He owns you now

— Знакомое место, да, коп? — с усмешкой спросил Феникс, когда они миновали зал, где проходили торги. По какой-то архитектурной причуде (а может быть, вполне намеренно) вход в бани располагался прямо в дальней стене клуба. Их провожатый явно не торопился. Он медленно шел вперед, время от времени оборачиваясь, чтобы бросить злобный взгляд на Доминика и насмешливый — на Брайана. Когда они спускались вниз, Феникс несколько раз пытался спровоцировать агента, намеренно оскорбляя его, пока Дом не положил этому конец, велев Фениксу оставить его в покое. Сам Брайан старался вести себя так, как ожидали от послушного раба: глядя в пол, он молча следовал за Домом, своим хозяином. «Феникс — мой», — сказал ему Торетто перед тем, как они покинули комнату. — «Запомни это». О’Коннера куда больше волновал Брага: удастся ли им его захватить?.. Феникс — всего лишь мелкая сошка. Даже если он расправился с Летти по собственной инициативе, первопричиной всего этого был Кампос (он же Артуро Брага). Дом должен был это понимать. Как и все в особняке Брага, термы были шикарны. За неприметной дверью Дома и Брайана встретил восточный аромат благовоний и тихое журчание воды. Обширный предбанник был выполнен тоже, разумеется, в римском стиле — но в отличие от остальных интерьеров особняка, обстановка здесь казалась вполне комфортной. Желтый мрамор и дорические колонны, массивные горшки с пальмами и барельефы на стенах. Тонкая струйка воды лилась в умывальник из пасти каменного льва, белоснежные махровые халаты и полотенца были разложены аккуратными стопками на полках. Рядом с ними в нишах шкафчиков стояли запакованные наборы банных принадлежностей и бутылки с минеральной водой — все для комфорта гостей Брага. О’Коннер отметил, что в зоне для релаксации поставлены не шезлонги, а довольно широкие и массивные ротанговые кушетки, покрытые плотными упругими матрасами. Под второй кушеткой слева от джакузи Жизель припрятала для них два ствола. Брайану отчаянно хотелось глянуть и убедиться, что оружие все еще там и готово к использованию, но это было невозможно: Феникс не спешил уходить и не сводил с них настороженных глаз. — Где все остальные? — спросил Дом, удивленный безлюдностью помещения. — Я думал, тут намечается вечеринка… Феникс осклабился. — О, да не волнуйся! Просто Кампос велел привести тебя пораньше. Очень скоро тут будет тесно и горячо, — повернувшись, он подмигнул Брайану. — А пока устраивайтесь поудобнее и наслаждайтесь. Посмеиваясь, он наконец-то соизволил убраться прочь. Оставшись вдвоем, Дом и Брайан растерянно переглянулись. Агент было дернулся в сторону кушетки, но Торетто остановил его, схватив за плечо. — Нет!.. Давай, раздевайся. Посмотрим, что здесь за бани. По его глазам Брайан понял, что Дом имеет в виду — в предбаннике могла быть (а скорее всего и была) скрытая система видеонаблюдения и прослушивания. И как он сам не подумал об этом!.. Обычно О’Коннер всегда был начеку, но сейчас с трудом мог соображать. Проклятая игрушка, тихо жужжавшая внутри него, не давала сосредоточиться. Возбуждение только нарастало. Брайан чувствовал, что покрылся испариной, а его белье промокло от предсемени и вытекавшей из ануса смазки, которую щедро выдавил в него Дом. Чтобы пробка не выскользнула, ее приходилось сжимать мышцами прохода, и это еще сильнее изматывало его и подстегивало возбуждение. Доминик первый стянул с себя одежду и сложил ее на полку поближе к выходу. Подумав, Дом взял небольшое банное полотенце и обернул его вокруг бедер, затем, увидев, что Брайан так и