***
— Я совершенно не понимаю все эти блюда, так что несите все, что мясное, — я мило улыбнулась официантке, отдавая меню, после чего посмотрела на своих напарников. Все, как один, были с кислыми минами; при упоминании о мясе они и вовсе по-зеленели, заказывая лишь чай. — Так наш лидер поделился своей "гениальной" затеей, из-за которой он нас и собирает? Мы ведь мир захватывать будем, верно? Просто смотря на его хмурое выражение лица, так и хочется сказать, что он миром явно не доволен. Революция там, перевороты и все такое прочее... — Мне все равно, что вы будете делать, — угрюмо заметил в ответ командир, сложив руки на груди и пристально за мной наблюдая. — Я собрал всех вас для того, чтобы вы помогли мне убить одного человека. — О, правда? Всего одного? Как скучно, — скривилась я, не понимая, в чем вообще проблема этого парня. Один человек — одно убийство, пошел и уложил, после чего вернулся домой, как ни в чем не бывало. В это мире и такое возможно, причем безо всякого чувства вины и угрызения совести, типа "я ведь защищался". — Тогда это, наверное, кто-то из ваших правителей деревень, я угадала? — Нет. — Хм, — я снова задумалась, переводя взгляд с одного предмета интерьера на другой, после чего утеряла эту нить размышлений, заметив одну любопытную вещь. — А где этот... рыженький такой? Нервов не хватило, и он свалил? — Джуго отдыхает в номере, — безнадежно выдохнул брюнет, остальные же упрямо молчали. Вот и пойми их сейчас: то ли они меня боятся после случившегося, то ли продолжают игнорировать, как это было на протяжении нашего небольшого путешествия. Как ни странно, поучительных речей я так и не дождалась. Все трое упорно молчали, но сверлили меня недовольными и укоризненными взглядами, будто меня это должно было тронуть. Хм, тронуло, но только Сакуру. Ее, к вашему большому сожалению, сейчас не имеется в наличии, так что можете оставить сообщение — я его не передам. Надеюсь, она вообще не вернется, ибо опять проходить все тоже самое, что было раньше — себе дороже. Даже если, с некоторых пор, оказалось, что мы втроем больны. Ну, ничего не поделаешь. Придется как-нибудь заскочить к девчатам и спросить, что там, да и как так вообще получилось. Не хотелось бы умирать в свои шестнадцать, так сказать, самый юный возраст, когда все дороги открыты, ну, и тому подобное. А вообще, что за бред? Достав из кармана портфеля небольшое зеркальце и ярко-красную помаду, я подкрасила губы, улыбаясь своему отражению, а так же небольшой компании молодых людей, сидящих недалеко от нас, которые вот уже десять минут бросают на меня двусмысленные взгляды. Нормальная бы девушка забеспокоилась о таком нездоровом интересе, но только не я. Столько лет прожила только ради того, что бы и в этом теле меня начали "любить". Разумеется, не за мою душу (если она у меня вообще имеется в наличии), а за внешность. Да и что за такая фраза "я люблю твою душу, а не твою внешность". Вот поистине бредятина современного мира, моего времени. Фи, хоть один чувак влюбится в тебя, если ты — жирная и страшная на лицо только потому, что ты там волонтером служишь день и ночь? Конечно, нет. Не берите на себя слишком много и не приписывайте себе "ярлыки", так сказать, всевидящего ока. Тебя никогда не полюбят, если ты в лицом не так родилась. Продолжая напевать себе под нос веселый мотивчик, убираю вещи обратно в сумку. Кстати, не находите что-то ироничное в том, что я — знаменитая всеми Королева Готэм-сити, Харли Квинн — просто так сижу в кафе, ожидая своего заказа, посреди белого дня? Ох, у душки Бетса точно бы крыша поехала по наклонной, как и у меня. — Зачем ты все это делаешь? — Внезапно спросил у меня брюнет. Я недоуменно подняла на него взгляд и осмотрелась, после чего показала пальцем на себя, как бы спрашивая. Он недобро сощурился, точно подозревая за мной черные делишки... Впрочем, я прямо в полном дерьме событий, так что о "черных делишках" и речи быть не может. — Ну, знаешь, Сакура и так хорошей внешностью не отличается, так что я... — Твои мотивы, — грубо перебил меня парень, когда как я уже в голове практически целую речь сочинила. Обиженно надула губки, но все равно задумалась. — Всех подряд в койку тащить? — Это было скорее предположение, чем ответ, но не суть. Он выгнул бровь на мои слова, после чего покачал головой, явно считая мой случай запущенным. — Мне просто не нравятся люди. Вы все как бельмо на глазу, так и хочется стереть с лица земли. — Говоришь так, будто ты сама не человек, — скорее пошутил, чем ответил на мои слова, блондин. Я же перевела на него загадочный взгляд и еле усмехнулась. — Кто знает...***
