***
— Предлагаю игру, — Эмма прервала молчание, и Киллиан заинтересованно посмотрел на нее, вскинув бровь. Они шли по улице вдоль набережной, бесцельно прогуливаясь по городу. Их руки периодически соприкасались, и оба невольно улыбались, чувствуя себя смущенными подростками, которые не знают, как вести себя на первом свидании. — Какую? — Вопросом на вопрос. То есть я задаю какой-нибудь вопрос, ты отвечаешь на него, обязательно честно и максимально подробно, после чего задаешь мне свой вопрос, на которой я должна ответить так же честно. Это поможет нам лучше узнать друг друга, да и, мне кажется, это будет интересно. — Мне стоит заранее опасаться? — А тебе есть, что скрывать? — сощурилась она, и он пожал плечами. — У каждого человека есть скелеты в шкафу, с которыми он не готов расстаться. Но мне нравится идея, так что я согласен. Задавай свои вопросы. — Что ж, ладно… Ты любишь путешествовать? Ты вообще часто путешествуешь? — Раньше очень часто куда-то ездил, мне нравилось летать на самолетах, поезда я никогда не любил, нравилось узнавать культуру разных стран, знакомиться с людьми. А потом бизнес захватил все мое свободное время, я и вовсе охладел. Но по факту я объездил практически весь мир, один год я вообще практически дома не был, устроил себе незапланированное кругосветное путешествие, — он улыбнулся своим воспоминаниям, и Эмма невольно залюбовалась им. В такие моменты он был особенно красив со счастливыми глазами и искренним блеском в них. — Как-то так, — Киллиан поднял на нее глаза и запустил руку в волосы. — Достаточно честно? — В самый раз. Теперь давай ты. — О чем ты мечтала в детстве? Мне всегда нравилось слушать о том, что говорят дети, мечтая о «профессии» принцессы или космонавта. — Ну, пока мои сверстники мечтали работать в кафе и объедаться сладким или поселиться в магазине игрушек, я планировала открыть приют для бездомных животных. Чтобы там у них было все на высшем уровне: и чисто, и еды навалом, и возможность подлечиться, и игрушки… Просто я год за годом видела на улицах брошенных кошек и собак, и мне было страшно жалко их. — И что тебе помешало открыть такой приют? — Это уже второй вопрос, — напряженно улыбнулась Эмма и пожала плечами, — но на самом деле я не знаю. Наверное, в какой-то момент я стала… слишком эгоистичной, чтобы думать о ком-то другом. — Хорошо, что ты это понимаешь. — Но я стараюсь исправиться, честно, — она поднимает глаза и долго смотрит на него, — я хочу закончить университет и все-таки попробовать открыть такой приют. Дизайн, конечно, штука интересная, но мне хочется заняться чем-то более серьезным, а то я чувствую себя отсталой рядом с тобой. — Глупая, — рассмеялся Киллиан и притянул ее к себе, поцеловав в висок, — но меня радуют твои слова. Они очень правильные. И ты должна понимать, что я всегда помогу тебе по мере своих возможностей, а они мало чем ограничены. — Я даже не сомневаюсь, — Эмма прижалась к его плечу, обняв его рукой за талию. — Так, теперь моя очередь. М-м-м, дай мне подумать… У тебя есть цель в жизни? К чему ты стремишься, чего хочешь достичь? — Ну, знаешь, мудрецы говорят, что настоящий мужчина должен посадить дерево, построить дом и вырастить сына. Какое-то время я к этому стремился, даже посадил на старой даче несколько деревьев, так сказать про запас. Дом практически построил, по крайней мере приложил к его строительству свою руку. А если говорить о цели… На самом деле даже не знаю, я как бы всегда был доволен тем, что у меня есть, меня все устраивает. Но теперь, — он покосился на нее, — моей целью стала ты. — То есть? — она остановилась, уставившись на него. — Все началось не так хорошо, как я хотел. Я бы даже сказал, что абсолютно противоположно, и теперь я хочу исправить