Война кровей

Величественная зала Совета встретила Ваню в новом образе. Мирона, Порчи и Рэта еще на входе увели куда-то в другую сторону, и он один шел по уж знакомому маршруту. Самое удивительное, что в этот раз его никто не конвоировал туда. Да и какой смысл? Зала была в конце коридора без поворотов, а на входе такое количество охраны, что даже очень захочешь - не сбежишь. Ваня медленно шел по коридору, оглядываясь на фрески на стенах с замысловатой мозаикой и скульптуры горгулий под потолком. Отчего-то ему казалось, что одна из них сейчас вспорхнет с места и улетит, ведь в отличие о него, они были свободны. Призванные нагонять ужас, сейчас даже в полумраке подвала освещенного одними лишь факелами на стенах, они будто бы живые существа, сопереживали и поддерживали юношу, одиноко бредущего по пустынному коридору. Что ждало его впереди? Какое испытание придумает Совет? Вариантов в голове не было вообще, но что-то подсказывало, легко ему не будет. Может это был тихий шепот тех самых горгулий? Или от недосыпа и колоссального количества никотина в крови у Вани уже просто ехала крыша. Коридор оборвался внезапно, как и в прошлый раз, все той же огромной металлической дверью со ставнями, которые отворились изнутри, едва он оказался рядом. Внутри, кроме стен, изменилось абсолютно все. Зал Совета с обеденным столом вдруг превратился в какой-то театр рыцарских боев или клетку боев без правил. На высоте метров десяти, может больше, от пола расположились, так называемые, трибуны - балкончики, на которых и восседали все члены этого гнусного общества. А все, что ниже, было огорожено круглым забором, больше напоминавшим клетку, хотя это она и была. Как только Ваня шагнул в нее, дверь позади него сразу захлопнула охрана, задвигая массивный железный замок. - Вижу ты наконец добрался. Мы уже заждались.- раздалось где-то слева над его головой. Парень поднял голову и, увидел Густава, надменно смотрящего на него сверху вниз. Ваня лишь слегка кивнул в ответ, безразлично окинув его взглядом. Продолжая выискивать глазами Мирона и ребят. - Они там.- вновь отвлек его от мыслей о друзьях Густав.- Не будем же затягивать. Мы максимально упростили твое испытание, так как за тебя очень просил Адемир Виейра, один их верховных членов Совета. Но это не значит, что будет легко.- вампир вновь ехидно усмехнулся. Белый повернул голову в противоположную от Вани сторону и кивнул кому-то за решеткой. Ваня перевел взгляд с трибун на дверь перед собой. Та со свойственным ей скрипом отворилась и двое охранников буквально заволокли туда кого-то, гораздо меньше Вани по росту, закованного в огромные ржавые кандалы и, с мешком на голове. Рудбой закрыл глаза, пытаясь успокоить сердцебиение и подготовиться, к своему приговору. - Все просто, волчонок,- усмехнулся Густав,- убей красного и, можешь быть свободен. После чего белый сделал шаг назад, кивая охранникам. Те, в свою очередь, отпустили его противника, резко сдернув с вампира мешок и, скрылись за дверью, повторив то же, что и охрана за его спиной. Ваня сделал резкий шаг вперед, обращаясь в волка, практически мгновенно. От чего по трибунам выше прокатился гул удивления. Даже рожденные волками не всегда могли продемонстрировать такое эффектное превращение, а тут какой-то новообращенный, двух месяцев от роду, вытворил такое. Зрителей это впечатлило, но высокомерные лизоблюды быстро вернули себе безразличные маски. Только обернувшись Ваня наконец открыл глаза и, то что предстало взору, его совсем не обрадовало. Перед ним стоял ребенок. Девочка, лет может тринадцати от роду. Грязная, в каких-то лохмотьях, со спутанными волосами. Она была вся перемазана запекшейся кровью вперемешку с засохшей глиной и землей. Девочка выглядела настолько жалко, что у Евстигнеева защемило в груди и, он утробно рыкнул. Ребенок перед ним был больше похож на загнанного в угол зверька, чем на кровожадного красного вампира, но Совет это не волновало вовсе. Рудбой знал, что она вампир и, что на ее счету явно не мало смертей. Но он не мог заставить себя и шагу сделать к ней. Конечно, за те два месяца, что Аня занималась с ним, он узнал огромное количество новой информации о красных, он знал как сражаться с ними, знал как их убивать. Но морально, он не был готов к этому. А девочка впереди вдруг подняла голову, как заведенная кукла и, безумно улыбнулась. Она резко рванула руками в разные стороны и с жутким хрустом собственных костей разорвала металлические кандалы. Ваня ужаснулся. Она же совсем малышка, проносилось в его голове. Одновременно с этим Анин голос