Метемпсихоз

Времени было полно. До срока, назначенного Фьюри, оставалась чуть ли не половина суток, за это время Хелликарьер можно было разобрать на запчасти и вынести через проходную. Но Клинт все равно торопился, как будто боялся опоздать. Он снова оказался в коридоре, откуда ушел несколько часов назад, совершенно уверенный, что никогда не вернется. Как быстро могут поменяться ориентиры… Охраны не было, в этом ему действительно помогли. Оставалось верить, что камеры тоже не работают и вместо его подозрительно рожи наблюдатели видят пустое место. Клинт подошел к нужной двери и толкнул ее. Главное – ни о чем не думать. Сделать все с минимум эмоций и мыслей и уйти. Главное – ни о чем не думать. Нейтан не спал. Сидел, забравшись с ногами на кровать, и гипнотизировал взглядом стену. Появление Бартона стало для него неожиданностью. Впрочем, как и для самого Бартона, так до сих пор и не понимающего, что же он творит. Но как бы то ни было, он вскочил с места, когда Клинт стащил с плеч рюкзак и вынул электронный ключ. Если он не сработает, то суперсовременная дверь, теоретически способная удержать Шварцнеггера, познает гнев вымотанного физически и морально Бартона. Ключ сработал. Бартон вошел в камеру и бросил рюкзак Нейтану. Тот его поймал и недоуменно посмотрел на Бартона. - Клинт, что это? - Одежда. Не в больничной пижаме тебя отсюда выводить, так? - Логично, - Нейтан не сводил настороженного взгляда с Клинта. – Только куда ты собрался меня выводить? - Подальше. Одевайся, - бросил Клинт, отворачиваясь к стене. - Эм, ладно. А видеонаблюдение? - Отключено. - Охрана? – допытывался Нейтан. - Смена караулов с нарушенным расписанием. Сейчас там никого нет. - Электронные двери? - У меня есть ключ… Слушай, какого хрена? – взорвался Клинт. – Ты что, хочешь тут остаться и отправиться прямым рейсом на зомбирование к Осборну? - Осборн? А причем тут он? - Притом, что Совету очень сильно хочется узнать, кто тебя подослал. А раз мы не справились, то этим займется профильная организация. - Вот как… Хорошо. А как так вышло, что ты выводишь меня, причем тайно, причем не без поддержки со стороны? - Потому что я не хочу, чтобы ты достался чужим ублюдкам, а не нашим. Нейтан лишь хмыкнул на это и начал одеваться. Клинт отвел глаза, но все равно не мог удержаться от того, чтобы время от времени не бросать короткие взгляды. Нейтан был невероятно худым, но жилистым, с редкими шрамами по всему телу. Клинт поймал себя на мысли, что ему интересно, откуда они взялись. - Я готов, если больше ничего не требуется, - сообщил Нейтан. - В боковом кармане документы и деньги, - Клинт кивком указал на рюкзак. - Я вывезу тебя подальше, и можешь валить на все четыре стороны, прятаться у тебя выходит замечательно. - Клинт, ты мне все еще не веришь, - не спросил, а констатировал Нейтан. - Ошибаешься, - криво ухмыльнулся Бартон. – Я тебе поверил. Во всю ту хрень, что ты наплел сегодня утром. И даже пытался убедить в этом Ника. - Тогда в чем дело? – тихо поинтересовался Нейтан. - Мне рассказали, кто ты и от чего тебя лечили в той психушке, Нейтан, - ожесточенно выдохнул Бартон. – Рассказали, что ты шизофреник со стажем, что ты привык надевать личины других людей и жить их жизнью. И что про Фила Коулсона тебе рассказали те, кому нужно было проникнуть в Щ.И.Т.. Вот в чем дело. Клинт приблизился к Нейтану почти вплотную, пытаясь разглядеть за незнакомыми чертами хоть что-нибудь. Не получалось. У него все еще стояли в ушах слова Наташи. Нейтан осторожно протянул к нему руку и тут же получил по ней от взъерепенившегося Бартона. - Не трогай меня, ясно? - Прости, - Нейтан невесело вздохнул и потер ладонь. – Клинт, если я не могу тебе доказать, что я Фил, то какой тогда смысл мне отсюда уходить? - А жить тебе уже не хочется? - Интересный вопрос. Хочется. Но для этого мне нужно два условия. - Какие же? - Свобода. И ты. Бартон расхохотался. Как все просто. Он собирается вытащить этого парня из защищенной тюрьмы, подставляясь сам, понимая, что за ним будут гоняться свои и чужие, а он тут рассуждает о свободе. Причем