***
Киллиан, выйдя из машины, поправил пиджак и, кивнув охраннику, вошел в высокое здание, натянув уже привычную маску официального безразличия. Холодные кивки другим сотрудникам, спокойный шаг, прямой взгляд и ни единой лишней эмоции на лице. Он привык быть живым роботом, тщательно следя за своей мимикой, за своим телом в целом, понимая, как это необходимо в его жизни. Выйдя на нужном этаже, он толкнул стеклянную дверь и, идя по коридору, изучал людей, пытаясь найти нужное ему лицо. Дойдя до «курилки», он открыл дверь и замер, едва не налетев на Грэма. Тот тоже застыл, однако в следующую секунду улыбнулся и протянул ему руку. — Не ожидал увидеть тебя сегодня, Джонс. Ты вроде как в воскресение отдыхаешь. Единственный день в неделе. — А ты, кажется, первый раз за неделю решил явиться на работу, — натянуто улыбнулся тот, хмыкнув, — но, как я понял, у тебя перерыв на перекур? Могу немного позаимствовать твое личное время, хотя, как я понял, его у тебя навалом? — Без проблем, — отозвался тот и пошел за ним на балкон. Достав упаковку сигарет, он кивнул на нее, но Киллиан качнул головой, — все не отступаешь от стереотипов? Знаешь, я поражаюсь твоим нервам, с твоей нагрузкой каждый бы закурил и запил, а ты сохраняешь здоровье. Похвально, — Киллиан ничего не ответил, и Грэм закурил, выпустив дым, посмотрел на город и снова повернулся к нему. — Так о чем ты хотел поговорить? Я, знаешь, польщен, что ты тратишь на меня свой выходной, так что я весь внимание, — Джонс продолжал молчать, убрав руки в карман и пристально глядя на него. Пару секунд Хамберт непонимающе смотрел на него, потом вдруг замер, подавившись дымом, и побледнел. — Я так понимаю, Эмма рассказала... ? — Естественно, — спокойно отозвался тот, не двинувшись с места. — Что ж, — Грэм снова затянулся и, вернув свой прежний равнодушный вид, пожал плечами, — как я уже давно понял, тебе глубоко плевать на жену. А она молодая, естественные потребности, все дела, а ты на нее внимание на обращаешь. Так что не удивительно, что она так легко переключилась на меня. К тому же я ее, по крайней мере, ценю и уважаю, а ты… — он не договорил, потому что Киллиан отработанным метким движением подался вперед и ударил его в нос. Грэм покачнулся, привалившись к стене, и выругался, прижимая руку к сломанному носу. На светлую рубашку стала капать кровь. — Считай, что это предупреждение, — невероятно спокойно проговорил Джонс, даже не повышая голос, — я не мешал вам дружить с Эммой, хотя ты явно не годишься ей в друзья, она выше этого, но я терпел. Но ты перешел все границы, Хамберт. Так что не советую даже подходить к ней, я не промахиваюсь. А сейчас — пошел к черту, — выплюнул он и вышел с балкона, закрыв за собой дверь. Уже выйдя на улицу, Киллиан услышал, как звонит его мобильный, и, достав его, замер на пару секунд, размышляя, потом решительно нажал на кнопку «принять вызов» и прижал телефон к уху. — Алло, да, привет. Я помню, что обещал приехать. Но планы изменились. У меня не получится сегодня вырваться, все немного поменялось, так что я приеду на неделе, может быть в среду, я должен закончить около пяти, если ничего не изменится. Извини, что так вышло, но по-другому не получится, мне жаль. Что случилось? — он замялся, на мгновение поджав губы, потом ответил напрямик: — Я хочу провести время с Эммой.***
— Эмма? — Киллиан прошел в гостиную и улыбнулся, когда увидел, что она свернулась в клубочек в большом кресле, прижав колени к груди. Большой ребенок. Улыбнувшись, он оставил пакет с пирожными на столе и, прикрыв ее пледом, пошел на второй этаж. Зайдя в комнату, он закрыл за собой дверь и, сев за стол, достал из ящика дневник, перечил последнюю запись. — Как глупо… — покачав головой, он открыл новую страницу и, взяв ручку, начал писать.Не думал, что когда-нибудь буду писать сюда подобную чушь, но если я скажу об этом Дэвиду, то на следующий день меня найдут с простреленной головой, потому что проще так, чем терпеть его реакцию. Прошлой ночью произошло что-то странное. Я впервые за долгое время взял в руки гитару, вернулся к старой песне, а потом даже спел Эмме, и мы танцевали. Это слишком похоже на мою прошлую жизнь, на жизнь, когда все было нормально, когда мне не нужно было притворяться. Но я не хочу в старую жизнь, я от нее отвык, а из-за Эммы ничего не получается. Она меняет меня, точнее активно пытается сделать это, и это раздражает. Да, именно раздражает, хотя я в последний раз по-настоящему злился лет десять назад. И еще она сумела меня удивить. Я давно знал, что она дружит с Хамбертом, но никогда бы не подумал, что он рискнет переспать с замужней женщиной. Но Эмма отказала ему и, более того, практически сразу же рассказала мне обо всем. Иногда ее прямолинейность и искренность играют ей на руку. Иногда мне кажется, что я совершил огромную ошибку и нам нужно развестись, но в следующий момент она делает что-то такое, что мне хочется продолжить следить за ней, за ее выходками, учить ее, ругать, смеяться над тем, как она себя ведет. И это странно. Но, что еще более странно, я хочу продолжать все это.
