Метемпсихоз

«Это Фил» - думал он, направляясь к кабинету начальства. Факты, на которых зиждилась его вера, не выдерживали никакой критики. Любой специалист, пусть хоть не из аналитического отдела, развеет их в пыль. Да он сам, не будь так заинтересован в этом, только отмахнулся бы. «Это не Фил» - думал он через секунду, подходя к двери. Сомнения наваливались с новой силой, стоило ему отогнать от себя воспоминания о серых глазах, смотрящих исподлобья. Вместо этого он словно наяву видел тот самый день и отвратительно-холодную, окоченевшую руку, выпавшую из-под простыни. Клинта разрывало надвое от противоречий, скручивало изнутри так, что дышать в полную силу было больно, а пальцы сводило судорогой от напряжения. Он снова ловил на себе взгляды проходящих мимо агентов. Ему казалось, что каждый из них смотрит на него, как на распластанную на доске, препарированную лягушку – с брезгливостью и нездоровым любопытством. Вот тут у нас остатки здравого смысла, но не стоит на них слишком уповать, здесь давно уже вовсю разрослись отчаяние и боль. Их пока еще не видно, потому что их сдерживает иммунитет в лице самоконтроля, но нервы вот-вот сдадут. А сегодня к тому же болезнь усугубилась из-за приступа необоснованной надежды. Прогноз неблагополучный, и, скорее всего, стоит прирезать нашу лягушку окончательно, из гуманных соображений. Он заставил себя зажмуриться до вспышек в глазах, отгоняя любые посторонние мысли. Он еще не сдался, не сорвался и ничего не натворил. Он еще держится, хотя уже не за что. Он слишком давно держит себя здесь, живым, чтобы просто так уйти. И пусть это чистой воды упрямство, но идиотская надежда, тлеющая угольками, она все еще у него есть. Поэтому он постарался себя успокоить, хотя бы внешне, буквально насильно пропихнул воздух в легкие, расправляя их до зудящего покалывания в груди, и только тогда постучал. - Войдите, - прозвучал голос Фьюри. – Агент Бартон, мне доложили, что вы уже побывали у нашего гостя. - А вы разве сами не наблюдали за этим? – спросил Клинт, поглядывая на Хилл, флегматично раскладывающую планшеты с какими-то графиками. - Бартон, у меня, в отличие от вас, целое агентство на плечах, я физически не могу уделить мистеру Гарднеру все свое время. За вашим разговором следила агент Романофф. - Наташа? Она вернулась? - Вернулась, - кивнул директор. – Бартон, я еще не видел записи, но судя по реакции Романофф, случилось нечто из ряда вон. Это так? - Так, - подтвердил Клинт. – Нейтан, он.… В общем, он меня, кажется, убедил. Фьюри уставился на него, как на восьмое чудо света. Клинт такую реакцию предвидел, но все равно смутился. Пока он шел сюда, он успел продумать множество вариантов разговора, но от волнения все вылетело из головы, и он едва удержал себя за язык, чтобы просто-напросто не признаться Фьюри. - Убедил? И в чем же именно он вас убедил, агент Бартон? Клинт нервно облизнул губы и выдохнул: - Возможно, он действительно имеет нечто общее с агентом Коулсоном. - Общее? – изумился директор. – Общего у них только половая принадлежность и способность устраивать каверзы. - Ошибаетесь. Я говорил с ним, он действительно знает очень многое из того, что было известно только Коулсону. - Что конкретно имеется в виду? Бартон, ко всему у меня еще возник вопрос, откуда секреты Коулсона известны вам. Клинт скрипнул зубами. Ну не мог он вот так признаваться директору, не мог! Пусть даже и знал его столько лет, этот факт скорее наоборот, мешал. Вывалить все на Старка оказалось гораздо легче. Клинт сжал кулаки, заметив, как на него смотрит Хилл. Вот еще заноза. Говорить