звенел в ушах, что красные это бездушные твари и, в них не осталось уже ничего человеческого, абсолютно. Как бы они не выглядели, его кровный долг, как вервольфа, уничтожать таких. Красная рванула к нему с невероятной скоростью и все, что он успел, это дернуться в сторону. Она оцарапала его сбоку, где-то в районе поясницы и, Ваня не сдержался, заскулив от боли, но рана тут же затянулась, а он обернувшись увидел, как безумное дитя влетело головой в решетку, расшибая об нее все лицо. Девочка развернулась к нему и безумно засмеялась, таким звонким переливом колокольчиков, но Ване он больше напомнил жуткую истерику. По ее лицу стекала кровь, из сломанного об решетку носа, который она с омерзительным хрустом поставила на место, облизывая окровавленные губы и, вновь заулыбалась, обнажая длинные клыки, залитые собственной кровью. Все, что мог Рудбой, это уклоняться от нее и, как мышка от кошки, бегать по кругу. Девочка не давала подступиться к себе, а даже если и была пара возможностей, то Ваня просто не мог наступить себе на горло и кинуться на девочку. Краем глаза он заметил напряженное лицо Рэта, а рядом с ним и взволнованного Дарио, нервно сжимающего кулаки. За его спиной стоял и Мирон, в ужасе глядя на все происходящее, но никто из них не издал ни звука. Тогда, парень перевел взгляд на трибуну Густава и присмотревшись, заметил за его спиной мерзкую вампиршу Элеонору, рядом с которой стояла Аня, его Аня, так думал он. Но обратив внимание на то, как она смотрела на него, он понял, что сейчас она уже не была его. Они забрали ее. Отобрали силой, заботясь только о себе. В груди вновь что-то больно кольнуло. А потом он вдруг почувствовал, как хрустят его собственные кости. Будто кто-то проехал по нему катком. Оказалось, что он на столько ушел в себя, что совершенно выкинул из головы маленькую безумную вампиршу. Которая не на шутку разбушевалась. Как только рассудок вернулся к Ване, адская боль пронзила все тело, сводя конечности, а из груди вырвался протяжный вой раненного зверя, больше похожий на человеческий крик, разрывавший горло. Вампирша отлетела назад, затыкая уши и, дальше для Рудбоя все было как в тумане. Он не привык к таким ощущениям, потому болевой шок накрыл его с головой, не давая пошевелиться и даже обратиться обратно. Мирон с Порчи в ужасе подлетели у перилам трибун, но Ваня этого уже не видел. Последнее, что он заметил перед собой, это маленького демона, устремившегося к нему, чтоб закончить свое дело. Как вдруг перед ним приземлилась огромная белая волчица, на ходу перехватывая красную. Волчица отбежала от Вани на пару шагов и, резко дернув головой, сомкнула челюсти до упора, разрывая девочку на части. И только раскидав куски окровавленной, отвратительно смердящей плоти, успокоилась, медленно поворачиваясь к Рудбою. На задворках сознания Ваня слышал, как Густав что-то кричал с трибуны, но слов не разобрал. Зато похоже разобрала Аня, которая почему-то склонила голову к земле, накрывая уши окровавленными лапами и жалобно заскулила, мотая хвостом вверх-вниз. Рудбой чувствовал, как срастаются его кости, их хруст он не просто ощущал, он слышал, как они хрустели. Но срастались неправильно, потому что переломаны были слишком сильно, по кусочкам. Пусть у него болевой порок и был высоким, но к такому тело было не готово и, в какой-то момент сознание его покинуло. Накрывая блаженной завесой темноты. Члены Совета засуетились на трибунах, расстроенно перешептываясь. Они были разочарованы, надеясь изначально на кровавую бойню и, не получив ее. Порчи в ужасе перевел взгляд на отца, на соседней трибуне, но тот лишь вернул ему такой же ошарашенный взгляд. Показывая тем самым, что помочь не может ни чем. Элеонора ехидно посмеивалась глядя вниз, на разорванное тело маленькой вампирши, скулившую волчицу и окровавленного волчонка, без чувств лежащего у решетки. Мирон в немой панике схватился за перила, судорожно хватая воздух и отчаянно пытаясь понять, что будет с ними дальше. Что будет с Ваней, жив ли он вообще? И что происходит с Аней? Не было ответов, как всегда были только вопросы. Много вопросов. И это пугало еще больше, ведь если Ваня не справился, им прямым текстом говорили, что его ждет смерть. Но вмешалась еще и Аня. Мирон заметил ее, еще когда вошел в зал и, она вела себя странно. Будто полностью подчинялась Совету, будто по своей воле. Ее словно кто-то вел на поводке, контролировал сознание, не давая и шагу ступить самостоятельно. В голове промелькнула мысль, что это конец. Ни его, ни ее, ни Ванин - их конец. Густав отдаст приказ и, их просто убьют. Разве что у Порчанского был шанс выжить, его отец все таки был одним из советников. Но легче от этого не становилось. Он не сразу обратил внимание на грохот, раздавшийся из-за стены напротив. Лишь когда он в третий раз повторился, в зале воцарилась тишина и все повернули головы в сторону стены, из-за двери в которой выводили красную. Федоров вдруг обратил взгляд на трибуну, где стоял Густав. Тот, до этого что-то говоривший, замолк и как все удивленно уставился на стену слева от него. Мирон опустил глаза вниз на, так называемую, арену и заметил, что как только белый замолчал, Аня подняла голову и, уже осмысленным взглядом, посмотрела на Мирона. Он буквально почувствовал, как мысленно она кричала ему - бежать. И спустя пару секунд, осознав, что ему не показалось, что подтверждал ее полный ужаса взгляд, он отступил на пару шагов от перил трибуны, утягивая за собой Порчи и Рэта. Они медленно отходили назад, но на их перемещения никто не отреагировал. Все внимание присутствующих в зале было направленно на источник шума, не предвещавший ничего хорошего. Единственное, что мешало покинуть это место, было само это место. Точнее обратный путь, которого они не знали. Собор, в котором они по факту находились, был построен на рубеже с тринадцатого по пятнадцатый век, а в то время любили настроить кучу коридоров и потайных дверей, так что даже до уборной приходилось преодолевать целые лабиринты, не то что уж сейчас, выйти из тайного зала собрания в подвале пристроя. Парни стояли в дверях, когда дикий грохот разорвал гнетущую тишину, звенящую в ушах. Стены затряслись и та, из-за которой доносился грохот, рухнула разнося пыль и обломки камней в разные стороны. Не все сообразили сразу, что пора уносить ноги и, Мирон на пару секунд застывший в дверях, был буквально вынесен в них с потоком хлынувших туда белых. Крысы первыми бегут с тонущего корабля. В разрушенную залу ворвались красные. И первое, о чем думала Аня в тот момент, это то, что Рудбоя, лежавшего без сознания, разорвут на куски, как она ту девчонку, его нужно было как-то уносить. Но времени на то, чтоб вытаскивать его уже не было. Помощь пришла с неожиданной стороны. Порчи с Рэтом, уже открыли дверь снаружи. Ее мало интересовало, как они оказались на нижней площадке, ведь с трибун за решетку было не попасть, главное, что они смогут о нем позаботиться. Красные бросались на всех, без разбора. Дикие, обозленные, голодные. Они были варварами, настоящими чудовищами, но и оставлять их здесь нельзя. Разгромив Собор, они отправятся в город. Эту войну начала она, значит теперь она не имеет права бежать с этого корабля, даже последней. Волчица закрыла собой выход из клетки, но и ее сил не хватит, чтоб остановить их всех. Белоснежная шерсть уже давно окрасилась в кроваво-бурый и теперь воняла просто омерзительно, еще и утяжеляла и без того не легкую шубу. Пока Рэт вытягивал Ваню из клетки, Аня огляделась и поняла, они не справятся. Все вервольфы, что были в зале уже обратились, но их сил не хватало, чтоб сдержать наплыв кровожадных монстров. Она видела, как отрывали голову высокомерной Элеоноре. Как белые стремительно покидали зал и, кто-то из них задел факел на стене. От пролитой вампирской крови вспыхивало все вокруг и смрад стоял уже невыносимый, покрывая белую шубку волчицы черной копотью. Но как только Рэт и Порчи исчезли за дверь, она бросилась вперед. Это ее война. Анна не считала количества убитых ею красных, она никогда не испытывала к ним жалости. Даже если они не нападали на нее, ее кровным долгом было убивать их, потому она нападала первой. Но в какой-то момент стены не выдержали и потолок начал обваливаться. Погибнуть под обвалом камней утопленных в крови красных, не лучшая участь, поэтому девушка бросилась к выходу, прекрасно понимая, что выйти все равно не успеет, когда оставшиеся красные преградили путь. Рядом с ней на полу лежала девушка, белая, совсем еще юная, что она вообще забыла в Совете? Она была ранена, на столько, что сама бы не вышла. Аня схватила ее за остатки разорванного платья и закинула к себе на спину. Осталось только как-то пройти мимо оставшихся красных, явно не желавших выпускать их отсюда. На удачу девушка рванула через задымленную расщелину в обломках, надеясь хоть не самой выбраться, так вынести девушку, лежавшую на ее спине. Но и там ее поджидали. Они были по всюду, пусть их было уже не так много, волки уничтожили большинство, но все они уже покинули разрушенную залу, кроме нее. Она выскочила из расщелины и резко затормозила, упираясь носом в