Метемпсихоз

Обыкновенно утро Бартона начиналось с ледяного душа и обжигающего эспрессо. Как правило, эта смесь разбавлялась умеренными тренировками, в зависимости от того, где это утро начиналось. После того, как в его жизни появился Фил, к этому прибавился обязательный поцелуй в шею, а тренировки изредка стали заменяться мягким сексом, который, впрочем, выматывал не хуже гимнастики. А еще Фил любил по утрам слушать радио и рассуждать обо всем на свете – от любимых сортов кофе до политической ситуации в Монголии. После того самого дня Бартону волей-неволей пришлось вернуться к прежнему однообразному существованию. Кровать, туалет, душ, разминка, кухня. Работа. Вечером порядок менялся в противоположном направлении. И стоячее болото, в которое превратилась его жизнь, Бартон предпочитал называть стабильностью. Утро в Башне Старка было весьма далеко от того, чтобы иметь хоть какое-то отношение к стабильности. Таковой тут можно было назвать разве что привычку Тони окружать себя флюидами беспокойной энергии, которая в данный момент окутывала раздраженного Бартона, цедившего кофе на кухне. Тони развлекался тем, что строил всевозможные теории на тему реинкарнаций, взяв себе в напарники Джарвиса. Теории были одна другой бредовей, и Тони отбрасывал их с легкостью профессионального бейсболиста, ничуть не смущаясь того, что они задевали Бартона уже тем, что напрямую касались смерти Фила. Ничего с привычкой Старка не церемониться с другими людьми поделать было нельзя, оставалось только терпеть. И Бартон терпел, слушал разглагольствования и думал, что, будь на месте Тони кто другой, он бы уже упокоился со стрелой в глотке. Он еще не решил, правильно ли поступил, рассказав Старку все, что лежало на душе в последние полгода, но он определенно был рад тому, как Тони все это воспринял. Без показного сочувствия, без брезгливости, без ожидания, что Бартон сейчас уйдет отсюда подальше. Чудеса, да и только. Клинт внимательно следил за реакцией Тони, ожидая, что через маску иронии сейчас прорвется что-нибудь высокомерное. Не прорывалось. Тони задал только один вопрос, поставивший Бартона в тупик. - Дружище, я все понимаю, но как же альтистка? - Какая альтистка? – севшим от долгой речи голосом спросил Клинт. - Из Портленда, - объяснил Старк. Бартон решил, что Тони окончательно двинулся, и даже слегка переменил позу, готовый отскочить в сторону. - Старк, ты о чем? - О том, что у старины Фила была некая альтистка, с которой он расстался как раз накануне всей этой заварушки, - Старк был сама любезность. - Чего? – поразился Бартон. – А ты ничего не путаешь? - Я? Леголас, ты меня обижаешь. Об этом знала Пеппер, знал я, и даже Роджерс. По изумленному лицу Клинта в тот момент можно было писать иллюстрации в учебник психоаналитики для начинающих. Потому что ни о какой альтистке, из Портленда, Гваделупы или Тимбукту, Бартон не знал. И вопрос Тони поднял в нем кроме вполне ожидаемого непонимания и удивления еще одно чувство, которое Клинт почти никогда и не испытывал. Ревность. Если у Коулсона, пусть и почившего уже шесть месяцев как, завелась какая-то там незапротоколированная особь женского пола, о которой Бартон не знал, то это как минимум Бартона разозлило. Больше бы он взбесился, только если бы Тони сказал об альтисте. Да, именно так, в мужском роде. Вот тогда бы Старк точно выхватил свою порцию горячего от рогоносца, в ряды которых Клинт себя уже записал. А так… Стоило все проверить. И если это правда... О, если это – правда, то кое-кому сегодня знатно не поздоровится. Тони