Семейные узы

* название главы: цитата Сиддхартхи Гаутамы (Будда)

Барри говорит: «Поезжай одна, я приеду чуть позже. У отца есть неотложные дела». И плевать, что отец приходит с утра в участок и сам сдается властям. Просто Аллену нужно пару часов форы, чтобы понять, кто именно его жена. Кейтлин смотрит на него растерянно, покусывая губу, но кивает. — Не задерживайся, — шепчет она жарко. — Я буду волноваться. Барри хочется послать всё к чертям, рассказать ей свои подозрения, а потом смеяться над ними всю дорогу до Мак-Аллена. Барри хочется обнять её крепко, целовать, зацеловывать и никогда не отпускать. Барри знает, в их деле главное — осторожность. Но не доверять Кейтлин он не может. Он просто не умеет не доверять женщине, за которую готов отдать жизнь. — Будь осторожна, — говорит он и целует её жадно, вбирая в себя её запах, ощущая быстрое сердцебиение в руках. Ну, разве она может ему лгать? Она уезжает с Джеймсом Барнсом. Барри смотрит ей вслед, улыбаясь, а когда «Кадиллак» скрывается за поворотом, уходит в дом и вытаскивает из сейфовой комнаты винтовку с оптикой. Он кладет её в чемодан, берет сумку со своими вещами, которые заботливо уложены руками Кейтлин (он старается об этом не думать) и едет следом. От семи часов за рулем у него слезятся глаза, а от дикой жары (сказывается приближение границы Мексики) голова раскалывается. Люди Барри докладывают ему, что Дейзи и Линкольн с сыном уже близко к границе Канады и пока никаких проблем на их пути не возникало. Аллен подъезжает к «Эль Дьябло» с наступлением темноты. Он цепким взором осматривает территорию около мотеля и замечает, кроме «Кадиллака» Барнса, еще один внедорожник «Шевроле». Барри объезжает квартал осторожно, когда замечает черный фургон за мотелем. Такими обычно пользуются ФБР. У Барри сердце рвется, раскалывается, и он разбивает костяшки рук в кровь о руль, ненавидя себя, Кейтлин и свою наивность. Ему приходится с грустью признать, что впервые в жизни — Хантер был прав. *** Барри следит за ней с окна соседнего здания, с чердака, где компанию ему составляют несколько голубей и парочка мышей. Барри следит за ней через прицел оптической винтовки, но даже боится касаться курка. Он не способен убить Кейтлин. Но ведь по-другому нельзя? А если она сдаст местонахождение Дейзи ФБР, ЦРУ… или кто они, черт их побери? А если она?.. Барри устало трет виски, взлохмачивает волосы и наблюдает, наблюдает, наблюдает. В её поведении нет ничего подозрительного. Она заказывает еду в номер, принимает душ и ходит в легкой ночнушке по номеру, расчесывая волосы. Кейтлин постоянно проверяет телефон, и Барри знает, что она волнуется за него. За него ли? Или за то, чтобы его смогли поймать? Она выглядит всё той же воздушной, нежной, прекрасной Кейтлин. Его Кейтлин, и ему даже начинает казаться, что он параноик, у которого после предательства Хантера съезжает крыша. Она звонит ему всю ночь и засыпает только под утро. Барри не смыкает глаз, но усталости не чувствует. Кейтлин просыпается в девять и снова начинает ему звонить. Он отмечает, что за это время она ни разу не обыскивала номер. Ни разу. Если бы она была агентом — она ведь должна была это сделать? Барри взвешивает все «за» и «против», снова игнорируя её звонок. Он вдруг понимает, что ему наплевать. Ему действительно наплевать, кто она и чего она хочет. Барри вдруг осознает, что если Кейтлин захочет видеть его в тюрьме, то он готов надеть оранжевую робу и провести в ней остаток жизни. Он лишь хочет знать правду. Правду о её чувствах. Барри уверен, что она не могла притворяться. Не может человек так притворяться. Или может? Аллен уже готов признаться в том, что сходит с ума, когда видит, как Кейтлин идет открывать дверь номера. Он видит, как мимо неё проходит мужчина в деловом костюме и идеально отглаженной рубашке. Он знает его. Это