***
Гражданин Соединенных Штатов Америки Киллиан Джеймс Джонс, 30 января 1986 года рождения, именуемый в дальнейшем Супруг, с одной стороны и гражданка Соединенных Штатов Америки Эмма Анна Свон-Голд, 16 февраля 1995 года рождения, именуемая в дальнейшем Супруга, с другой стороны, состоящие в браке с 20 февраля 2016 года, вместе именуемые Супруги, добровольно и по взаимному согласию, в целях урегулирования взаимных имущественных прав и обязанностей как в браке, так и в случае его расторжения, заключили настоящий брачный договор о нижеследующем: 1.1. Имущество, принадлежавшее каждому из Супругов до брака, является на период брака его собственностью. 1.2. Имущество, полученное Супругами в дар во время брака, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам является в период брака раздельной собственностью; 2.1. Супруги обязаны соблюдать права и законные интересы друг друга как в период брака, так и после его расторжения. 2.2. Каждый из Супругов обязан проявлять надлежащую заботу об имуществе, находящемся в их совместном и частном пользовании; 3.1. Односторонний отказ от выполнения Договора не допускается. Договор может быть расторгнут только по соглашению Супругов либо в судебном порядке. 3.2. Супруги в праве в любой момент по обоюдному желанию и согласию внести в Договор изменения и дополнения; 4.1 Развод возможен только с согласия обеих сторон. Если один из супругов не согласен с расторжением брака, вопрос должен решаться только в судебном порядке. 4.2. В случае развода имущество, принадлежавшее Супругам до их вступления в брак и полученное в дар, в процессе наследования или по иным безвозмездным сделкам во время брака, остаётся в их личной собственности. Остальное же делится между Супругами в зависимости от его стоимости поровну и с согласия обеих сторон.
Эмма нахмурилась, в который раз пробегаясь взглядом по своей копии договора, и нервно постучала пальцами по столу, насупившись. Она понимала все, что тут было написано, но волнение не давало собрать мысли в кучу и ответить хотя бы что-то более-менее членораздельное. К тому же пунктов было так много, что дальше четвертого она так и не продвинулась, снова и снова начиная с начала. Киллиан между тем спокойно переговаривался с Робертом, который, неожиданно серьезный, слушал его, наклонив голову набок, периодически кивая и отвечая что-то, облизывая губы. Иногда они поворачивались к двум юристам, которые сидели прямо, почти не шевелясь, но в тот момент, как к ним обращались, поспешно подавались вперед почти синхронно. — Хочешь что-нибудь спросить? — вопрос застал ее врасплох, и Свон, резко подняв голову, шумно выдохнула, побледнев. — А я могу? — А почему нет? — осведомился Джонс, пожав плечами, и поднял на нее глаза. — Ты все-таки имеешь прямое к этому отношение и должна понимать, что подписываешь. К тому же наличие вопросов докажет, что ты хоть что-то понимаешь или, по крайней мере, внимательно читаешь. — Не думаю, что стоит, — напрягся Голд. — Она все равно ничего в этом не понимает, а мы уже со всем разобрались. Хотелось бы уже поскорее со всем этим покончить и обсудить наедине последние детали. — Роберт, — он коротко улыбнулся, но Эмма уловила в его голосе металл, — я абсолютно уверен, что Эмма имеет полное право спросить все, что ей непонятно. Она все-таки не должна знать и понимать все на свете, у нее не тот возраст. — Вообще-то, — она встала, бросив на стол папку с листами, и сложила руки на груди, — я все еще здесь и прекрасно вас понимаю. Более того, я все-таки не идиотка, и у меня никогда не было проблем с обществознанием и его подтемами. Так что мне все понятно, но спасибо, что унизили, — гордо вскинув нос, она вышла из комнаты и, выскочив на улицу, прижалась спиной к стене, плотно закрыв глаза. В голове все смешалось в один большой комок, и она не могла понять, чего ей сейчас больше хотелось: оторваться на вечеринке, выплакаться Руби, накричаться в компании Робина или настрочить в дневнике очередное послание матери, все еще веря, что она сможет помочь ей. Глупо и