не подумал снять рубашку и джинсы, велел ему поторапливаться. Раздеваться пришлось под пристальным взглядом Доминика. О’Коннер был рад скинуть промокшие трусы, но в целом ему страшно не хотелось обнажаться. Казалось, что в этом уебищном особняке он провел большую часть времени в чем мать родила, а наготе здесь почти всегда сопутствовали боль и унижение. Ничего не говоря, Дом ободряюще потрепал его по щеке и протянул полотенце, чтобы Брайан тоже смог хотя бы немного прикрыться. Это помогло — агент сразу почувствовал себя лучше. Не столько из-за полотенца, а от проявления заботы — получить его от Доминика всегда было приятно. — Ну, — произнес Дом, поглядев на ряд запотевших стеклянных дверей, ведущих в различные сауны. — Пожалуй, начнем слева направо. За первой дверью оказалась жарко натопленная финская баня, куда они решили не заходить. Вторая дверь вела во влажную парилку, а третья — в инфракрасную сауну. Брайан вообще-то ничего не имел против бань, и в другой раз бы с удовольствием расслабился в каждой из них по очереди, но только не в своем теперешнем положении. В конце концов они с Домом остановили свой выбор на ароматической сауне, только потому что там была относительно невысокая температура — где-то около 113 градусов*. Доминик с комфортом расположился на деревянном шезлонге. Вытянув ноги, Дом закрыл глаза и молча лежал так минут пятнадцать, до тех самых пор, пока шум в предбаннике не возвестил о прибытии Кампоса и его гостей. Брайан провел минуты ожидания куда менее приятно: ему удалось прилечь, но вибрация в заднем проходе не давала ему расслабиться, а наполненный ароматом эфирного масла горячий воздух сауны наоборот, нагонял сонливость. Член Брайана затвердел до боли, но он помнил, что Доминик запретил мастурбировать. О’Коннер ерзал на лежаке и молча страдал. Он почти обрадовался появлению Кампоса и остальных — хотя этот визит мог означать лишь новый виток его мучений. — Доминик, ты где? — позвал Кампос. — Иди к нам!.. Хочешь пива? Дом и Брайан были вынуждены вернуться в предбанник. О’Коннер старался держаться позади Торетто и не поднимать головы, но при этом украдкой всех рассматривал. Прежде всего ему бросилось в глаза то, что среди вошедших был Картер Вероне. Довольно улыбавшийся, в махровом халате и с сигарой в руке. Почему он находился здесь, ведь он никого не покупал — Брайан смутно догадывался. И эти догадки ему очень не нравились. Но он не единственный был без «покупки». Агент четко помнил, что парня, которого вывели на помост перед ним, купил бандит по кличке «Лобо» — волк. Это был здоровенный мексиканец, бритый наголо и весь в татуировках. Он был качком, как и Доминик, но Торетто по сравнению с ним казался безобидным как ягненок. Лобо явился в баню один, и выглядел мрачнее тучи. Еще два отвратительных типа, краснолицый толстяк Мигель (торговец людьми и наркотой) и тощий морщинистый Сезар (спец по контрабанде оружия), пришли со своими рабами. Оба юноши были одеты лишь в ошейники. Принадлежавший Сезару парень с ног до головы был покрыт синяками и ссадинами, и сейчас едва держался на ногах от скормленной ему наркоты. Второй раб — совсем мальчишка — выглядел получше. Он испуганно и подобострастно жался к Мигелю, а тот вальяжно приобнял его за талию. От всего увиденного к горлу Брайана подкатила тошнота, и даже возбуждение немного спало, хотя вибратор продолжал работать. Разумеется, вся компания моральных уродов тоже вытаращилась на него в ответ, и уж им-то незачем было скрывать свой интерес. В поросячьих глазках Мигеля тут же зажглись огоньки