Леонард Снарт. *** Кейтлин устало трет переносицу и снова проверяет телефон. Он должен был ей позвонить. Должен был! Хотя бы для того, чтобы сказать, что с ним всё в порядке. Она загнанным зверем ходит по комнате, уже с точностью зная параметры номера. Хотя их учили определять размеры помещения на глаз. Она знает, что в восточной стене сейф. Скорее всего с документами и наличностью. Она не проверяет. Не хочет. Ей это не нужно. Не сейчас. Кейтлин не хочет быть агентом Интерпола. Кейтлин поступает на стажировку из-за матери. Она прекрасно знает, что агенты редко возвращаются домой с заданий. Кейтлин, по сути, возвращаться некуда. Мать — единственный родной человек, погибает в теракте, и это событие толкает её на оперативную службу. Её внедряют в Централ-Сити пять лет назад. Она начинает работать медсестрой, а потом становится практикующим врачом. Кейтлин терпеливо работает, отмечает про себя основные «фигуры», ищет их слабости, запоминает их привычки. Кейтлин старается не думать, что привычки Барри Аллена она замечает лучше других. Её внедряют вместе с Фелисити Смоук, роль которой — «отвязная девчонка», а задача — обнаружение точек сбыта наркотиков. Кейтлин же отслеживает раненных, раскрывая всё новых и новых членов банд, и обнаруживает, что наркотики продают даже в больнице. Роль Кейтлин — трогательная девочка, которая боится всех вокруг, но ей это даже нравится. Им лишь нужно собирать улики, подслушивать, записывать, и сначала Кейтлин справляется с этим неплохо. Всё меняется, когда глава их подразделения — Леонард Снарт (сам работающий под прикрытием) приказывает ей стать членом семьи Алленов, уверяя, что по-другому Генри Аллена посадить нельзя. Кейтлин не против. Кейтлин должно быть без разницы. Её учат хладнокровию с пятнадцати, поэтому она говорит «да». Кейтлин готова ко всему. Кроме Барри Аллена. Она слишком долго проходит подготовку, поэтому читает на его лице искренние эмоции, реальную привязанность. Кейтлин теряется в Барри Аллене. Кейтлин влюбляется в Барри Аллена, забывая о миссии, о внедрении, о цели операции. Но ей не дают забыть. Снарт внедряет Джеймса Барнса, который регулярно напоминает ей, чтобы она не забывала о цели их задания. Кейтлин кажется, он делает это умышленно. Кейтлин знает, что Баки всегда хотел, чтобы она была с ним. Она записывает, подслушивает и узнает информацию профессионально, а война, устроенная Хантером, лишь помогает ей добывать нужные сведения. Все слишком заняты поиском крота, поэтому никто не видит приближения чего-то более опасного. Чего-то, что способно разрушить всю их жизнь. Кейтлин хочет крикнуть Барри: «Беги! Спасайся! Ты следующий!» Кейтлин хочет, но не может. Есть ведь долг… долг перед людьми или кем там еще? Кейтлин уверена, что сможет добиться иммунитета для Барри Аллена у главы Интерпола — мистера Уэйна. Ведь это была его программа — очистить улицы от криминальных семейств и наладить порядок в некоторых проблемных районах. Кейтлин думает, что Брюс Уэйн сможет простить хотя бы одного преступника взамен на главарей кланов, пойманных с поличным, таких как Роберт Куин и Генри Аллен. Разве не равноценный обмен? Кейтлин лишь нервничает, что её муж не отвечает на звонки. Кейтлин боится, что кто-то поймает его раньше, и она не успеет ему помочь. Сноу старается отделаться от мысли, что Барри Аллен возненавидит её, когда узнает правду. Она вздрагивает, когда слышит настойчивый стук в дверь номера, и опрометью бросается ко входу. Это не Барри Аллен. — Леонард. — Фрост. Её фамилию меняют, её личность стирают, оставляют лишь имя, но говорят, что и это роскошь. — А если он придет? — Она скрещивает руки на груди, пока Снарт неторопливо обходит её номер, а потом садится в кресло, расслабленно откидываясь на спинку. — Мои люди отслеживают дорогу с начала трассы, если он появится, мне сообщат. — Снарт