Мироходец

Через два дня Первый эшелон в полном составе нагрянул во дворец, в помещение, где находился Адвен, передыхая от очередной попытки примириться с малышкой Витой. Двенадцать единорогов вынесли на носилках из комнаты в тот день. Они собирались напасть на него, узнав, про изменения в облике герцога. Первый эшелон справедливо посчитал, что герцога подменил чейнджлинг и действовали соответственно. Аликорн позже выдал им премию за этот поступок, так как он почувствовал гордость за то, что они решились на нападение на своего непосредственного начальника, выполняя долг. Но избиение столами и стульями, подвернувшимися под копыто, было произведено для напоминания, что на противника не стоит лезть неподготовленными. В выстраивании отношений с Витой помогал старый добрый голодный желудок, который успешно задобрили разнообразной едой, приносимой аликорном. Через несколько недель она перестала бояться всех вокруг и сама стала проявлять инициативу. На взгляд герцога, её поведение напоминало забитое дикое животное, кем, отчасти, она являлась, но через пару месяцев малышка стала набирать вес и рост согласно действительному возрасту. Когда Вита начала разговаривать, её поселили в комнату в крыле герцога. Он загодя приказал очистить её, чтобы создать как можно больше свободного пространства. Адвен, используя осветительно-освежающие кристаллы с потолка лаборатории, создал люстру, реагирующую на состояние тех, кто находится в комнате. Из-за обстоятельств первого месяца жизни она боялась замкнутых пространств и темноты, и герцог об этом помнил. По ночам Вита часто кричала, погрузившись в кошмары. В те дни Адвен приходил в её комнату, обнимал маленькое тельце, прижав к себе крыльями, и наполнял комнату тусклым светом, уходя в мир снов, чтобы сражаться в её разуме со своим прошлым обликом “синего глаза”. Адвен действовал так из-за чувства вины, которое пропитывало его насквозь, но малышке, не знавшей другой заботы, этого было достаточно, чтобы подарить свою теплоту ему. В своём разобщённом разуме она пыталась найти слово, которым сможет охарактеризовать своё отношение к аликорну. Вита нашла его и дала герцогу рисунок, криво, по-детски, выполненный цветными карандашами. “Папа” – гласила короткая надпись на листке, под которым были нарисованы они вместе, прогуливавшиеся по парку. Этот момент перевернул всё в душе мироходца. Его сердце, уже не застывшее во времени, но продолжавшее это делать по инерции, забилось вновь, наполняясь любовью к малышке, смотрящей на него такими глазами. Да, он и раньше желал защищать этот мир, чувствуя теплоту по отношению к Селестии, Кейденс, Твайлайт и другим, но тогда его не волновала собственная жизнь. Сейчас Адвен хотел жить, жить и видеть, как растёт та, кого он смог назвать своей дочерью. - Спасибо, Вита, - шепнул он, прижимая её к себе. На листок упала одинокая слезинка. С момента многовековой давности, когда он истратил все свои слёзы, оплакивая погибшую жену и ребёнка, аликорн считал, что потерял способность плакать. Но это оказалось не так. Маленькая фестралка, убаюкиваемая сердцебиением отца, уснула и посапывала во сне. Он продолжал обнимать её, смотря на детский рисунок. Теперь Адвен жил ради неё.

***

Вита росла жизнерадостной кобылкой. Через год она уже выглядела на свои двенадцать лет, которые заявлял Адвен. Он самолично обучал её всему, что ей следует пока знать. Из-за своей необычной сущности она могла не знать банальных вещей, но быстро обучалась всему, так как уже имела в своём разуме ключ к их познанию. К глубокому сожалению Адвена, Вита не могла летать. Перепончатые крылья не позволяли ничего больше, кроме как планировать на потоках воздуха, но её саму это не сильно заботило. Когда аликорн решил, что она достаточно здорова и вменяема, он познакомил её со своей ученицей, которая была примерно того же возраста. Твайлайт являлась почти противоположностью юркой Виты, предпочитая погрузиться в книги, недолюбливаемые фестралкой. Единственным другом лиловой единорожки до этого был дракончик, которого она вылупила из яйца на экзамене и которого назвали Спайк. Ещё немного позже Адвен озаботился об обучении дочери защите от магии. Он никогда не забывал, что стало первоосновой для её жизни. Магия кошмара базировалась на двух сильных эмоциях: обида и злость, поэтому важно было обучить её блокировать их. Если она почувствует любую из них, то они просто поглотят её, а этого аликорн не собирался допустить. Раз за разом он требовал от неё прочувствовать добрые, светлые чувства, хотя Вита и не понимала почему, но выполняла просьбы отца. Когда ей исполнилось тринадцать, Адвен распорядился об её поступлении в Кантерлотскую академию. Как бы он ни хотел держать дочь рядом с собой постоянно, герцог понимал, что в здоровой атмосфере социума ей будет лучше расти. Самой большой проблемой, на которую аликорн просто не обратил внимание, являлся статус Виты. Он сразу объявил, что она его дочь, но ничего больше сказал. Слухи разлетались быстро, быстрее, чем Адвен успел подумал о том, какую историю состряпать, поэтому в итоге пришлось придерживаться молчания. В день, когда Вита собралась в первый раз в академию, аликорн попросил её прикрыть круп, на котором ещё не появилась метка. Он был даже не уверен, что она появится в итоге, так как сам до сих пор не обладал ей. Адвен помахал дочери на прощанье, пока пара стражников сопровождали её до академии. Она являлась дочерью герцога, и он часто напоминал ей об этом подобным образом. Сзади подошла Селестия, наблюдавшая сцену расставания. Они давно собирались обсудить механизм смены дня и ночи. - Не хотел отпускать? – заметила она его вид. С тех пор, как Адвен взял опеку над фестралкой, герцог стал более эмоциональным, чем был до этого. Раньше под маской серьёзности скрывалась лёгкая приязнь, теперь – глубокая привязанность. - Конечно, но это должно было произойти в любом случае, - ответил он. Аликорн видел, как принцесса смотрела на их отношения с дочерью. Она была, конечно, рада за своего друга, но это пробуждало в ней грусть из-за собственной ситуации с сыном и мужем. Адвен теперь гораздо лучше понимал её, но почти ничего не мог сделать, чтобы помочь ей. - Итак, что насчёт механизма, - предложила тему Селестия. - Ах да, конечно, мне нужно забрать кое-что из лаборатории, - он поскакал к себе, выкрикнув на последок, - Встретимся у башни! Адвен привычным образом телепортировался в своё убежище. Он прошёл мимо стола, на котором валялись разные предметы и зашёл в коридор. Помещение, где была создана Вита, аликорн замуровал и стёр сам намёк о его существовании. Герцог подобрал нужный прибор, напоминающий чем-то осьминога из-за количества проводков, исходящих из основной части. Он ненадолго остановился у доски. В её углу был прицеплен детский рисунок с неровным словом: “Папа”.