Мироходец

Понивиль не спал. Первое время жители, как и вообще все существа населяющие Эквестрию, с опаской посматривали на небо. Событие их нервировало, но тот факт, что подобное происходит не в первый раз, немного успокаивало. Лишь только к вечеру, когда он должен был быть, в них всё больше и больше возрастала тревога. Пони Эквестрии терпеливо ждали, пока их проблемы исправят богини-правительницы или носительницы элементов гармонии, а вот в других странах возрастало напряжение. Именно поэтому регент Агвис отправил большую часть стражи, за неимением нормальной армии, к границам Империи Зебр. Из внешних врагов он опасался только зебр, да драконов, вот только они не будут действовать по крайней мере ещё несколько дней, а по плану вообще весь месяц. Две неприметные фигуры проскользили в город. Почти все пони Понивиля столпились перед ратушей осаждая вопросами и требованиями мэра, которая не могла ответить им ничего, кроме как просить разойтись и ждать. Именно поэтому никто не заметил Виту и Адвена входящих в живое здание. Кошмар задумчиво взглянул на огромный приземистый дуб, служивший библиотекой. Основную комнату сделали из дупла, расширив его до размера широкого читального зала, по окружности которого стояли книги. Дальше, в переходах в ветки, располагались личные комнаты и разнообразные отделы, не поместившиеся в главном помещении. Произведение искусства земных пони, прирождённых друидов, зачастую не понимающих какой вид магии используют. Только они могли создавать такие структуры, этим же обосновывался их талант к земледелию. Адвен повёл дочь наверх, в комнату Твайлайт и Спайка, чтобы уложить её спать. Фестралка пыталась отказаться от кровати, предпочитая не пользоваться отсутствием подруги, но аликорн не обратил внимания на это, заставив лечь на кровать. Вита улеглась на самом краешке, будто боясь занять всю поверхность. Кошмар, несмотря на то, что не мог испытывать эмоций, закатил глаза. - Ляг нормально и спи, - произнёс сухой голос. - Отец, почему… Почему это произошло? – спросила Вита, смотря прямо в глаза аликорна. - Помнишь, что магия, когда мы её используем, заставляет нас испытывать фантомные эмоции, ассоциации и так далее. - он задумчиво почесал закрытый металлом подбородок, подняв бровь, - Так вот… - Пожалуйста, - прервала фестралка с болью в голосе, - Не пытайся имитировать эмоции при мне, это слишком… - Фальшиво, - закончил за неё Адвен, - Хорошо. Так вот, - он стал напоминать говорящий манекен, - всё в мире стремится к некому нормальному состоянию. История, земля, мы сами. Но иногда какие-нибудь внешние факторы могут мешать этому, заставляя принять иное состояние за норму. Вита молча слушала, медленно погружаясь в сон с мыслью, что хотя бы его голос остался тем же. - Ты никогда не задавалась вопросом, почему после использования магии, фантомные отпечатки в итоге исчезают? Потому что любое ядро по определению наполнено чистой магией, истинной, в общем, первородной, но моё не может очиститься. Я слишком поздно это заметил, но не стал делать с этим ничего. - Почему? - Потому что кое-что не хотело этого, ей выгодно, чтобы я оставался в новом состоянии. - Можно как-нибудь очистить твоё ядро? – с надеждой спросила она. - Я не знаю, - ответил он, - но способ должен быть, а теперь, давай-ка снимем с тебя этот антимагический ошейник. Он приподнял её амулет и коснулся им ободка. Раздался треск, ошейник отпал, перегорев от количества энергии, которого не смог сдержать. Адвен поднял сломанный предмет, спрятав его под крылом. Его взгляд задержался на чёрном камне в оправе в виде аликорна. Внутри него мерно загорались-угасали сети разноцветных искорок. Этот камень являл собой его кристаллизованную магическую сущность. Кристалл должен был быть насыщенно синим, почти белым, но оказался чёрным. Ещё тогда он понимал, что это значит. - Отец, я слышу свист на краю моего разума, - внезапно произнесла Вита, находясь уже в полусне. Кошмар коснулся камня, который стал пульсировать синим светом. Его копыто стремительно теряло устойчивую структуру, обращаясь