Мироходец

      Военные силы Эквестрии, если их вообще можно так назвать, представлены в виде Ночной и Дневной стражи. В дневной служили пегасы, единороги и немногочисленное количество земнопони, общее количество которых едва превосходило три тысячи. Несмотря на свою гордую историю армии Эквестрии, к настоящему моменту они выполняли роль хранителей правопорядка, нежели чем какое-нибудь боевое соединение. С ночной стражей дело обстояло чуть лучше: фестралы не так сильно растеряли боевые навыки, сохранив по крайней мере часть знаний и подготовки, несмотря на мирное время, но их количество находилось в пределах полутысячи пони.       Также ещё существовал элитный корпус разведки, состоящий из лучших пегасов – Вандерболты, насчитывающий ровно одну сотню пони. И вновь возникала характерная проблема: они занимались только представительскими функциями и являлись самыми неподготовленными к битве.       В конечном итоге Адвен понимал, что почти ничего не мог противопоставить армии яков, закалённой выживанием на суровом севере и постоянными сражениями с вендиго. Но регент старался не рассматривать вариант при котором придётся задействовать стражу. Он намертво решил, что эта война не должна случиться.       На следующий день он отослал несколько сообщений вдогонку сбежавшему посольству не особо надеясь на то, что невероятно упрямые яки внемлют голосу разума и всё-таки изменят решение, но, тем не менее, часть его желала дать им шанс на мирный исход для всех.       Уже к вечеру пришёл категоричный ответ, помимо которого на стол легло сообщение из Мейнхеттона, в котором говорилось о пропаже пони, но времени отвлечься на это дело у него не нашлось. Аликорн беглым взглядом прочитал официальное объявление о войне, не рассказавшее ему ничего нового, смял его и бросил в камин, где языки пламени стали жадно пожирать бумагу. - Войне быть? – невозмутимо спросил Кибитц. - Нет, я всё решу без неё. Отправь гонца к Вандерболтам, мне нужны самые быстрые и выносливые, которые смогут тянуть колесницу с достаточной скоростью, чтобы улететь от любой напасти, - приказал регент. - Куда их прислать? - Ферма рядом с Понивилем. Яблочные Акры. Завтра к четырём часам утра, - распорядился он и уточнил, - Эта секретная информация.       Советник записал приказ и понимающе кивнул. Несмотря на давнее знакомство, старый единорог немного сомневался в действиях регента, но постоянно напоминал себе, что раз принцесса признала его временным правителем, значит она абсолютно доверяла иссиня-чёрному аликорну, а значит ему следует поступать аналогично.

