Mass Effect: Ничего еще не кончилось...

Глава 2. Под надзором

      После известий о тридцати годах Шепард вскоре отключился. Шок и ослабленный организм сделали свое дело. На следующее же утро его обрадовали еще одной новостью — он не постарел ни на день. Почему? Никто не знает, однако факт остается фактом. О команде предусмотрительно молчали, а все попытки коммандера начать разговор на эту тему пресекались. Врачи боялись повторения обморока.       Медицинские противопоказания, однако, никак не повлияли на решение Хакета поговорить с вновь обретенным героем. Хоть последний и не смог ничего толком рассказать, лишь пролил свет на судьбу Андерсона. К тому же поступило уже три запроса от комитета по обороне с просьбами разъяснить, отчего инспекция станции «Арктур-2» затягивается. Поэтому, толкнув напоследок речь о всепоглощающей благодарности галактики и необъятных заслугах Шепарда, адмирал удалился. Коммандер же остался под надзором доктора Чаквас, которая настаивала на отдыхе и детальном обследовании.       Миранда сидела в своем временном кабинете возле лаборатории станции «Арктур-2» и перечитывала последние отчеты о состоянии пациента. Руки било мелкой дрожью. Несмотря на все усилия, было тяжело сохранять необходимый профессионализм. Ведь это же Шепард! Тот, кто помог спасти ее сестру, дважды! Защитил от безумного отца и стал очень близким другом. О романтике речи не шло, сердце коммандера прочно заняла одна синекожая азари.       «Ох, ну соберись же, Миранда! Тридцать лет прошло! Ты директор серьезной структуры!» — мысленно отчитала себя Лоусон, открывая следующий файл.       Это оказались данные короткого опроса Шепарда, чтобы убедиться в целостности воспоминаний и личности.       «Джон М. Шепард. Дата рождения: 11.04.2154. Место рождения: Монреаль, Земля.       Сирота. В 18 лет поступил на службу в ВКС Альянса. Обнаружены латентные способности к биотике. Прошел ускоренный курс подготовки штурмовиков прорыва. Позже зачислен в программу спецподготовки N7. Дополнительная специализация — снайпер. Закончил с отличием. Получил орден „Звезда Терры“ за особые заслуги во время атаки на Элизиум…»       Миранда отбросила датапад. Все ответы были верны. Память коммандера в порядке. Что до личности… Лоусон вспомнила, с каким выражением на лице Шепард рассказывал о погибшем на Вермайре лейтенанте Аленко, пожертвовавшем собой ради излечения генофага саларианце Мордине Солусе или убитом оперативником «Цербера» дрелле Тейне Криосе. Он помнил, он чувствовал… он вернулся.       От размышлений брюнетку отвлек писк инструметрона, оповещавший о входящем вызове.       — Лоусон, — активировала она голографический дисплей.       На экране появилось лицо Карин Чаквас.       — Миранда, мы закончили обследование. Если не считать общей слабости, то коммандер в полном порядке. Однако…       — Что?       — Тебе… нам стоит с ним поговорить. У него много вопросов. Он переживает о судьбе команды «Нормандии».       — Он еще не готов. Шок…       — Миранда, он пережил атаку Коллекционеров, войну со Жнецами и Бог знает сколько всего еще. А ты переживаешь из-за парочки историй?       — Но…       — Миранда! Это же Шепард! Как думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем он решит сам во всем разобраться? Думаешь, его что-то остановит?       Лоусон хотела было что-то возразить, но быстро поняла, что это бессмысленно. Доктор права. Это Шепард. Если захочет, пройдет через охрану, словно нож сквозь масло. Тридцать лет назад ничто в галактике не могло остановить коммандера. Турианцы даже дали ему прозвище — Дух Бездны. Это что-то вроде дьявола в их мифологии. А уж если эти ребята дали кому-то подобное прозвище, то можно с уверенностью сказать, что оно заслуженно.       Обреченно вздохнув и чуть улыбнувшись нахлынувшим воспоминаниям, Миранда кивнула.       — Предлагаю сегодня, — настаивала Чаквас.       — Хорошо. Только с мыслями соберусь.       Связь отключилась. Директор «Бастиона» активировала терминал и стала копировать на свой инструметрон файлы, касающиеся бывшего экипажа «Нормандии».       Час спустя делегация из Чаквас и Лоусон уже входила в палату Шепарда.       Коммандер задумчиво следил за плывущим по комнате стулом, подхваченным биотикой.       — Шепард? — позвала Миранда.       Коммандер опустил стул и повернулся к гостям.       — Привет. Решил проверить кое-что. Уже пару дней усилитель просто зудит!       — Сперва следовало посоветоваться со мной. Биотикой как раз собирались заняться через пару дней, — с укором сказала Чаквас.       — Извините, док.       — И как успехи? — вступила Лоусон.       — Вроде все в порядке… Даже лучше. Раньше я так точно перемещением управлять не мог. Штурмовик все же, тонкой работе не обучен, — с улыбкой сообщил Шепард.       — Это из-за нового усилителя. Серия L9 на порядок превосходит твой старенький L5X.       — Старенький? — с усмешкой посмотрел на Миранду пациент.       Та прокашлялась, старательно отводя глаза в сторону. Все-таки предыдущий имплант-усилитель тоже она устанавливала. И тогда, тридцать лет назад, это была последняя разработка.       — В любом случае мы здесь, чтобы ответить на кое-какие вопросы, которых у тебя наверняка немало накопилось, — поспешила сменить тему брюнетка.       Чаквас как бы невзначай встала так, чтобы следить за показателями аппаратуры.       Шепард от такой новости встрепенулся и поудобнее сел на больничной койке.       — Да… много вопросов, — подтвердил он, собираясь с мыслями.       — Ладно. Тогда я начну, пожалуй, с рассказа о том, что произошло тридцать лет назад, где мы сейчас и об общей ситуации в галактике. А потом уже будем обсуждать твои вопросы, если таковые останутся, — предложила Миранда.       Коммандер кивнул.       — Итак, после активации Горна Жнецы попросту самоуничтожились.       — Самоуничтожились? — переспросил пациент.       Такой поворот его удивил и несколько разочаровал. Все же от Горна он ожидал чего-то… более выдающегося. Однако результат его полностью устраивал. Туда этим железякам и дорога.       — Да. Перегрузка масс-ядра. Фейерверк вышел еще тот. Импульс от Цитадели также выкосил большую часть гетов. Но у них эффект был немного другим: в платформах стирался код Жнецов, что приводило к гибели управляющих программ. Правда, часть флота синтетиков не пострадала. Тут до сих пор ведутся споры, благодаря чему. Кварианцы считают, что геты успели достаточно видоизменить код, пока формировали независимую личность. А сами «фонарики» утверждают, что у них появилась «душа», что и уберегло их от гибели.       — А остальные синтетики и ВИ? — начал Шепард и тут же спохватился. — А СУЗИ?       — На ВИ и робототехнику выстрел Горна подействовал как обычный электромагнитный импульс. Вероятно, из-за разницы технологий. Так что надежно экранированные системы не пострадали, а остальные подлатали и перезапустили. А вот СУЗИ досталось. «Цербер» при ее создании пользовался алгоритмами и фрагментами кода «Властелина». Как результат, после уничтожения Жнецов она деградировала до уровня простого ВИ… Джокер был просто раздавлен таким поворотом событий, — с грустью в голосе закончила Лоусон.       — А как он сам? — спросил коммандер. Вспомнил о болезни пилота «Нормандии» и тут же добавил: — Жив?       Миранда чуть улыбнулась. Шепард всегда заботился о команде.       — Да. С ним все хорошо. Полетный инструктор Джеффри Моро в данный момент в отставке. Живет где-то на Цитадели, в восстановленном районе Президиума. Решил переселиться поближе к «Нормандии».       — «Нормандии»? А она еще в строю? — обрадовался коммандер. — И что она делает на Цитадели?       Миранда покачала головой.       — SR2 списали практически сразу после восстановления, где-то через полгода после битвы за Землю. Решено было сделать из нее музей и этакий памятник жертвам нападения Жнецов. Так что ее отремонтировали, законсервировали и установили в пригороде Лондона. Где она и простояла почти все это время. Однако после восстановления Цитадели расы Совета стали возмущаться, что столь значимый для галактической истории объект ржавеет на Земле. Пошли споры, куда перенести «памятник». И в итоге около пяти лет назад SR2 переместили на Цитадель, решив, что это самая нейтральная территория. Ее выпускают раз в год на парад вместе с восстановленным «Путем предназначения».       — И Цитадель, получается, уцелела? — решил уточнить коммандер.       Лоусон поморщилась и пожала плечами.       — В общем и целом, да. Только Жнецы ее, можно сказать, вернули в «базовое» состояние, устроив там тотальную зачистку. Почти все постройки и изменения, что внесли расы Совета, оказались уничтожены. Цитадель пришлось восстанавливать с нуля. Что осложнялось еще и полным отключением всех систем станции, исчезнувшими хранителями, а также деактивированными ретрансляторами.       — Что?       — Да. Ретрансляторы все разом вышли из строя после передачи сигнала от Горна. Объединенный флот застрял в системе Сол. Благо саларианцы и азари быстро смогли ввести в строй ретранслятор «Харон». Толку, правда, маловато было, ибо «Харон» у нас первичный, а принимающая сторона все равно не отзывалась. Отправили несколько кораблей добираться прыжками на сверхсветовой до ближайших обитаемых систем. Гиблое дело, как оказалось. Без ретранслятора и с постоянными остановками для разрядки ядра лететь пришлось как бы не годы. Прошли месяцы, пока кто-то из выживших не перезапустил ретранслятор «Арктур». Было тяжело. Ресурсов не хватало. Флот голодал. Часть высадили на Земле — все равно большая часть территорий была покинута. Кое-как наладили снабжение водой и продуктами сельского хозяйства из уцелевших регионов, плюс полностью выгребли уцелевшие склады неприкосновенного запаса. Но даже с технологиями ускорения роста растений и прочими чудесами ведущих рас пространства Цитадели одна выжженная планета не может содержать такое количество разумных. Кроганы держались за счет запасов питательных веществ. Их организм еще и не такие голодовки выдержит. Кварианцы вообще умудрились на бой притащить с собой корабли-фермы, так что у декстропротеиновых проблем с пищей не возникло. А вот азари и саларам пришлось туго, так же, как и людям. Но полгода продержались на аварийных рационах. А там наладили канал поставок из ближайших обитаемых систем. Постепенно реактивировали основные ретрансляторы и восстановили транспортную сеть в галактике. Был восстановлен Совет. В него вошли еще кроганы и кварианцы. Последние успешно обживают Раннох, совместно с выжившими гетами. Для наведения порядка в послевоенные годы восстановили объединенный флот, подконтрольный Совету. Ну и вот, примерно так сейчас и живем, постепенно восстанавливая колонии.       — А что с остальными? С «Нормандии», я имею в виду…       — Про Джокера и СУЗИ ты уже слышал. Гаррус Вакариан сейчас где-то на Палавене. Иерархия присвоила ему звание генерала и сделала личным советником примарха, но твой друг вскоре решил отойти от политики и командования. Ушел в отставку и занялся наконец личной жизнью. Последний раз его видела лет семь назад на ежегодном собрании.       — Собрании?       — Да, мы, то есть экипаж «Нормандии» — неважно, первой или второй, собираемся каждый год в день битвы за Землю. Вернее, собирались. Сейчас уже почти никто не приходит, мешают обязанности… или же просто стараются забыть и жить дальше.       — Понимаю, — грустно отозвался коммандер.       — Дальше, Урднот Рекс ныне верховный воевода. Все так же на Тучанке. Они с Бакарой теперь что-то вроде короля и королевы, за ними идут все кланы в галактике. После излечения генофага численность кроганов резко стала увеличиваться. Пока в пределах допустимого, им все же предстоит заселить свою планету и восстановить цивилизацию из руин. Именно к этому Рекс и призывает кланы, успешно отвлекая свой народ от воинственных мыслей. Грант, как его первый заместитель и ближайший соратник, всячески оказывает поддержку. Попутно Бакара, занимая место советника на Цитадели, выбивает для кроганов две планеты в соседних системах. Настроение неспокойное, но все хотят избежать нового восстания, так что на уступки идут с обеих сторон.       Шепард повеселел.       — Рад, что не ошибся, давая кроганам шанс.       В памяти еще были свежи воспоминания и сомнения относительно лечения генофага. Все же риск был велик. Однако, похоже, обошлось.       Миранда кивнула и продолжила рассказ.       — Адмирал Тали’Зора вас Раннох, как следует из имени, осела на родной планете. Одна из немногих, кто не пропускает ни одной встречи ветеранов «Нормандии». Судя по последним письмам, сейчас она стала кем-то вроде губернатора города Квилатис на южном континенте Ранноха.       — Молодец. Хотя я думал, у них что-то будет с Гаррусом. Я как-то застал их вместе у главной батареи на SR2, — с легкой улыбкой вставил Шепард.       — Так и было. Они встречались около трех лет, потом разбежались. Гарруса тянуло на Палавен, а она не могла оставить флот и вновь обретенный дом.       — Жаль. Но, видимо, ничего не поделаешь. Военные романы часто скоротечны.       — Согласна, Шепард, — с легким оттенком грусти в голосе подтвердила Миранда. — В любом случае идем дальше. Джеймс Вега. Ушел в отставку и улетел на Фел Прайм помогать колонистам с восстановлением. Как оказалось, его там уже давно ждала азари Трия Нувани, с которой они когда-то пережили нападение Коллекционеров. В общем, по твоим стопам он пошел, — пошутила Лоусон.       — А что с Лиарой? — тут же ухватился за намек коммандер.       — Мисс Т’Сони сейчас живет на Земле. По ее словам, она хотела увидеть твой родной мир и понять, как ты жил до встречи с ней.       — Лучше бы ей не понимать этого. Мое детство было не самым радужным, — помрачнел коммандер.       Сам же он прокручивал в голове имя Лиары. Специально ли Миранда сделала акцент на «мисс»? Хотя у азари это обращение ничего не значит. При замужестве они оставляют фамилию матери, которую позже унаследуют дочери. А обращение «мисс» лишь указывает на молодой возраст инопланетянки. К матронам же обращаются с приставкой «леди». Матриархи вообще пользуются только именами, ибо статус позволяет. Хотя тот факт, что матриархов знают по именам, заставляет задуматься о том, сколько всего азари доживает в среднем до нужного возраста?       Миранда поспешила сменить тему.       — Раз уж коснулись азари, Самара сейчас вместе с остатками корпуса юстицаров осуществляет блокаду Тессии.       — Блокаду? — переспросил Шепард, отрываясь от размышлений.       — Да. У них там что-то вроде эпидемии ардат-якши.       — Как такое возможно? — удивился Шепард, наливая себе стакан воды.       Миранда присела на стул, что еще недавно летал по палате.       — Во время отключения ретрансляторов Тессия оказалась отрезана от галактики почти на год. Их ретранслятор тоже первичный и не запускался без пары. После массированной атаки Жнецов на планете выжило всего несколько тысяч азари. Под угрозой того, что их раса просто вымрет без возможности летать по галактике и взаимодействовать с другими разумными, образовалось большое число чистокровных союзов. Это резко повышало шансы на проявление генетического дефекта ардат-якши. Что, собственно, и случилось. Семьдесят пять процентов нового поколения азари оказалось неспособно к слиянию разума без опасности для партнера. Все вскрылось лишь пару лет назад, когда первые подростки попытались «обнять вечность». Юстицары организовали карантин и спешно строят новый монастырь, вроде того, что был на Лесуссе, попутно стараясь отследить, куда разбрелись пережившие атаку Жнецов семьи.       — Сурово. Неужели никто так и не нашел никакого средства борьбы с этой болезнью?       — Юстицары давно его нашли. И успешно применяли, — вступила в разговор доктор Чаквас.       — Но это же неправильно! Они просто запирают больных или вовсе убивают. Ардат-якши вынуждены жить в полной изоляции под постоянным надзором юстицаров. Любая попытка покинуть монастырь пресекается самым жестким образом.       — Да, Шепард. Так же когда-то боролись с чумой.       — Но ведь не все они опасны! Не все идут по пути Моринт и отправляются в кровавое турне по галактике! Две другие дочери Самары добровольно оставались в монастыре. Некоторые больные, вполне успешно скрываясь, живут среди других разумных, ничем не выделяясь. И...       Доктор подняла руку, призывая к тишине.       — Я понимаю ваши чувства, коммандер. И могу успокоить. С учетом такого роста количества ардат-якши в процентном отношении к общей численности азари, матриархи озаботились наконец поисками лекарства. Монастыри теперь не просто тюрьмы. В них еще и пытаются помочь.       — И есть прогресс?       — Да, медленный, но есть. Причина — в неизменной генной структуре и уникальном способе размножения азари. Поиски комбинации генов, что помогут исключить вероятность появления ардат-якши, при этом не изменив саму расу, могут затянуться, но надежда есть.       — Мы отвлеклись, — вмешалась Миранда.       — Да, конечно. Что с остальными? — вновь переключил свое внимание коммандер.       — Джек, вернее, Жаклин Зеро стала деканом факультета биотики в восстановленной академии Гриссома.       От последнего предложения у Шепарда отвалилась челюсть. Шокировала не новость об успешной карьере преподавателя, а скорее новое имя бунтарки.       — Жаклин? — переспросил коммандер.       Миранда рассмеялась.       — У меня было точно такое же лицо, когда встретила ее на одном из собраний. Сейчас, у меня тут фото было.       Она помахала рукой над инструметроном и вывела на дисплей небольшое фото. На нем стояли две темноволосые девушки. Одна — Миранда, а вот вторая… Узнать в длинноволосой кареглазой девушке в строгом брючном костюме Подопытную Ноль не смог бы и директор лаборатории «Телчин». Карие глаза весело блестели, пирсинг исчез, татуировки прикрыты волосами, мягкая улыбка украшает аккуратное личико.       — О-бал-деть, — по слогам изрек Шепард.       