Нас называют "прозрачные". В тени крыш.

Он раз десять прокатился на американских горках по какой-то акции. Он перестал приходить в то кафе, все больше по барам да по ресторанам, в которых его радушно принимали и вкусно, а главное, бесплатно угощали. Завтрак, обед, ужин — неважно, какая забегаловка попадется, ему все были рады и чуть не на руках несли за стол. Он гулял по торговым центрам — тут же налетали продавщицы, щебеча о каких-то скидках да распродажах, и предлагали все, что к полкам было не привинчено: от зубной щетки до свадебного платья. Симпатичные девушки в парке, как одна, принимались «случайно» с ним сталкиваться, просто подходить, здороваться, болтать. Ему занимали денег и сразу же прощали долг. Совершенно чужие люди пускали к себе ночевать. «Какая-то акция» стала его жизнью, в которую он добровольно окунулся некоторое время назад, и которая теперь нещадно топила в выгоде. После того случая с женщиной на льду парень несколько обнаглел, но это продлилось не больше недели. Он просто остыл. Перестал искать бесплатного, но оно само находило его. После того, как продавщицы в количестве четырех человек своим дружным коллективом пытались толкнуть ему джинсы за просто так, он со злости всучил одной из них деньги. Та удивленно посмотрела на купюры и подняла искренний чистый взгляд на парня. «Но вы ничего не должны.» И Волков, кажется, сходил с ума. Ходил к друзьям, загруженным учебой, даже пытался вникнуть в тему. В первый час. Потом выбежал из дома, как ошпаренный, потому что они закатили вечеринку. Парень в два счета перелетел мостовую и через пару минут оказался дома. Свет включать не стал. В чем был завалился на постель, включил телек, который, кажется, неделю назад оставил работать. Видимо, соседи пожаловались на шум. Парень вырубился под какие-то новости. И проснулся под еще что-то. Сходил на пару, но понял, что пропустил слишком много, взял конспекты, попытался взяться за ум. Не вышло. Когда среди ночи хозяин записей завалился к нему в квартиру с толпой однокурсников, у Волкова сдали нервы. И он, кажется, вмазал этому самому инициатору похода, повалив на пол и схватив за шиворот. Он уже занес руку для повторного удара, как толпа сделала шаг вперед. Парень быстро поднялся и оскалился — ну же, кто первый подойдет, живым не выйдет! И все кинулись. На хозяина конспектов. Все, как один, волной налетели на несчастного и принялись его мутузить, кто чем мог. — Эй, стойте, стойте! — крикнул Волков, втискиваясь между людьми. На полу лежал помятый владелец курсовой с разбитым носом, челюстью и, кажется, сломанной рукой. Все застыли, выжидательно глядя на парня, который вот-вот должен был решить, жить беззащитному или нет. Свернувшийся калачиком парень сипло закашлял, кровь красными ошметками слетела на пол, и несчастный попробовал подняться. К нему же кинулся Волков. — С ума сошли? Что вы делаете, черт возьми?! — зарычал парень. — Ты вроде его побить пытался, — хором проговорили они. Словно дрессированные псы, все, ничуть не сомневаясь в справедливости действа. — Мы поможем. Только скажи. «Скажи.» Одно лишь слово. Бедолага на плече еле заметно кивнул. — Если так надо, — невнятно промычал он. — Иди утопись, если надо, но перестань потакать всему, что я делаю, все вы — перестаньте! — яростно крикнул Волков. — Оставьте меня в покое, черт возьми! Толпа, что только что внимала каждому его слову, моментально охладела, нет, ожила — все, толкаясь и переговариваясь о чем-то своем, будто ничего и не случилось, покинули квартиру, даже не закрыв за собой дверь. Это пришлось сделать самому парню. Замок не спешил поддаваться, так что Волков со злости ударил стену, да так, что привинченная к ней полка свалилась. Он переступил через нее и поплелся обратно в гостиную. Выключил свет. Телевизор. Нашел на столике какую-то вазу с конфетами — наверное, хозяйка оставила. Он так и не зашел к ней на чай, а надо бы. Еще неплохо бы нагнать программу в универе, сдать все практические, наконец сходить в кафе. Можно прямо сейчас. Он схватил пальто с дивана, обулся, и