Постепенно сны становились, если не странными, то просто жуткими. Для такой личности, как я, это сущий пустяк; только вот желание спать от мысли, что снова наступит этот дурдом, напрочь пропадало. А так как за мной все еще ведется некая слежка, то и уходить мне тоже было некуда, да и незачем. Как оказалось, в этом мире еще нет ночных клубов, а вот нарваться можно только на чересчур охуевших пьяных мужиков, но не более. Скучнющая скукота.... Снова находясь в очередном путешествии, которое, кажется, даже и не прекращалось, я наконец начала понимать, как сильно накосячила, когда согласилась на подобную "авантюру". Только себе хуже и сделала. И если спокойствие Итачи там много стоит, то я лучше найду какой-нибудь другой выход. Я поморщилась, поднимаясь с кровати и слыша прямо под ухом громкий храп. Непонятно кто кого пытался перехрапеть, но выводили этим они только меня. Уже готовая убить всю команду ко всем херам дня так четыре-пять, я только сжала руки в кулаки и, закутавшись в плащ, решила подышать воздухом. Открыв дверь, которая вела на веранду прямо из нашего номера, я нашла командира нашей команды. И как это не заметила, что одна кровать пустовала? Я закрыла за собой дверь и глубоко вдохнула. Никогда бы не подумала, что свежий воздух может принести столько спокойствия и умиротворенности, что совершенно не свойственно моей шумной натуре. Я присела на пол, поворачиваясь спиной к брюнету, и опустила вниз ноги. Облокотившись о конструктор, который держал крышу над нами, спиной, я закрыла глаза, вслушиваясь в звук природы. Во внутреннем дворике находился небольшой сад, в котором так же имелся ручей. Здесь все было так чисто и аккуратно, в отличии от всех тех гостиниц, в которых мы раннее останавливались, что невольно хотелось остаться здесь навсегда. Так тихо... Я не любила тишину, всегда ее терпеть не могла, но время почему-то все меняет, словно все то, что было со мной в образе Харли Квинн — лишь сон. Я так давно не разговаривала с Харлин и Сакурой, все знают меня как Сакуру, из-за чего начинаешь задумываться — а не просто ли Сакура Харуно сошла с ума? Отчего и появилось это раздвоение личности, ну, или же просто сменился характер, но старая жизнь не отпускает... О, Господи, что за мысли?! Разумеется, я не Сакура Харуно, я — случайный вселенец, только непонятно откуда. — А Сакура никогда не была странной? — Конечно, была, — незамедлительно ответил командир, на что я только горько усмехнулась. Нашла у кого спрашивать. — Я имею в виду не то, с какой упертостью она за тобой бегала, боготворила, людей или животных в жертву приносила, хрен знает что еще творила... Я про нее саму. Не говорила ли она странных вещей, как, например, что помнит свою прошлую жизнь, ну, или у нее какие-то способности имеются... — И если в ответ лишь молчание, это означает отрицательный ответ. Почему я начинаю понимать его и без слов?! Это все влияние его старшего братца. — Ты постоянно делишь себя на двух людей, почему, Сакура? — Спустя несколько минут спросил собеседник. И все никак не уймется с этой мыслью, придурок. — Потому что я — не Сакура, — устало выдохнула я, вспоминая, что уже говорила нечто подобное, и не один раз. Несколько минут мы молчали, а с меня спокойствия уже хватило. Я повернулась лицом к Саске, который неотрывно смотрел мне в спину, пока, разумеется, я не повернулась. — Не веришь? — Это лишь маска, чтобы отвлечься от того, что проделывал с тобой, Орочимару, — равнодушно бросил тот, отворачиваясь в сторону садика. Я прыснула в кулак на настолько самоуверенные слова. Такое чувство, будто он, несмотря на то, что я проворачиваю последние несколько дней, относится ко мне как к ребенку. Это, кстати, бьет по самолюбию. И да, мне нравилось, что делает Змей со мной, точнее, что пытается провернуть, наперед зная, что ничего не выйдет. Я ведь постоянно глумилась над ним, меня только интересовал он сам, я наблюдала за ним, изучая людей этого времени. Я была взрослым соколом, когда как он думал, что я лишь маленький птенчик, которому может в любой момент свернуть шею. Мне нечего было бояться под наблюдением "дядюшки", кроме как этого очкастого. Он, порой, мог перегнуть палку, я это точно помню. И он был очень осторожным, будучи хорошо осведомленным о моих способностях в тончайших деталях. Меня это бесило и раздражало, потому что я совершенно ничего не знала о нем самом. Хотя, если задуматься, то в чем-то Саске прав. Будь на моем месте Сакура, она бы давно изменилась в эту же сторону; поставила бы ту же свою вторую личность, которая никак не может найтись