Лоусон вновь засмеялась. На этот раз к ней присоединилась и Чаквас, что тоже внимательно рассматривала фото.       — Тогда все были в шоке. Она изменилась буквально за год. И мы все еще гадаем, почему, — сообщила доктор.       Шепард покачал головой, то ли проверяя, не галлюцинация ли это, то ли стараясь раскидать ворох новостей по полочкам.       Миранда решила, что рассказ затягивается, поэтому заторопилась.       — Джейкоб женился на докторе Бринн Коул, сейчас на Земле. Касуми Гото продолжает свою «карьеру», и отследить ее перемещения практически невозможно. О ней можно что-то узнать разве что из новостей. Если где-то совершено громкое ограбление из разряда «невозможных» — это она. Заид Массани предположительно погиб восемь лет назад. Однако точных сведений нет.       — А Адамс? Что с инженерами?       — Насчет этого тебе лучше спросить у доктора Чаквас, — Миранда с улыбкой посмотрела на Карин.       — Док?       Женщина явно смутилась, но быстро взяла себя в руки.       — Грег и я женаты уже двадцать лет.       Шепард с трудом поймал упавшую на пол челюсть.       — Поздравляю! Хоть и запоздало, — собрался он наконец.       — Спасибо, коммандер. С Кеннетом Доннелли и его женой Габриэллой тоже все хорошо.       Новость была радостная. Однако почему-то с каждым словом Шепард все сильнее ощущал горечь. За тридцать лет его команда обзавелась своими семьями. Они смогли оставить войну в прошлом. А вот он, коммандер, только с нее вернулся. И эти тридцать лет у него украли. Хотя его любимая — азари. Что для нее тридцать лет? Нет, все же глупо надеяться, что она все еще одна и ждет его. Он погиб, во второй раз. Дважды чудеса не происходят…       — Эшли Уильямс в данный момент продолжает службу в чине полковника десантных частей Альянса. Из Спецкорпуса ушла, ибо, пока восстанавливалась связь между системами, толку от Спектров не было. Была замужем, сейчас в разводе, двое детей. Регулярно раздражает меня намеками на мое прошлое в «Цербере», — продолжила Миранда, не обратив внимания на задумчивое лицо Шепарда.       — Кстати, о «Цербере». Что стало с организацией? — решил уточнить коммандер.       Миранда обвела взглядом комнату.       — Ты вновь был им спасен.       — Что?! — вскинулся пациент.       — Спокойно, коммандер. «Цербера» больше нет. Я лишь хотела сказать, что вылечить тебя помогли наработки проекта «Лазарь».       Шепард вновь лег на койку.       — А сами ячейки и остатки сил?       — Реорганизованы. Благодаря раздробленной структуре и самодостаточности изолированных ячеек «Цербер» не был полностью уничтожен после гибели Призрака. Уцелело примерно тридцать процентов активов, включая корабли, лаборатории и личный состав. Следов индоктринации обнаружено не было, а потому было решено создать на руинах бывшей террористической организации новую независимую силовую структуру, которая поможет защищать человечество. Так и появился «Бастион». А я — его текущий директор, — гордо отчиталась Лоусон.       Шепард осмотрелся.       — По крайней мере, вы теперь не лепите логотип на каждый квадратный метр.       — Ха-ха, очень смешно, — оскорбилась Миранда.       — Извини. А как вы определили, что сотрудники не одурманены?       — Исследования моего отца. Они помогли создать средство обнаружения воздействия Жнецов. Хоть на что-то сгодились, — почти шепотом ответила брюнетка.       Генри Лоусон был для Миранды больной темой. Отец, который был настолько одержим идеей создания идеала в лице своей дочери, что стал относиться к ней, как к вещи. А его бесчеловечные опыты на беженцах в полной мере раскрыли истинное лицо безумного ученого. И, хоть и нельзя такому радоваться, хорошо, что Миранда убила его.       — Значит, ты директор? — решил немного сменить тему коммандер.       Лоусон кивнула.       — Все же просто обязан спросить, почему именно «Бастион»? Разве не так назывались роботы-штурмовики «Цербера»?       — Отчасти именно поэтому. В том смысле, что так называлась одна из наименее пострадавших ячеек всемогущей «трехголовой собаки». Да и символично. В конце концов, мы наконец-то занимаемся именно защитой Земли и человечества. Так сказать, последний бастион…       — Понятно. А семья? Муж, дети?       — Работа, — с сожалением ответила Миранда.       — То есть?       — То и есть. Управление такой массивной структурой занимает все свободное время, порой даже сон отодвигая на второй план. В итоге — одна, — констатировала факт брюнетка.       — Совсем?       — Шепард, еще немного, и я решу, что ты флиртуешь, — пошутила она. — Да, одна. Хоть и не совсем. Меня часто навещает Ориана с детьми. Уж она времени не теряла. Будто за нас двоих старалась. Так что я теперь трижды тетя.       Шепард сдавленно хрюкнул, подавляя смешок.       — Что? — строго спросила Лоусон.       — Тетя Мири, — сквозь судороги беззвучного смеха пробубнил коммандер.       Миранда прищурилась, сжимая губы в злую нитку.       — Кому-то, кажется, снова жить надоело? — процедила она.       — Нет-нет, я в порядке. Временное помутнение, — поспешил исправиться Шепард.       — То-то. Полагаю, на сегодня хватит разговоров. Тебе нужно отдыхать.       Пациент хотел было взбунтоваться, но взгляд доктора Чаквас заставил отказаться от этой затеи.       — Когда я смогу выйти отсюда?       — Через месяц, не раньше. Нам еще предстоит закончить с восстановлением твоего организма. Привести тебя в форму и проверить биотику.       Вслед за этим директор «Бастиона» передала Шепарду датапад с более подробной информацией по его бывшим соратникам, а также событиям, произошедшим за тридцать лет. Больше вопросов не последовало. Миранда и Чаквас облегченно выдохнули и покинули палату, оставив коммандера усваивать полученную гору новостей. Многое предстояло обдумать и многое постараться принять.       В это же время.       Цитадель.       Тоннели коммуникаций под Башней Совета.       По широкому сервисному проходу шел высокий странно одетый человек. Верхнюю часть его лица полностью скрывал затемненный мнемовизор довольно старой модели. Строгий и явно дорогой костюм был покрыт пятнами грязи и крови, ткань была во многих местах изодрана и обуглена. На груди же явственно различалось входное отверстие пулевого ранения. Однако, несмотря на столь потрепанный вид, человек шел уверенной, чуть механической походкой.       Мужчина был чем-то расстроен или, скорее, разозлен. Его руки рефлекторно сжимались в кулаки, а губы кривились, рисуя гримасу отвращения на лице. Причина для гнева была очень веской. Он не нашел того, что искал. И теперь он остался один. Но миссию никто не отменял. Это его предназначение, и он найдет другой способ выполнить задание.       — Эй, стоять! Вы кто? — окликнули человека со спины.       Мужчина не обратил на это никакого внимания и продолжал идти вперед.       — Я сказал, стоять! СБЦ! Ни с места!       И вновь — ноль эффекта.       Раздался выстрел. Пуля прошла в метре от человека и врезалась в потолок. Среагировав на угрозу, мужчина остановился.       — Следующая пойдет тебе в голову! — вновь крикнули за спиной.       Медленно нарушитель развернулся к стрелку. Это оказался турианец в синей броне с логотипом Службы безопасности Цитадели. Мужчина слегка наклонил голову набок, с интересом изучая противника.       — Без глупостей! Покажи руки! — потребовал офицер СБЦ, держа нарушителя под прицелом пистолета.       Человек послушно поднял руки, не переставая следить за турианцем. Будто оценивая его действия.       — На колени, руки за голову! — Турианец стал медленно подходить.       Мужчина опустился на колени и сложил руки, как было сказано.       Чуть успокоившийся офицер активировал инструметрон.       — Диспетчер, это Рангис Рант. Я задержал человека в туннелях под Башней Совета. Пришлите транспорт в Президиум к сервисной шахте тридцать семь.       — Подтверждаю. Транспорт будет через десять минут. Личность нарушителя удалось установить?       — Нет, мой инструметрон не обнаружил идентификатора. Разберемся в участке.       — Принято.       К этому моменту турианец уже почти вплотную подошел к абсолютно невозмутимому человеку. Что-то его настораживало, но он и представить себе не мог, что произойдет дальше.       Человек со скоростью пули метнулся к офицеру, разом хватая того за руку с оружием и нанося чудовищный по силе удар в грудь. Кости предплечья хрустнули в стальной хватке, а нагрудник промялся и сдавил ребра. Человек на такое физически способен не был, а потому Рангис даже среагировать не успел. Удар сбил его с ног, однако правая рука все еще была в захвате, что не дало упасть на спину.       Турианец попытался достать нож и ударить по противнику. Однако такой возможности ему не дали. Нарушитель разжал хватку, при этом забирая пистолет из ослабевших от боли пальцев. Офицер тут же получил удар в голову. Если бы не шлем, то он однозначно потерял бы сознание. Такой силе даже яг позавидует. Щиток визора разлетелся вдребезги. Осколки расцарапали лицо, едва не выколов глаза.       