без всякого стеснения анализировал, как Бартон переваривает полученную информацию. Судя по всему, увиденное его удовлетворило, потому что он извинился и сказал, что возможно, это было просто прикрытие. Или они все что-то напутали, такое у всех бывает, кто без греха. При словах о грехе Клинт начал багроветь и Старк предпочел с опасной темы свернуть подальше. А потому теперь он строил бесчисленные теории того, как и почему Нейтан Гарднер решил обозвать себя Филлипом Коулсоном. А Бартон пил кофе, молчал и копил в себе негатив, с тоской вспоминая свой недосмотренный сон и теплые руки, что его обнимали. - Скажи, а могло быть такое, что Коулсон уже прошел необходимую подготовку к этой программе? - Каким образом? - Ну, мне-то откуда знать? Конечно, если исходить из того, что ты рассказал, то это должно быть полное сканирование организма, запись мозговой активности, прогноз поведения… - Старк, не пори чушь, - Клинт отодвинул от себя чашку. – Даже для такого дилетанта, как я, это звучит профанацией. - Не пойму, ты против самой моей теории или ее правдоподобности? – Тони сложил руки на груди. - Я против того, что Фил мог где-то и когда-то проходить подобные тесты. - С чего такая уверенность? - С того, что он бы мне сказал, - отрезал Клинт. - Ой ли? – усмехнулся Тони. – Как сказал про альтистку? - Старк, не нарывайся, - начал закипать Клинт. – Во-первых, это все голословно. А во-вторых, ты не знаешь и половины того, что мы друг другу рассказывали. - Да хоть бы и так. Но Фил работал в сверхсекретной организации, где на каждое движение бровью нужно иметь особый допуск. Он вполне мог быть под подпиской о неразглашении или что там у вас. - Поверь, мне бы он рассказал. - Ну, хорошо, если ты так непоколебим в его доверии, пусть. Но если все было иначе? Если он тебе не сообщил просто потому, что не успел? Бартон на это предположение лишь плечами пожал. - Тогда бы мне сказал Ник, - Тоже мне нашел оплот доверия. Фьюри махинатор, он сам этого почти не скрывает. - У него работа такая. Тони пренебрежительно изогнул бровь: - Оправдываешь? - Ничуть, просто констатирую факт, - Клинт сунул в рот печенюшку и захрустел. - Бартон, если он твой старый боевой товарищ, это ведь не значит, что он будет с тобой честен во всем и всегда. - И что? Хочешь сказать, что я должен сломя голову нестись и требовать у него ответа? - Нет, на этом я не настаиваю. И вообще, спрашивать у него что-либо напрямую бессмысленно. Пока у нас не будет железных доказательств. Старк присел рядом с Клинтом и тоже запустил руку в вазочку с печеньем. Пару минут они оба сосредоточенно хрустели. Тони разлил остатки кофе по чашкам и о чем-то задумался. Бартон тоже погрузился в мысли, обдумывая, какие вопросы станет задавать Нейтану, когда тот придет в себя. - Бартон, все-таки я против того, чтобы верить Фьюри на слово, - заявил Старк. – Нужно влезть в вашу базу данных, найти подтверждение его словам относительно «Метемпсихоза»… - Какая здравая мысль, - съязвил Бартон. – И ты это со мной обсуждаешь, да? С кадровым агентом, пусть и с подмоченной репутацией? Очень умно. - Как раз потому и обсуждаю. Ты же сам пришел ко мне за помощью. Помогаю как умею. - Старк, не страдай паранойей, тут все гораздо проще. - Проще? Самое простое тут одно – Фьюри любит манипулировать другими людьми. А я не люблю, когда мной манипулируют. - Серьезно? И ты можешь привести хоть один разумный довод, который сможет доказать, что Ник замешан в смерти Фила и появлении Нейтана? - Да пожалуйста, - ухмыльнулся Тони. – Когда мы искали Тессеракт, мне вдруг стало интересно, а на что им такая прорва дармовой энергии? И знаешь, что я выяснил? - Что Щ.