эти месяцы недоразумений. Дальше… Мой следующий вопрос — когда ты шла на исторический факультет, ты думала только о желаниях отца или видела себя в профессии историка? — Папа с раннего детства вбивал мне, что я должна пойти на исторический факультет, потому что мне всегда нравился этот предмет. Я привыкла слушаться его и делать так, как он скажет. Я вообще ни о чем не думала, когда поступала, была слишком поглощена тусовками и… парнями, — она немного покраснела, потупившись, — и все остальное казалось не таким уж и важным. Но, мне кажется, я не смогла бы в будущем пойти на историка, да вообще связать жизнь с историей. Я устаю от нее. Именно поэтому я в последнее время все чаще задумываюсь о приюте, потому что это ближе мне, — Эмма нервно облизала губы и убрала за ухо прядь выбившихся волос. — Моя очередь. Можно ведь немного… грубый вопрос? — Смотря какой, — насторожился он. — Когда был твой первый раз? — одним комом выдохнула она. — Зачем тебе это? — Это не ответ. — Что ж… — Киллиан замялся, подбирая слова, а потом пожал плечами, — не знаю, зачем тебе эта информация, но мне было семнадцать лет. — Это было с той… девушкой? — Верно. — Получается, — она замялась, остановившись, и посмотрела на воду, — у тебя большая часть жизни связана с ней, верно? Первый раз, юность, сильные чувства… Настолько, что ты до сих пор хранишь память о ней, заботясь о цветах, которые она любила. — Ты же не ревнуешь? — осведомился он, наклонив голову набок. — Сейчас она лишь призрак прошлого, тебе не нужно волноваться о ней, хорошо? — А если она вернется? — Не вернется, мы оборвали все связи, — жестко оборвал ее Джонс, сверкнув глазами, но потом выдохнул и провел руками по ее плечам. — Тебе правда не о чем волноваться, Эмма, просто верь мне. У меня нет причин врать тебе. — Я верю, — она сжала его руку, — верю.***
— Доброе утро, — чрезмерно довольный голос Дэвида заставил Эмму поморщиться, и она села на кровати, зевнув, — надеюсь, я тебя не разбудил? — Зря надеешься. — Ну бывает, вставать рано тоже полезно. Я чего звоню-то: ни в коем случае не пытайся сегодня подстроиться под него, угождая во всем. Его это дико бесит, так что лучше не раздражай его. Веди себя, как обычно, и не поздравляй больше одного раза, заранее предупреждаю. — Что? Погоди, — она нахмурилась, пытаясь вникнуть в его слова. — Кого его? Куда подстраиваться? О чем ты говоришь вообще? Я что-то пропустила? — Ты знаешь, какой сегодня день? — Если мне память не изменяет, то среда, а что? — Я про дату. Она тебе ничего не говорит? — А что она мне может… — Эмма осеклась, взглянув на экран мобильного, и замерла, — погоди… Твою мать! — она резко вскочила и стала носиться по комнате, одеваясь на ходу и не переставая ругаться. — Мать мою не трогай, пожалуйста, она тебе ничего не сделала. — Я забыла! Господи, месяц назад я помнила и даже что-то планировала, а сейчас почему-то забыла. Вот же черт! — она стала судорожно собирать сумку, наплевав на завтрак. — У меня даже нет подарка для него! Какая же я дура! — Успокойся, у тебя есть весь день, чтобы исправить недоразумение, пока Киллиан будет на работе. Самое главное не подавай вида. Спустись вниз, поздравь его, отправь на работу и вперед. — Какое счастье, что ты позвонил, — протянула она, запахиваясь в халат, — я не знаю, что бы делала, если бы не вспомнила. Господи, это был бы такой позор… — С тебя причитается. Удачи, короче, потом расскажешь, что да как. Я к вам до выходных не выберусь. — Спасибо, — Эмма бросила мобильный на кровать и, приведя себя в порядок, спустилась на первый этаж. Она уже успела привыкнуть к этой картине: Киллиан, сидящий за столом в костюме и читающий последние новости на своем планшете. Хлопья, молоко, салат — только здоровая, легкая