похоти, Сезар подался вперед, Лобо немного повеселел, а Картер плотоядно облизнулся. — О, вот твой красавчик, — произнес Кампос, достав из ведерка со льдом бутылку «Короны» и вручив ее Дому. — Клянусь мамой, сейчас он выглядит еще лучше, чем когда я тебе его продал! Признайся, ты его балуешь?.. — Я забочусь о том, что принадлежит мне, — ответил Торетто. — Да, это я уже заметил, — рассмеялся Кампос. — Честно, я думал, что ты купил его затем, чтобы просто убить. Что же, он действительно настолько хорош, чтобы оставить его в живых? Доминик собрался ответить, но Сезар вдруг перебил его: — Зачем ты нацепил на него эту тряпку?.. У него что-то не так с причиндалами? — Правда, Дом, зачем ему полотенце? — поддержал Кампос. — Поверь мне, в этот вечер мальчикам будет удобнее без одежды. — Скажем так, нам будет удобнее, чтобы они были без одежды, — хохотнул Мигель и звонко шлепнул своего раба пониже спины. Пожав плечами, Торетто поставил бутылку пива на столик, затем сдернул с Брайана полотенце и схватил его за руки, потому что агент инстинктивно попытался прикрыть ладонями область паха. Дом держал Брайана, а все молча смотрели на них. О’Коннер знал, каким его видят: блестящий от пота после сауны, с торчащим между ног налитым членом и поджавшимися яйцами. Брайан почти физически ощущал похотливые взгляды. — У него стоит, — подал голос Лобо. — Как ты это сделал? Доминик заставил Брайана повернуться и расставить ноги пошире, потом нагнул его, надавив ладонью ему на спину, затем развел в стороны его ягодицы, так, что все увидели торчащую из него анальную пробку. — Ого, — произнес Кампос. — А ты изобретателен, Торетто. — Я тоже люблю так дразнить своих мальчиков, — вставил Мигель. — Да, это неплохая идея, — поддержал его Кампос. Дом наконец-то отпустил Брайана, и тот смог выпрямиться, тайком проглотив слезы унижения. Бандиты расселись на кушетки и кресла, рабов заставили опуститься на пол возле ног хозяев. — Я думал, ты только по девочкам, — сказал Кампосу Сезар, отхлебнув пива. — У меня были и мальчики, и девочки, — со смехом ответил тот. — Зачем себя ограничивать? Мексиканцам понравилась эта фраза, они подняли тост и выпили за то, чтобы ни в чем себе не отказывать. Картер и Лобо закурили сигары. Прихлебывая пиво, Мигель лениво гладил своего раба по волосам и лицу, а Сезар и вовсе не стеснялся — разведя в стороны ноги и задрав полы халата, приказал своему парню делать себе минет. Тот обреченно подчинился. Глядя в пол, Брайан заставил себя абстрагироваться от происходящего. Он пытался сосредоточиться на предстоящей задаче. Между тем Дом перебрасывался с бандитами ленивыми фразами, и те вроде как отвечали ему достаточно дружелюбно, но агент чувствовал, что все внимание по-прежнему направлено на него, и напряжение никуда не делось. — Этот федерал кончает под тобой? — услышал он грубый голос Лобо. — Каждый чертов раз! — в тон ему ответил Дом. Мафиози загоготали. — Все копы — шлюхи, — произнес Картер, выпустив дым изо рта. — Я целый год пялил одну легавую в Майами, слышали бы вы, как она стонала!.. Брайан стиснул зубы, сообразив, что он говорит о Монике. — Натяну и этого красавчика, — добавил Вероне. — Только после меня, — ответил Дом. Картер сверкнул на него глазами. — Не надо ссориться! — воскликнул Кампос. — Нам всем хватит. Не будь таким собственником, Дом. Ты и так был у него первым. Будешь первым и сегодня, но потом… Видишь ли, Картер мой старый друг и я не хочу его обижать. А с имуществом Лобо произошло несчастье: парень оказался слишком непокорным — пришлось от него