при ней он вообще был не способен. Фьюри подождал некоторое время, но Бартон все никак не мог собраться и директор едва заметно кашлянул. Мария поняла намек мгновенно. - Директор Фьюри, я перешлю эти данные в нашу лабораторию в Сан-Франциско, - сказала она, вставая. - Да, Хилл, идите, - кивнул Фьюри. – Пусть поднимают данные за прошлый год, ищут связи. Мне нужно все. - Найдем, - пообещала Мария. Она прошла мимо Клинта, одарив его едва заметной ухмылкой и чуть поднятыми бровями. Весь ее виды выражал крайнюю степень иронии. Но Бартон лишь выдохнул с облегчением, когда дверь за ней закрылась. - Ну так как, теперь ты расскажешь, что наш коматозник тебе наплел? – директор откинулся на спинку кресла, потянулся и хрустнул позвонками. – Вид у тебя больно взъерошенный, хотя это лучше постоянной скорбной физиономии. - Ник, - Клинт сглотнул и закусил губу. – Кажется, он не лжет. - Не лжет в чем? - Во всем. Ну, или почти во всем - Клинт, неполная правда – та же ложь. Да что я тебе рассказываю, ты же меня знаешь. - А как же тогда все остальное? Ник, он говорит то, чего знать просто не может, понимаешь? Он знает все, что знал Фил, он говорит так же как Фил, он агент высокого уровня… - Вот именно, Бартон. Ключевые слова – агент высокого уровня. Неизвестно кем и для чего подосланный. Внедренный весьма необычным способом, признаю. И если он сказал что-то, что совпало со сказанным ранее Коулсоном, доверять я ему не намерен. Я все еще хочу вытрясти из него правду о нанимателях. - Ник, а тебе не кажется странным, что доходяга, едва вышедший из четырехлетней комы, оказался способен потягаться со всей охраной архива и выйти победителем? - Ты это к чему? - К тому, что за пять месяцев, что о Нейтане Гарднере не было слышно, натаскать и подготовить до его нынешнего уровня кого-либо невозможно. Конечно, если делать это с нуля, не имея никакой базы. На такие тренировки уходят годы. И то, что он оказался вполне успешен, может говорить… - О том, что он знал все это изначально, я тебя правильно понял? – закончил Фьюри. - Да, именно, - кивнул Бартон. – Не надо приводить в пример Капитана, он у нас штучная работа, не пошедшая в серию. Ник, Нейтан поднял себя на такой уровень, потому что уже когда-то это делал. - Хорошая теория, хоть и спорная, - оценил директор. – Тогда продолжай дальше, расскажи мне, как так вышло, что Нейтан Гарднер оказался Филом Коулсоном. - Без понятия. Что, если эта программа каким-то образом все-таки сработала? - Клинт, я сто раз тебе говорил, Коулсон не успел пройти полной подготовки. Тех данных, что мы имели на руках в тот момент, было недостаточно. Впрочем, сейчас это вообще не имеет смысла. Без Тессеракта мы все равно не способны осуществить перенос. Бартон сжал подлокотники, чтобы не начать ругаться вслух. Ну не могло быть все так безнадежно, они наверняка что-то упустили. Или Ник не признается до конца, по своему обыкновению. «Обо мне знают только то, что я позволяю знать». Если он не договаривает… А даже если все, им сказанное, правда, что это дает? Где-то там может быть разгадка возвращения Фила… Клинт вздрогнул, поняв, что всерьез рассуждает о возможности воскрешения. Или реинкарнации. Или как там это еще можно обозвать, неважно. Кажется, он действительно поверил Нейтану. Поверил, что этот тощий парень может быть Филом. Его Филом. И от осознания этой своей веры тянуло где-то в животе, заставляя желудок сжиматься. Нет, нельзя надеяться, нельзя. Пусть уж лучше он будет думать, что все это сложная игра, лучше не верить, может, так получится обмануть судьбу. Потом же легче будет пережить