их совместной. Зашибись просто. Нейтан немного послушал его смех, больше похожий на истерику и заговорил снова. - Не знаю, помнишь ты или нет. Должен помнить. Операция в Канаде, три года назад. Вернее, полный провал этой операции. Ты сбежал в горы, после того, как всех агентов перебили и больше суток там скрывался. Без теплой одежды, без припасов. Даже без стрел. Когда я нашел твой колчан на развороченной квартире, я думал, рехнусь от страха. Клинт Бартон бродит по каким-то лесам и без своих стрел… Наверное, от волков луком отбивается. Бартон не перебивал его. Он помнил тот случай, помнил даже лучше, чем хотелось бы. Потому что он по сей день снился ему в кошмарах. А последние полгода – особенно часто. - Мы искали тебя во время снежной бури, и мне приходилось подгонять спасателей, - продолжал Нейтан. - Я помню, как летел на вертолете над перевалом и увидел на снегу какую-то черную точку. Пилот сказал мне, что это просто выступ скалы торчит из снега. И знаешь, я ему почти поверил. Я был вымотан, едва держался на ногах. Мы уже улетели из того квадрата, когда я велел ему вернуться. Я тогда сказал себе, что даже если я ошибусь еще раз, сотый раз за тот день, то, по крайней мере, я не буду жалеть, что этого не сделал. Мы едва нашли эту точку, чуть не рухнули в пропасть из-за воздушной ямы, но все-таки нашли. Ты лежал на снегу, наполовину заметенный, вцепился в свой лук, как будто он мог тебя согреть. Холодный, без пульса, без дыхания, как мертвый. Я решил, что мы опоздали. Всего чуточку опоздали. Ведь всего полчаса назад мы были тут. Что мне стоило спуститься и найти тебя тогда? А потом врач мне сказал, что ты жив. И что тебе очень повезло. Промедли мы немного дольше, тебя бы не вытащили. С тех пор я ненавижу снег. – Нейтан смущенно потер переносицу. - Я потом торчал в госпитале, пугал медсестер щетиной, представляешь? И разговаривал с тобой. Помнишь? Вряд ли, конечно, Но вдруг? Я просил тебя вернуться. Клинт помнил. Как пытался вынырнуть из жуткого холода, как плутал по заснеженным лабиринтам без входа и выхода. И как его вывел на свет негромкий, спокойный голос. Клинт помнил. И очень боялся поверить Нейтану снова. - Это можно было узнать, - хрипло произнес он. – О той операции знало пол-агентства. О том, что я в госпитале лежал тоже. И что Фил приходил ко мне. И все остальное… Это можно было выяснить. Ты рассказываешь о том, о чем в курсе куча народу. - Я знаю, Клинт, - Нейтан сжал левый кулак. – Я знаю. Просто я сейчас вспомнил именно это. Извини, но у меня тоже есть свой предел. - Зачем ты это рассказал? Чтобы поиздеваться? - Чтобы напомнить. Я не жалел ни о чем. - Вот как, - горько усмехнулся Клинт. – И теперь предлагаешь не жалеть мне? - Нет. Предлагаю хотя бы уйти вместе. А потом ты решишь сам. - Я уже решил. Вот. – Клинт вынул из кармана ключи и швырнул их Нейтану едва ли не в лицо. – Открытая стоянка. Серая акура, единственная серая на стоянке. Как дойти, ты наверняка знаешь. Забирай и проваливай. Как можно дальше от меня. И не появляйся в моей жизни. Вот что я решил. - Пойдем со мной, - предпринял еще одну попытку Нейтан. – Ты же не собираешься тут оставаться. - А это не твое дело! – рявкнул Бартон. - Исчезни! С глаз моих, из моей жизни. Исчезни, ясно? - Хорошо. Я тебя понял, Клинт. Я уйду. * * * - Хватит на меня так пялиться. Я же все объяснил. - Я не пялился, я просто хотел понять. Как так вышло, что ты вопреки всем предупреждениям все-таки на это решился? - Потому что это были не предупреждения, а просьба в содействии. - Интересная просьба. Это ж почти приказ не вмешиваться. - Завуалированная просьба. Он не мог говорить открытым текстом. - Какие тонкости в среде суровых вояк, я просто в трансе от восторга! - Просто ты не знаешь Ника столько, сколько его знаю я. - Спасибо большое. Мне хватило Фазы-2 и окровавленных карточек. - Тогда не спрашивай меня, с чего я решился. Он попросил, я согласился. Молча. Он знает, что я сделаю все возможное. И потом исчезну сам. - Вот с этого места поподробнее. Ты собираешься встать вне закона, по сути – пойти