избавиться. О’Коннер невольно вздрогнул и взглянул на «волка»: по его глазам он понял, что того юноши уже нет в живых. Лобо замучил его или забил до смерти. Брайан похолодел. Теперь похищенных уже девять вместо десяти, включая его самого. Сколько их доживет до конца этой ночи?.. — Ты поделишься с нами федералом, а Мигель и Сезар дадут тебе попробовать своих мальчиков, — продолжал Кампос. — Брось, Дом, не смотри на меня так! Неужели тебе самому не охота?.. Ебать одного и того же парня целую неделю — такая скука! — Ладно, — нехотя согласился Торетто. — Но только сегодня. — Вот и договорились! Бандиты еще немного поспорили о том, стоит ли сначала сходить в сауну или же сразу перейти к сексу. Выбрали второе: «разок перепихнемся, потом отдохнем и попаримся, а дальше посмотрим». «Ну, началось», — подумал Брайан, когда Дом поднялся на ноги и велел ему сделать то же самое. Они оказались вдвоем в центре круга зрителей, лицом к лицу. О’Коннер глядел в глаза Торетто, но ничего не мог в них прочесть — они были так же пусты, как глаза остальных присутствовавших. Дом шагнул к нему, и Брайан невольно попятился, но ему не дали уйти. Доминик сгреб его, притянул к себе — обнаженное тело к обнаженному телу (и когда он только успел избавиться от полотенца?), впился в губы злым поцелуем. До настоящего момента Брайан думал, что выражение «трахать рот языком» — явное преувеличение, но Дом доказал ему обратное. Брайан задыхался. В какой-то момент у него вырвался стон, и тут же до его слуха донеслись смешки мафиози. О’Коннер застыл. Он вдруг окончательно понял, что не сможет заставить себя сделать это — заняться сексом при свидетелях (тем более, таких свидетелях). Даже во имя спасения, собственного и остальных пленников… Поддавшись панике, Брайан попытался вырваться — но Торетто не дал ему это сделать. Он легко, как пушинку, подхватил Брайана под бедра, пронес его на несколько шагов вперед и небрежно кинул на кушетку. О’Коннер хотел тут же вскочить, но Кампос и Лобо схватили его за руки и заломили их вверх, прижав агента к кушетке. — Его надо связать, — услышал он голос Вероне. — Нет! — прорычал Дом. — Он не слушается! — визгливым тоном возразил Мигель. — Я не хочу получить синяк, когда он снова станет дергаться. — Он не будет дергаться. Брайан, лежи смирно. О’Коннер заставил себя закрыть глаза и сделал глубокий вдох. Потом еще один, и еще. Он замер, вытянувшись на кушетке — и почувствовал, как Кампос и Лобо нехотя отпустили его руки. — Вот так, хорошо, — похвалил его Дом. — А теперь согни ноги в коленях и разведи их как можно шире. Так, чтобы все видели пробку. Брайан выматерился про себя. «Блядь, Дом, когда мы выберемся отсюда, я тебя просто урою! Убью тебя медленно и мучительно. Сам засуну тебе в жопу ебаное дилдо! — но потом он ласково обратился к самому себе. — Окей, дружок, просто сделай это. Ты должен. Они и так уже все видели, с тебя не убудет». И он подчинился. Подхватив себя руками под колени, он сам задрал ноги и развел их в стороны, почувствовав, как поток воздуха холодит промежность. Рядом кто-то восхищенно ахнул — Мигель, а может быть Картер. Сам Брайан вдруг подумал, что похож на индейку на праздничном столе, и едва смог сдержать истеричный смешок. Затем стало не до смеха. Опустившись на кушетку между его ног, Доминик сразу занялся им вплотную: поддел пробку и вытянул ее примерно наполовину, снова вогнал внутрь до основания, и повторил — то есть, опять принялся трахать его ею, но теперь уже не отключая вибрацию. Игрушка нещадно терзала припухшую простату и раздраженные