безнадежно. — Ты так и будешь убегать от проблем? — рядом материализовался Киллиан, поправляя манжеты темно-синего пиджака, и Эмма дернулась от неожиданности, на мгновение прикрыв глаза. — Прости, если напугал, — добавил он, скользнув взглядом по ее лицу. — Может, тебе нервы полечить? — У меня все в порядке, — процедила она сквозь зубы, сжав руки в кулаки, и оскорбленно посмотрела на него. — Но не известно, как долго будет в порядке, если ты продолжишь так со мной обращаться. — А я сказал что-то не так? — он выгнул бровь. — Я, конечно, знаю, что вы, женщины, любите себя накручивать и делать из мухи слона, но лично я даже не планировал тебя обижать. Мне это не нужно. — О, так я должна поблагодарить тебя за то, что ты позволил мне ознакомиться с договором и даже задать вопросы? Какая доброта! — А почему нет? Я уверен, твой отец не дал бы тебе и шага ступить в этой помолвке без его разрешения. Я же даю тебе хоть какие-то права и свободы, тебе бы стоило понимать это, хотя бы как-то. — А то что? — нагло осведомилась Свон, вскинув бровь. — У меня будут еще большие проблемы? Не думаю, что хуже, чем сейчас, может быть. Я и так, если ты не понял, далеко не в раю. — Ты совсем не умеешь жить, — покачал он головой, прикрыв на мгновение глаза. — Если ты считаешь, что сейчас тебе тяжело, то ты и представить себе не можешь, что будет дальше, потому что тебе придется учиться жить так, как нужно жить. У тебя будет другая жизнь, никто не будет стоять рядом и постоянно говорить тебе, что делать. Как выкручиваться, как спасаться, что говорить и что не говорить. Тебе придется думать своей головой и отвечать за свои поступки самостоятельно, а не укрываться за спину отца. Я — не Роберт, так что не думай, что ты сможешь просто лежать дома и ничего не делать, периодически вырываясь на вечеринки и в магазины. У меня почти нет слуг, я все делаю сам, по крайней мере большую часть домашней работы, и ты должна будешь уметь все делать, так как это прямая обязанность жены. — Ты хочешь, чтобы я мыла полы?! — оскорбилась Эмма, фыркнув, и Киллиан жестко кивнул. — Мыть, стирать, убирать, готовить, пылесосить — все, как всегда, ничего нового и никаких поблажек. Ты женщина, Эмма, ты должна уметь все это делать. И дом в порядок привести, и гостей встретить, и на стол накрыть, учитывая все правила. — Ты мне кто, мать, чтобы указывать? — она осеклась, когда Джонс, шагнув вперед, встал практически вплотную к ней, сверкнув глазами. — Нет, не мать. Я твой будущий супруг и уж поверь — я буду гораздо строже, чем ты думаешь. Может, я сейчас еще не сильно на тебя давлю, поправляя, хотя стоило бы. — Я не ребенок, чтобы ты учил меня жить! — О, поверь мне — ты как раз ребенок, который абсолютно не понимает, как жить в современном мире самостоятельно. Ты же ничего не умеешь. — Я умею! — начала было сопротивляться она, но он лишь поднял руку, закатив глаза. — И что ты умеешь? Танцевать на барной стойке? Строить глазки? Флиртовать? Пить под партой в университете? Ты умеешь развлекаться, и то так развлекаются только люди, которые не видят своего будущего и хотят жить лишь настоящим. — А разве это неправильно? — вдруг осведомилась Эмма, подавшись вперед, и опустила взгляд на его губы, скользнув языком по своим. — Есть же такой девиз: "Сarpe diem," — лови момент, живи здесь и сейчас. Разве не стоит придерживаться его? Живем ведь всего один раз, нужно успеть урвать у жизни все, что только можно, по-максимуму. — Ну, если ты считаешь, что лучше потратить всю жизнь на псевдо-отношения, кутеж, развлечения и пустое прозябание с алкоголем, то уволь — у меня нет такой жизненной цели. И если она у тебя такая, то нам точно не по пути, — развернувшись на каблуках, он подошел к ожидавшей его машине и, не обернувшись, сел в нее, плотно закрыв за собой дверь.***