в ее мозгу. Но как только этот сопляк может принимать меня за свою подружку? На протяжении стольких лет я не нашла и одну вещь, в которой мы с Сакурой были бы похожи, а он меня, как ни в чем не бывало, зовет Сакурой и упорно делает вид, что я — какой-то несмышленый ребенок. Конечно, мое поведение со стороны может может показаться лишь капризами маленького ребенка, который наиграться никак не может, но ведь я всегда такая была! В этом вся изюминка! Как я тогда буду отличаться от Харлин, если забить на мои постоянные капризы и выкрутасы? Нет, это даже жизнью назвать невозможно! Все такие серьезные и брутальные ходят, мол им и море по колено, только вот на деле и секунды моей жизни не стоят. Пожалуй, мне никогда не понять людей. Коварно усмехнувшись, я подползла к парню, который умело делал вид, что ничего и никого вокруг него нет, после чего спокойно села к нему на колени, внимательно всматриваясь в довольно симпатичное личико. Хм, малец вышел и лицом, и телом, претензий никаких нет, только вот не характером; но, говорят, это даже как-то заводит. Это безразличие и сильная аура, что исходит от него. — Понятно, вот что она в тебе нашла, — себе под нос пробормотала я, так и не дождавшись какой-либо реакции. Ему все равно, что я творю, лишь бы только не переходила границы, верно? Так он сказал перед тем, как зайти в кафе сегодня утром. И где границы моей беспечности? Я прикоснулась рукой к его щеке, заставляя посмотреть на себя. Агатовые глаза были пропитаны насквозь этим свойственным ему безразличием. Сколько ему там? Шестнадцать? Меньше? Откуда столько равнодушия к окружающему миру и скрытой злости? — Покажи мне свои красные глазки, — на несколько мгновений брюнет закрыл глаз, но, как только открыл их, то его взгляд резко изменился. В этом взгляде были совершенно другие чувства, только вот какие — непонятно. — Красивые... — Что ты делаешь? — Развлекаюсь, что же еще? — Усмехнулась я в ответ, завороженно смотря в алые глаза с непонятным рисунком. Я многого об этом мире не знаю, меня так же все это не интересует, только завораживает. Мне нравилось и раньше смотреть в эти убийственно-прекрасные глаза только его старшего брата. Но и там, почему-то, взгляд резко отличался от этих. — Они такие же прекрасные, как у твоего брата... Его глаза расширились, и хватило ему и одной секунды, чтобы повалить меня на пол и прижать к горлу оружие. В глазах отчетливо можно было прочитать нарастающую ярость, отчего они становились еще прекраснее. Кое-что и правда остается неизменным: мне угрожает оружием, а я, как дура, все равно смотрю ему в глаза, как на идола какого-то. Типичная Харли, которая не понимает всю серьезность происходящего. Он зарычал от гнева, не слыша от меня и слова, ведь хотел что-то услышать. Если бы я только знала что... Или я снова прослушала? По-моему, ему надо носить с собой табличку «ЭТО СЕРЬЕЗНО!», чтобы я знала, в какие моменты его слушать, а в какие — делать лишь видимость. Да и вообще! Всем ниндзя надо носить колокольчик на шее, чтобы не могли пугать внезапным своим появлением! — Все это время ты знала моего брата? — Еле сдерживаясь, прошипел Саске, кажется, готовый меня тут же и убить. Я хотела уже было съязвить или же просто приказать ему отпустить меня, но не тут то и было. — Скажешь не по делу — убью. Человеку требуется несколько секунд, чтобы понять твой приказ — мне это хватит. — Конечно, знаю, дурачок, — улыбнулась я примирительным тоном, чтобы его еще больше не злить. Видимо, стоило мне поинтересоваться у Итачи нынешним положением дел, а только потому говорить о нем в присутствии Саске. — Откуда? — Прости, милый, но я не могу тебе сказать — на теле Сакуры печать — мне легче сдохнуть, чем правду тебе рассказать. Разумеется, я блефовала, но эти печати много значат в этом мире, вот и сказала первое, что пришло в голову. А что еще делать? Не могла же я сразу же, с порога, сообщить ему все, что только мне самой известно обо всем происходящем. Разумеется, там, в основном, обо мне, а о братце его драгоценном, от силы, предложения два-три. Я ничего не могу рассказать об этих людях, они даже заставили меня забыть о том, где, на данный момент, их убежище, так что, думаю, возвращаться мне некуда. Уверена, они сами найдут меня, когда придет время. А сейчас остается лишь помалкивать и не говорить лишнего. Естественно, последнее правило уже было нарушено, как, впрочем, и первое, но кто я такая чтобы воспринимать это всерьез. Да я боюсь этих людей, но когда к твоему горлу подставляют холодное оружие, то думаешь лишь о том, что бы скорее сказать нужную информацию