему звук холодной металлической цепи, у него похолодел затылок. Судья непонимающе посмотрел на него, когда услышал его сбивчивый шёпот: — О, нет, нет...только не это! Что угодно, но только не эта...чёртова цепь! — Именно она, Лайт, — спокойно и негромко прошептали сзади ему прямо на ухо. — Какого чёрта тебя сюда опять занесло? — размеренно и немного устало поинтересовался он у стоящего позади него детектива. — Мистер L, я прошу вас покинуть зал суда! — приказал судья. — Прощу прощения, но я не могу этого сделать. Я здесь кое-что забыл и мне бы очень хотелось вернуть это назад, — бесстрастно сказал L, обращаясь к судье. — Я думаю, что моё присутствие здесь как человека, возглавлявшего данное расследование, наоборот необходимо. Я хочу с вами поговорить насчёт окончательного приговора и поэтому прошу вас объявить перерыв до завтрашнего дня, — опаляя горячим дыханием его ухо, громко произнёс детектив. — А не пойти бы тебе куда подальше? — злобно прошипел Лайт, не давая возможности судье высказать своё мнение по поводу просьбы. — С тобой всенепременно, — тихо усмехнувшись, прошептал L непривычно ласковым для него голосом. Не без тайного удовольствия он защёлкнул на его руке наручник и крепко сжал его кисти рук своими бледными, но сильными руками. — Что ты сейчас сделал, ублюдок? — сдерживая гнев, спросил Лайт, пытаясь пошевелить руками, но детектив сжал их ещё сильнее, а сам прижался к нему непозволительно близко. — То, что нужно было сделать два месяца назад, — невозмутимо ответил L, — ты должен всегда быть в поле моего зрения. — Я смог хорошо узнать тебя, когда мы были скованы этой цепью, — насмешливо сказал он, — я никогда не поверю в то, что человек, который любит жить, добровольно захотел расстаться с нею. Мне хватило пяти минут, чтобы это понять. Я должен был догадаться об этом раньше, но моя голова была занята делом Кукольника. Ты всё отлично спланировал. — Не всё, — коварно улыбнувшись, медленно произнёс он. — Я не предусмотрел одного больного ублюдка, который притащится сюда! — он неожиданно и сильно ударил локтями позади стоящего детектива, а потом, выдернув руки из его цепкой хватки, отошёл от него подальше, насколько позволила это сделать эта мерзкая, как и её хозяин, цепь. — Как ты вообще посмел снова посадить меня на цепь?! — не хуже рассерженной змеи прошипел Лайт, начав с L обходить друг друга по кругу, но не спеша нападать первым. — Считаешь себя бессмертным? — вкрадчиво спросил он, сузив глаза и хищно оскалившись. — Мы все когда-нибудь умрём, — равнодушно высказался L, не сводя пристального взгляда с его лица, — а цепь — это мера предосторожности. Ты же помнишь тот день, когда я надел на тебя этот наручник? — Такое забудешь, — кисло сказал Лайт. — Вот скажи мне, грёбанный придурок, почему ты всё портишь?! — с яростью процедил он сквозь стиснутые зубы. — Это моя работа, как детектива, — криво ухмыльнувшись, ответил L, не сводивший с него мрачного взгляда, — и она мне никогда не надоест. Впрочем, как и ты, Лайт. — Ты труп! — как нечто очевидное, замогильным голосом крикнул он, собираясь кинуться на L с кулаками. — Прекратите немедленно! — прикрикнул судья на двух спорщиков, которые обратили на него внимание только после того, как он изо всех сил ударил молотком по столу. — У нас здесь не цирк! — сердито провозгласил он. — Я мог такого ожидать от подсудимого, но только не от вас, мистер L, — с укором в глазах посмотрел он на выдающегося детектива, который в ответ в недоумении вскинул бровь. — Простите, о чём вы? — непонимающе спросил L у разозлённого судьи. — Мы просто разговариваем, — беспечно сказал он, не обращая внимания на вытянутые от удивления лица судьи и сидящей позади них публики. — Для нас это нормально, — раздражённо пояснил Ягами, не смотря на судью, — L по-другому не понимает. — До тебя тоже не сразу доходит, Кира, — безбожно провоцировал его детектив, сузив тёмные глаза, но улыбаясь уголками губ. — Я скажу тебе это в последний раз, — тяжело вздыхая от ярости, проговорил Лайт, испепеляюще смотря на L, — и больше повторять не собираюсь...