Мироходец

- Встаньте правее и поднимите заднюю ногу, пожалуйста, - попросил единорог, делая заметки в блокноте, пока две его ассистентки измеряли каждую часть тела иссиня-чёрного аликорна.       Адвен принял позу и в ожидании уставился на дизайнера королевских одежд. По крайней мере на того, кто так представился. Кремовый единорог отвлёкся от блокнота, взглянул на аликорна и с взрывом восторженного вдохновения вернулся обратно к листку, зарисовывая возникнувшие идеи.       Это продолжалось уже второй час, и на его теле уже не осталось места, которое бы две земные пони, лишённые как крыльев, так и рога, не измерили или исследовали, но дизайнер продолжал требовать принять всё более и более нелепые позы. - Я обязан сделать идеальный наряд! – с гордостью и непреклонностью объяснял свою позицию он.       От тянувшейся скуки и лёгкой усталости аликорн начал разглядывать присутствующих. Сейчас он начал понимать, что означают метки, расположенные у каждого пони на крупе с каждой стороны независимо от расы. Если раньше Адвен просто посчитал их странными татуировками или знаками отличия, то теперь узнал, что они магическим образом означают ту деятельность, к которой пони больше всего предрасположены.       У Кибитца располагались часы на цепочке, идеально подходящие старому советнику, характерному своей точностью и педантичностью. Но эти метки далеко не всегда обозначали что-то конкретное, Адвен даже несколько запутался в мыслях, пытаясь осознать и сопоставить, как кисть и перо, изображённые на крупе дизайнера, отображали его призвание именно в создании одежд. Аликорн посмотрел на свой круп, который оставался всё таким же пустым, лишённым какой-либо метки. - Принц, не двигайтесь! – воскликнул кремовый единорог, не поднимая взгляда от блокнота. - Вы тут не картину рисуете, - огрызнулся Адвен, но вернулся к позированию. - Ещё пятнадцать минут, принц. - вмешался Кибитц, постукивая по часам на цепочке. - Да, кстати, насчёт “принца”. Это вообще обязательно? - Согласно этикету двора, аликорн именуется принцессой или, в вашем случае, принцем, - сухо пояснил советник. - Но кроме принцессы Селестии нет аликорнов. Откуда могло взяться правило насчёт других? - Это было предложено принцессой, - невозмутимо пояснил советник, не заметив или проигроировав скрытый подтекст в вопросе. - А с этим ничего нельзя сделать? Всё же я стану “принцем” только из-за того факта, что я аликорн, а не из-за того, что стану править. - Я передам этот вопрос принцессе позже, - ответил Кибитц, давая понять, что тема разговора исчерпана. - Превосходно, идеально! - воскликнул дизайнер.       Он ещё несколько раз чиркнул в блокноте, после чего поднёс его к Адвену, ожидая услышать согласие. Перед взглядом того предстал набросок церемониальной брони, в которую странник должен будет облачиться во время праздника Гранд Галопинг Гала. Даже его неприхотливому вкусу, предпочитавшему скорее практичность, одеяние понравилось, но он внёс пару дополнений: - Можно к венцу добавить маску. И чтобы накопытник прикрывал всю левую переднюю ногу?       Блокнот проплыл по воздуху обратно к единорогу. Он несколько минут изучающе рассматривал набросок, почёсывая подбородок и прищуриваясь, пока его не осенило: - Конечно, конечно! Маска скроет глаз, а броня прикроет конечность. Это действительно улучшит ваш общий образ, добавив толику таинственности, - вдохновенно прошелестел единорог.       “Или, возможно, пони перестанут испуганно шарахаться меня” – в мыслях добавил Адвен. - Время! – объявил Кибитц, звонко стукнув крышкой часов.       Кремовый единорог и обе его ассистентки поклонились, после чего покинули комнату. Дизайнер, не смотря под ноги, на ходу продолжал делать заметки в блокноте, иногда выдавая восторженные возгласы от собственных идей. - У вас время до вечера, позже я за вами пошлю, принц.       Адвен устало вернулся в свою комнату, где улёгся среди разбросанных книг и уставился в потолок. Он никогда бы не подумал, что простая примерка сможет его так измотать, но, хотя бы, с него сняли домашний арест. Теперь аликорн мог свободно передвигаться по всему дворцу.       Он даже собирался выйти в город, но после того как большинство слуг и стражей, встречавшихся ему на пути, либо испуганно убегали, либо избегали смотреть на него, решил отказаться от этой затеи. По крайней мере до тех пор пока не пройдёт праздник.       Мысль за мыслью, Адвен раздумывал, почему принцесса вообще решила оказать ему столь высокое доверие, а не бросила в тюрьму или убила, как поступил бы он, исходя из прагматичности. В её планы точно не входило избавиться от него, так как это она могла сделать уже давно, ведь ей было бы достаточно просто не спасать его. Но всё-таки, согласившись предстать на празднике, он, тем самым, подписывался на службу принцессе.       Последняя мысль неприятно отозвалась в голове, но память тут же подсказывала, что особой разницы для него никогда не существовало. Он и раньше, попадая в другие миры, соглашался подчиниться властям, использовать свою силу на их, да и своё, благо. Правда никогда не показывал, на что действительно способен. В основном потому, что играть роль подчинённого достаточно легко, когда тебе некуда идти. Впрочем, если методы не попадали под его моральный кодекс, Адвен всегда был готов обернуться против. Со всей возможной силой.       Пока принцесса Селестия выглядела далеко не худшим вариантом среди всех, что он встречал ранее, говоря по правде, её правление выглядело чуть ли не лучшим. Но он понимал, что видел лишь малую толику Эквестрии, поэтому заранее готовился к обратному.       Аликорн, решив отвлечься, повернул голову. Его взгляд зацепился за книгу “Предсказания и Пророчества” лежащую на полу, которая осталась открытой на главе о Лунной пони, затем вниманием завладел другой раскрытый том, содержащий в себе Легенду о Кошмаре. Он перевернулся и подошёл поближе, вчитываясь в лежавшую рядом книгу. Адвен вновь просмотрел предсказание о Лунной пони и нашёл прямую взаимосвязь.       “Давным-давно Эквестрией правили две сестры: одна поднимала солнце, другая – луну. Младшая сестра, обидевшись на то, что пони не радовались величию ночи, обратилась в ужасающую Найтмер Мун. В итоге, старшая заключила сестру на луне с помощью элементов гармонии, самой сильнейшей магии, которой обладали пони.”       Сократив легенду до основной сути, Адвену не составило труда догадаться, что произошло. Селестия заключила свою сестру на луне, но не это являлось главным, чему он уделил внимание. В предсказании о Лунной пони говорилось, что в самый длинный день, когда минует тысячелетие, звёзды помогут Найтмер Мун освободится. Единственное упоминание о конкретном времени, которое нашёл Адвен среди легенд. И сколько осталось до освобождения знала только принцесса Селестия.