***

      Сменив время суток, Адвен мимолётно отметил, что начинает привыкает к этому, впрочем ноющая боль отдающая в каждую частичку тела напоминала цену, которую ему придётся платить. Магии, регулярно изымаемой из солнца, хватит ему лишь на то, чтобы в самом крайнем случае продержаться два года. Основная проблема заключалась в том, что его магическая сущность после подобных процедур медленно, но верно истощается, хотя по первым прикидкам расчёты говорили о сохранении статуса кво.       Вернувшись в комнату, он, по обыкновению, телепортировался в лабораторию. Всего лишь немногим более недели назад в его планы входило закончить основную часть помещений, теперь же ничего не оставалось, кроме как отложить отделку на неопределённый срок.       Он подошёл к грифельной доске, на которой последнее время записывал ощущения о своём состоянии. Некогда застрявшая частица существа давно перестала иметь чёткую форму осколка когтя и превратилась в неясное чёрное пятно, примыкающее к внутренней границе ядра, где с другой стороны на него напирала магическая сущность, не позволяя покинуть его тело.       Именно в магической сущности, при помощи которой любой маг имел возможность использовать заклинания, крылась его давняя слабость. Частица поглощала порядка девяноста три процента всей поступающей магии, и, в итоге, всего лишь семь – уходили на восстановление повреждений и дальнейшее наполнение. Если бы он не был аликорном, то давно умер бы от истощения сначала сущности, а затем и ядра.       Сейчас его ёмкость оставалась наполнена, по его прикидкам, где-то на сорок восемь процентов. Уголки его губ на мгновение приподнялись, когда он завершил рисовать цифру на доске. Как же всё-таки нелегко пытаться выразить в конкретном числовом значении нечто, что возможно только приблизительно ощущать.       Любое, даже незначительное заклинание может потратить силы, которые ему придётся восстанавливать годы, а смена дня и ночи, в добавок к истощению магической сущности, бьёт по телу, заставляя тратить энергию ещё и на естественное исцеление.       Через год его ёмкость окажется полной на восемнадцать процентов, если не произойдёт ничего, заставляющего его использовать магию сверх меры. Адвен тяжело вздохнул, но его принцип состоял в том, что если он взялся за что-то, то сделает это сам, попросив помощь только при угрозе смерти.       Закончив рассчёты, регент направился в другую комнату, чтобы забрать то, зачем сюда пришёл. Ещё на этапе планирования, он разделил пещеру на несколько залов и сейчас зашёл в тот, где хранил самые опасные и важные вещи, найденные в своих странствиях. Аликорн осторожно открыл шкатулку, где хранил рог матриарха вендиго, украденный им и Джонатаном из кристальных пещер под горой Эверхув.       Бело-синий изогнутый предмет, верхняя половина которого представляла собой мутный заострённый кристалл, вызвал воспоминание. Перед их побегом из ледяных копий правительница духов холода взмолилась, пообещав одно желание в обмен на возвращенный рог. Они не ответили на жалобный зов, но настало время использовать это желание.       Он захлопнул шкатулку и разместил её под крылом. Проходя мимо чешуйки древнего дракона, излучающую сильное тепло, герцог прихватил и её. Собственно, осталось ровно одно дело: уговорить Джонатана натравить духов вендиго на армию яков, так ему самому нельзя покидать Кантерлот надолго из-за механизма, работающего только при его близком присутствии.       Адвен телепортировался обратно в комнату и собирался отправиться в Понивиль, но замер, заметив в дверях Кейденс. - Кейденс, неприлично приходить ночью к кому-то без приглашения, - заметил он, пытаясь сбить её с мысли, - Как тебя пропустили?       Из-за нехватки фестралов, непосредственно перед дверью не стояла охрана, однако они сторожили сам проход в крыло дворца. - Я воспользовалась тайным ходом, - призналась она. - Сколько же их... Впрочем, несущественно. Зачем пришла? – регент успокоился, посчитав, что она не обратила внимание на телепортацию. - Дядя, прошу, расскажите мне, что происходит с вами. Вы больны, я вижу, как вам плохо, - с тревогой в голосе обратилась принцесса.       Адвен глубоко вздохнул, взвешивая все за и против. Избежать откровений он уже не мог, вместо этого перед ним стоял вопрос насколько много стоит рассказать и что именно лучше опустить. - Ладно. Годы назад, в день, когда я попал в этот мир, я сражался с одним очень могущественным существом. Любая магия просто испарялась при соприкосновении с его телом. По крайней мере иного объяснения я не нашёл. В общем, в битве частица этой твари застряла глубоко во мне, лишая меня возможности нормально накапливать магическую энергию. В данный момент, когда Селестия оставила на меня мир, я просто не выдерживаю тех затрат магии, требующихся для смены дня и ночи. - спокойно рассказал аликорн. - Я… я даже не думала… - поникла она, пытаясь осознать всё, что услышала. - Кейденс, - регент неторопливо подошёл к ней и приобнял свободным крылом, прошептав на ухо, - не беспокойся обо мне. Если я взялся за что-то, то я знаю свои пределы и выдержу всё. Если мне действительно понадобится помощь, я попрошу у тебя первой. Не беспокойся обо мне, племянница. Радуйся завтрашнему дню.       Адвен покинул комнату, оставив принцессу в некотором ошеломлении от того, что он впервые назвал её племянницей.