Рангис попытался вызвать помощь, но инструметрон оказался раздавлен вместе с костями правой руки. Человек тем временем задумчиво покрутил в руках пистолет и убрал его за пояс. Затем вновь посмотрел на турианца и окутался темно-синим сиянием с черными всполохами.       Офицер не успел удивиться столь странному проявлению биотики, а это явно была она. Мгновением позже его тело сковал стазис. Турианца подняло в воздух и подтащило вплотную к нарушителю. Сквозь затемненное стекло визора на Рангиса внимательно смотрели два ярких светящихся глаза. Стазис исчез, но тело все еще прочно удерживалось биотическим полем.       — Да кто же ты… кха… такой? — задыхаясь от боли, прохрипел турианец.       — Глупое низшее создание, — жутким низким, но при этом звенящим голосом отозвался нарушитель. — Я ваше спасение… через уничтожение!       Три дня спустя.       Станция «Арктур-2».       За последнюю неделю Шепард в очередной раз возненавидел ученых. Бесконечные анализы и психологические тесты уже порядком раздражали. Нет, он прекрасно понимал, что в целях безопасности стоит перестраховаться. Но ведь это уже явный перебор! Он уже чуть ли не мемуары написал о своей жизни, вспоминая каждую мелочь.       Ужасно хотелось вырваться с этой станции и навестить друзей. Вернее, одну конкретную азари. Как бы он хотел сейчас прижать ее к себе, чтобы уже никогда не отпускать. Война наконец окончена, и, по мнению коммандера, он заслужил отдых и право на счастье.       Вот только выпускать его пока не планировали. По словам Миранды, они ждали Хакета, чтобы тот принял окончательное решение, как текущий глава комитета по безопасности.       — Замечательно, коммандер, — похвалила его Миранда.       Шепард как раз выполнил стандартную связку штурмовика-биотика: рывок, сверхновая, выстрел из дробовика. Сегодня проходил тест на физическую форму и боевые навыки.       Коммандер уже час без устали крошил тренировочные дроны. С новыми биотическими усилителями это оказалось довольно легко.       — Спасибо, — отозвался «подопытный», перезаряжая дробовик.       — Теперь попробуем сингулярность.       — Миранда, я штурмовик. Барьер, рывок, деформация — вот практически и весь набор, что нам преподавали в армии.       — Шепард, ты, прежде всего, биотик. А значит, и сингулярность, и бросок, и ударную волну потянешь. Вспомни хотя бы Джейкоба. Он тоже штурмовик, но при этом научился даже стазису.       — Но я ведь даже не знаю, как! Я только со стороны видел, как другие ее создавали, — продолжал упираться коммандер.       Миранда, которая до этого разговаривала с ним через интерком, укрывшись в комнате для наблюдения, вошла в тренировочный зал.       — Шепард. Я прекрасно знаю, что Лиара тебя обучила и сингулярности, и броску, и еще дюжине приемов. — Она подошла вплотную и положила руку ему на плечо.       Отпираться коммандер не стал.       — Откуда узнала?       — На чай к ней часто заходила.       Он усмехнулся. Тут он вспомнил, что в досье, выданном Лоусон, о Лиаре нет почти никакой информации. Дай Бог, на страницу наберется. Только общие сведения — место проживания, род занятий и все. При этом часть абзацев обрывались, оставляя четкое ощущение недосказанности. Будто кто-то подредактировал файлы, причем на скорую руку.       — Миранда, у меня вопрос касательно Лиары, — задал он наконец вопрос, внимательно следя за реакцией собеседницы.       А та заметно напряглась, хоть и старалась сохранить нейтральное выражение лица.       — Что интересует? — ровным голосом спросила она.       — Скудность сведений. Хотелось бы узнать больше. Ведь ты же понимаешь мой интерес?       — Сожалею, но это все, что удалось выяснить. Твоя бывшая пассия весьма хороша в сокрытии информации.       Сказано все было будничным тоном, но Шепард уловил едва заметную нервозность в голосе.       — То есть во время ваших чаепитий она тоже информацию скрывала? Да к тому же в ее досье даже адрес не указан.       Миранда сглотнула, понимая, что попалась. Однако все же постаралась исправить ситуацию.       — Шепард, я говорила образно. Никаких посиделок мы не устраивали. Пару раз пересекались по деловым вопросам.       — И она рассказала о наших уроках?       — Нет… это я сама выяснила, точнее, догадалась.       — Миранда, какого черта происходит? — не выдержал коммандер.       — Не понимаю, о чем ты?       — Ты прекрасно меня понимаешь, Лоусон! Что происходит? Я что, задержан? Мне не доверяют?       