чрезмерной стимуляцией стенки прямой кишки. Брайан из последних сил сдерживался, чтобы не кричать — от боли или от наслаждения, он уже сам не мог разобрать, чего было больше. Его член успел слегка опасть, но Дом быстро это поправил: хватило нескольких движений его рукой, чтобы он снова стал болезненно твердым. — Да, вот так, — послышался сдавленный шепот Картера. — Пусть будет на грани, но не кончает. — Может, перетянуть ему член чем-нибудь? — предложил Мигель. — Он не кончит без моего разрешения, — ответил Дом. Затем резко выдернул из него пробку. Она вышла, громко чпокнув. Брайан почувствовал себя пустым и вздохнул от облегчения. — Встань! — когда он не отреагировал, Доминик больно шлепнул его по заднице. — Ну же, О’Коннер, поднимайся, не спи! Пошатываясь, Брайан поднялся на ноги. Ему пришлось открыть глаза. Агент ожидал увидеть нечто подобное, но все же зрелище потрясло его. Все мафиози (кроме Картера, который лишь развязал пояс халата) успели полностью избавиться от одежды и теперь выстроились кругом. Столько возбужденных членов за раз Брайан до этого видел разве что в порно. Большинство были смуглые и необрезанные. Кампос с энтузиазмом надрачивал сам себе, а его гостей ублажали рабы — ртом и руками. Обернувшись, О’Коннер увидел, что Доминик лег на спину, заняв его место на кушетке. Взгляд Брайана наткнулся на впечатляющий своим размером орган Дома и словно прилип к нему. Он впервые видел тот единственный член, которому довелось побывать в его заднице. Теперь Брайан понял, почему Дом в прошлый раз предпочел взять его сзади — если бы он вытащил своего монстра и продемонстрировал его до начала полового акта, Брайан ни за что бы не согласился. — Теперь садись на меня. Медленно. Лицом ко мне, — скомандовал Торетто, придерживая рукой свой член в вертикальном положении. «Да ты охуел! — подумал Брайан. — Как я на это сяду?.. Но… В прошлый раз ведь все обошлось…» Он нехотя снова взобрался на кушетку, уселся сначала на бедра Дома, потом приподнялся на корточках, сместился вперед и попытался устроиться так, чтобы головка члена Доминика оказалась между его ягодиц. Торетто помог ему, направив свой орган в его растянутый, влажный от смазки анус. Брайан почувствовал, как его заполняют снова. Проход жгло и тянуло, страшно не хотелось опускаться, хотя держать тело на весу, сидя на корточках, было ужасно неудобно. Дом вдруг вцепился руками в его бедра и потянул вниз, насаживая на себя до конца. О’Коннер завопил от боли, почувствовав, как горячий член вонзился в его внутренности. «На этот раз он точно порвал меня», — подумал Брайан и ощутил, как по щекам текут слезы. Дом безо всякой жалости приказал ему двигаться, и остальные тут же поддержали его. «Работай бедрами, мальчик!» «Поскачи на нем, ковбой!..» Брайан подчинился, продолжая беззвучно реветь. Но боль предательства была сильнее физической боли. Доминик Торетто предал его. Они были на той самой кушетке, и Дом уже давно должен был выхватить из-под нее пистолет и прекратить все это. Но он ничего не сделал. О’Коннер понял, что Дом не собирается стрелять. Он не намерен брать в плен хозяина особняка и спасать похищенных. Зачем?.. Торетто — преступник, здесь он свой среди своих, у него есть деньги и всеобщее уважение. В этом мире Брайан — его собственность. Он насладится им сполна, а после кинет на растерзание остальным бандитам. Но Брайан не был бы Брайаном О’Коннером, если бы позволил так с собой поступить. Он вытер слезы, чтобы они не затуманивали ему глаза, затем наклонился к Доминику, практически лег на него и нежно