Семейные узы

У Кейтлин ладошки потеют так, что стакан в руке начинает скользить, и она боится, что уронит его и разольет виски прямо на персидский ковер в кабинете Генри Аллена. Она просыпается посреди ночи в одиночестве и почему-то чувствует, что что-то не так. С утра домработница Алленов, Пэтти, приносит ей черное платье-футляр от Шанель и окидывает её таким недовольным взглядом, что Кейтлин невольно ежится. Кейтлин едет с Алленами на похороны Уолли. Они молчаливы, а старший брат Барри в ярости. Он едва сдерживается и уходит раньше других. Кейтлин пытается себя успокоить, настроиться на лучшее, когда Барри спрашивает её, была ли она ночью в больнице. Сноу смотрит на него, пытаясь понять, шутит ли он, а потом лихорадочно ищет электронный пропуск в сумке. По нему он сможет отследить любые её передвижения по больнице. У Сноу руки дрожат, когда она переворачивает сумку и вытряхивает все содержимое на пол. Косметика, салфетки, духи, жвачка, кошелек… Всё… кроме пропуска. Барри смотрит на неё спокойно, осторожно касается плеча и говорит, что он верит каждому её слову, а потом рассказывает, что кто-то воспользовался её картой. И этот кто-то был последним, кто заходил в палату Уолли. Он не договаривает «…и убил его», но Кейтлин и без этого всё понимает. — Меня там не было, Барри. Я ведь была с тобой, — шепчет она испуганно, касаясь холодными пальцами его запястий. — Я знаю. Я то же самое сказал отцу. — Он греет её холодные ладони своим дыханием и улыбается привычно широко, и ей становится чуточку легче. — Просто отец — ходячий детектор лжи. Он сам поговорит с тобой и всё поймет. Только не бойся, хорошо? Кейтлин про себя усмехается и слышит саркастичный голос Фелисити в голове: «Покувыркалась с сыном главы самой влиятельной и опасной мафиозной семьи штата и захотела выйти сухой из воды. Плати по счетам, детка!» Кейтлин едва удерживает стакан с виски в руках, когда Генри прикрывает дверь кабинета. — Это отличный виски, Кейтлин, — он говорит мягко, раскатисто, и она улавливает интонации Барри. — Попробуй. — Я не особо люблю… спиртное, — тихонько отвечает Кейтлин, и Генри кивает. — Это похвально. Зараза вроде алкоголя и наркотиков губит и одновременно обогащает мою семью. Как ты думаешь, это делает меня грешным человеком, Кейтлин? Она поднимает на него глаза и выдерживает его спокойный, но тяжелый взгляд. — Я думаю, что богатство не делает Вас грешником, мистер Аллен, — её голос слегка подрагивает, но глаз она не отводит. — А способы его приобретения… да. Генри молчит пару секунд, и Кейтлин чувствует, как холодеет диафрагма, когда он начинает смеяться искренне, от души. Этот смех напоминает ей о Барри, и оцепенение проходит. — Ты мне сразу же понравилась, — бросает он спокойно и садится за стол. — Еще когда Штайн рекомендовал тебя. Ты — боец, Кейтлин Сноу, а только такие могут выжить в нашем мире. — Не могу не согласиться. — Такие, как Уолли, не выживают. — Он качает головой, и Кейтлин впервые видит, как сильно он переживает потерю неродного сына. Ей кажется это странным. Ей кажется это чем-то… абсолютно невозможным, но она тут же отводит глаза, будто бы боится увидеть слабости человека, у которого, говорят, их вообще нет. — Мне жаль, мистер Аллен. — Так, где ты была этой ночью? — Смена темы так внезапна, что Кейтлин тут же вскидывает на него испуганный взгляд. — Да, правильно, девочка, смотри мне в глаза, когда будешь отвечать. Сноу едва сдерживается, чтобы не сглотнуть, а потом отвечает ровно: — Я была с Ваши сыном, мистер Аллен. Всю ночь. — Когда обнаружила пропажу пропуска? — Сегодня, после похорон, когда Барри сказал мне… что им воспользовались для входа в палату… Уолли. — Кейтлин все-таки сглатывает комок в горле и чуть морщится. — Ты сумку нигде не