пища. Никогда не торопится, не опаздывает и не психует, все отработано годами. Стараясь ступать как можно тише, Эмма подошла к нему со спины и, обняв его за плечи, прижалась губами к его как всегда гладкой щеке. — С днем рождения! — Спасибо, — он расплылся в улыбке и отложил планшет в сторону, подняв на нее глаза. — Хорошо спала? Я сегодня постараюсь вернуться раньше, а ты выбери фильм, надо же как-нибудь отпраздновать. — А гостей мы звать не будем? — Если только в выходные, и то я не могу назвать себя фанатом вечеринок. Разве что позову Дэвида, потому что от него все равно не отвертимся. Что? — он остановился, когда увидел ее счастливую улыбку. — Что я такого сказал? — Мне нравится, когда ты говоришь «мы». — Мне тоже, — улыбнулся Киллиан и, подавшись вперед, осторожно и очень легко коснулся ее губ своими. Эмма улыбнулась шире и на мгновение прикрыла глаза, но потом, вспомнив про свою оплошность, распрямилась и посмотрела на часы. — Ты не опоздаешь? — Выгоняешь? — лукаво сощурился он. — Нет, что ты! — девушка вспыхнула. — Я вовсе не… — Да понимаю я, — Джонс рассмеялся и, вытерев губы салфеткой, поднялся с места. — Я и правда не люблю опаздывать, так что мне пора выходить. Увидимся вечером? — До вечера, — кивнула она и, поцеловав его в щеку, проводила до дверей. Дождавшись, пока его машина скроется за поворотом, она бросилась к мобильному и, набрав номер Руби, договорилась с ней о встрече, решив, что вдвоем они смогут выбрать что-нибудь необычное.***
Стараясь забыть красное от смеха лицо Руби, Эмма запаковала подарок в красивую бумагу и села в гостиной ждать мужа. Пару раз она порывалась выбросить подарок и не рисковать, но потом снова и снова останавливалась, пытаясь убедить себя в том, что это будет оригинальная шутка и Киллиан ее поймет, однако напряжение не отступало. Когда наконец в холле послышался звук открывающейся двери, Эмма расправила платье, напоследок посмотрела на себя в зеркало и вышла в коридор, с улыбкой глядя на мужа, который, повесив куртку, направился к ней. — Успела соскучиться? — А как же, — усмехнулась она и обняла его, уткнувшись лицом в его грудь. Сердце бешено стучало в груди, и она боялась, что он сможет почувствовать ее учащенное сердцебиение. Поэтому она немного отступила, не отпуская его руку. — Готов получить свой подарок? — Ты приготовила мне подарок? — А разве это не очевидно? — Киллиан просветлел, и дрожь пронеслась по всему телу Свон. Она уже была готова бросить все и импровизировать, однако муж уже шел на второй этаж, и ей не оставалось ничего, кроме как пойти следом за ним. Зайдя в свою комнату, Эмма взяла со стола подарок и, замешкавшись на мгновение, вложила его в руки Киллиана, нервно поджав губы. Тот посмотрел на нее, скользнув заинтригованным взглядом по ее лицу, и опустил глаза на подарок, повертев коробку в руках. — И что там? — Открой и узнаешь, — все, что смогла ответить она. После этих слов Джонс развязал упаковку, положив на комод длинную ленту, которой она была обвязана, и заглянул внутрь. Переведя непонимающий взгляд на девушку, он извлек из коробки нечто резиновое, сразу начавшее едва заметно раскачиваться из стороны в сторону в его руках. Эмма, чтобы не рассмеяться, сжала челюсти так сильно, что стало больно, в то время как сердце было готово выскочить из груди. — Это… — его голос стал очень хриплым, казалось, он с трудом держит себя в руках. — Возможно, — сдержанно отозвалась она, боясь и в то же время не в силах разорвать зрительный контакт. Киллиан помолчал, напряженно взирая на странный подарок, и медленно провел языком по губам. — И что мне с этим делать? Зачем это мне? Я же мужчина, вроде как, по крайней мере все эти годы я считал себя именно им… Или ты решила проверить мифы, ходившие