разочарование. Нельзя верить. Ко всему прочему, безосновательная вера никого другого не убедит. Как объяснить Фьюри, что все так, а не иначе? Как доказать, что дурацкий «Метемпсихоз» сработал, пусть и не так, как задумывалось? Да вашу мать, как это объяснить самому себе? Если не было энергии, если не было Тессеракта… Стоп. Тессеракт. Его действительно не было, Бартон уволок его для Локи прямо из рук директора. Куб был далеко, слишком далеко, чтобы повлиять на события, случившиеся на Хелликарьере. Куб был далеко. Но зато близко был Локи. А у Локи был… - Жезл, - севшим от волнения голосом пробормотал Клинт. – Жезл, которым Локи убил Коулсона. - Ты о чем? – не понял Фьюри, отрываясь от бумаг. – Причем тут жезл Судьбы? - Старк говорил, что их энергия идентична. Или излучение, я уже не помню. Но сам факт, Ник! Эта железка проткнула, - Клинт запнулся, но продолжил. – Проткнула Фила насквозь. Она и Тессеракт – связаны, не одно и то же, но что-то очень близкое. Жезл мог как-то повлиять на то, что вы собирались делать? - Я не специалист по энергии частиц, Клинт. Об этом нужно спрашивать Бэннера. Или Старка. Но не меня. Попрошу наших спецов проверить твою мысль. - А как они это проверят? – подскочил Клинт. - Как и собирались до этого, - пожал плечами Фьюри. – Гарднером заинтересовались в Совете. Они хотят знать, откуда у него данные, которыми владели только агенты седьмого уровня допуска. И теперь им займутся вплотную, но уже не мы. - То есть как не мы? А кто? - Смежная структура, - кисло пошутил Ник. – Организация М.О.Л.О.Т. – тебе это о чем-то говорит? Если бы он не сидел в кресле, то уже бы упал, потому что кабинет качнулся, а пол начал уходить из-под ног. Если Ник не врет, то дела у Нейтана очень, очень паршивы. - Ник, ты что, отдашь его Осборну? Этому психу? - Ты думаешь, я так горю желанием признавать собственную несостоятельность? – хмыкнул Фьюри. – У меня выбора нет. Мы не смогли расколоть его за эти несколько дней, а Совет требует от меня результатов. Их нет, следовательно, этот парень поедет к Осборну. - Да его там выпотрошат! – воскликнул Бартон. – После тамошних мозголомов из Нейтана можно будет только тушку для анатомички делать! - Клинт, а чего ты хочешь от меня? Мы не вытащили из парня ничего особо существенного. Не в последнюю очередь потому, что ты кинулся его защищать. Поздно локти кусать. - Его нельзя им отдавать, - убежденно заявил Бартон. – Если Нейтан и Коулсон – одно лицо, то это будет банальная подстава. Предательство. - Согласен. А еще слив информации в конкурирующую организацию. Мало ли что парень знает о нас такого… опасного. Но у меня прямой приказ о передаче, а после инцидента на Манхэттене я не могу слишком открыто демонстрировать свое неподчинение Совету. Бартон, успокойся. Это не первая наша потеря. - Да ты что, не слышишь меня, что ли? – вскочил с места Клинт. – Его нельзя им отдавать! Это Фил, я почти уверен! - А почему ты так уверен? – спокойно поинтересовался директор. – Бартон, с чего ты начал ему верить после одного-единственного разговора? Почему ты так в него вцепился? Почему? Почему? Такой просто вопрос. Клинт не знал, что ему отвечать. Почему он не хочет отдавать Нейтана палачам Осборна? Потому что Нейтан – не Нейтан? Потому что это Фил Коулсон? Его, Фил, который по собственной самонадеянности погиб полгода назад. Который стал первым, кому Клинт начал доверять по-настоящему. С которым Клинт даже попрощаться не успел. Потому что Клинт его любил? Вернее, любит до сих пор и ничего с этим поделать не может. И потому, что ему отчаянно, до хриплых криков по