закон джунглей

не бечено Автомобиль встряхнуло, отчего лежавший без сознания на заднем сидении парень съехал по гладкой кожаной обивке на узкий пол салона, знатно приложившись по пути головой об дверцу. Зашипев, Хосок схватился за ту самую, раскалывавшуюся голову, моментально пробуждаясь ото сна. Лицо скривилось в гримасе боли, и омега был готов разреветься на месте от несправедливости. Почему каждый раз, стоит ему открыть глаза после продолжительного (вызванного далеко не естественными потребностями) забытья, его самочувствие оставляет желать лучшего. С трудом приподнявшись на руках, парень осмотрелся. Темный салон, судя по всему, внедорожника и два неизвестных типа на передних сиденьях. — Оп, проснулся таки? Разворачиваясь на звук копошения, произнес по-прежнему улыбающийся Бобби. Он с нескрываемым интересом скользнул по оголенному участку впалого живота омеги. Кончик языка прошелся между губ и Чон, заметивший только сейчас бесстыже задравшуюся рубашку на своем теле, поспешил одернуть ее края, тем самым скрывая обзор на свое тело. — Где я? Взгляд из-под бровей, попытка придать своему голосу стальные нотки уверенности. Провал. Бобби с неким игривым огоньком в глазах, цвета темного-шоколада, усмехнулся. Паренек видел, что за мнимым бесстрашием, скрывалась паника и дико бьющееся под ребрами сердце. — В машине. Хосок раздраженно повел плечом, прежде чем подняться с неудобной, узкой поверхности, возвращая свою тушку на комфортное сиденье. — Спасибо, кэп, а то я не догадался. Криво улыбнулся он, в ту же секунду приложив пальцы к треснувшим губам. Свежие ранки, только-только затянувшиеся тонкой корочкой, вновь разошлись, отчего на языке у юноши появилось терпкое металлическое послевкусие. В последнее время ему слишком часто доводилось пробовать на вкус свою собственную кровь. — О, так наша принцесска умеет дерзить? Издевательски протянул Бобби, за что получил очередной гневный взгляд в свою сторону. — Куда вы меня везете? Игнорируя явно провокационную фразу, переформулировал свой недавний вопрос омега. — Терпение, сладкий, скоро увидишь. Бросил паренек, поворачиваясь обратно к лобовому стеклу, тем самым давая понять, что их недо-диалог был окончен. Хосок же упорно давил в себе желание заехать по этой самодовольной роже, вкладывая в удар не только позыв отомстить за собственный потрепанный вид, но и за до жути бесящие прозвища, на кои не скупился Бобби в его адрес. Устало откинувшись на спинку сиденья, Чон уставился в окно, наблюдая за тем, как незнакомые пейзажи, окутанные предрассветным сизым туманом, проносились мимо. Мысли, словно уподобляясь тягучей белесой дымке, медленно обволакивали сознание юноши, погружая того в запутавшийся клубок из собственных догадок и предположений. В голове проносились различные обрывки фраз, а память любезно подкидывала казавшиеся теперь далекими и нереальными воспоминания о Ким Намджуне. Губы тронула печальная улыбка. Он больше не держал зла на этого человека, но доведись им когда-нибудь встретиться на том свете, он не откажется наградить того парой смачных тумаков. «Что ж, тогда возвращаемся в Сеул». Хосок прикрыл глаза, вспоминая обладателя шепелявого вкрадчивого голоса. Белоснежный образ совершенно чужого омеге человека, вызывал в нем странный трепет и легкое покалывание на кончиках пальцев. Объяснить не понятную даже ему самому реакцию собственного тела, на одни лишь мысли об этом странном Юнги, юноша не мог. И это пугало. До тугого комка в горле, мешающего не то что нормально вздохнуть, но и сглотнуть обильно выделяющуюся слюну. Чона вновь мутило, и сейчас мысль вновь вырубиться и проснуться на месте назначения приезда, казалась довольно заманчивой. Опустив пушистые ресницы вниз, юноша попытался хотя бы задремать, но мигрень вперемешку с массивным потоком мыслей, что хлынул на разбитого омегу, словно огромная волна цунами, мешали. Внезапно Хосок вспомнил о Джексоне. Его охранника не было в машине, да и он не видел его с того момента, как вновь потерял сознание. Все ли с ним в порядке? Его оставили в Кванджу? Жив ли он вообще? Ван, он ведь был знаком со всеми этими людьми. И Намджун. Слухи о его темной репутации члена мафиозного клана, не сказки и выдумки ребятишек с улиц, а самая настоящая правда? Чон поежился, обхватывая себя руками. Тонкая рубашка отнюдь не грела, а тепло работающей в машине печки не доходило до озябшего тела. Прикусив губу, парень открыл глаза, уставившись на носки своей обуви. Выходит, что его бывший муж погряз в криминальном мире намного глубже, чем мог себе представить не интересующийся никогда этим омега. И теперь, когда Ким отправился на тот свет, результаты его грязных делишек и всех грехов взвалились на хрупкие плечи ничего не подозревающего Хосока. Он совершенно не понимал, зачем его увезли из дома, что от него хотят и как он может помочь в решении каких-либо вопросов, если, блять, сам ничего не знает. Он конечно не дурак, прекрасно понимает, что его могут и убить в случае ненадобности. Как выразился Юнги: «он слишком много узнал». Парень был готов взвыть побитой собакой от этой чертовой несправедливости жизни. Каждый ее период был выкрашен из черного в иссиня-черные. И когда казалось, что темнее уже не может быть, Хосок на собственной шкуре ощущал, что цветовая палитра этого оттенка богата и разнообразна. Из всех кусочков и ниточек информации, коей обладал омега на данный момент, он