до нашей свадьбы? — его глаза потемнели, и Эмма поняла, что ей нечем дышать. Вся ее затея вмиг перестала казаться такой смешной и остроумной, и она поняла, какую совершила ошибку. Она хотела добиться от него эмоций, и она добилась, только сейчас она не была этому рада, а мечтала лишь о том, как бы поскорее спрятаться от пронзительного взора синих глаз. Девушка не нашла, что можно ответить на это, поэтому просто молчала, смотря в глаза Джонсу и стараясь держать себя в руках. Вперивший взгляд в нее Киллиан сделал несколько шагов вперёд, заставляя Эмму сдавать позиции к выходу, и она вздрогнула, когда за спиной вместо спасительной двери оказалась сплошная стена. Прижавшись к прохладной поверхности спиной, она подняла глаза на мужчину, нависшему над ней в нескольких сантиметрах от её лица. — Или ты хочешь, чтобы я опробовал его прямо сейчас? — в этот же момент щелкнул замок на двери, оказавшейся буквально в полуметре от Эммы. Снова переведя взгляд с единственного — и теперь уже невозможного — выхода на мужчину, Эмма увидела в его глазах намёк на смех, но настолько далекий, что ей показалось, будто это был плод ее больного воображения, и судорожно сглотнула. Несмотря ни на что, находиться на таком расстоянии от Джонса и держать себя в руках было по-прежнему сложно. Внезапно Киллиан подался вперёд и, схватив ее за руку, потащил к кровати, сел на нее и, перекинув девушку через колени, провел рукой по ее спине. Эмма попыталась дернуться, с трудом ловя губами воздух, но он лишь крепче сжал ее бедра, не давая шевелиться. — Ты что делаешь?! — А что? — осведомился он, проведя рукой по короткой юбке ее платья. — Ты же сделала мне подарок, а его нужно сразу же проверить, разве нет? А на ком ещё? Не на мне же, — с этими словами он задрал ее юбку и ударил ладонью по ее ягодицам. Девушка взвизгнула, вцепившись руками в простыню, и прикрыла глаза от острой боли. — Киллиан!!! — Тебе показалось, что это остроумно, да? Типа шутка? Так вот, Эмма, это ни разу не смешно, — его голос был такой жесткий и грубый, что она с трудом оставалась в сознании от страха. — Как тебе вообще пришло такое в голову?! — Отпусти меня! — вскрикнула она, тяжело дыша. — Я тебе не ребенок, чтобы ты так поступал со мной! — Не ребенок? — фыркнул он. — А мне как раз показалось, что ты именно ребенок, потому что никак иначе я не могу описать твои действия, — Киллиан провел рукой по ее коже, и Эмма закусила нижнюю губу, плотно зажмурившись. — К тому же, — он сделал паузу, — ты не сможешь убедить меня в том, что тебе не нравится. С этими словами он опрокинул ее на кровать, вжимая грудью в простыни, а сам навис сверху, упираясь в матрас по обе стороны от ее тела. Она содрогнулась, когда его слегка шершавые пальцы скользнули по ее полуобнаженной спине. Свон с трудом дышала, пытаясь не отключиться, а потом, неожиданно осмелев, вывернулась и, перевернувшись, с вызовом посмотрела ему в глаза. — Как и тебе. Джонс сощурился, ловя губами воздух, и Эмма поняла, что его состояние даже хуже, чем ее: бешено горящие глаза, тяжело вздымающаяся грудь, растрепанные волосы… Казалось, что он балансировал буквально на грани, не решаясь сделать следующий шаг. Пару секунд он не двигался, сканируя ее взглядом, потом оттолкнулся от кровати, кое-как поправил задравшуюся рубашку, обнажившую низ живота по краю брюк, и отошел в сторону. Запустил руку в волосы, беря себя в руки, развернулся и, взяв с комода подарок, бросил его Эмме. — Спасибо, но лучше оставь его себе. Он тебе гораздо нужнее, — и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Свон, длинно выдохнув, упала обратно на кровать и закрыла лицо руками. Сердцебиение все не успокаивалось, и она не знала, что сейчас в ней сильнее — веселье или возбуждение.