в туман, но он не убрал его, продолжая удерживать. Через несколько мгновений сияние объяло фестралку, став биться в такт её сердцу. - Прекратилось, - едва слышимый шёпот, перед тем как её унесло в мир снов. Найтмер звала своих слуг, частиц, которые по сравнению с ней были малы. Кошмар и сам слышал этот зов, но память Адвена не позволяла ему откликнуться на него. Он укрыл дочь одеялом, а сам спустился в главный зал библиотеки. Его немного занимал вопрос: “Кто он?”, на который вполне легко мог ответить. Тень кошмара, выросшая из семечка, которое возникло после контакта с другой тенью, ставшей базисом Виты. Вопрос в том, что стало катализатором, заставившим Адвена вспомнить Агвиса Мандиура, отделить его от него, а потом поменять местами. Он мысленно осёкся, так как сразу же ошибся. Адвен просто сменил имя и, соответственно, приоритеты под влиянием тёмной магии, а он – это последствие ментальной закладки, оставленной чтобы одолеть самого себя. Кошмар ничего не чувствовал, но мыслил, хотя сам считал, что это невозможно. Его разум являл собой полную копию Адвена, за исключением стёртых моментов и частичной потери памяти из-за того, что броня посчитала сапфир, который являлся его тюрьмой, за источник энергии. Всё чем он был это магическая сущность без ядра, поэтому использовать магию ему просто нельзя из-за угрозы потери памяти. “Магия не разумна, ею движет только стремление создателя” – первый постулат, который кошмар помнил, но его действия результат большего, чем просто стремление. Но ответ пришёл ему моментально. Единственный вид магии, который мог самостоятельно развиваться – божественная. Найтмер представляла собой божественную частицу Луны. Боги. Адвен уже стал богом в этом мире, пусть и слабейшим, наряду с Селестией и Луной. Воплощённые боги или, иными словами, обожествлённые существа. Для того чтобы стать ими необходимо два условия: достаточно сильное ядро, чтобы получить божественную сущность, и вера. Это наилучший вариант, которого мог достигнуть любой маг, на котором стоит остановиться, а не пытаться вознестись выше, ибо дальше получаешь больше ограничений, чем возможностей. Тень Адвена сложила два и два, получив понимание того, как он может мыслить. Божественная магия, по своей сути, центральные остатки ядра умерших, которые верили в бога, перелившись в его божественную сущность. Несмотря на то, что личность полностью уничтожается, сама возможность иметь сознание остаётся. Он не мог стать полноценной личностью, так как знал, что чего-то очень важного в нём не хватает. Пытаясь подобрать слово, его мысли остановились на одном, примерно показывающем чего: “подсознание”. Кошмар ясно помнил всё, но полноценно анализировать не мог, поэтому решил бросить это дело, а вернуться к главной задачи, которая была буквально вписана в устройство кристальной тюрьмы: “Остановить регента Агвиса”. Аликорн подошёл к столику, который тоже оказался искривлённой веткой. На столешнице оказалось выточено послание: “Оно на букву “Э”. Он подошёл к стеллажам, нашёл нужный раздел и нужную книгу: “Элементы гармонии: справочное руководство”. Адвен вытащил её, мельком прочитал, а затем отбросил. Его копыто постучало в стенку, позади места, где стояла книга. Услышав нужный звук, он аккуратно вытащил фальшивую панель. В тайнике находилось всего два предмета: кристалл и бронзовый шарик, размером с пулю. Адвен задумчиво взглянул на сосуд памяти, хранящий его воспоминание. В заклинании был один нюанс. Память изымается только во время непосредственного контакта, а последующие тридцать секунд только сильно затуманивает. Память тени абсолютна. Мельком пронеслась мысль о том, что воспоминания изымаются добровольно, а вбивать их кому-нибудь можно и насильно. Сосуд памяти прижался к сапфиру, изъятая память влилась в его разум, заполняя несколько пробелов. Всего пару минут, настолько незначительных, но хранящих моменты записи ментальных закладок, которые привели его сюда. Он и так знал это, вернее, догадывался. Кошмар встал перед фактом: план “А” на грани провала, а учитывая ситуацию