мог лишь строить предположения и догадки, по поводу истинности происходящего. Хотелось получить ответы на множество вопросов, но Чон очень сомневался, что кто-нибудь ему соизволит объяснить что-либо. Оставалось в который раз разобраться во всем самому. Но делать это нужно будет осторожно, дабы не подставить свою собственную жизнь под дуло пистолета. — Вот мы и на месте. Донеслось до Хосока с переднего сидения и тот, вздрогнув, поднял голову, поворачиваясь к окну. В этот самый момент они миновали огромные ворота обшитые плотными листами темного металла. Кованные тонкие переплетения образовывали замысловатый рисунок, очень похожий на герб, ну или по крайней мере родовое знамя. Юноша не очень смыслил в этом, да и раскрывшиеся в сторону половинки не давали с точностью определить изображение в полной форме. Решив не зацикливаться на этом, омега перевел взгляд дальше, стараясь мысленно сосчитать в какой по счету машине он находился. В глаза сразу бросилась огромная просторная территория, на которой гармонично расположился особняк, гораздо больший в размерах, нежели у Кима, и ухоженный сад, словно вырванный из эпохи Чосон. Чуть приоткрыв рот от завораживающей красоты природы, что обитала за массивными стенами забора, парень удивленно позабавился с того факта, что такой дикий островок зелени и спокойствия, таился в самом центре пыльной столицы. Машина плавно затормозила и Хосок потерявший бдительность из-за своего любопытства, был грубо вытащен наружу не церемонившимся с ним Бобби. Зашипев, омега выдернул свою руку из чужих конечностей, потирая место, где недавно больно сдавили его предплечье пальцы парнишки. Дверцы других машин тоже начали открываться и на землю ступило несколько десятков пар ног. Юноша вновь переключил свое внимание с однообразных одетых в черные костюмы с белыми рубашки альф на особняк. В здании причудливым образом сочетались два совершенно разных стиля, но как не странно, глаза не резало от столь не однообразного дизайнерского хода. Традиционный корейский дом с нотками классического хай тека. Здесь действительно витала совершено иная атмосфера. Сам особняк состоял из двух или трех этажей — снаружи сказать было сложно. Внимательно скользя взглядом по фасаду, парень подцеплял все детали и любые мелочи, способные в будущем помочь не отчаявшемуся Чону в случае чего, сбежать отсюда. Но чем больше Хосок рассматривал территорию, тем больше убеждался, что выбраться отсюда живым нереально. Все в плоть до деревьев и травы в саду, тщательно охранялось, так, что даже малюсенькая букашка не пролезет, не то что взрослый парень. — Двигай поршнями, иначе я добавлю к твоему макияжу еще парочку симпатичных фингалов. Бобби пихнул омегу в спину, заставив тем самым примкнуть к небольшой группке людей, возглавляемой спокойно идущим Юнги. Его белая макушка болезненно маячила перед глазами и юноша прищурив глаза, испепелял ее взглядом, надеясь прожечь дырку. Перед главным, судя по всему входом, собрались выстроенные по бокам в две шеренги люди. Стойка смирно, грозные нахмуренные лица, все они словно по команде, одновременно склонились в почтительном поклоне в девяносто градусов, хором, достаточно громко, выкрикнув: — Добро пожаловать, господин! Юнги практически незаметно кивнул с бесстрастным лицом прошествовал мимо. Перед тем, как скрыться в проеме двери, что открыл один из охранников, он остановился у самого порога и чуть развернувшись в профиль, бросил через плечо: — Чувствуй себя как дома. Хосок пораженный только что развернувшейся перед ним картины, глупо хлопал ресницами, чувствуя как затрясся его желудок. Признаться такое он видел лишь в фильмах про якудз. И последняя фраза, явно обращенная к нему никак не располагала к приятному времяпровождению в качестве гостя этого дома. Отнюдь, она вызвала лишь волну мурашек и холодного пота, заставив сердце на секунду замереть от испуга. — Ну чего глазенки вылупил, иди давай. Снова недовольно шикнул Бобби, выводя тем самым застывшего омегу из ступора. Помимо парня с дрэдами, рядом с ним шло еще несколько человек. Очередных шестеренок, призванных бдительно наблюдать за их гостем. — Могу я спросить? — Что именно, принцесска? Усмехнулся Бобби, закидывая руки за шею. — Что вы сделали с Джексоном? Он… Он жив? Руки непроизвольно сжались в кулаки и Хосок затаил дыхание, боясь услышать ответ на волнующий его вопрос. За то время, пока они были знакомы, Ван стал очень важными для юноши человеком. Единственным другом и тем, кто мог помочь. — Конечно жив. От этого мозговыедателя не так легко избавиться. Не бойся, детка, скоро вы свидитесь. Облегченно выдохнув, Чон почувствовал, как тревожащий душу страх за альфу медленно отпустил, давая легким больше свободы. Поднимаясь по невысокой лестнице, Хосок и не догадывался, что на очередной странице его нелегкой истории была поставлена жирная точка, знаменующая переход к следующей главе. Он не мог знать, что как только тяжелые двери закрылись за его спиной, он отрезал все пути назад, а его жизнь вновь пополнила палитру цветов. Но появились ли там светлые оттенки, или же он вновь обрек себя на бесконечные страдания и боль? Хосок не знал, но в одном он был уверен. Он не сдастся в этот раз. Он докажет всем, что сломанные люди, могут сами излечить себя и оборвать свои страдания. Переполненный решимостью и уверенностью, Хосок ступил в тот мир, который так старательно избегал все это время.