против Совбеза. Дружище, ты уверен, что сможешь с ними тягаться? - Я ни в чем не уверен. Поэтому прошу помощи у тебя. Меня и без того считают ненадежным сотрудником с подмоченной репутацией. Теперь у них хотя бы будут для этого основания. Слушай, если ты не хочешь… - Не хочу что? Обломать несколько чванливых идиотов, что едва не превратили Нью-Йорк в третью Хиросиму? О да, очень хочу. - Я и не сомневался. - А этот парень… Нейтан или Коулсон, мы так и не решили. Ты ему веришь? - Не знаю. Я уже не знаю, чему верить. Я вытащу его, а там пусть делает что хочет. - А если он хочет кого-нибудь убить? Тебя, например. Или Фьюри. - Да откуда мне знать? Может, он даже войну развязать хочет, я без понятия. Просто… Ты знаешь, что такое сомнения? Когда очень сложно сделать выбор? Знаешь, не прикидывайся циничным гадом. Вот и я. Решаю до сих пор. - Ну, если ничего не решишь, забрось его ко мне. Хоть поизучаю на досуге. А тебе я могу помочь скрыться, если нужно. - Спасибо. - Пока не за что. Ты и без того до сих пор должен мне, помнишь? - Если мы не выберемся, мне будет весьма проблематично дать тебе урок стрельбы из лука. - Тогда я сделаю так, что вы выберетесь. Джарвис, отыщи схему проникновения в локальную сеть Щ.И.Т.а. Для начала мы отрубим им видеонаблюдение… * * * Клинт обессилено сполз на пол и прижался к стене. Что же он творит? Ему нужно уходить отсюда, пока Фьюри не поднял тревогу. Но не было ни сил, ни желания вставать и что-то делать. С уходом Нейтана из него самого что-то ушло. Называлось это что-то жаждой жизни и борьбы. Теперь ему было не за что бороться и не для чего жить. Нейтан выберется, уйдет, спрячется. Он на свободе, а значит – его не найдут. Вместо него завтра охрана обнаружит Бартона, который комком сжался в углу. Наверное, его они и сдадут Осборну в качестве компенсации. Зато Нейтан будет жить. Кем бы он ни был на самом деле. В горле комком стояло все невысказанное, что накопилось за эти сутки. По щекам текли слезы. Холодные. Кажется, у него не осталось тепла даже на них. Он уткнулся в свои колени и спрятал лицо в ладонях. Мокро. Он не плакал в тот самый день. Он не плакал на похоронах. Он держался все эти месяцы. Зачем? Чтобы сейчас сидеть тут, раскиснув, как сопливая девчонка, и оплакивать кого-то, кто не жив и не мертв. И даже не здесь. Он сглотнул соленое, убрал руки от лица, поднял голову. И на минуту перестал дышать. Нейтан стоял в дверном проеме и смотрел на него. Очень тихо стоял, кажется, даже не дышал. Неудивительно, что Клинт его не заметил. Интересно, как давно он вернулся? Или, может… До Бартона дошла простая мысль, что он, может, вообще никуда не уходил. Они смотрели друг на друга минуты две. Клинт заметил, что Нейтан снова сжал левый кулак, будто нервничает. А еще он топтался на пороге, не решаясь войти, будто Клинт мог его не впустить. - Почему ты не ушел? – тусклым, гнусавым от слез голосом спросил Бартон. - Куда? – мягко улыбнулся Нейтан. – Мне некуда идти. И незачем. Все, что мне нужно – сейчас передо мной. Я никуда без тебя не пойду. - Уже. Ты уже меня бросил. Ушел, когда был нужен, когда я мог вообще остаться цепным псом Локи. Ты меня оставил, - Клинт говорил все громче, срываясь на крик. – Почему ты ушел? Почему? - Клинт… - Почему? – кричал Бартон. – Я тебя ненавижу! За все мои ночи без тебя! За дни, когда я не слышал твоего голоса! За твою дурацкую самонадеянность! Почему?.. Бартон сам не понимал уже, с кем говорит. С тем, кто услышать его все равно не сможет, как и ответить. С тем, чьего голоса он никогда больше не услышит. С тем, кто уже не вернется. А может, с тем, кто сейчас сидел рядом с ним и вытирал слезы осторожными прикосновениями. С тем, кто шептал его имя и успокаивал. И смотрел такими же добрыми глазами, как тот, другой. Сейчас, в полумраке, сквозь серую пелену, Клинт уже не мог выделить между ними двумя разницы. Он сомкнул веки, не давая себе даже возможности для сомнений. Позволяя чужим пальцам гладить себя по лицу, касаться морщинок в уголках глаз, проводить невидимые линии по вискам. Вздрагивая от забытых, но