и время, уже провалился. Он повертел на копыте бронзовую пулю, содержащую в себе заклятье временной тюрьмы. Значит план “Б”. Адвен тяжело вздохнул, пусть ничего не чувствуя, но его память подсказывала, что именно так он должен отреагировать. Кошмар облокотился об стеллаж, доставая Чёрную книгу. Книга желаний действовала хитро, она заставляла тебя думать, что ты свободен, продолжая тихо шептать на границе разума. Чёрная книга же была безыдейна в этом плане. Она била в разум ментальными ударами словно молоток, желая приобщить к тьме любого властолюбца, коим и являлся Адвен. Но ей не очень повезло, так как аликорн уже был под влиянием другой книги, а герцогу повезло, что никто не коснулся Чёрной книги и не нашёлся ни один властолюбец в радиусе воздействия. Кошмар раскрыл книгу, которая попыталась отреагировать как всегда: ментальным ударом, но не нашла куда. Аликорн ухмыльнулся, почувствовав замешательство от талмуда. При обычных условиях Чёрная книга вталкивает знания в любого взявшего, добавляя кучу ментальных закладок на захват мира и прочие действия во славу звёзд. Но кошмар не являлся полноценным разумом, поэтому стал медленно читать. Книга была разбита на четыре раздела. Магия Крови, Адвен не любил эту магию из-за связи с Жизнью. Нет, к дикой природе у него нет претензий, кроме того, чтобы она не пыталась сожрать его каждый раз, когда он заходит в лес, а вот к магам, использующим эту дисциплину у него была ярая неприязнь. Слишком большие фантазёры эти маги Жизни, то химеру создадут, то вирус, то что-нибудь похуже, прикрываясь личиной мирных знахарей и лекарей. Дальше шла магия Смерти, в частности некромантия. В большинстве своём эти заклятья оказались бесполезны для него, так как его познания в этой области были вторыми по величине после магии Времени. Агвис Мандиур правил страной, в которой каждый желал его убить, поэтому создание высшей нежити, абсолютно верной некроманту, оказалось вопросом защиты. Хотя парочка интересных плетений тут нашлось, вроде подконтрольного архилича, да вознесение в демилича. Третий раздел оказался нечто тем, что немного изменило его познания о мире. Уже во второй раз этот мир принёс ему знания, которые, как он думал, были ему абсолютно известны. Конечно, аликорн не считал себя всезнающим, но, когда встречаешь только знания, подтверждавшие его мысли, недолго зазнаться. Чтобы узнать подобные тайны надо было уйти в такие дебри морального разложения, на которые даже Агвис Мандиур не способен. Но использовать знания, полученные таким путём, ему никогда ничего не мешало. Последний раздел отвели под пакты с богами. Воплощёнными, аспектными и мёртвыми, особенно последними. Ради интереса он посмотрел нет ли там его имени, но его, да и Селестии с Луной, не оказалось. Пакты являли собой возможность получить от некого высшего существа приток силы в обмен на свою цену, зачастую просто душу. Адвен закрыл книгу и убрал обратно под крыло. В целом эти знания были для него бесполезны, так как, во-первых, он не мог использовать магию, во-вторых, магия в каждом мире похожа, но разная, что вынуждает адаптировать свои заклятья под новые условия. Он знал только два способа обойти это ограничение. Одно из них - быть богом, потому что божественная сущность сохраняется при переходе, но кончится она достаточно быстро при активном использовании. Второй способ предполагал использовать магию Времени, создавая заклинание, а потом замораживая его, таким образом можно было скопить обширный арсенал при должном терпении. Хорошо, что семьдесят лет назад эти заклятья выветрились, а Агвис сейчас почти лишён сил. Хотя у него оставалась книга желаний, продолжающая убеждать его, что он не под её контролем, пока его действия лишь исполняют её желания. Аликорн прислушался к спокойному сопению фестралки, а затем вышел из библиотеки. Где-то в это время, в Кантерлоте, кое-кто даёт подсказку Кризалис куда бежать, его план идёт, пусть и с большими огрехами. Сегодня ему ещё надо забрать одну тень, не подчинившуюся зову королевы, чтобы погоня шла только за ним.

***

- Нам не о чем с вами разговаривать, предатель! – заявил старый советник. - Ну что же, Кибитц, к чему это упрямство, - прошелестел голос аликорна, - мы можем договориться. - Принцесса верила вам, а вы… - Чуть не погиб ради неё. Агвис вздохнул, осмотрев кабинет Кибитца, который, как ему показалось, совершенно не изменился за последние… да он, похоже, никогда не менялся. Старый единорог упрямо стоял на своём, рядом с ним стояла молоденькая пони, служившая секретаршей Селестии. В угол забился Блюблад, дрожа от каждого его слова. Аликорн слегка усмехнулся от того, что какая-то единорожка противится ему больше, чем приёмный племянник принцессы. - Кибитц, если не хочешь по-хорошему, тогда мне придётся действовать по-плохому. Я знаю, что тебя не пронять твоей собственной смертью, - он наклонился прямо к лицу советника, - Я прекрасно помню, как ты был готов умереть ради принцессы, но выдержит ли твоё старое сердце, если из-за тебя погибнут молодые пони? - Вы не посмеете! – гневно произнёс Кибитц. - И ты будешь прав, - шепнул ему на ухо аликорн, сверкнув зелёными глазами, - но ненадолго. Понимаешь ли, тёмная магия извращает разум. Сейчас Селестия и носительницы гармонии живы только потому, что у меня есть причины их оставлять в живых. А со временем этих причин станет меньше, даже лучше, твоё упрямство станет одним из резонов убить их, - Агвис вернулся к двери, - Можешь противиться, но я жду твоего ответа через полдня. Если не согласишься, я начну… - его рог загорелся, а вокруг шеи единорожки появилось телекинетическое поле, - с неё. - Не слушайте его! – выкрикнула пони. - Ох, как я не люблю это. Хватка усилилась, из её горла вырвался хрип. - Хватит! Остановитесь, - сломлено произнёс советник. - У тебя двенадцать часов на раздумья, - он стукнул по полу, и на столе появились бронзовые песочные часы с золотым песком, - Время пошло. Иссиня-чёрный аликорн покинул кабинет. Его волновало время, стремительно утекающее от него. Слишком много надо сделать, слишком мало песчинок оставалось, но торопить события при этом ему совершенно нельзя. Он не привык надеяться на случайность, но сейчас только удача могла ему помочь убедить Найтмер, но это будет завтра. А сегодня ноги привели его к солнечным палатам. Агвис вошёл внутрь, как на него тут же бросилась белая аликорница, которую тут же отбросило назад энергетическим полем. - Ох, Тия, Тия, - с наигранным разочарованием сказал он, - Перед тем как устроить покушение на твою обожаемую сестрёнку, я успел посетить твою комнату и установить восемь маленьких кристаллов, - её взгляд забегал по углам, - можешь не пытаться, они незаметны. - Почему, Адвен, почему ты делаешь это? – её голос отозвался мольбой. - Разве я уже не говорил? Я хочу быть большим, нежели герцог Адвен, я хочу стать богом. Селестия смотрела в глаза друга, светившегося безумием. - Пойми, разве то, что ты найдёшь там, будет лучше, чем ты уже имеешь? – принцесса попыталась воззвать к его разуму. Он небрежно взял её за подбородок, вздёрнув лицо вверх. - В этом вся ты, такая добрая, такая заботливая. Именно поэтому я по… - его голос прервался, - Именно поэтому я помог Найтмер. Агвис с раздражением отпустил её, замечая в глазах Селестии сострадание. - Ты должна ненавидеть меня, презирать, а вместо этого хочешь вернуть на свою сторону. Разве ты не чувствуешь эти уколы в сердце? Каждая смерть твоего поданного приносит тебе боль. Сколько иголок уже пронзили его? Десять, двадцать? Поверь мне, их будет больше и это только твоя заслуга. - Ты не заставишь меня возненавидеть герцога Адвена, моего друга, потерявшегося во мраке. Ты помог вернуться Луне, а я помогу тебе вернуть себя. Она встала и нежно обхватила его лицо. Их глаза встретились, на одно мгновение зелёная пелена пропала, представив принцессе глаза уставшего существа. Его капилляры полопались, часть склеры полностью оказалась залита чернотой. - Боюсь, тебе нечего возвращать, я стал таким по своей воле, - рявкнул аликорн, вырываясь из копыт. Из-под его крыла выплыли два чистых кристалла и фиал с зельем. - Я заставлю тебя ненавидеть, - злобно прошептал он, поднимая предметы перед ней, - Знаешь, что это? – Агвис указал на аликорново зелье, - Сильнейший галлюциноген, настолько токсичен, что убьёт любого, кроме таких как мы. Я долгие годы искал такой напиток, который выбьет меня из сознания. Дискордово тело аликорна выводит любой токсин быстрее чем я успевал напиться. Он ухватил её голову телекинезом, запрокидывая назад. Половина фиала влилась в её горло, от чего она закашлялась. - Я не хочу быть ответственным за то, что собираюсь сделать. Агвис выпил оставшуюся половину. Аликорн очнулся спустя четверть часа, точно зная сколько прошло, но ничего из этого времени. Под его копытами лежали осколки сосуда памяти, в дальнем углу свернулась Селестия, сжимая другой камень. Её глаза до сих пор горели белым светом, говоря, что влияние зелья не закончилось. На тумбочке стоял фиал с насыщенно синей кровью, которую он тут же забрал. Без прощания аликорн покинул комнату и остановился у витража, в котором отразилось его лицо. Он провёл копытом по рогу, отмечая, что тот немного искривился назад. Мутации уже начали доканывать его. Агвис махнул головой. Ему ещё предстоит подготовить ритуал, раз уж Селестия оказалась бесполезна. То единственное заклинание, которое ему нужно было от неё, она не отдаст, по крайней мере за те два дня, что у него осталось. А сейчас у него ещё есть дела, которые надо успеть, прежде чем Адвен решит сделать свой ход.