ночам хотелось хотя бы знать, что Фил жив. Может, поэтому он и поверил? Мне это сказать тебе, Ник? Мне признаться, чтобы поверил и ты? Плохая мысль. Ты старый, абсолютно неромантичный циник, ты меня не поймешь. Ты скажешь мне забыть про Нейтана, как я забывал о десятках людей до него. А если я не послушаюсь, то прикажешь мне. Как будто приказы будут иметь какую-то власть надо мной. Но что еще хуже, если я тебе скажу, то увижу в отвращение. А я не хочу его видеть, я уже насмотрелся за эти шесть месяцев с того самого дня. Я не скажу тебе правду, Ник. Но что-то ведь отвечать нужно? - Почему я так убежден в том, что Нейтан не лжет? – вымученно произнес Бартон. – Ты это хочешь знать? - Да. Именно это. - Потому что он сам верит, Ник. Он не просто доказывает нам, он доказывает это себе. Он не хочет быть кем-то по имени Нейтан Гарднер, он считает себя Филлипом Коулсоном. Вот почему я думаю, что это правда. Минуту Фьюри молчал, словно взвешивая слова Бартона и решая, стоят ли они чего-то. Клинт оперся лопатками о стену. С каждой минутой промедления у Нейтана уменьшались шансы уцелеть и не отправиться прямым рейсом на промывку мозгов. Клинт ощущал, как на него надвигается что-то непоправимое. Собственная беспомощность его бесила, но куда больше злило бездействие. Ему нужно было что-то делать, чтобы не сойти с ума. От прыжка с места в карьер его удерживали только усталость и те самые остатки здравого смысла. - Ник, ну, неужели на тебя вообще мои слова не действуют. Это же хоть что-то… - Именно, - вздохнул Фьюри. – Ты сам сказал то, что я собирался тебе сообщить. Он верит, что он Фил Коулсон. - И что? – напрягся Клинт. – Что не так? - Все не так, - Фьюри потянулся к селектору. – Агент Романофф прибыла? Пусть войдет. В кабинет вошла Наташа с какой-то папкой. Клинт по привычке попытался отыскать какие-то изменения в ней после их разговора в гаражах. Не нашел. Да откуда им взяться, они не видели всего-то… Сколько? Клинт вдруг понял, что не помнит, который сегодня день. Этот кошмар, начавшийся с кладбища и красных цветов на могиле, продолжался одним непрерывным потоком. Клинт уже забыл, когда отдыхал. Ничего удивительного, что жизнь для него слилась в одни равномерно размазанные по реальности сутки. - Директор, я привезла документы из клиники святого Петра, - начала Наташа. - Какие документы? – встрял Бартон. – И зачем ты туда ездила? - Затем, что мне нужен был свой человек в Давенпорте, а не местная власть, - пояснил Фьюри. – Агент Романофф успела забрать все материальные свидетельства о пребывании мистера Гарднера в том госпитале до того, как туда доберется кто-то еще. - Хилл ведь выяснила все, что нужно… - начал подозревать что-то Клинт. - Не все. И я не хочу облегчать задачу М.О.Л.О.Т.у, пусть побегают. - То есть ты собираешься отдать им только Нейтана? - Очевидно, - голос Фьюри стал жестче. – Романофф, показывайте, что привезли. Наташа, молчавшая все это время, раскрыла увесистую папку и начала выкладывать на стол потрепанные бумаги, какие-то выписки, стопку пластиковых бланков. Клинт, не спрашивая разрешения, потянулся к ближайшему. - Это что, медкарта? - Не только, - Наташа скрестила руки на груди. – Это история болезни, начиная с шестилетнего возраста, когда в маленькую клинику в Давенпорте поступил пациент по имени Нейтан Гарднер. - Зачем это было нужно, Ник? – тихо спросил Клинт, повернувшись к Фьюри. – Зачем показывать это мне? Я не Осборн, мне это не интересно. - Поверьте, агент Бартон, вам будет интересно, просто вы еще об этом не знаете. Агент Романофф, посвятите Бартона во все детали. - Дело