Убирайся к чёрту, чокнутый ублюдок!!! — Я прошу тишины в зале суда! — громко и строго потребовал судья. В зале мгновенно воцарилась мёртвая тишина. Все присутствующие, за исключением сверлящих друг друга злыми взглядами подсудимого и детектива, притихли из уважения к судье, который устало потёр переносицу и сцепил руки в замок. Он выжидающе и с немалым интересом посмотрел на замолчавших спорщиков. — Я не хочу причинить тебе вред, Лайт. Пойдём со мной? — устало попросил его детектив, засунув руки в карманы синих джинсов. — Я правда не хочу, чтобы всё закончилось именно так. Я старше тебя и это мне нужно было предвидеть последствия моего поступка, а не тебе. — Почему с тобой всегда так сложно? — страдальчески спросил Лайт, намотав немного длинной цепи на свою руку, а затем резко дёрнул её на себя, вынуждая детектива подойти к нему поближе. — Если тебе так хочется, то давай это обсудим, — усевшись на свой стул, более спокойно сказал он, когда L занял другой. — А какая тебе будет выгода от этого акта доброй воли? — скептически хмыкнув, недоверчиво уточнил Ягами. — Ты думаешь, что тебе позволят увести меня отсюда просто потому, что ты лучший детектив по имени L? Даже я это прекрасно понимаю, в отличии от тебя, гений, — подперев рукой щёку, желчно съязвил он. — Я знаю, что это будет не самое простое, что мне придётся сделать, — монотонно согласился с ним детектив, — но я готов на это пойти. — Ты идиот? — в лоб спросил Ягами. — Я не идиот, — обняв руками колени и положив на них подбородок, хмуро посмотрел на него L. — Я констатирую очевидное, — упрямо возразил он. — Ты меня оскорбляешь, — бесстрастно сказал детектив. — Мне всё равно, как ты это называешь, — пожав плечами, холодно произнёс Лайт. — Ты понимаешь, что если ты это сделаешь, то всех настроишь против себя? — указав на замерших позади него людей и нахмурившегося судью, спокойно разъяснил он. — Да, но у меня есть очень весомые аргументы, Лайт. Не имей я их, меня бы здесь не было, — уверенно ответил L. — И какие же? — полюбопытствовал он. — Ты будешь со мной расследовать преступления. Я вместе с тобой очень продуктивно работал и это приносило удивительные результаты. Так что, как ты говорил мне раньше, ты можешь стать хорошим детективом, — закончив говорить, L с недоумением посмотрел на подвывающего Лайта, который уткнулся в сложенные на столе руки, продолжая всхлипывать от сдерживаемого дикого хохота. — Аха-ха-ха-ха...ой, не могу...детектив...ха-ха...пристрелите меня кто-нибудь! — бормотал он сквозь громкий смех. — Скорее ад разверзнется под моими ногами, чем я добровольно соглашусь с тобой работать. Мне этого счастья уже хватило и больше не нужно. Ты своей работой меня скорее в гроб загонишь, чем это сделает кто-нибудь другой, — отсмеявшись, серьёзно сказал Лайт. — Ты не жаловался, — насупившись, буркнул L. — Да тебе это было не интересно! Я тебе говорил это десяток раз в день! Тебе больше было по душе меня провоцировать, а потом говорить что-то вроде этого «Лайт, ещё два процента. Я не исключаю возможности после твоих слов, что ты Кира» или же «Ты был Кирой, но это только моя догадка. Я очень хотел, чтобы ты оказался Кирой», — язвительно передразнил Ягами. — Лайт... — с нажимом позвал L его по имени. — Я тебя ненавижу, L, — спокойно сказал он, мерзопакостно улыбнувшись. — Взаимно, Лайт, — безэмоционально поддержал его детектив. — Я думаю, мы сработаемся, — притворно улыбнувшись друг другу, они одновременно засмеялись. Обняв руками свой живот, он разразился громким, заразительным смехом, невольно заставляющим детектива слегка улыбнуться. Тот глухо застонал, обдумав ту ситуацию, в которой они оказались, и опрокинул голову на спинку стула, рассмеявшись вместе с ним противным каркающим и слегка истерическим смехом. Им было всё равно, что все присутствующие в зале суда с непониманием смотрели на их беспричинный смех. Они продолжали безудержно долго смеяться, глядя друг на друга и поражаясь тому, что ещё не наступил конец их истории. Они сами вершители своих судеб и только им решать, каким будет их завтрашний день. Они оба прекрасно знают, что они никогда не сработаются друг с другом. Они оба ясно понимали, что они всегда будут лгать друг другу и носить на лицах свои отточенные маски. Они оба отчётливо сознавали, что их взаимная ненависть, непрекращающиеся драки, долгие жаркие дискуссии и внезапно возникшее сильное влечение к своему врагу, было началом чего-то нового, захватывающего, опасного и запретного.