***
Когда Киллиан зашел на кухню, он замер, увидев, что Эмма снует у стола, на котором стояли раскрытые коробочки с пирожными и чайник. Улыбнувшись, он только ослабил ворот рубашки, расстегнув пуговицы у горла, и подошел к столу. — Я не особо знаю, какие ты любишь, поэтому… — Взял всех по два, — широко улыбнулась она, — мудрое решение. Делай так почаще, потому что, к сведению, пирожные я ем абсолютно все. Каждое из них прекрасно по-своему, так что в этом плане со мной проблем никогда не будет. — Запомню, — рассмеялся он и, пододвинув ей стул, сел напротив, осмотрев все сладости, — а смотрится даже аппетитно. — А ты не видел? — Нет, я просто сказал, чтобы мне дали всех по два, и все, даже не заглядывал в коробочки. Никогда не интересовался этими сладостями, да и не могу сказать, что я большой их фанат. Так, иногда, особенно по праздникам, куда деваться некуда, а так довольно редко. — Именно поэтому ты кладешь одну ложку сахара в чай? — Ты заметила? — Я много чего заметила за эти месяцы, — призналась Эмма и, встав, подошла к нему. — Кстати об этом, — она взяла его левую руку и, немного закатав рукав рубашки, провела пальцем по татуировке на его запястье. Киллиан дернулся от неожиданности, вырвав руку, но потом немного расслабился, сглотнув. — Расскажешь? — Почему компас? — тихо осведомился он, рассматривая незамысловатый рисунок. — Или почему у меня есть татуировка? — Я уже поняла, что многого не знаю о твоем прошлом, так что, думаю, второй вопрос сам собой разумеется. Поэтому мне больше интересно, — она пододвинула стул и села рядом, сжав его руку в своих ладонях, — почему именно компас? — А ты можешь представить у меня дракона на всю спину или тигра на груди? -усмехнулся Джонс, взъерошив волосы. — Но, если без шуток, то у меня было несколько вариантов: сабля, якорь, потом я наткнулся на компас и решил, что будет круто, если у меня всегда с собой будет что-то, что будет помогать мне найти верный путь. Правда не очень он помог… — он опустил рукав, потемнев, и отвернулся, старательно избегая ее взгляд. — Знаешь, — Киллиан помолчал, прекрасно понимая, что Эмма ловит каждое его слово, — я знаю, что ты ждешь, что я тебе все расскажу, потому что вся твоя жизнь лежит на ладони и тебе почти нечего от меня скрывать. Да ты и не умеешь. Но, пойми, каждый человек имеет право на свои личные секреты, о которых он будет молчать. И до тех пор, пока я не буду готов отпустить прошлое и рассказать тебе о нем, тебе придется терпеть. — Просто я не понимаю, что такого могло произойти в твоей жизни, что ты упорно от меня это скрываешь. Ты сам говоришь — я у тебя на виду, вся моя жизнь, я вся, я целиком и полностью принадлежу тебе, я выбрала тебя, окончательно выбрала. Тогда почему ты не можешь открыться мне? — Потому что я не хочу, чтобы ты стала частью моего прошлого, — прошептал он, глядя ей в глаза, — потому что я хочу видеть тебя в своем настоящем. И будущем.