поцеловал в губы. Не ожидавший этого Торетто замер, и Брайан понял, что замерли и все остальные. Рука агента меж тем скользнула под скамью, нащупала рукоять пистолета, приклеенного скотчем к раме. Палец лег на курок. Потом Брайан резко выпрямился, оторвавшись от губ Дома, вскинул руку с оружием и выстрелил три раза подряд. О’Коннер не любил убивать. Но мог, когда надо. Обычно за каждым совершенным им убийством следовали душевные терзания, но не в этот раз он понял, что такого не будет — эти твари вполне заслужили свою участь. Лобо, стоявший в изголовье кушетки, получил пулю точно между глаз. То же случилось и с Сезаром. Мигель повернул голову в их сторону и захлебнулся криком, когда Брайан прострелил ему горло. Кампос успел упасть на пол, спасаясь от пуль. Решив прежде него покончить с Вероне, О’Коннер повернулся, намереваясь взять его на мушку… Почувствовав, как в его собственный висок уперся ствол револьвера, Брайан был вынужден замереть. — Я знал, что ты можешь выкинуть нечто подобное, — произнес Картер. — Брось пушку! О’Коннер уронил пистолет на пол. Откуда у Вероне взялся ствол? Как он смог пронести его в баню?.. По крайней мере, стало понятно, почему он не снял халата — небольшой револьвер был незаметен в одном из его глубоких карманов. — Легавый всегда остается легавым, — продолжал аргентинец. — Даже когда прыгает на чьем-то члене. Артуро, забери его пистолет! Вставай, красавчик, сейчас развлече… Раздался еще один выстрел, и кровь брызнула во все стороны из развороченного затылка Вероне. Картер повалился на пол. Обернувшись, Брайан увидел, что Дом сжимает в руке точно такой же пистолет, как он сам нашел под кушеткой. «Ну да, стволов было два. Как и обещала Жизель». — Даже не думай! — зарычал Торетто на потянувшегося к пистолету Кампоса. — Руки! — Не надо! — пробормотал Кампос, вскинув руки ладонями вверх. — Что ты… — Не двигайся! Поняв, что Торетто уверенно держит Кампоса на прицеле, Брайан поспешно поднялся на ноги. Опавший член Дома выскользнул из него, и в этот момент агент осознал сразу две вещи: Доминик был внутри него все это время, пока он расстреливал бандитов, и Дом кончил в его зад… похоже, примерно в те же самые мгновения. Но у Брайана не было времени даже на то, чтобы как следует охуеть от этого. Вокруг были трупы и лужи крови. Мигель хрипел и корчился в агонии, его раб тихо скулил и дрожал от страха, забившись в угол, а второй юноша сидел на полу посреди комнаты, безучастно взирая на происходящее. Брайан поднял с пола брошенный пистолет и на всякий случай проверил, дышит ли Картер — тот был мертв, пуля вошла ему в глаз. — Вы что, меня арестуете? — ухмыльнулся Кампос-Брага, поняв, что его не убьют. — Здесь?.. — Это лишнее, — пробормотал Брайан, вытираясь полотенцем. Ему страшно хотелось принять душ, но он знал, что времени едва хватит на то, чтобы вытереться и одеться. Промокнув себя между ног, он, к своему удивлению, не обнаружил следов крови, хотя задница болела достаточно сильно. Неужели опять обошлось?.. Ему очень хотелось на это надеяться. Брага смотрел только на Доминика. — Приятель, ты и я… Мы с тобой из одного теста. Ты не герой!.. На лице Доминика заиграли желваки, а палец дернулся, готовый нажать на курок. Но Торетто сдержался. — Это правда, — ответил он. — Но ты все равно отправишься в Штаты. — Подумай хорошенько, — вкрадчивым тоном продолжал Брага. — Здесь, в Мексике, ты имел этого копа, а там копы будут иметь тебя… — Заткнись! — перебил его Дом. — Заткнись и одевайся, если не хочешь пересечь границу в таком виде как сейчас.