Катализатор чувств

Пе­ред выс­тупле­ни­ем в мю­зик-хол­ле "Фан­том" Эд­вард от­ча­ян­но молит­ся всем бо­гам на све­те, что­бы его слу­чай­но не уви­дел кто-нибудь из зна­комых. По­сеще­ние те­ат­ра-варь­ете — за­нятие са­мо по се­бе неб­ла­годар­ное (во вся­ком слу­чае, для лю­бого ува­жа­юще­го себя арис­токра­та), не го­воря уже о выс­тупле­нии на сце­не. Подобные низ­менные раз­вле­чения уж точ­но не под­хо­дят юно­шам вро­де не­го. Ви­дит Бог, но­ги бы его здесь не бы­ло, ес­ли бы не Элизабет. И хо­тя связь меж­ду рас­пе­вани­ем пе­сен и по­ис­ка­ми собствен­ной сбе­жав­шей сес­тры прос­матри­ва­ет­ся сла­бо, ос­но­ваний не до­верять Си­элю, ко­торый в сво­их рас­сле­дова­ни­ях не­ред­ко исполь­зу­ет весь­ма стран­ные, но дей­ствен­ные ме­тоды, у Эд­варда нет. Ес­ли это ка­ким-то об­ра­зом по­может вер­нуть Лиз­зи, он согласен по­тер­петь. Ког­да оче­ред­ная пес­ня за­кан­чи­ва­ет­ся и нас­ту­па­ет дол­гождан­ный пе­рерыв, Эд­вард уже со­бира­ет­ся уй­ти со сце­ны, как вдруг за­меча­ет в тол­пе зри­телей зна­комую ру­сую ма­куш­ку. Су­дя по то­му, что обладатель ма­куш­ки це­ленап­равлен­но идёт пря­мо к сце­не, Эд­вард то­же не ос­тался не­заме­чен­ным. Рас­смот­рев его по­луч­ше, Мид­форд к ужа­су сво­ему по­нима­ет, что это не к­то иной, как Эли­от Най­трей. И это очень, очень-очень пло­хо. Юно­ше ста­новит­ся жут­ко не­лов­ко, что кто-то вро­де не­го ви­дел этот по­зор. На­до же бы­ло та­кому случить­ся, что­бы имен­но Най­трей, по­бор­ник чес­ти и справедливости (при­чём по­бор­ник не мень­ший, а то и боль­ший, чем сам Эд­вард) ока­зал­ся в та­ком мес­те! Из па­ничес­ко­го оце­пене­ния Мид­форда вы­водит го­лос ку­зена: — Это слу­ча­ем не млад­ший сын гер­цо­га Най­трея сю­да направляется? — Имен­но, — то­роп­ли­во под­твержда­ет юно­ша. Пря­мо сей­час он был бы рад про­валить­ся сквозь зем­лю. — Зна­ешь, я, по­жалуй, лучше пой­ду пе­редох­ну. Все эти пес­ни с тан­ца­ми так из­ма­тыва­ют... — Что же ты так, да­же не поп­ри­ветс­тву­ешь при­яте­ля? Где твои манеры, Эд­вард? Уве­рен, он бу­дет рад встре­тить здесь зна­комое ли­цо. — К за­ин­те­ресо­ван­ности в ре­чи Фан­томхай­ва при­бав­ля­ет­ся мсти­тель­ное ехидс­тво. — Сом­не­ва­юсь, что он бу­дет рад встре­тить ме­ня здесь. — Ко­неч­но, лег­че пой­ти по пу­ти на­имень­ше­го соп­ро­тив­ле­ния и позор­но сбе­жать, — от­ве­ча­ют ему на­иг­ранно пре­неб­ре­житель­ным то­ном. — Оп­ре­делён­но, имен­но так и дол­жен пос­ту­пать брат будущей суп­ру­ги Сто­роже­вого пса. Всё это не бо­лее чем ду­рац­кая про­вока­ция, но те­перь уй­ти бу­дет зна­чить выг­ля­деть сла­баком в чу­жих гла­зах. Си­эль, ви­димо, жут­ко до­волен (на­вер­ня­ка ему прос­то не­тер­пится пог­лу­мить­ся над Эдвардом). Хит­рый взгляд и тор­жес­тву­ющая ух­мы­лоч­ка слов­но говорят: «Раз­ве я не прав?». «Вы­литый дя­дя Вин­сент», — ду­ма­ет Мид­форд, не­воль­но вспо­миная по­хожее вы­раже­ние ли­ца у прошлого гла­вы ро­да Фан­томхайв. Ны­неш­ний же гла­ва как ни в чём не бы­вало спра­шива­ет: — Кста­ти, а