таких знакомых ощущений, когда чьи-то руки зарываются в волосы и щекочут кожу за ушами. Ощущая, как эти самые руки с его затылка перемещаются на шею, слегка царапая кожу ногтями, и останавливаются на ключицах, как большие пальцы массируют ложбинку между ними. Клинт все еще не раскрывал глаз, качаясь на волнах спокойствия, заново открывая для себя каждое прикосновение, вспоминая, расслабляясь. Может, это самообман, но отказываться от нескольких мгновений тихой радости он не будет. И когда его губ коснулись другие, жесткие, уверенные, он медлил всего пару мгновений. Всего несколько секунд, ушедших на то, чтобы распробовать. Понять, что вкус у поцелуя иной, но очень, очень знакомый. Как будто он уже когда-то пробовал его, но успел позабыть. И когда память переборола неуверенность, он ответил. Ответил с такой отдачей, что на мгновение Нейтан (или Фил?) замер, но тут же прижался к Бартону ближе, удерживая его лицо в своих ладонях. Клинт ощутил, как в его рот толкнулся чужой язык, проверяя на прочность, и в ответ легонько куснул Нейтана (или Фила?) за верхнюю губу. Это снесло тому крышу, и в следующий момент простой поцелуй превратился в настоящую борьбу. С хриплыми стонами, стукающимися зубами и болью от укусов, переходящей в блаженство. А потом эта борьба затихла, переросла в нечто более глубокое, когда все, что волновало их обоих – этот как можно сильнее погрузиться внутрь другого, как можно сильнее забрать того в себя, слиться воедино и не отпускать. Поцелуй длился долго, очень долго, но всему есть предел и Бартон нащупал свой, когда начал задыхаться, не в силах оторваться. Дышать через нос он не может, а через рот ему мешают, и перед глазами начинают мелькать малиновые круги. Между глотком кислорода и дарованным ему блаженством выбор вроде очевиден, но когда он уже начал терять сознание от удушья, в легкие ворвался поток пыльного, но такого сладкого воздуха. Клинт тяжело дышал, боясь открыть глаза и посмотреть на того, кто только что вернул его обратно. Вернул живым. - Какой интересный вариант искусственного дыхания… - пробормотал он, пытаясь отдышаться. – Я… Ты… Спасибо. Ему не ответили, и за это Клинт тоже был благодарен. Еще немного, хотя бы недолго побыть в плену такой приятной иллюзии. Не видеть, но ощущать, как Нейтан (или Фил?) бережно коснулся губами его скул, подбородка, спускаясь все ниже. Как Нейтан (или Фил?) притянул его к себе, сжал пальцами ребра, заставил выгнуться навстречу, откинув голову назад. Клинт едва удержал себя на месте, когда его доверчиво подставленное горло стали покрывать легкими, едва неощутимыми поцелуями, перемежающимися с почти болезненными укусами в основание шеи. Клинт едва соображал от кайфа, но все-таки сумел заметить, что все происходит именно так, как он любит. Откуда, откуда можно было все это узнать? Откуда и зачем? Кому нужно было знать, что Бартон с ума сходит, если обращаться с ним именно так? Грубо и нежно, ласково и жестко. И сейчас он сжимал кулаки так сильно, что ногти впивались до крови в ладони, только бы не провалиться окончательно, так ему было хорошо. Сомнения, угнездившееся где-то позади него, не показывались и выдавали себя лишь легкой тенью. И с каждым поцелуем, с каждой новой меткой на его теле, тень эта съеживалась и светлела. Только один человек на свете мог творить с Клинтом такое. Только он знал, как и куда стоит дотрагиваться и целовать, чтобы дурной лучник заходился сорванным дыханием от ощущений. И когда этот человек вдруг на миг остановился, а затем впился в кожу на ямочке меж ключиц, Клинт изумленно распахнул глаза и вскрикнул. - Фил! На него смотрел его Коулсон. Теперь Клинт видел отчетливо, и не мешало ему ни чужое лицо, ни чужой голос. Ничего и все сразу. Это был его Коулсон, это он сейчас стоял перед ним на коленях и смотрел ему в глаза. Смотрел с беспокойством, настороженностью. И самую чуточку, где-то внутри – с надеждой. Смотрел и молчал. - Фил! Господи, Фил! – Бартон почувствовал, как на сердце стало тепло-тепло. – Фил… Фил, мать твою, Коулсон! Живой, живой… Он в едином порыве