Будни алого дворца

Пир в честь объединения трех восточных равнин стал одним из самых значимых мероприятий в Империи Ко за последние годы, но особенное значение он получил во дворце императора, где собрался весь цвет аристократии. Огромный зал кишел людьми в пестрых нарядах, стремящихся выставить себя в лучшем свете не только перед императором и его семьей, но и перед такими же значимыми людьми государства. Единственный, кого не радовало празднество, бесцельно бродил по залу, дежурно приветствуя знакомых и вежливо принимая поздравления с победой. Несколько раз в голову генерала Коэна даже закрадывалась мысль, что он с радостью вернулся на фронт, лишь бы не видеть эти приторно-слащавые улыбки, не слышать лживые слова и не наблюдать, как почтительно Сана разговаривает с наследным принцем. Как ей улыбается императрица, а император поощрительно кивает, как гордо выпячивает грудь один из советников — отец девушки, — и как разбрасывается комплиментами наследный принц. В груди все клокотало от так неожиданно появившейся горечи, но Коэн продолжал благодушно кивать, выслушивая очередные хвалебные оды его отваге, силе и храбрости. Заметив шевеления около императора, которые переросли в бурное совещание прямо посреди приема, мужчина направился туда, не обращая внимания на любопытствующего аристократа, с которым ещё недавно велась беседа. Стоило зацепиться взглядом за хмурое лицо отца, как липкое чувство накатывающего беспокойства заставило прибавить шаг и остановиться в нескольких метрах от Хакутоку, чему-то кивнувшему и доброжелательно улыбнувшемуся. Интуиция буквально вопила о надвигающихся неприятностях и как всегда, не подвела. Хакую всем своим видом источал безграничное счастье, когда оглядывал зал, его словно распирало от желания огласить зал победным криком. Он прикрыл глаза, счастливо улыбаясь, и прислушался ровно в тот миг, когда взял слово император: — Этот день, ознаменованный как окончание войны в нашей империи, стал началом времени, когда люди могут жить спокойно, не боясь за свои семьи. В знак этого, дабы поддержать свой народ и дать ещё одну надежду на безоблачное будущее, мой сын, Хакую, выбрал себе невесту, — по залу пошли шепотки, а у Коэна в груди все похолодело. Стоило шуму чуть схлынуть, как император продолжил: — обсудив все с отцом избранницы, я пришел к тому, что даю свое благословление на брак столь достойной девушки и моего сына. Сана, подойди. В полной тишине, из толпы вышла девушка, облаченная в алое ханьфу и, гордо подняв подбородок, проплыла мимо Коэна, будто бы не заметив его. Только ей казалось, что ещё немного, и все услышат, как бешено стучит её сердце, заметят, что её тело не желает приближаться к семье императора, увидят, как она пытается не взглянуть на генерала полным отчаяния взглядом. Медленно подойдя к императорской чете, она склонилась в уважительном поклоне и стала рядом с будущим супругом, пытаясь скрыть в длинных рукавах одеяния подрагивающие руки. Сейчас, как никогда, она отчетливо ощущала на себе завистливые взгляды побежденных конкуренток, про себя усмехаясь и думая, что с радостью поменялась бы местами с любой из них. Первым поздравил с помолвкой брат императора — Котоку. И от того взгляда, каким её окинул мужчина, у девушки затряслись поджилки, но она стойко выдержала подобное испытание, все же главный военноначальник славился дурным характером и жесткостью, а порой и жестокостью. Так же получив поздравления от остальных членов императорской семьи, Сана заметила, что к ним подходит Коэн — как всегда невозмутимый, с легкой полуулыбкой на губах. Ничего не выдавало его эмоций, словно их и не было. — Я рад за тебя, брат, — доброжелательность, мелькнувшая в интонации генерала, заставила наследного принца улыбнуться ещё шире. — Примите мои поздравления, Сана, я искренне рад за Вас и Хакую. В ответ девушка не вымолвила ни слова, лишь скупо улыбнулась и кивнула в знак того, что она приняла поздравления. Сама же она боялась, что стоит ей лишь попытаться сказать хоть слово, как она сорвется. «Останови этот фарс, прошу. Скажи, что ты против всего этого бреда, Коэн. Пожалуйста», — отчаянно взмолилась Сана в своих мыслях, надеясь, что на её лице никоим образом не отразились её чувства. Благожелательно улыбнувшись, генерал отступил, давая возможность другим поздравить пару с помолвкой. Но стоило ему отойти на достаточное расстояние, как он крепко сжал рукоять меча, пытаясь унять предательскую дрожь в руках. На следующий день после праздника, Коэн Рэн покинул столицу.