он сам-то что здесь де­ла­ет? — По­нятия не имею. Обыч­но Най­трея в та­ких мес­тах не встре­тишь, так что это яв­но ка­кое-то не­до... — Мид­форд!!! — И те­бе доб­ро­го дня, Най­трей, — нер­вная улы­боч­ка, а в мыс­лях: «Сей­час нач­нётся...». — Доб­ро по­жало­вать, гос­по­дин Най­трей. Ка­кими судь­ба­ми? Ког­да де­ло до­ходит до гос­тей, Фан­томхайв са­ма лю­без­ность, и даже на­меча­ющий­ся раз­бор по­лётов не спо­собен вы­бить его из колеи. Ещё бы, это ведь не его сей­час бу­дут от­чи­тывать. Впро­чем, с пос­ледним вы­водом Эд­вард яв­но по­торо­пил­ся. Драгоцен­ный ку­зен тут же удос­та­ива­ет­ся воз­му­щён­но­го взгля­да Эли­ота. — А с ва­ми, Фан­томхайв, у ме­ня бу­дет от­дель­ный раз­го­вор! — Про­шу про­щения?.. — в го­лосе скво­зит са­мое что ни на есть реаль­ное не­до­уме­ние. Од­на­ко Най­трей уже и ду­мать о нём за­был, пол­ностью сосредоточившись на Эд­варде. — Мид­форд, да ты!.. Сов­сем стыд по­терял?! Что за неп­ристой­ная одеж­да?! Что ещё за «С не­вин­ной де­вы пок­ро­вы я сор­ву*»?! Ты вооб­ще джентль­мен или кто?! Да у лю­бого при­лич­но­го че­лове­ка скорее язык от­сохнет, чем он ска­жет по­доб­ное! Что за иди­от­ские пес­ни-пляс­ки? И этим ты за­нима­ешь­ся вмес­то то­го, что­бы ис­кать сес­тру? Да­лее сле­ду­ет впе­чат­ля­ющее сво­ей дли­ной про­дол­же­ние гнев­ной ти­рады, по хо­ду ко­торой Эд­вард уз­на­ёт о се­бе мно­го но­вого: и то, что он ни­кудыш­ный брат, и то, что он по­зорит честь рода Мид­форд, и ещё ку­чу обид­ных ве­щей, ко­торые при­ходит­ся мол­ча прог­ла­тывать. Ко­неч­но же, Эли­от не со зла: он всег­да был че­лове­ком эмоциональ­ным. И до­воль­но от­ходчи­вым, так что пос­ле всех высказыва­ний он вско­ре ус­по­ко­ит­ся. Глав­ное, не пре­рывать его, ина­че это за­тянет­ся на­дол­го. Си­эль уже от­кры­ва­ет рот, со­бира­ясь выс­ка­зать, по-ви­димо­му, неч­то не­лицеп­ри­ят­ное, но Эд­вард предупрежда­юще нас­ту­па­ет ему на но­гу. — Те­бе не ка­жет­ся, что гос­по­дин Най­трей нем­но­го ув­лёкся? — шипят ему в ухо. — Он прив­ле­ка­ет лиш­нее вни­мание и рас­пу­гива­ет зри­телей. — Да дай ты ему уже за­кон­чить, Фан­томхайв. По­воз­му­ща­ет­ся и перес­та­нет. Воз­му­ща­ет­ся Эли­от дол­го и со вку­сом. Си­эль меж­ду тем на­чина­ет те­рять тер­пе­ние, не пре­минув за­метить, что ан­тракт не ре­зино­вый, и гро­зит­ся зас­та­вить выс­ту­пать са­мого Най­трея, ес­ли тот не умолкнет в бли­жай­шие пять ми­нут. К счастью для обо­их, пос­ледний сбав­ля­ет тон имен­но пос­ле этих слов. — Это же на­до так умуд­рить­ся... — уже бо­лее спо­кой­но бур­чит юно­ша. — Оче­вид­но, всё де­ло в дур­ном вли­янии: не пред­став­ляю, что­бы ты мог впу­тать­ся в это де­ло доб­ро­воль­но. Но ни­чего, госпожа Фрэн­сис быс­тро на­ведёт здесь по­рядок! — Най­трей, ты ведь по­нима­ешь, она не дол­жна... — осоз­на­ние истинно­го смыс­ла ска­зан­но­го не да­ёт до­гово­рить. Эли­от не из тех, кто по­бежит док­ла­дывать при пер­вой же воз­можнос­ти, а зна­чит... — Пос­той, ты же не хо­чешь ска­зать, что моя мать здесь? — Да-да, я