вцепился в плечи Фила и прижал к себе так сильно, что тот лишь охнул. Руки дрожали, когда он лихорадочно шарил у Коулсона за спиной, трогал короткий ежик волос на затылке и просто не знал, за что еще ухватиться, только бы не отпускать его от себя. Как мало, оказывается, нужно, чтобы снова почувствовать себя целым – немного чьего-то тепла. - Почему ты молчишь? – спросил Бартон, чтобы хоть что-нибудь спросить. – Фил? - Ни почему, - Коулсон потерся щекой о лоб Клинта. – Я уже успел отвыкнуть от своего имени. И от того, как его поизносишь ты. - Хочешь, повторю? – тут же предложил Бартон. – Филлип Коулсон. Филлип Коулсон! Фил Коулсон! Фил… - Господи, Клинт, ты неподражаем! – рассмеялся Коулсон. Бартон чуть отстранился, увидел, как тот счастливо улыбается и не удержался от улыбки сам. Кажется, от первой улыбки за уже черт-знает-какое время. Он еще немного полюбовался на Фила, а потом потянулся к нему, уже осознанно требуя поцелуй. Второй раз получился иным, чувственным, тягучим и мучительно медленным. И в нем выплескивалась наружу вся накопившаяся боль, все разочарования и сомнения, оставляя после себя чуточку горечи и соли. Впрочем, Клинт бы не стал утверждать, что это не последствия его сигарет и его же слез. Он позволил Коулсону подчинить себя и просто наслаждался моментом. В голове было… нет, не пусто. Его одолевали тысячи и тысячи мыслей, и ни одну из них он не мог выделить. В какой-то момент он понял, что ему мало целоваться, ему нужно что-то еще. Он оторвался ото рта Коулсона и вопросительно на него взглянул. - Что такое? - Я скучал, - Клинт понимал, что звучит это донельзя глупо, но ничего поделать не мог. - Я тоже. Тоже сильно скучал, правда, - Фил виновато улыбнулся. – Прости. У меня хотя бы надежда оставалась, а ты был вообще один. - Почему так долго? – помолчав, спросил Клинт. - Почему я так долго где-то шатался? - Ну да. Ты сбежал пять месяцев назад. Не пешком же ты из Айовы сюда шел? - Ну, вообще-то, почти пешком, - фыркнул Фил. – Знаешь, без документов, денег, едва научившись заново ходить… Меня ведь искали, Клинт. Как беглых преступников ищут. Парень по имени Нейтан Гарднер был довольно опасным субъектом. Я скрывался, как мог. Помощи просить было не у кого, тем более, кто бы мне поверил? – он грустно усмехнулся и прижался к Клинту. – И я прятался поначалу, словно крыса, пытался восстановиться хоть как-то. Устраивался разнорабочим, влезал в какие-то сомнительные компании. Сделал себе поддельные документы. А когда стал чуть сильнее той самой крысы, стал думать о возвращении. - Ты не казался особенно слабым, когда разнес архив, - заметил Бартон. - О, да! С ними было легко, я ведь все там знал. А вот когда тебя встретил… Я так обрадовался вначале, что забыл, зачем вообще пришел. Они начали смеяться уже вместе. Обоих отпускало напряжение последних дней, но этого Бартону было мало. Он первым перестал улыбаться и взглянул на Коулсона уже куда серьезнее. - Фил, я соскучился, - прошептал он снова, имея в виду нечто иное, нежели в первый раз. – По тебе соскучился, понимаешь? - Понимаю, - Коулсон бросил быстрый взгляд куда-то назад. – Только я не уверен… - Зато я уверен, - Клинт сдвинулся чуть вперед, обнимая его. – Мне это нужно. Коулсон предостерегающе кашлянул, но Бартон не обратил на это никакого внимания, запустив руки ему под футболку. Фил вздрогнул от ледяных пальцев и сделал последнюю попытку вразумить Бартона. - Клинт, камеры… - Отключены, я же говорил, - выдохнул Бартон. – Старк транслирует им закольцованную запись того, как ты козявки на стену цепляешь. - Я не цепляю... – возмутился Фил и тут же переключился на Бартона, сосредоточенно сопящего у него под ухом. - Клинт, а время у нас есть? - Полно. До того, как за тобой придут, еще часов восемь. - И тебе плевать, если смотрит сам Старк? - Совершенно. Пусть хоть весь мир смотрит, я с места не сдвинусь. - Вот как, - Коулсон мягко вывернулся из объятий Бартона, схватил его за запястья и прижал к стене, не давая возможности вырваться. – Значит, не сдвинешься? Глядя на нависшего над ним Коулсона, смотрящего