***

- Вы готовы? - постучался советник.       Кибитц, с сопровождением пегасов дневной стражи, деликатно открыл дверь, войдя в комнату. Адвен оторвался от исследований, с трудом понимая, что уже настало время чаепития с принцессой.       Солнце давно миновало зенит и медленно клонилось к горизонту. Косые лучи мягко освещали проходы, по которым они миновали тронный зал и покинули дворец, попадая во внутренний сад. Принцесса Селестия терпеливо ожидала в белой беседке, скрытой среди лабиринта, задумчиво наблюдая за птицами. - Принц Адвен прибыл, - доложил Кибитц.       Аликорн прошёл внутрь и присел напротив принцессы. Советник, согласно дворцовому этикету, поклонился и оставил их, а стражники рассредоточились по парку, после того как дожидавшаяся своего момента служанка принесла чай. В беседке остались только два аликорна. - Вам не нравится титул принца? – начала Селестия, сделав глоток. - Учитывая, что вы здесь правительница, это звучит так, словно я стану консортом, - прямолинейно ответил Адвен.       Принцесса даже поперхнулась, услышав это. - Что вы, нет. Конечно нет. Просто традиционно аликорны титуловались как принцы и принцессы, но если вам претит, то это можно изменить, - предложила она.       Он задумчиво наклонил голову. - Когда-то я именовался герцогом, можно ли использовать этот титул? - спросил аликорн.       Селестия прикрыла глаза и отпила ещё немного тёплой жидкости, предавшись размышлениям. - Думаю это не станет проблемой, герцог Адвен, - согласилась принцесса.       Они замолчали, а разговор дальше не клеился. Принцесса рассеянно слушала щебет птиц, подставляя шкурку под солнечные лучи, и посматривала по сторонам, не забывая вежливо улыбаться молчаливому собеседнику. Герцог уставился в чашку с чаем, пытаясь придумать предлог, чтоб завести разговор о Найтмер Мун. - Чем я должен буду заниматься, будучи герцогом Эквестрии? – решил попытаться он. - Я бы не хотела вас стеснять как-нибудь, приковав к дворцу. Вы будете вольны отправиться куда угодно и заниматься чем угодно, но, иногда, я могу попросить вас о помощи, - рассказала она. - Которую я с радостью предоставлю, - сразу же заверил Адвен.       Разговор опять прервался, не получив толчка для развития. Аликорн сделал изрядный глоток чая, который, к его сожалению, почти остыл, поэтому показался немного пресным, и решил спросить прямо: - В книге о предсказаниях я нашёл упоминание о вашей сестре.       Селестия замерла, даже щебет притих. - Спустя тысячу лет, в самый длинный день в году, она вернётся, - процитировал аликорн. - Мне бы хотелось знать когда это произойдёт? - поинтересовался он.       Адвен вперился взглядом в принцессу. Она, не выдержав взора, опустила голову. Лицо её скрыла волнующаяся четырёхцветная грива. Прошли долгие минуты тишины, а герцог уже собирался отказаться от своего вопроса, когда Селестия наконец ответила: - Когда… Когда наступит этот день, прошу, не вмешивайтесь… Не вмешивайтесь... если не станет слишком поздно, - тихим шёпотом попросила она.       Принцесса остекленевшим взглядом уставилась в пустую чашку. - Если такова ваша воля, принцесса, - мрачно решил Адвен.       Принцесса ушла в себя, внезапные воспоминания о сестре поглотили её, унося в далёкое прошлое, полное как радости, так и печали. На этом Адвен беззвучно покинул беседку, посчитав, что правильнее оставить её наедине с собой.       Пусть герцог и не получил прямого ответа, он понял, что день освобождения сравнительно близок. В любом случае у него осталась ещё одна зацепка о Найтмер Мун, впрочем отправиться за ней он не рискнёт ещё много лет. На мгновенье ему стало интересно, что же произойдёт раньше: день возвращения сестры Селестии или момент его восстановления, чтобы отправиться за зацепкой.