вскоре вышел за дверь, где его уже ждали. Рассерженные соседи, которым, кажется, не лень ругаться на шум. И его правда отчитали, без жалости, игнорируя его странные вопросы про займ денег и починку полки, просьбу не обращать внимания на шум. В итоге на шум вышла замотавшаяся в халатик хозяйка с одной огромной «бигудей» на макушке, и парень успел выскользнуть на улице. Прохожие крутили у виска, когда он подходил к ним с просьбой дать погулять с их собакой. А Волков, кажется, вернулся в свою колею. Он пробежался до кафе, откуда его погнали всем, чем можно, когда он попросил бармена плеснуть пива за так. Большая шутка закончилась, срок «какой-то акции» истек, и наконец парень мог спокойно пройти около торгового ряда, где его обычно облепляли со всех сторон. Теперь он — обычный зевака, вредный парень, который ничего не берет и тратит их внимание. Парень пробежался по набережной, усеянной редкими людьми, которым было наконец-то до лампочки до какого-то гуляки. И остановился, как только завидел знакомую фигуру, которая перелезала через оградительный забор, прямо к воде. Не успел он сообразить, как парень, одолживший ему конспекты и минут двадцать назад избитый до посинения, сиганул в воду, покрытую тонким слоем льда. «Иди утопись, если надо…» Волков стоял в недоумении, под тусклым светом фонарей сновали люди. Парень заозирался, пытаясь сыскать поддержки, ринулся к первому встречному. — Вызовите скорую, тут парень в воду прыгнул! Службу спасения… что-нибудь! — крикнул он какому-то важному дядьке в костюме. Тот оглядел его, глянул на разбитый лед, снова повернулся на взъерошенного паренька, и совершенно невозмутимо произнес: — Зачем? Я не хочу. И спокойно продолжил путь. Парень оглянулся на воду, и снова — на людей. Они шли по своим делам, все, как один, будто стояли за стеклом и ничего не видели. Волков на ходу скинул пальто и, перелетев через забор, нырнул в воду, стиснув зубы, и тут же заработал руками, двигаясь к размытому пятну чужой куртки. «…перестань потакать всему, что я делаю, все вы — перестаньте!» Парень все греб, чувствуя, как судорога медленно сковывает и ноги, и руки, но упрямо рвался к однокурснику, который не двигался вовсе. Ледяная вода не щадила ни одного из нырнувших, и стоило Волкову схватить, наконец, бедолагу за капюшон, как он почувствовал, что ноги не не слушаются. Они, как грузило, тянули его вместе с горе-самоубийцей вниз, и все, что оставалось парню — работать отяжелевшими руками, зажав в зубах куртку вместе с утопленником и молиться, чтобы воздуха хватило до поверхности. Но далекая покрытая льдом гладь никак не становилась ближе, сколько бы он не плыл. Его знобило — знобило как никогда сильно, и вскоре покалывания в ногах прекратились — парень просто перестал их чувствовать, когда первые пузыри воздуха без разрешения ринулись вверх. Чужое тело совсем обмякло, Волков засомневался, что парень вообще жив, но только сильнее сжал в зубах куртку и продолжил грести. Ладно отдавать вещи за просто так, но умирать — умирать по неосторожно сказанной фразе зачем?! Свет погас, когда наверху показалось что-то черное и бесформенное, похожее на огромную кляксу. Оно все увеличивалось в размерах, приближаясь, и утопающий попытался схватиться за эту странную вещь, но не смог. Рука не поднялась. Но это нечто активно перебирало лапами и, подплыв совсем близко, схватило Волкова зубами за край футболки и со всех сил дернуло наверх, а затем снова, и снова — и парень, обхватив утопленника сильнее, кое-как держался в сознании. Дно становилось все дальше, и в какой-то момент совсем исчезло, и вскоре он, не удержавшись, глотнул воды, которая тут же заполнила легкие. Пес дернул парня наверх последний раз, и тот с силой схватился за кромку асфальта, пытаясь не потерять однокурсника, кое-как свалил его на сушу, тут же подбежали прохожие, сами вытащили парня наверх, кто-то вызвал скорую, кто-то — службу спасения. Тревожные охи и ахи раздавались тут и там, а парень не сводил взгляд с водяной кромки. Странный пес не выплыл ни через минуту, ни через две.