Миранда быстро прикидывала варианты разрешения ситуации, но приемлемых выходов не видела. Шепард ненавидел ложь и секреты. Но еще больше он ненавидел, когда его использовали. И сейчас он наверняка подозревает в этом всех вокруг. Нужно было срочно что-то делать. И она решилась рассказать правду.       — Шепард… ты под надзором. По распоряжению Хакета, до окончания полной проверки твоей личности и отсутствия следов индоктринации тебе запрещено покидать комплекс.       Коммандер прикрыл глаза и покачал головой.       — И вы выдали мне дробовик? Не будучи уверенными, что я не направлю его на вас?       — Вовсе нет. На нем ограничитель, а заряды тренировочные. Так что тут мы подстраховались.       — Но мне не доверяете?       — Черт, Шепард! Сам подумай! Тридцать лет! Жнецы-то ушли, но вот одурманенных мы до сих пор вылавливаем. А те словно выполняют последний приказ — уничтожить всех! Только за последние три года было пять попыток устроить масштабные теракты в крупных колониях. И тут ты возвращаешься, словно живое напоминание о самой разрушительной войне в истории галактики. Уж извини, что подозрения нас все же терзают!       Закончив тираду, Миранда стояла тяжело дыша. Шепард же с отсутствующим взглядом постукивал по рукоятке дробовика. Ситуация была понятная, но скверная. Он и сам бы в свое время перестраховался.       — А что насчет метода, разработанного на основе исследований твоего отца? — зацепился он за соломинку.       — Не дает стопроцентной гарантии. Это, по сути, имитация сигнала Жнецов. Ты на него не среагировал. А детальному изучению сознания мешает нейроимплант. Так что приходится действовать по старинке.       — Это как?       — Задавать много вопросов и следить за реакцией, — развела руками Лоусон.       — И что, мне теперь так и сидеть в клетке? Пока вы ждете от меня воплей «Я авангард вашего разрушения»? — в раздражении коммандер отбросил дробовик в сторону.       Из потолка выдвинулась турель системы защиты, что не ускользнуло от взгляда штурмовика.       — Отставить, — рявкнула в потолок Миранда.       Орудие с тихим щелчком сложилось и скрылось в своей нише.       — Разрешите идти к себе в камеру? — сухо спросил Шепард, сложив руки за спиной на манер арестованного.       - Шепард…       Но коммандер ее уже не слушал. Он уверенно зашагал на выход и мгновением позже скрылся за дверью.       Демарш произвел эффект. Лоусон сокрушенно выдохнула и накрыла лицо ладонью.       — Черт, как же я иногда ненавижу свою работу, — процедила она сквозь сжатые зубы. Затем активировала инструметрон и отправила запрос на контакт в приемную адмирала Хакета. Как долго он еще собирается держать Шепарда в клетке? Ведь и она, и Чаквас уже отправили свои отчеты о состоянии коммандера.       А Хакет тем временем как раз сидел за своим рабочим столом на борту линейного крейсера «Берлин» и в очередной раз размышлял над тем, стоит ли подписывать приказ об освобождении Шепарда.       С одной стороны — несомненно! Он — герой войны, культовая личность для миллионов, а то и миллиардов разумных.       А с другой… эта популярность как раз и является проблемой. Вернувшись к жизни, он станет центром внимания всей галактики и неофициальным лицом Альянса… да и Совета, будучи Спектром. Поэтому он должен быть… идеальным? Да, подходящее слово. Все его слова будут оцениваться. Лояльность Совету, а лучше Альянсу, должна быть непоколебима и абсолютна.       Черт, но ведь он простой солдат! Да, может, он и проявил неплохие способности к дипломатии во время войны, но в мирное время… политики сожрут его с потрохами. Аргументов вроде «присоединяйтесь или умрите» больше нет.       Но самое страшное — вдруг Шепард находится под контролем Жнецов? Что, если они не все были уничтожены? От мысли о том, что герой, к мнению которого будут прислушиваться миллиарды разумных, работает на древних разрушителей, кровь стынет в жилах.       Пока что о возвращении коммандера знают только главы комитета и сам Хакет. Еще есть экипаж транспортника, который, от греха, пришлось также упрятать подальше.       Нет, все же стоит подождать. Через месяц должна пройти смена состава Совета Цитадели. Очередной саларианец уходил на покой. Да и Альянс решил совместить с этим событием замену своего представителя. О возвращении коммандера лучше будет объявить уже после. Иначе его мнение вновь может стать определяющим, как когда он пропихнул Андерсона. Ох и прибавилось же головной боли у политиков Альянса тогда.       «Да, так будет лучше», — шептал внутренний голос.       — Так будет лучше, — вслух произнес Адмирал.