в том, что Нейтан является психически нездоровым человеком. Стаж его пребывания в самых разных лечебных учреждениях превышает срок твоей службы в армии, Клинт. Основное, от чего лечили – компульсивное расстройство личности. Проще говоря – шизофрения. - И что с того? - Клинт, он болен и болезнь его в том, что у него нет собственной личности. Он замещает ее, придумывает себе целую жизнь и живет ею до очередного срыва тормозов. Как правило, срывы заканчивались попыткой суицида. В последний раз, четыре года назад, у него почти получилось. Он заработал инсульт и превратился в овощ. Про него забыли, до того момента, как он неожиданно проснулся полгода назад. Поначалу он никого не узнавал и вообще находился в прострации. Если ему и хотелось выдумать себе новое Я, то у него вышло. Он назвал себя Филом Коулсоном, а через несколько дней пропал из больницы. Мы считаем, что не без посторонней помощи. - Чьей? - спросил Клинт, чувствуя, как мир начинает плыть перед глазами. - Тех, кто рассказал ему об агенте Коулсоне, - заговорил Фьюри. – В эту больницу под видом санитара устроился один из подозреваемых в работе на китайскую разведку. Мы считаем, что у них было достаточно данных о наших агентах с седьмым уровнем. А еще информация о программе «Метемпсихоз» успела просочиться за стены лабораторий. Это подставная фигура, Бартон. Нейтану дали создать себе новую личность, рассказав о Коулсоне. А дальше было просто – дать ему выйти на нас. То, что ты в тот день оказался в архиве – чистое везение. Бартон помотал головой, без особой пользы, впрочем. Мозг отказывался соображать. - Быть не может… Этого не может быть, он знает слишком многое! - Не так уж много. Все, что он нам рассказал, так или иначе могло быть доступно шпионам. Он гениальный обманщик, вот в чем все дело. Он сам верит в свою ложь, причем так искренне, что верим мы, - Фьюри устало потер шею. – Я ведь тоже поначалу сомневался. Но затем выплыли сведения из Давенпорта. Это внедрение, Клинт. Неудавшееся внедрение… Бартон его не слушал. Ему и без того хватило с избытком, того что сказала Наташа. Он вцепился в стену ногтями, стараясь удержаться и не упасть. Не может быть. Не может это быть. Он же поверил, Он был почти уверен, что Нейтан – это Фил. Но Ник был вполне логичен. И ему незачем обманывать Бартона. Ведь незачем, правда? Надежда, успевшая за пару часов разгореться в груди, погасла. И вместо огня Бартон видел перед собой холодные, мертвые руки, что тянулись к его сердцу, Все ближе и ближе, он мог даже рассмотреть засохшую кровь под почерневшими ногтями, синие прожилки вен под кожей. И холод. Дикий, такой ненавистный холод, которого он боялся всю жизнь. Пальцы коснулись его груди и начали разрывать мышцы, ломать кости, пробиваясь к сердцу, которое еще стучало, еще горело, еще не замерзло. Ни Наташа, ни Фьюри не видели жутких рук. Их кроме Клинта вообще никто не видел. Но Вдова заметила, что с Бартоном не все ладно и, кажется, что-то спросила. Что именно, он не слышал, увидел лишь, как шевельнулись ее губы. Мир вдруг стал ярким-ярким, словно у телевизора выкрутили цветность до максимума. А потом была короткая, ослепительная вспышка, проглотившая все вокруг. * * * - Где это мы? Я что-то местность не узнаю. - Ты тут не был никогда, откуда тебе знать эти места. - Ну не знаю, я много где… Тут что, море есть? - Это океан. Атлантический. - Охренеть! Слушай, а давай искупаемся? Я весь пропылился, пока доехали. - Замерзнешь. Вода сейчас едва градусов десять. - Не замерзну. Ты же со мной пойдешь? Если случится судорога, вытащишь, сделаешь искусственное