оставляла? — Оставляла, в шкафчике, в раздевалке. Перед операцией. Генри смотрит на Кейтлин еще пару минут, а потом удовлетворенно кивает. Пугающее выражение его лица сменяется теплым расслабленным взглядом. — Я тебе верю. Вообще-то я знал, что это не ты, с самого начала. — И всё равно решили меня допросить? — Я проверял тебя на прочность, девочка. — Он улыбается по-отечески заботливо, и Кейтлин больше не чувствует скрытой угрозы в его словах. — Чтобы стать Алленом, нужно быть сильной. — Я не собираюсь замуж за Барри, — парирует удивленно Кейтлин, а Генри лишь плечами пожимает, будто бы уже её не слушает. — Иди, Кейтлин. Успокой моего сына, который наверняка весь паркет протер перед моим кабинетом от мельтешения из стороны в сторону. И она впервые позволяет себе улыбнуться. *** Линкольн проверяет палату Дейзи и передает пост Эдди, захватив с собой диски с записями с камер больницы. Специалисты постарались на славу. — Видел девчонку младшего Аллена? — спрашивает Эдди, раздражающе жуя жвачку. — Что? — Новую подружку Барри видел? — Доктора? Кейтлин Сноу? — Линкольн кладет пистолет за пояс брюк. — Я знал её раньше. Когда она еще работала медсестрой. — Горячая штучка, — бросает Эдди и подмигивает Кэмпбеллу. Линкольн лишь качает осуждающе головой. — Не вздумай это сказать Аллену. Пристрелит и на должность не посмотрит. Эдди замолкает, и слащавая улыбочка тут же сползает с его лица. Линкольн оказывается около особняка Алленов за пятнадцать минут и еще столько же проходит несколько постов охраны. Он ничего против не имеет. Знает, что это всего лишь меры предосторожности. Люди Алленов и Куинов прочесывают весь Централ-Сити в поисках зацепок, поэтому личная охрана сейчас как никогда нужна. Генри слушает джаз, прикрыв глаза и медленно куря сигару. У него на носу очки, а в руке — газета. — Нашли? — Да, мистер Аллен. — Линкольн прикрывает за собой дверь, замечая недовольную физиономию Хантера на лестничном пролете. — Есть хорошие новости? — Разумеется. — Как моя дочь и мисс Куин? — Под тщательным наблюдением Тоуна и его людей. Генри кивает довольно, а потом откладывает сигару и газету в сторону. — Покажи, что принес. Линкольн на экране ноутбука прокручивает перед глазами Генри запись, которую удалось айтишникам вырвать из «петли повтора». На ней миловидная медсестра с очаровательными белокурыми хвостиками заходит в палату к Уолли Уэсту в 2:12, а через пять минут снова исчезает в коридорах больницы. — Личность установили? — Доктор Харлин Квинзель. — Линкольн кладет бумаги с досье на девушку перед Алленом. — Кто это? — Психиатр, который сошел с ума из-за влюбленности в собственного пациента. — Никогда не одобрял служебные романы, — бубнит себе под нос Генри, и сейчас он как никогда напоминает Линкольну обычного семьянина. Хотя это наваждение проходит быстро. — Того самого пациента, чье настоящее имя так никто и не узнал? — Да, сэр. — Подружка Джокера… Линкольна слегка передергивает. О неуравновешенном маньяке, садисте и убийце Джокере болтают разное. Никто не знает его настоящего имени, потому что он сам его не знает. Его зовут Джокером, потому что его визитной карточкой является игральная карта с изображением клоуна в смешном колпаке. Только Джокер совсем не смешной… Некоторые говорят, что он окунает своих жертв в химические смеси, а потом осторожно скальпелем снимает разлагающуюся кожу. Кто-то считает, что Джокер коллекционирует пальцы своих жертв, а на память о самых изощренных пытках делает тату на теле. Говорят разное, но никто никогда не находит жертв Джокера. Они просто исчезают. — Я хочу, чтобы вы нашли мне её. — Генри смотрит на Линкольна выжидающе, и Кэмпбелл с готовностью кивает. — Я хочу, чтобы вы её нашли, а её органы переслали Джокеру в подарочной упаковке.