и свалить, пока еще жив. Стоп, разве это вообще про меня? Хм... Ладно, я все надула. По правде говоря, у меня все тот же фетиш на загадки. «В каждой девушке должна быть загадка» и все такое прочее. Ну, меня поняли, вот и чудненько. И вообще! Я обижена на этого упыря! Он снова запечатал мой молот, только увидев, какое это оказывается оружие массового поражения в моих руках. Вот ведь маленький сучонок... Я примирилась с этим тяжелым характером, с его чувством собственного превосходства над "всеми тварями божьими", с тем, что меня за не наигравшегося ребенка тут считают, но вот с тем, что он намеренно отбирает у меня оружие... Увольте, отказываюсь. Как бы жизнь дорога мне не была. — Где? — В пизде, — машинально ответила я, задумавшись над собственными мыслями. Брюнет нахмурился, явно не понимая, почему такая важная печать в подобном месте, да и ведь, по идеи, запечатывать должны были язык, а не... Опешив от собственных слов, я прикусила язык, но более говорить не стала, все-таки это-то и может меня выдать. — Раздевайся. — Парень, что с тобой не так? — Выдала я, решив, что последние слова его были только шуткой. Как оказалось, я крупно ошибалась. Напарник все так же упорно смотрел мне в глаза, даже оружие стало к моему горлу ближе. Не нравится мне перспектива ходить с перерезанным горлом, ой как не нравится... — Серьезно? Ох, ладно, идет. Но если ты добавишь теплое помещение, приятную музыку и, возможно, немножко вина, то эту процедуру можно провести в более... приятной обстановке... и с более приятным времяпровождением... Саске сощурился, но ничего не ответил. Как я и говорила выше, это означало его железное «нет». Ну, что же, попытаться все-таки стоило. Надувшись, как хомяк, я поняла всю плачевность ситуации, впрочем, и того, что с оружием у глотки я тоже шевельнуться на смогу, чего уж не говоря о небольшом таком стриптизе. А мальчишка отказался даже двигаться, так что попали мы в тупик. Но как объяснишь этому тайному извращенцу, которого подробности не особо интересуют? Хм, до меня только дошло — а ведь он садист, да еще и доминант, наверняка, в тихую, практикует БДСМ... Знаю, понимаю, не в тему, но у меня постоянно так: ситуация, в которой надо немедленно находить выход, а в голову лезет совершенная ненужная чушь, которая бы ни за что в жизни ко мне не пришла, если бы не ситуация. В ожидании чуда, я задумалась над еще одной своей проблемой — а вот если бы Харлин здесь была, то она бы подсказала мне выход? Разумеется, до этого бы она прочитала мне мораль о том, что я плохо поступаю, когда неосторожно говорю,... когда вообще говорю, ну и тому подобное. Она бы, сначала, вынесла мне мозг, а только потом задумалась. Но если я — преступница с большим стажем в побегах из самых сложнейших ловушек всего человечества — не могла придумать план отступления, то и какой-то там психиатр не смог бы... Хм, хотя, стойте, может она смогла бы его на слабо взять?.. То есть я могла бы это сделать. Да, точно, я, на слабо, ага. Только вот мальчишка намного умнее, чем кажется, так что, не уверена, что нечто подобное сработает. Но попытка не пытка. — Дорогой мой, а как на счет небольшого пари: я... — Нет, — отрезал тот, даже не дослушав. Ну, слушайте, у нас тут прогресс в отношениях. Он уже отвечает мне элементарными предложениями. Большой шаг для человечества! — То есть ты утверждаешь, что хочешь увидеть меня голой, при этом осмотрев самое сокровенное место для каждой девушки? — Осведомила парня (ну, если вдруг он понятия не имеет о том, что такое "пизда"), решив потянуть немного времени. В любой другой ситуации я бы уже давно разделась, но это уже было бы по другой причине, и с другой целью, так что... — Что? — Выгнул тот бровь. Неужели, угадала? Змей его не научил матам? То есть всем житейским примочкам обучил, а вот как люди разговаривают в современном мире — нет? О-о, как гениально, "дядюшка"! Браво, просто брависсимо! — Давай покончим с этой неудобной ситуацией и просто разойдемся, ок, да? Я доведу тебя до твоего брата в целости и сохранности — это практически моя миссия, так что тебе придется поверить мне. На слово. И не надо так скептично приподнимать бровь — ты так похож на ужасно милого хомяка, а не на опасного шиноби. — И за что такое наказание? — Смущенно пробурчал брюнет. До него, кажется, дошел смысл моих слов, не только тех, которые я сказала перед этим, но и то место, где у меня якобы "печать". О том, что она должна стоять в совершенно другом месте, он успешно проигнорировал в силу своего смущения, так что... можно сказать, на первый раз прокатило. До поры, до времени.