потемневшими от желания глазами, Клинт, наконец, понял, как давно этого хочет. И пусть сейчас хоть потолок разверзнется и из него выпадет Фьюри в обнимку с базукой и Хилл на подхвате, никуда он отсюда не уйдет, пока не получит своего. И пусть ему было немного странно, непривычно, да даже просто страшно – он же решился, какой смысл идти на попятный? Фил наклонился к нему, дразнящее коснулся его носа своим, а потом провел языком по приоткрытым губам Бартона. Тот инстинктивно потянулся в ответ, и все вылилось в очередной долгий поцелуй, от которого Бартон снова начал задыхаться. Наплевав, что еще немного, и он просто отключится от счастья и недостатка воздуха, он зажмурился и расслабился. Со стороны, наверное, казалось, что он решил вообще никак не реагировать на происходящее. Что решил Фил, было непонятно, но он отпустил Бартона и чуть отдалился. - Клинт, если ты не хочешь… - Как сильно заметно, что я не хочу? – вскинулся Бартон. - Вообще не заметно, - признался Коулсон. – Просто мне казалось, что тебе не так просто будет… - Не просто будет что? Принять тебя вот таким? – фыркнул Клинт. – Я уже неделю на эту тему задумываюсь. - И как? - Ну, пока буду считать, что ты сделал пластику, не спросив меня, - Балбес. - Зануда. Одновременно с последним словом Бартон с силой оттолкнулся от стены и спихнул Фила на пол. Всего миг – и вот уже Коулсон лежал на спине, а Клинт сидел у него на бедрах, удерживая его руки прижатыми к полу. - Не ушибся? – заботливо поинтересовался Клинт. - Твоими стараниями, агент Бартон, меня снова можно будет сдавать докторам, – сдавленно отозвался Коулсон. - Перебьешься. Это еще только начало. Клинт принялся расстегивать ремень на брюках Фила, проклиная про себя тех, кто придумал пряжки, пуговицы и молнии. Как проще было бы просто стащить все это вниз одним рывком! В итоге он справился, чуть стянул брюки и, одурев от вседозволенности, запустил руку под них. Но когда он нащупал горячий стояк Коулсона, то на секунду впал в ступор. И прежде, чем он понял, что лучше ни о чем не думать, а просто делать, Фил сделал все за него. Не сопротивляющегося Бартона самого завалили на пол, да он и не был против. Коулсон смотрел на него сверху вниз, опираясь на расставленные руки, и почти в открытую наслаждался зрелищем ошарашенного Клинта. А когда тот попытался хоть немного проявить инициативу, остановил его властным рывком. - Нет. Лежи, - он нагнулся, прихватывая зубами мочку уха. – Лежи. Сейчас… я должен сам. - А ты сам-то в этот уверен? - Это был очень глупый вопрос, Клинт. Особенно глупый в нашей ситуации. - Да я просто спросил… - Не нужно. Просто лежи и постарайся заткнуться. Бартон послушно замолчал, решив не предпринимать никаких действий. Лежать и лениво блаженствовать было тоже приятно. Впрочем, насчет лениво он погорячился. Коулсон потянул его майку вверх, резким рывком сдернул ее, так что Бартон услышал треск ткани. Но подумать о потере он не успел, потому что Коулсон снова наклонился и принялся выводить языком на его груди одному ему понятные узоры. Клинт лежал и смотрел широко открытыми глазами в потолок, пытался дышать глубже, шипел, как сумеречный кот, если Фил вместо языка использовал зубы. А когда он впился в правый сосок, Клинт с шумом вдохнул воздуха и едва удержал себя на месте от пронизывающего насквозь ощущения. Низ живота сводило от бьющегося там клубка из горячей крови и каких-то нитей, которых Бартон не мог объяснить даже себе, но которые ощущал очень явно. Фил ставил в покое его сосок и стал спускаться ниже, не забывая оставлять после себя метки. Дойдя до дорожки темных волос, он просунул руку под поясницу Бартона и заставил того приподняться ему навстречу. Клинт уперся локтями в пол, стараясь не свалиться обратно от навалившихся ощущений. Фил усмехнулся, отпустил его и занялся тем же, что и Бартон десятью минутами ранее – освобождение другого от одежды. И если Клинт на этом поприще не слишком преуспел, то у Коулсона все получилось безупречно. Несчастные джинсы полетели вслед за майкой, нижнее белье тоже последовало их