стучит по наушнику, и Кейтлин лишь дергает плечами. — Не знаешь, почему он задерживается? — Сказал, что у него есть пара важных поручений от Генри. — Кейтлин садится на кровать и снова проверяет телефон. Ничего. — От Генри? — Снарт глухо усмехается. — От Генри, которого вчера арестовали до твоего отъезда? — Возможно, он поручил ему что-то до этого. — Что-то не так, Фрост, — хмурится Снарт и складывает пальцы домиком. — Мне всё это не нравится. — Что ты хочешь этим сказать? — фыркает Кейтлин, закидывая ногу на ногу. — Что ты его прикрываешь, что ты… влюбилась в него по уши, пока изображала женушку. — Снарт тянет слова, и Фрост ежится. — Что ты даешь ему возможность улизнуть. — Пошел ты! — кидает злобно она, чувствуя, как внутри начинает саднить сердце. Она не хочет предавать Барри Аллена. — Сэр. — Реймонд появляется в дверном проеме, и Кейтлин поднимает на него усталый взгляд. — Агент Фрост. Периметр чист. Аллен не появлялся. Кейтлин помнит, как он специально начинает к ней приставать. Кейтлин помнит, что это «приманка» для Аллена, после которой Реймонду по частям собирают предплечье и еще год уходит на полное восстановление. Леонард кивает и отсылает его вниз. — Это всегда сложно, Фрост, — бросает Снарт, поднимаясь с кресла и подходя к окну, отодвигая чуть занавеску, разглядывая прохожих. — Это всегда сложно: отделить задание от личного. — Хочешь прочитать мне нотацию? — язвительно интересуется Кейтлин, вставая. — Нет. Хочу сказать, что не буду тебя осуждать, если ты скажешь, что… что-то чувствуешь к нему. — Снарт поворачивается к ней и смотрит пронзительно, пронизывающе, отчего у неё мурашки бегут по коже. — Баки уверен, что ты его любишь. — Возможно, — после нескольких минут молчания тихо говорит Кейтлин. — Но это не помешает мне отделить личное от задания. — Все равно сдашь его? — Да. — А ты жестокая женщина, Фрост. — Меня учили быть такой. — Кейтлин отворачивается от Леонарда, чтобы он не видел сомнение в её глазах. — Разве ты не доволен? Снарт молчит, а Кейтлин не настаивает на разговоре. Она обходит кровать и вытаскивает из потайного кармана своей сумки листок, сложенный вдвое. — Надеюсь, за это ты тоже меня не осудишь. — Кейтлин протягивает ему листок, и Снарт тут же пробегает по тексту глазами. — Уверена? Кейтлин кивает. — Это из-за него? — Нет. — Кейтлин проводит пальцами по стене и подходит к окну. — Просто поняла, что полевая работа не для меня. Снарт ухмыляется, хочет сказать что-то еще, когда они слышат виброзвонок. Они обмениваются многозначительными взглядами, и Кейтлин кидается к телефону, но Снарт её опережает. Он показывает ей имя на экране и говорит четко, угрожающе: — Заставь его приехать. Сейчас же. И считай, что всё кончено. Кейтлин забирает у него из рук телефон, а Снарт оповещает своих людей, чтобы они начали отслеживать звонок. — Барри? — Она старается скрыть дрожь в голосе, но почему-то не получается. — Привет, Кейти, — его голос глухой, чуть потерянный, и она пугается, что случилось что-то плохое. Кейтлин подходит к окну, смотрит на немногочисленных прохожих и прижимается лбом к прохладному стеклу. — Всё нормально? — Да. Должен был удостовериться, что… Дейз пересекла границу. — В его голосе больше равнодушия, чем есть на самом деле, и Кейтлин хмурится. — С ней всё хорошо? — Да. Теперь она в безопасности. Снарт слушает их разговор, а потом мелким почерком пишет на салфетке, суя ей текст под нос: «Спроси, где его сестра». Кейтлин отталкивает Леонарда и снова прислоняется лбом к стеклу. — А где ты? Я волновалась… — Кейтлин задерживает дыхание, когда понимает, что сейчас её слушают как минимум десять агентов, а потом медленно выдыхает: — Звонила тебе несколько раз. — Я увидел только сейчас пропущенные звонки, — бросает Барри. — Не мог ответить, прости. Барри всегда ей отвечает. Барри никогда не