И.Т. собирался восстанавливать разработки «Гидры», - спокойно ответил Клинт. – Тоже мне, тайны мадридского двора. Роджерс нам все уши прожужжал на эту тему. Причем тут это? - Бартон, но сам факт! – возмутился Тони. – У каждого действия несколько целей, у каждого слова – двойное дно. Бартон скривился. Тони говорил правильные вещи, но абсолютно не новые и давно не интересные. Ничего по нужной Бартону теме до сих пор сказано еще не было. И если бы Тони знал хоть толику того, что касалось его самого… Впрочем, почему и не просветить человека? - Старк, мне Роджерс не только это рассказал, - начал Клинт. – Еще и про то, как Фьюри чуть ли не лицом вас потыкал в окровавленные карточки с его изображением. - О, еще я хотел сказать о его склонности к мрачным театральным жестам, - воспрял Тони. - Да помолчи, дай закончить! – разозлился Бартон. – Так вот. Фил никогда не таскал эту макулатуру с собой, понимаешь? Никогда. Надо отдать должное Тони, соображал тот быстро. - То есть, ты хочешь сказать, он намеренно изгваздал их в крови, а потом принес нам? - Типа того, - кивнул Клинт. – Мотивация вас на спасение мира. Это вполне в его духе. Так что я прекрасно знаю, как далеко может зайти Ник в своем любимом деле. - Вот сукин сын! – в сердцах воскликнул Старк. - И ты его после этого не убил? Все-таки эти карточки принадлежали Коулсону, жалко как-то. - Старк, а как ты думаешь, с какой обоснованной претензией я должен бы был к нему прийти? Ник, дружище, ты нехорошо поступил! Знаешь, мы с твоим лучшим агентом дружили. Даже нет, не дружили! Мы с ним спали в одной кровати уже несколько лет! Ты не мог бы отдать мне вещи, принадлежавшие ему, я хочу поскорбеть немного в одиночестве! И да, спасибо, что дал ему умереть! Бартон кричал на оторопевшего Старка, не замечая, как тот медленно отходит назад, словно чего-то опасаясь. А затем раздался хруст, и правую руку пронзила острая боль. Клинт мгновенно протрезвел от эмоций и уставился вниз. Ладонь была полна осколков и растекающейся кофейной гущи. Он умудрился в порыве злости раздавить чашку пальцами. - Черт, - выдохнул Клинт, стряхивая с себя остатки кофе и коллекционного фарфора. – Черт. Черт… - Эй, чемпион, может пластырь поискать? – спросил Старк. Клинт ему не ответил. Он смотрел, как по порезы на ладони начинают слабо сочиться кровью, как красное смешивается с черным. Старк еще что-то говорил, но он уже не слышал. В ушах набатом стучала кровь и звучал издевательский смех одного безумного божества. Клинт даже не заметил, как опустился на пол и прислонился к стене, пытаясь удержать в груди суматошное сердце и срывающееся, как у астматика, дыхание. Кажется, Ник был прав. Еще чуть-чуть, и он свихнется окончательно. В себя его привела неслабая пощечина. Он мотнул головой, пытаясь сообразить, что происходит, и тут же получил в лицо порцию ледяной воды. Клинт закашлялся и обнаружил, что над ним стоит Тони, с обеспокоенным лицом и пустым стаканом. Кажется, ему не понравилось, как выглядит Клинт, и он громко произнес куда-то в пространство: - Джарвис, скорую, быстро! - Не надо, - прохрипел Бартон. - Точно? - Да, я уже в порядке. Вроде. - Отбой, Джей, - Старк протянул Клинту руку, помогая встать. – Ты здорово меня напугал. - Польщен. Напугать самого Тони Старка своей внезапной кончиной в его кухне – это, конечно, достижение. - О, шутить ты уже можешь, отлично. Тогда может, все-таки руку обработаем? – Старк