примеру. Бартон с неудовольствием заметил, что на полу холодно и сквознячком откуда-то веет вполне себе ощутимо. Но отвлекаться на это сейчас, когда с тобой вытворяют такие замечательные вещи, о которых он и мечтать позабыл уже давно, было неразумно. Зато можно было сосредоточиться на том, как прохладные ладони Фила медленно, слишком медленно, гладят его по внутренней стороне бедер, как они, подразнивая, то приближаются, то отдаляются от восставшей плоти Бартона. Бездействие достало Клинта настолько, что он уже сам подался в сторону этих рук. Молча, как и просил Коулсон. Тот лишь отпустил смешок и принялся двигаться чуть интенсивнее. Но скоро и этого стало мало. Клинта начало колотить и судороги, пробегающие по телу, стали гораздо сильнее. Правда, их причиной служило отнюдь не удовольствие. - Клинт, ты что, замерз? – Коулсон остановился. - Н-немного, - выдавил Бартон. – Все нормально, продолжай. - Ага, сейчас. Дождусь только первого кашля, - проворчал Фил, сползая с него. – Знаешь, эта койка вполне уместит двоих. - Да мне все равно, хоть на улице, в сугробе… - Вот уж нет. Хватит с меня на сегодня воспоминаний про снег. Коулсон легко вскочил и, не давая Бартону опомниться, подхватил его на руки. Клинт мимолетно поразился контрасту между внешней худобой Коулсона и силой, с которой тот тащил его на кровать. Кажется, его слова о собственной немощности были не более чем рисовкой. Клинт лежал, пытался перевести дух и наблюдал за тем, как Фил раздевается. С невероятной грацией, двигаясь, будто не просто снимает одежду, а танцует, будто они сейчас одни на необитаемом острове, а не в больничной камере, всего в ста футах от ближайшего охранника. Кажется, Фил подумал о том же, когда навис над Бартоном, раздвигая ему ноги коленом. - А теперь вообрази, что мы тут лежим, в чем мать родила, а сейчас сюда войдет директор, - прошептал он и провел языком по ушной раковине. – Что мы будем делать? - Ничего, - выдохнул Клинт. – Он не войдет. Сюда вообще никто не войдет, поверь. - Хорошо, - согласился Фил. – Но думаю, слишком медлить тоже не стоит. Он неторопливо провел по щеке Бартона ладонью и вдруг набросился на него, будто голодный зверь на кусок мяса. Клинт не мог угнаться за тем, как он одновременно терзал его рот, шею, плечи, да еще и успевал касаться там, внизу. В один из моментов просветления Бартон поднял чумной от возбуждения взгляд на оседлавшего его Коулсона, и увидел, что тот откинулся назад и ведет ладонью по животу, спускаясь все ниже. Он сглотнул, успокаивая дыхание и замер. Ладонь прошлась по нежной коже, касаясь каждой выступающей вены на члене, и резко сжалась. Клинт безотчетно попытался привстать, слушая свое тело, но Коулсон другой рукой прижал его за живот к кровати. Бартон беззвучно заскулил от нетерпения. Фил усмехнулся, прижал пальцы к его губам, успокаивая, и начал сдвигать чувствительные складочки, подбираясь к пульсирующей, сочащейся белесым головке. Пару минут он просто массировал ее, заставляя Клинта кусать губы и давить в себе стоны, а затем опустился, провел по ней языком и взял в рот. Бартон сжался, потому что одно это уже было невыносимо и терпеть, оставаясь на месте, было почти нереально. А Коулсон к тому же не давал такой возможности, то ускоряясь, то замедляясь и постоянно меняя положение языка и губ, едва касаясь или заглатывая почти полностью. - Господи, ну давай же, давай, - остервенело шептал Клинт, подрагивая от каждого движения. – Скорее, я сейчас с ума сойду. - Сойдешь, - пообещал Фил, на секунду отрываясь. – Какой же ты, Клинт… Ты бы знал. Бартон не ответил, весь поглощенный тем, как изнутри начинает накатывать жгучее, лавинообразное ощущение, как оно копится внизу живота, нарастает, но все никак не может сорваться и накрыть его. Фил, будто назло ему, все оттягивал этот момент, удерживая Клинта на едва заметной грани и не давая ему провалиться. Но всем есть предел и стараниям Коулсона тоже. Клинт рванулся вверх, хватая ртом воздух, метнулся вправо, влево, не соображая уже, где находится и что творит. Тугая пружина внутри него