пропускает её звонки. Снарт прав, что-то не так. — Когда ты приедешь? — Кейтлин снова набирает воздуха в легкие и бросает беглый взгляд на Снарта. — Я соскучилась… Она чувствует, как Леонард закатывает глаза, но ей плевать. — Я тоже. — Она слышит в его голосе отчаяние, и сердце стучит где-то в висках от волнения. — Я буду скоро. Через часа два. Я уже в пути. Кейтлин не знает, чего больше: облегчения, что он скоро будет рядом, или страха, что скоро его рядом не будет вовсе. Она прикусывает губу, прикрывает глаза и выдыхает: — Я рада… — Скоро мы будем вдали от этих проблем, Кейт, — говорит он тихо, будто бы прощупывая почву. — Скоро всё будет позади. И мы будем счастливы. Ведь ты этого хочешь, правда? Кейтлин сжимает руку в кулак и чувствует, как жгутся слезы на кончике языка. Она не может его потерять, но ведь у неё нет выбора. Она слышит приглушенный голос Барнса в рацию Снарта: «Сэр, номер отследить нельзя, стоит серьезная система защиты. Если только Смоук поработает, а это может занять еще пару минут». Смоук для вида тоже арестовывают и выпускают через пару дней, якобы переводя её в охраняемую тюрьму, построенную по принципу Алькатраса. Фелисити рассказывает об этом с блеском в глазах, будто бы о веселом путешествии. Кейтлин её энтузиазма не разделяет. — Задержи его, — одними губами говорит Снарт, и Кейтлин сжимает трубку чуть сильнее. — Да, я этого хотела, — шепчет тихо она. — Я этого хочу. — Тогда жди меня, Кейти, я скоро буду. — Она слышит в его голосе напускную веселость, и у неё пересыхает в горле. Она вдруг понимает: он знает. Он всё знает. А самое главное, он придет сюда. Он придет в этот номер и сдастся Интерполу, потому что любит её и потому что хочет ей показать, что ему неважно, что случится дальше. Барри Аллен хочет ей сказать, что если она считает его преступником, то это нестрашно. Пусть будет так. — Барри, — голос Кейтлин повышается на октаву, но она надеется, что Снарт это спишет на желание продлить разговор. — Я… я всё думала… знаешь, о том, что ты говорил… То есть… Когда ты приедешь, хочу, чтобы всё было, как в тот дождливый день, помнишь? Тишина на том конце трубки давит, и Кейтлин волнуется, что Фелисити отследит его раньше, чем они закончат разговор. — Помню. — Она чувствует тепло в его голосе, вселенское облегчение, какое-то невероятное чувство нежности и готова поспорить, что он улыбается сейчас мягко, по-мальчишески беззаботно. Так, как он улыбался только ей. — Всё будет хорошо, Кейтлин Аллен, — шепчет он, и от его мягкого голоса у неё мурашки бегут по позвоночнику. — Я обещаю. Я люблю тебя. Скоро буду. — Я тоже тебя люблю, Барри Аллен. — Кейтлин отключает вызов, и Снарт смотрит на неё недовольно, слыша по рации, что Смоук не хватает трех секунд, чтобы обнаружить местонахождение Аллена. Кейтлин касается лбом стекла, улыбается облегченно, спокойно и шепчет куда-то в пустоту: «Прощай, Барри Аллен». Ей кажется, это самое правильное решение в её жизни. Кейтлин готова поклясться, что чувствует на себе его лучистый взгляд. *** — …как в тот дождливый день, — голос Снарта пробирает до костей, и Кейтлин вздрагивает. — Что? — она переводит на него усталый взгляд. Уже третий час ночи, и агенты уверены, что Барри Аллен обвел Фрост, а вместе с ней и их всех. — Эта фраза… код, да? Предупреждение, что нужно бежать? Я миллион раз прослушал ваш разговор и вдруг понял: ты предупредила его, — не спрашивает, утверждает. Кейтлин молчит, смотрит на звездное небо, которое удивительно ясное, чистое, яркое. — Знаешь, есть одна буддистская мудрость, что нельзя скрыть три вещи: Луну, Солнце и Истину. — Кейтлин говорит это куда-то в пустоту, смотря на полную луну на небе: слишком яркую, слишком огромную. Она слышит шаги Снарта за спиной. Он замирает перед выходом из номера и коротко бросает: — Считай, что я принял твою отставку.