кивнул на порезы. - Ерунда, - поморщился Клинт. - Разумеется, ерунда, - согласился Тони. – А сколько ты не сможешь пока стрелять? Ты не забыл, что должен мне урок? Клинт тут же осознал масштабы надвигающейся перспективы и неохотно поплелся в ванную, куда гений, миллиардер и далее по списку, повел его спасать от сепсиса и потери крови. * * * - Ты мог хотя бы позвонить! - Откуда? Там не работают сотовые, а свой спутниковый я утопил. - Мог бы быть немного изобретательнее. Ты один из лучших агентов, сымпровизировал бы. - Ага, позвонил бы по банану. Или кокосу. Алло, Фил, привет, как дела? Нет, все в порядке! Что со связью? Не знаю, наверное, у меня банан недозрелый, ловит плохо!.. - Клоун. - Зануда. - Сопляк. - Старпер. - !!! - Что? Сопляк – это тоже обидно! - Ты вообще чем думаешь, когда говоришь? - А что я такого сказал? Тем более это почти правда. - Спасибо огромное, не знал, что я уже в рядах старых маразматиков. - Ну, если ты так против, то можно не старых… - Агент Бартон, вы давно выговор не получали? - Ладно, ладно, и не маразматиков тоже, тебя это устроит? - Ты неисправим. - А ты никогда не меняешься. - Вот как? А слова о том, что я старый, они тоже к этому относятся? - Какие слова? Тебе показалось. - Клинт… - Фил, я устал, я соскучился, хватит уже читать нотации всякий раз, когда я возвращаюсь, а? - Ты мог бы позвонить. - Господи, какой же ты зануда! - А ты неисправимый болван. - Фил, заткнись и иди сюда, дай я тебя хоть поцелую с дороги… * * * Полных суток Бартон не выдержал. Когда он вернулся на базу от Старка, он был готов сам пойти в медблок и вытряхнуть душу из завотделением, если тот не пустит его к Нейтану. Что до мнения Фьюри по этому поводу, то Клинт решил просто. Он не станет напоминать о своем существовании и просто будет делать, что хочет. А если Нику это не понравится, он всегда сможет Бартона остановить. Однако останавливать его никто не стал. Дежурный только кивнул ему, сказав номер палаты, а охрана даже не обратила внимания, что он зашел. Не иначе, директор заранее предупредил о том, что агент Бартон здесь появится. Клинт на это только хмыкнул. Палата для находящихся под стражей представляла собой комнату средних размеров, на треть отделенную перегородкой из бронированного стекла. Врачи входили внутрь только в сопровождении охраны, пользуясь пневматической дверью. Связь осуществлялась через узкие решетки вдоль стен. Когда Клинт вошел в палату Нейтана и обнаружил, что тот лежит на койке, то решил заглянуть попозже или потребовать санитаров, чтобы его разбудили. Но он уже сам приподнялся на локте и сонным взглядом пытался разглядеть, кто пожаловал к нему в гости. А разглядев, улыбнулся. Выглядел он не сказать, что совсем плохо – синяки на лице, пара ссадин, повязки. Жертвы допросов самого Клинта редко могли похвастаться, что вышли из его рук относительно целыми. - Привет, Клинт. Я рад тебя видеть. Бартон не среагировал ни на приветствие, ни на свое имя, лишь отыскал тут же стул и уселся на него, скрестив руки на груди. Нейтан оценил закрытость позы и вздохнул. - Боюсь, что ты мне рад не особо. - Вот уж точно, - зло отозвался Клинт. – С тех пор, как ты появился в моей жизни, мне ни разу не удавалось выспаться. - Извини. Я не хотел, - Нейтан выглядел огорченным. – Кстати, спасибо, что не дал тем парням меня окончательно изувечить. - Ну, а как же? Ты же начал рассказывать такие интересные сказки. - Я не слишком хорошо помню, что именно наговорил, - осторожно начал Нейтан. - Под химией обычно сложно запомнить что-то. - Ага, - задумчиво