дыхание... Рот в рот... Или еще что-нибудь… Не менее приятное… Правда ведь? - Ты никогда не тонул, если думаешь, что это приятно… Клинт! Прекрати меня заваливать! - Что? Тут же никого нет! - Но не на песке же! - Чем плох песок? - Он плохо сочетается с моим костюмом. - Тогда раздевайся, с твоими трусами он будет сочетаться лучше. - Тогда лучше в воде. Если ты так хочешь. - Очень хочу. Твои семейники, облипшие вокруг ног… Это весьма-весьма!.. - Клинт! Ты хочешь в мой черный список? - Очень хочу! Уже лет пять мечтаю. - Ну так ты сейчас туда попадешь! - Ты меня догони для начала. - Еще чего. - Что, боишься, возраст помешает? - Обойдешься. Я просто даю тебе фору. - Мне не нужна фора! - Это ты так думаешь… Кто последний, тот будет писать отчеты до конца года!.. * * * Кошмары его не мучили, это был несомненный плюс. Он просто вынырнул из забытья, и уставился на армированный сеткой потолок. Понимание, где он вообще находится, пришло не сразу. Он просто лежал, заново ощущая себя. Заново разорванным на две части. Кажется, это был их медблок. Что он тут забыл? Тем более, в горизонтально положении. В памяти всплыло, как он сползает по стене в кабинете Ника, а Наташа с обеспокоенным лицом спешит к нему. Все. Видимо, он потерял сознание. От недосыпа, от усталости, от стресса. И от потрясения. Все, сказанное Наташей и Фьюри, воскресло в его голове. Но больно, как ни странно, ему не было. Было просто пусто. Никак. Клинт дотронулся до груди. Ничего. Никаких ран. Только холодно. Он как-то отстраненно думал о нескольких днях, которые выпили из него лет десять жизни. И было ему плевать. На себя. На жизнь эту. На Нейтана. На лилии, которые он уже не поливал. На все плевать. Он резво поднял себя на койке и выдохнул. По-прежнему ничего. Кажется, у него закончился запас нервных клеток. Совсем кончился. И теперь он будет как робот, жить на одних рефлексах и кофеиновой диете. Потому что роботы ведь не спят, верно? А он спать попросту не сможет. От его движения Наташа, дремавшая в кресле, подскочила и спросила: - Клинт, ты как? - Не знаю, - честно ответил он. – Наверное, нормально. - Наверное? - Я теперь не понимаю, что нормально, а что – нет. Так что да, наверное. - Клинт… - она присела к нему на койку и обняла. – Клинт, прости, я все это вывалила не тебя, нужно было как-то подготовить… - К такому нельзя подготовить, - равнодушно заметил Бартон. - Все равно. Я не ожидала, что ты так отреагируешь, - Наташа погладила его по волосам. - Как? Обмороком? – пошутил Бартон, не чувствуя абсолютно ничего. – Я просто не выспался, замотался. Вот и результат. Мне что, снотворное кололи? – он кивнул на след укола на предплечье. - Да. Фьюри велел. Тоже сказал, что тебе стоит немного отдохнуть, иначе перегоришь. Ник опоздал со своей заботой. Бартон перегорел немного раньше, у него в кабинете. Когда ему сказали, что он верил в чужую марионетку. Когда ему сказали, что единственное, почему он держался на этом свете последние дни – чужая игрушка. Раньше Клинт не любил чужие игрушки. А быть ею он просто ненавидел. Но это было раньше. Сейчас ему было просто все равно. - Давно я здесь? - Часов шесть. Ты точно хорошо себя чувствуешь? - Как огурчик. Выспался на всю жизнь вперед, - он сказал чистую правду. - Клинт, послушай… - Наташа слегка смутилась. - Мы можем поговорить? - Мы всегда с тобой можем поговорить, ты же знаешь, - безразлично отозвался Бартон. - Знаю. Но сейчас я попрошу у тебя той откровенности, которой раньше не просила. - Валяй. - Ты и Коулсон, вы ведь… Вы ведь были вместе? - Ты ведь прекрасно все знаешь. Зачем спрашивать