***

Он пришел в себя через пару дней, вокруг суетились врачи, сказали, что ампутация конечностей все-таки отменяется, оповестили о состоянии утопленника, которому до сих пор приходится проводить кислородную терапию, и такой же вереницей почти все покинули кабинет. Чувствовал себя Волков отвратительно. Все тело было ватным, совсем затекло — но все-таки двигалось, и парень, наконец, вздохнул с облегчением. Услужливая медсестра принесла воды, а после, сняв маску и обмахнувшись ею, села справа от пострадавшего. — Ну ты и проблемный парень, — протянула она, облокотившись на кровать. — Знаешь, с таким обморожением обычно не выживают, я не говорю о том, что единицы обходятся простой ампутацией. — Тогда, мне очень повезло? — откашлявшись, произнес парень. — Ну, и это тоже, — пожала плечами медсестра. — Но я не с этим тебя поздравлять пришла, мистер реалист. Ты бы знал, сколько хлопот доставил, у меня кроме тебя еще сотня человек, которые, между прочим, давно на месте. — Сотня таких же утопленников? — уточнил Волков. Эта женщина ввела его в ступор одним предложением, о чем она вообще говорит? — Нет, из воды вышло максимум человек десять, — покачала головой она. — Восемь из них просто были в ванне, а еще двое плавали в теплых тайских морях. Я даже забирать их не хотела, чтобы подольше под солнцем побыть, но не-е-ет. «Поезжай за тридевять земель, Мийоко, будь хорошей девочкой и поживи в этой холодрыге всего пару дней, бла-бла-бла…» Я тебя, конечно, за здешний климат не виню, но если когда-нибудь кто-нибудь спросит тебя, где лучше: в Арктике или в Сочи, гони этого человека в теплынь! Волков во все глаза таращился на эту сумасшедшую, которая не прекращала разглагольствовать о плюсах жить на экваторе, и никак не мог понять, где она головой стукнулась, чтобы такую хрень нести. — И снова я заболталась, — неожиданно осеклась она. — Все обо мне, да обо мне, хотя моя специальность диктует вытягивать что-то у собеседника, хотя бы с вами, детишки, можно расслабиться. Чаю? — она из ниоткуда вытащила пару здоровых стаканов с кипятком. Парень покачал головой. Ничего он брать от этой двинутой не будет, хоть за даром. — Нет, ну это уже наглость, — она сурово глянула на него. — И это такого ты обо мне мнения? Ну точно, шарики за ролики заехали. — И не стыдно тебе? — произнесла она с самым скучающим видом. — У тебя на лице все написано. — Выйдите из палаты, — уверенно проговорил парень. Медсестра встала, и как заведенная направилась к двери. «Хоть где-то пригодится эта чертова способность» — пронеслось у него в голове. Но эта Мийоко вдруг остановилась на полпути и, не поворачиваясь, заговорила. — Думаешь, на меня это подействует? — почесала она голову. — Ну, теперь не думаешь. В любом случае… Женщина развернулась быстрее, чем парень спел среагировать. Это уже был другой человек, даже отчасти помолодевший — из-под из ниоткуда взявшихся солнцезащитных очков Волкова окидывал чуть насмешливый хитрый взгляд, русые волосы потемнели до каштановых, а стетоскоп и вовсе слетел с плеча. — Знаешь, я действительно на тебя в обиде, — заметила она, снова усаживаясь рядом. Парень отодвинулся, и какое-то время это существо внимательно изучало его вытянувшееся лицо, а потом прыснуло со смеху. — Не могу. Господи, я единственный раз попыталась выглядеть круто, а меня уже считают смертью во плоти, которая пришла забрать душу несчастного спасателя с огромной силой подчинения. У кого-то я была человеком в черном под прикрытием, у кого-то — нанятым киллером, но у тебя… — Тогда кто ты? — осторожно спросил парень. — Откуда знаешь? — Меня зовут Мийоко, — отсмеявшись, скинула она слезу. — И я знаю, почему этот парень ни с того, ни с сего, пошел топиться. Про твои походы «за даром» — тоже. А еще, я в курсе, откуда это все взялось и куда пойдет. Хотя, с последним сложнее. Ну так что, поговорим, а, Волков? — подперла она подбородок рукой.