согласился Клинт. - А еще говорят, что под химией врать нельзя. - Правду говорят. - Действительно? То есть ты не соврал, когда назвал себя именем другого человека? - Я назвал свое имя, Клинт, - тихо произнес Нейтан. - Без обид, но ты не слишком похож на Фила Коулсона. На Клинта смотрели пронзительные серые глаза. Он бы дорого дал, чтобы узнать, что именно скрывается в голове их владельца. Но сейчас он смотрел и не мог отвести взгляда. - Клинт, это я. - Кто? Тебя зовут Нейтан Гарднер, тебе двадцать четыре, ты из Айовы. Все! Какие еще есть варианты? - Послушай, я знаю, в это трудно поверить… - В это нельзя поверить, будучи нормальным. - Да? А что ты предлагаешь мне делать? - Правду рассказать. Говорят, совесть облегчает. - Правду? Моя правда слишком уж невероятна, а ты загодя отказываешься в нее верить. - Мог бы придумать другую, более реалистичную. Нейтан отвернулся и сжал кулаки. Разговор чем дальше, тем больше терял конструктивную нить, и кажется, они оба это понимали. - Давай так, - предложил Нейтан. – Ты сможешь меня проверить. Правда или ложь, ты знаешь обо мне многое, вот и выяснишь, лгу я или не. - Я многое о Коулсоне знаю, но никак не о тебе, ясно? – огрызнулся Бартон. - Называй это как хочешь. Я просто предложил. Ты ведь сюда поговорить пришел? - Не об этом, - покачал головой Клинт. - Не об этом – это о чем же тогда? Клинт непроизвольно покосился на камеру слежения в одном из углов. В эту минуту Фьюри мог следить за происходящим в прямом эфире и гадать, что ж такого знают друг о друге эти двое. Вернее, что общего было у Бартона и Фила помимо работы. А еще это интересовало самого Клинта. Что может рассказать Нейтан о Коулсоне? Только ли то, что известно из личного дела, или же некоторые подробности личной жизни? И если второе, то откуда ему это известно? Нейтан проследил за его взглядом. - Я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь. - Неужели? - Я на полном серьезе, Клинт. И знаешь, я плевать хотел, следят за мной сейчас или нет. - Как это мило. С чего бы такой пофигизм? - С того, что мне почти нечего терять, - усмехнулся Нейтан. – Раньше это была работа, интересная жизнь и много возможностей. - А теперь? – чуть громче, чем хотелось, спросил Бартон. - А теперь есть только одно. Но ты не волнуйся. Я постараюсь не слишком тебя компрометировать. - Не надо мне одолжений делать! – взорвался Бартон. - Не буду, - легко согласился Нейтан. – Но только пообещай себе, что будешь честен, ладно? Клинт оскалился, предчувствуя, что его ожидает весьма интересный разговор. Когда ты знаешь, что человек перед тобой лжет, это даже забавляет. Иногда. Но если внешне он был сам скептицизм, то внутри его обуревали двоякие чувства. Он хотел, чтобы этот мальчишка запорол первый же вопрос, чтобы тут же выставить его идиотом, чтобы с облегчением понять – все по-прежнему, никаких ложных чаяний. Но с другой стороны он отчаянно надеялся, что Нейтан сможет ответить на что угодно. Что он будет знать, пусть и неизвестно каким образом, ту правду, которую так долго скрывал Бартон. - Ладно, - решился Клинт. – Я спрашиваю, ты отвечаешь, и стоит мне засомневаться хоть немного – ты проиграл. - Идет, - кивнул Нейтан. – Только можно я спрошу первым? - Валяй, - разрешил ему Клинт, чуточку расслабившись. Оказалось, расслабляться, даже если ты не ведешь допрос, нельзя ни на минуту. Потому что Нейтан выдыхает, собирается с мыслями и выбивает из Клинта дух, спрашивая: - Ты поливаешь мои лилии? Вопрос о злополучной альтистке застревает у Бартона в глотке.