меня? - Затем, чтобы ты сам сказал это. Сегодня ты говорил с этим парнем, Нейтаном. Поверь, я давно живу на свете, я знаю, какого это, терять любимого человека. И как хочется вернуть его обратно, чего бы это не стоило. Что готов поверить в любую правду, как бы бредово она не звучала, в любую ложь, как бы она ни была правдива. Я обжигалась на этом, Клинт, я знаю, о чем говорю. - Нат, ты ведь слышала все, о чем мы говорили, верно? – Клинт пристально посмотрел ей в глаза. – И поэтому решила доказать мне, что это неправда? Что Нейтан не Фил? У тебя получилось. Вы с Фьюри меня убедили. Ты довольна? А теперь уйди, я хочу одеться и поехать домой. Она не стала настаивать. Просто поднялась, напоследок коснулась его плеча и вышла. Он принялся натягивать на себя брюки и ботинки, размышляя, что делать дальше. Выбор был огромен или же его не было вовсе. По крайней мере, все его планы теперь не имели никакого резона, к ним и возвращаться не стоило. Наверное, ему действительно стоит поехать домой. Но перед этим стоило заглянуть к директору. Клинт вышел в коридор и обнаружил, что находится в том же месте, из которого не так давно так же шел к Фьюри, пытаться доказать тому что-то. Тот же коридор. И дверь в палату Нейтана – вот она, всего в двадцати футах, подойди и открой. У него даже мысли не возникло этого сделать. Он развернулся и направился к Нику. Тот находился не у себя в кабинете, а в зале совещаний, причем в гордом одиночестве. Даже Хилл куда-то запропастилась.. Экраны, на которых представали члены Совета, сейчас были погашены. Может, Доклад только что закончился. Может, еще не начинался. - Директор Фьюри, - обозначил свое присутствие Бартон. - Клинт, с возвращением. Ты как? - В полном порядке. - А я вот немного устал. Подумываю отправиться домой и передохнуть. Иначе тоже свалюсь. - Здравая мысль, директор Фьюри, наконец, заметил, что Бартон ведет себя немного не так, как обычно без посторонних. Словно субординация его совсем не напрягала. - Клинт, если ты на меня обиделся, то совершенно зря, - позволил себе эмоции Ник. – Мне очень жаль, что так вышло, но Нейтан не Фил, это доказано. - Я уже понял, директор. - Тогда ты должен понимать, что отправка его к Осборну - вопрос решенный. - Я понимаю, директор, - механически отозвался Бартон. – От меня что-то требуется? - От тебя требуется не совершать глупостей. Я тебя знаю давно, и так же знаю, на что ты способен. Клинт, я не могу не подчиниться Совету Безопасности и оставить этого мальчишку у нас. Хотел бы, но не могу, руки связаны. Понимаешь? - Да, понимаю, директор. - Поэтому я прошу тебя, - втолковывал Клинту Ник. – Не приказываю, а прошу – не делай того, о чем потом пожалеешь. И о чем пожалею я. Не вытворяй мальчишеских поступков. - Я не собирался этого делать, - безжизненно сказал Бартон. – Я прекрасно осознаю последствия, и к тому же, вы убедили меня, что я ошибался. - Уверен? – с сомнением спросил директор. - Да, я в этом уверен. - Хорошо. Тогда можете быть свободны, агент Бартон. Отправка заключенного Гарднера назначена на завтра, в три пополудни. Если захочется попрощаться или что-то еще… - Нет. Я не хочу прощаться или что-то еще... - Тогда идите и не мешайте, - раздраженно махнул рукой Фьюри. – Я все жду, когда эти старые пердуны выйдут на связь. Клинт вышел из зала и отправился на парковку. Он прекрасно понял, чего директор хотел от него. И он собирался сделать все в точности, как тот приказал – не совершать глупостей. В конце концов, теперь все это уже не важно. Бартон завел машину и выехал из гаража, выбрав до боли знакомый маршрут.