— Эмма! — Свон резко развернулась, выронив вешалку с серым свитером, что она держала в руках, и в изумлении посмотрела на Нила, который, поджав губы, смотрел на нее, переминаясь с ноги на ногу. — С каким это пор ты ходишь по магазинам? Особенно женской одежды. — И тебе добрый день, — глухо отозвался он, поджав губы, и, выхватив из ее рук вещи, скопом оставил их на кушетке, выйдя из магазина и таща девушку за собой, но Эмма выдернула руку, озлобленно сверкнув глазами. — Какого черта ты творишь?! — Нам нужно поговорить. — Поговорить? — она усмехнулась, запустив руку в волосы. — И для этого надо было так врываться и отвлекать меня? Ты ведь мог просто позвонить и назначить встречу. Зачем все так усложнять? — Потому что я хотел застать тебя наедине. Меня достало, что вокруг тебя постоянно столько народа, что подобраться почти невозможно. — А зачем подбираться? Надо поговорить — позвони или напиши. В чем проблема? Однако ты должен понимать, почему я не бываю одна — у меня скоро свадьба, Нил, и я должна разбираться с ней. У нас еще не все готово, а я хочу, чтобы ничего не сорвалось. Это все-таки важное событие. — А то я не знаю, — проворчал Кэссиди, и она смутилась, покраснев, поняв, что сказала. — Думаешь, я так легко все забыл? Ты кинула меня, Эмма, надеюсь, ты это понимаешь. У нас были планы на совместное будущее, а ты просто бросила меня за пару месяцев до свадьбы. И как я должен реагировать? — Не думаю, что ты сильно огорчился. Тебе ведь на самом деле нужна была не я, а связи моего отца и наше состояние. Я всего лишь промежуточный элемент, который нужно заполучить, чтобы достигнуть желаемого, — жестко выплюнула ему в лицо Эмма, и Нил посерел. Дернувшись вперед, он впечатал ее в стену за углом и, сверкая глазами, сжал ее плечи. В нос ударил запах дорогого одеколона, который раньше кружил голову, а сейчас вызывал лишь отвращение, и Свон отодвинула лицо, насколько это было возможно, поджав губы. — Ты охамела в край, Эмма. Совсем башню снесло из-за нового статуса, да? Зазналась до небес. Ты ведь не пуп мира, Свон, ты всего лишь идиотка, которая делает то, что ей говорят. — Отпусти меня, — попыталась оттолкнуть его Эмма, но он не шелохнулся, крепче сжав ее плечи. — Черт возьми! — Ты должна уйти от него, — прошипел он, сглотнув, и слегка встряхнул ее, тяжело дыша. — От Джонса. Я не знаю, что он задумал и зачем ты нужна ему на самом деле, но это не чисто. Его прошлое… Я не могу в него пробиться, но что-то там не чисто. С тобой может что-то случиться. — А тебе-то что? — наконец отпихнула она его и отошла в сторону, поправив волосы. — Тебе всегда было плевать на меня, а сейчас вдруг спохватился. Если ты думаешь, что сможешь сейчас что-то такое красивое сказать и я вернусь к тебе, а ты получишь свои деньги обратно, то можешь прямо сейчас валить. Я с Киллианом. — Ага, и почему же? — грубо осведомился Нил. — Потому что папочка сказал? Ты хотя бы раз в жизни можешь принять решение самостоятельно? Сама, а не чьей-то головой. Ты почти совершеннолетняя, прекрати прятаться за других. Ты должна понимать, что жизнь со мной будет лучше, чем с ним. Я тебя хотя бы… — Что? Только не говори, что уважал или любил, — усмехнулась Свон, закатив глаза. — Я никогда не представляла для тебя ценности. — А для Джонса, стало быть, представляешь? — ощетинился он, и она застыла, поджав губы. Стало очень неприятно от этих слов, так как она понимала, что он прав, но, не желая показывать этого, Эмма лишь пожала плечами, с вызовом вскинув голову. — У нас с ним хотя бы чувства, Нил, в то время как с тобой был лишь бизнес и притворство. У нас все серьезно. Так что, черт возьми, прекрати меня преследовать, иначе будет хуже, потому что, поверь, Киллиан сумеет потянуть за нужные ниточки, чтобы лишить тебя компаньонов. — Ты угрожаешь мне? — просипел тот, шумно втянув носом воздух, и она фыркнула с максимальным презрением, на которое только была способна. — У меня начинается новая жизнь, Кэссиди. И я не хочу входить в нее со старым мусором. Так что будь так добр — держись от меня подальше. Развернувшись на каблуках, Свон пошла по магазину, чувствуя, как бешено бьется ее сердце от нахлынувшего адреналина, однако она держалась, гордо идя вперед, и позволила себе расслабиться только зайдя в туалет. И во что она только ввязалась?