***

Выкрасть его из больницы было плохой идеей. А еще худшей — вообще довериться этой странной женщине, которая с самым невозмутимым видом открыла окно и теперь упрямо пыталась выкинуть туда парнишу, который как нормальный человек пытался выйти через дверь. — Быстрее, мы опаздываем! — прокряхтела она. «Опаздываем в Ад» — пронеслось в голове у Волкова. — А как нормальные люди через дверь? — запротестовал он, вцепившись в кровать так крепко, как вообще может это сделать человек, провалявшийся двое суток без сознания. — А как нормальные люди, — она с силой дернула его за футболку, и парень все-таки полетел на улицу. — А как нормальные, фух, люди, — повторила она, согнувшись пополам и пытаясь отдышаться. — Долго. Тут всего-то третий этаж! — Целый третий этаж. — поправил парень, удерживаемый только обезумевшей водой фонтана, которая отчего-то решила остановить его падение и предотвратить неминуемую гибель. Барышня, прихватив очки, прыгнула следом, и по воде, как о ступенькам, спустилась. Фонтан перестал считать Волкова другом, и бросил где-то рядом. — Бежим, — подхватила парня Мийоко и чуть не волоком потащила к воротам, благо, парень на пол-пути поднялся. Они быстро перебежали через калитку, прямо через других больных, которым эта женщина принялась махать и желать «всего-всего хорошего». Пострадавший не знал, как относиться к этой странной особе, которая с одной стороны была старше его, а с другой вела себя слишком… странно? Подозрительно? — Экстравагантно, — подсказала сама она, подбегая к огромному джипу и отпирая дверь. Смирившись с происходящим, парень последовал ее примеру. И пожалел об этом, когда его вдавило в сидение от набранной скорости. Он даже не успел проверить, все ли в представленном женщиной чемодане принадлежит ему. — Где спидометр? — спросил парень. — Еще отвлекаться на него, — отмахнулась Мийоко. — А с какой… — Сто тридцать два… три… Нет, мы не в какую-то там школу, про которую она болтала в течение получаса, а все-таки в Ад. — Дружеский совет, — неожиданно подала голос она. — По приезду сразу в общагу, и не выходи оттуда без острой необходимости. — Почему? — спросил Волков, пытаясь отодрать себя от сидения. — Сейчас неспокойно, — уклончиво ответила она. — И еще. Ты так-то из реалистов, так что повторю то, что говорила в больнице. Вступительный экзамен — та еще язва, так что используй все: возможное и невозможное, чтобы его пройти! — А если я не пройду? — уточнил он. Мийоко отчего-то замолчала и, не сводя глаз с дороги, только ею одной различаемой, отрицательно покачала головой. — Обязательно пройдешь. — А что там хоть будет? Тест? Опрос? — Ну… что-то определенно новое для тебя, мистер реалист, — пожала она плечами.

***

-… так что в ваших интересах выжить, дорогое-предорогое новое поколение раздолбаев, — закончил речь странный дядька. Его слова и правда имели смысл, ведь в первый час Волкову, который вообще-то был уже никаким не Волковым, пришлось в какой-то комнате без окон и дверей обороняться от полусгнивших трупов. После экзамена его, как опоздавшего, Мийоко потащила в зал, где они успели только на конец не очень вдохновляющей речи, быстро провела инструктаж, что делать с картой, а что — с биркой, показала, что такое «адаптер» и в какой стороне общежитие, и куда-то умчалась. Народ с точно такими же устройствами быстро вытолкнул облаченного в пальто (феерично возникшее из воздуха по велению странной женщины). Денек выдался — жуть. А еще большей жутью оказалось огромное белое нечто, похожее на яйцо какого-то динозавра, оставленное и, кажется, забытое всем педагогическим составом данного заведения посреди дороги как раз на пути к общежитию. Восьмое чудо света непонятного назначения приходилось обходить.

***

— О, привет, — поздоровалась аккуратная девушка лет двадцати, которая как раз разгружала скромненький рюкзак, призадумалась, и через какое-то время добавила. — Сосед? — Вроде того, — пожал плечами парень. Вообще-то было странно подходить к людям и просить прочитать номер на спине, хотя здесь каждый относился к этой просьбе с пониманием. К самому Волкову пара человек тоже подходила с этим вопросом. — Так ты — девяносто третья? — А ты — четыреста второй, — заключила она, отвлеклась от разбора тумбочки и подошла почти в плотную. — Ну что, как экзамен? — Сдал, — утвердительно ответил парень. — Ну, это видно, — как-то горько улыбнулась она. — Здесь каждый смог его сдать по своему, кто-то испепелил этих… зомби, кто-то погреб заживо, кто-то просто вылетел за пределы комнаты. Я вот их отбелила. ну как отбелила… стерла светом, что ли? Так что насчет тебя? — Как-то даже неловко, — признался Волков. — С твоих слов, все как-то очень пафосно решили поставленную задачу. Я на них просто накричал. Незнакомка попыталась сдержать смешок, но получилось это у нее плохо. — Как это? — Очень истерично. «Не подходите! Не надо! Валите отсюда сейчас же, или я вызову копов!», или как-то так, — парень почесал затылок. Ему определенно надо было подстричься. — Но неплохо же, одними словами заставить кого-то сделать что-то, — задумалась она, а после пришла в настоящий восторг. — Это не так плохо на самом деле, это даже круче, чем создавать огонь из ничего. Больше применения, вот например, — она подняла взгляд на парня, которому, как видно, было куда больше известно о своей способности. — Ладно, может, это не так круто, — отмахнулась она протянула руку. — Как бы то ни было, теперь меня зовут Камелия, так что рассчитываю на тебя!