грудь красного, хищно оскалившего зубы в его сторону, волчица отпрыгнула назад, опаляя шкуру полыхающим пламенем. Лезть в расщелину было не самой лучшей идеей, но на тот момент единственной, а сейчас она оказалась зажата в кольцо красных с одной стороны и огнем с другой. Вряд ли, в тот момент, она надеялась на чью то помощь. Но как всегда если она приходит, то приходит неожиданно. Огромный черный вервольф влетел в толпу красных, со стороны выхода, раскидывая кровожадных тварей в стороны. Аня не заставила себя долго ждать и, выпрыгнула из окружения в образовавшийся коридор. Волчица добежала до выхода и, заметив там столпившихся членов Совета, сбросила к их ногам свою ношу. Она оглядывалась в поисках Рэта с Порчи, которые утащили Ваню, и Мирона, но как на зло не могла разглядеть их лиц в толпе. И плюнув на бесполезное занятие рванула обратно. Волк, который спас ее, сначала она думала что это Дарио, но потом еще раз окинула его взглядом и, поняла что ошиблась. Он был больше него, но явно той же крови. Адемир, подсказало сознание, больше вряд ли бы кто-то мог придти ей на помощь. Вожак Виейра был ранен, это она заметила по тому, как он хромал на задние лапы. Здание вокруг, а точнее его остатки, уже во всю полыхали, и балка под потолком, ранее державшая старинную люстру с подсвечниками, вот-вот норовила рухнуть вниз. Прямо на черного волка и троих красных, окруживших его. Решение в голову пришло менее чем за пару секунд. Волчица разбежалась и, вцепившись в горло красному, преграждавшему ей путь, вытолкнула Адемира из горящего помещения. Жалобно проскулив, волк вылетел через стену пламени и, не удержавшись на лапах, рухнул на землю, судорожно дергая лапами и отпуская сознание, от нахлынувшей боли. Выхода не было. Ваня лежал на асфальте, головой на коленях Мирона и в ужасе смотрел туда, куда только что убежала белая волчица. Когда же, когда она выйдет? Ведь там слишком опасно! Зачем она вообще пошла туда, еще и одна?! Безутешные мысли терзали и без того больную голову парня. Но сделать он все равно ничего не мог. Тело еще не восстановилось, чтоб он мог хотя бы на ноги встать самостоятельно. Вдруг на всю площадь у Собора раздался жалобный вой, после которого Ваня обратил внимание на то, как Порчи бросился к огромному черному волку, затихающему лежа на земле. Рудбой догадался, что это был его отец, но где же тогда Аня? В этот момент со стороны обвалившейся стены раздался шум. И огромная потолочная балка сорвалась вниз. Проследив за ней взглядом, Ваня увидел ее. Белую волчицу, окровавленную с опаленной шерстью, но гордо поднятой головой. Каких-то пару секунд, но он видит, как оставшиеся четверо тварей бросаются на нее, совершенно не обращая внимания на огонь, она прыгает вперед, не отрывая глаз от Рудбоя, когда обломки потолка заваливают костровище. И на площади воцаряется мертвая тишина. Рэт застывает в положении стоя, с раскрытыми в диком крике губами, но не издает ни звука. Его колотит мелкой дрожью, а из глаз катятся предательские слезы. Осознание происходящего до него доходит первым. Толпа у останков зала Совета и своих павших собратьев, быстро уменьшается. Белые исчезают один за другим, как и вервольфы, считавшие что их работа окончена. Никто из них не раскроет рта. Они лишь молча уйдут, разнося по разным уголкам мира новость, от которой кровь стыла в венах. Мирон лишь успеет упасть на землю, прижимая своим телом брыкающегося Рудбоя. Ведь в то, что только что произошло на их глазах, Ваня никогда не поверит. Сознание его отчетливо понимает, Аня мертва. Но сердце упрямо твердит, что этого быть не может. Ваня умел прятать чувства, но сможет ли он сделать это сейчас? Останется ли он Рудбоем? Или очередная шутка судьбы встанет ему боком? Лишиться рассудка, вполне вероятно, а что еще может быть? Его душа погибла там же, в костровище, каких-то пару минут назад. Он орал срывая голос, и бился в нервных конвульсиях, пытаясь вырваться их хватки Мирона с Рэтом. Разбивал руки в кровь об асфальт, но боль физическая не затмевала душевной. Последнее, что он помнил, были ладони Мирона обхватившие его лицо и, его губы шептавшие что-то невнятное, когда тяжелый удар опустился на его затылок и сознание вновь погрузилось в темноту. Рэт, Мирон и Порчи с Ваней на руках, покидали площадь последними. Не проронив ни звука, парни отправились в тот самый домик, где еще накануне вечером ждали приговора, дождались. - Она жива. Найдите, я хочу видеть ее голову, в своих руках.- прошипел белый вампир в дорогом смокинге, исчезая в узкой улочке, по другую сторону Собора.