распрямилась, и горячая волна от нее прошлась по всему телу, до самых кончиков ногтей, чтобы вернуться обратно и повториться снова. Способности видеть, слышать и соображать возвращались к нему по очереди. Руки и ноги онемели, только легкое покалывание говорило о том, что они все еще у него есть. Клинт постепенно успокаивался, старался утихомирить разбушевавшееся сердце и сквозь отступающее марево перед глазами смотрел на Коулсона. Тот выгнулся в спине, расставив колени, откинул голову назад и быстро-быстро водил ладонью по собственному члену. Молча, без учащенного дыхания и эмоций на лице, как будто сидел за столом и заполнял бланки отчетов. Единственное, что как-то выдавало в нем жизнь, так это нервное подрагивание пальцев левой руки, сжимавшихся в кулак. Во всем остальном Фил был полной невозмутимостью. Клинт решил, что ему хочется убрать эту невозмутимость подальше. Непонятно, откуда он нашел в себе силы, чтобы выскользнуть из-под Фила. Но нашел и даже не только для того, чтобы привстать, но и притянуть его к себе и обхватить за плечи. И в тот самый момент, когда сам Коулсон уже готов был кончить, Бартон неожиданно впился ему в губы требовательным поцелуем, вынуждая того ошеломленно воззриться на него. А буквально в следующий миг внизу снова стало горячо и влажно. Клинт, сам еще не до конца пришедший в себя, помог чуть покачнувшемуся Филу не свалиться, выражая этим поцелуем и поддержку, и благодарность, и что-то еще, о чем так редко говорил, но при этом постоянно чувствовал. Коулсон недолго оставался расслабленным. Несколько дыхательных упражнений снова вернули его в мир спокойствия и относительного хладнокровия. Клинт вздохнул. Хорошо, но мало. Он не успел насытиться сполна этой близостью, ему хотелось пойти дальше, к тем ощущениям, которые мог дать только полноценный секс, которого он был лишен так долго. Клинт с надеждой потянулся к Филу снова, погладил по спине, но был остановлен уверенным движением. - Клинт, я понимаю, что тебе мало, но мы и без того безумно рискуем. - Ты это уже говорил. А я знаю это еще лучше, потому что все сам устроил. - Нам надо уходить. Даже если у нас есть время, нас будут искать и очень долго, - Коулсон пригладил растрепанные волосы Бартона и чмокнул его в нос. – И нам надо забиться как можно дальше, а не торчать тут, прямо под носом у Фьюри. - Фил, у меня не было никого уже полгода, - пожаловался Клинт. – Ты меня слишком раздразнил. - Если тебя это утешит, то у некоего Нейтана Гарднера не было никого и никогда, судя по всему. - Ты это серьезно? - Более чем, - без тени улыбки кивнул Фил. – Обещаю, в ближайшее время мы исправим это упущение. Но только когда будем в безопасности. К тому же, у нас тут не самые подходящие условия, не находишь? Клинт уже и сам сообразил, что под рукой у них есть разве что слюна и их собственное семя. От одной мысли об этом ему делалось и смешно и стыдно. Но, в конце-то концов, он сюда шел не для постельных игрищ, а чтобы вытащить Нейт… Вытащить Фила и спрятать его подальше. Он со вздохом отцепился от Коулсона и принялся искать свою одежду, разбросанную по всей камере. - Вот будет смех, когда сюда кто-то придет утром и найдет все это, - он кивнул на следы на простыне. - Еще смешнее будет, когда они возьмут анализы и выяснят, чье это. – Фил уже оделся и ждал Клинта. - Жаль, я пропущу такое зрелище, - посетовал Бартон. – Лицо Ника, когда ему сообщат о результатах. Он сразу пожалеет, что попросил меня вытащить тебя отсюда. - Он тебя попросил? – вскинул брови Фил. – Мне не показалось? - Ну, не прямым текстом. Он долго распинался на тему того, как ему неохота отдавать тебя М.О.Л.О.Т.у, что я заподозрил неладное. А когда он обозвал Совет старыми пердунами, то понял, чего он от меня хочет. - Старыми пердунами? – расхохотался Коулсон. – Да уж. То есть, это он тебе помог? - Нет. Он мне не мешал, вот и все, - Клинт оправил джинсы и подхватил рюкзак, - Давай я расскажу тебе в машине? Коулсон кивнул. У них еще будет время наговориться. И время для всего остального тоже. Иначе зачем он вообще боролся за Клинта?