как раз ви­дел твою ма­туш­ку пе­ред тем, как за­метил тебя. Хо­чет­ся ве­рить, пос­ле её вме­шатель­ства эту ла­воч­ку быс­тро прик­ро­ют... Ещё уви­дим­ся, Мид­форд! И с ва­ми то­же, Фан­томхайв. — «И с ва­ми то­же, Фан­томхайв», — не удер­жавшись, передразнива­ет Си­эль, ког­да Най­трей уда­ля­ет­ся на дос­та­точ­ное рас­сто­яние. — Да что он о се­бе во­зом­нил? — Ну что же ты, Си­эль, ра­довать­ся на­до: в кон­це кон­цов, с то­бой хо­чет по­бесе­довать ни мно­го ни ма­ло член гер­цог­ской семьи. Заодно за­ведёшь по­лез­ное зна­комс­тво. Раз­ве не здо­рово? — С ка­ких это пор ты на­учил­ся яз­вить? — Мне бы­ло с ко­го брать при­мер. Нас­ла­дить­ся приз­рачным мгно­вени­ем три­ум­фа Эд­варду не да­ют: ку­зен ме­ня­ет­ся в ли­це и сно­ва ка­жет­ся чем-то не­опи­су­емо довольным, что не пред­ве­ща­ет ни­чего хо­роше­го. — О, а вот и тё­туш­ка. Вы­дер­жи эту бит­ву дос­той­но, как и полагается ры­царю, — на­путс­твен­но про­из­но­сит Фан­томхайв, хлопая его по пле­чу. Вку­пе с оп­ро­тивев­шей ух­мы­лоч­кой выг­ля­дит это со­вер­шенно по-из­де­ватель­ски. — Вы­ходит, ты не со­бира­ешь­ся?.. — Увы, ни­чем не мо­гу по­мочь, — ви­нова­то (или не очень) раз­во­дит ру­ками Си­эль. — Это же тё­туш­ка Фрэн­сис — здесь да­же я бес­си­лен. Всё же иног­да (вер­нее, до­воль­но час­то) Фан­томхайв бы­ва­ет отвратитель­но не­выно­сим. Как под­шу­чивать над ок­ру­жа­ющи­ми, так это всег­да по­жалуй­ста, но за­то ему и сло­ва не ска­жи: гор­дый ведь, оби­дит­ся ещё и вдо­бавок бу­дет стро­ить план мес­ти. — Это из-за то­го, что я ска­зал? — Ну что ты, Эд­вард, раз­ве я по­хож на зло­памят­но­го че­лове­ка? «Очень», — ду­ма­ет Мид­форд, но бла­гора­зум­но мол­чит. — Эд­вард! — слы­шит­ся ок­рик ма­туш­ки. Вид у неё, мяг­ко го­воря, не са­мый дру­желюб­ный. Не­путё­вый сын стра­даль­чес­ки взды­ха­ет, мо­раль­но го­товясь к но­вому раз­но­су. «Го­лос гос­по­жи Фрэн­сис? Пос­лы­шалось, на­вер­ное», — ре­ша­ет всё ещё на­ходя­щий­ся в зда­нии Эли­от. Как бы то ни бы­ло, встре­тить­ся с раз­гне­ван­ной ле­ди Мид­форд ли­цом к ли­цу он вряд ли от­ва­жит­ся. Эд­вард, дол­жно быть, уже при­вык, а вот ему собс­твен­ные барабанные пе­репон­ки ещё до­роги. Впро­чем, гос­по­жу Фрэн­сис мож­но по­нять: он и сам до сих пор злит­ся. «Вос­по­мина­ния — один толь­ко стыд и рва­ние во­лос»**, — вер­тится на язы­ке ци­тата ка­кого-то рус­ско­го пи­сате­ля (Эли­от ни­как не может при­пом­нить, ка­кого имен­но, да и не уве­рен, что смысл не ис­ка­зил­ся при пе­рево­де на род­ной ан­глий­ский). Ко­неч­но, рвать на се­бе во­лосы из-за чу­жого сты­да (или из-за собс­твен­но­го сты­да за дру­гих?) Эли­от вов­се не со­бира­ет­ся, од­на­ко унять пра­вед­ное негодо­вание не так-то прос­то. Чем этот Мид­форд во­об­ще ду­ма­ет? Да и Фан­томхайв то­же хо­рош, ни­чего не ска­жешь: вмес­то то­го, чтобы ис­кать про­пав­шую не­вес­ту, за­нима­ет­ся ка­ким-то те­ат­ром, ис­поль­зуя собс­твен­но­го ку­зена и про­чих в ка­чес­тве бес­плат­ной рабочей си­лы. Ни­како­го сты­да!