Мироходец

На окраине Понивиля, вернее далеко за окраиной самого поселения, у границы Вечнодикого Леса располагался невысокий, но уютный, домик, всем своим видом маскирующийся под дерево зелёной, травянистой крышей, стараясь не выглядеть инородным строением среди дикой природы. К нему вела вытоптанная тропинка, проходящая через маленький мостик, под которым текла небольшая речушка, скорее напоминая широкий ручей. По пути к домику попадались множество скворечников, даже само здание приютило несколько закрытых гнездовий для птиц, также везде раскинулись норы, в которых жили разнообразные животные. Всё в этом месте напоминало о том, как хозяйка домика любила природу. Иссиня-чёрный аликорн медленно шёл к раздвоенной по середине дверце, пристально разглядывая окружение. Он знал, что должен сделать, знал, как стоит ему поступить, но не мог просто принять это. Бронированное копыто надавило на дверцу, которая легко поддалась, не создав даже малейшей запинки. Адвен грустно усмехнулся. Здесь не опасались воровства, скорее сами с радостью предложат что-нибудь, если потребуется. Герцог бросил взгляд на Понивиль, следом переведя его на ферму “Яблочные Акры” и только потом вошёл внутрь. Тёплый интерьер встретил его, намекая на мягкость владелицы. У противоположной стены от входа располагался удобный травянисто-зелёный диван, рядом маленький столик, а в углу кресло того же цвета. Внутри сплошной лестницы, ведущей наверх, находилась небольшая библиотека, где находились книги в основном о ветеринарии и садоводстве. У правой стены стояла массивная печь, снаружи дымоход было почти не видно из-за крыши. Но самой важной особенностью этого домика являлось то, что он изобиловал ходами для животных и жёрдочками для птиц. Даже рядом с входной дверью находилось отверстие, куда могла пробраться любая небольшая птица. Адвен обратил внимание на спящего зверька у входа, который проснулся и делал явные негативные позывы в сторону пришельца. Белый крольчонок недовольно стучал по полу, пока требуя уйти незваного гостя, но сулил прибегнуть к зубам и кулачкам, если он этого не сделает. С рога сорвался ярко-серый пучок и питомец, который, в отличие от большинства подопытных заклятия, не сразу упал, а успел ещё что-то угрожающе прожестикулировать, прежде чем рухнуть в сон. Аликорн подхватил его и положил на его лежанку. Тяжело вздохнув, Адвен направил в глаза магию времени. Перед ним предстало настоящее, которое должно было произойти. Жёлтая пегаска в последний раз перед сном проверяла живность, словно, хотя скорее всего действительно, разговаривая с ними. Уже знакомый крольчонок возмущался, но Флаттершай мягко погладила его, чем вызвала у него ещё больше недовольства. Он мысленно повернул кристалл управления в своей голове. За годы, проведённые без непосредственного зрения, ему пришлось привыкнуть к цепи кристаллов временного окно, поэтому теперь использовал вымышленные аналоги. День, неделя, месяц, год. Чем дальше в будущее он смотрел, тем больше возникало помех, но суть оставалась прежней. Она должна была жить. Разум упрекнул его в том, что стоило погибнуть Твайлайт, Кейденс или Селестии, он бы не раздумывал, а сразу стал действовать немедля, даже зная итог. А сейчас герцог колебался, хотя уже приговорён к смерти. Чего стоит его жизнь, если он способен всё исправить? Адвен знал ответ, но его решение повлияет на большее, чем он сам. Задумчивый аликорн повернулся на выход как раз вовремя, чтобы успеть увидеть три летящих в него ножа. Рефлекторно глаза блеснули золотом, останавливая время. Он прошёл мимо застывших орудий убийства, которые, конечно, его не убили бы, но доставили неприятности, особенно после битвы с Сомброй. Перед ним стояла на двух ногах знакомая земная пони. Адвен оказался рад, имея возможность немного отвлечься, а не заниматься самокопанием. Он смотрел на зебринскую позу атаки, хотя знал, что изначально эти движения пришли от пегасов, характерных своим боевым нравом. В давние времена, когда Луна именовала себя Найтмер Мун, часть пони перешла к ней, а она, влив в них немного лунной силы, изменила их, создав кошмаров, бывших единорогов и земнопони, и фестралов, бывших пегасов. После первого сильного поражения, принцесса ночи отступила в земли за западным морем, где собрала под свои знамёна племена зебр. Луна в итоге проиграла, фестралы с благоволения Селестии остались проживать в Эквестрии, оттачивая своё мастерство в изоляции и периодически восставая. Герцог удивлялся тому, что принцесса солнца смогла успокоить поданных и стереть упоминания о бунте, хотя последний произошёл чуть более ста лет назад. В итоге, из-за наличия Селестии, воцарился тысячелетний мир, заставивший пегасов позабыть или упростить техники, но у зебр не оказалось воплощённого божества под копытом, отгоняющего разных тварей, а техники фестралов оказались как нельзя кстати в условиях довольно дикого мира. - Не вежливо нападать, не спросив кто там, - произнёс Адвен, снимая остановку времени. Свити Дропс подпрыгнула от неожиданности, но умело перенаправила копыто в герцога. Адвен подумал было поставить блок, но просто увернулся, чтобы не ломать ей ногу. - Герцог!? Что вы здесь делаете? – отпрыгнула земнопони. - Думаю, - пожал плечами Адвен, возвращаясь к входу в домик. - Здесь? – удивилась она. - Да. Я решаю, как я должен поступить. - Эм, ясно, - неловко поддержала Свити Дропс, но решилась спросить, - А почему именно здесь, у домика Флаттершай? - Ответ за ответ, - предложил герцог. – Что тебя сюда привело в этот вечерний час? Напомню, что Вермиллион всё ещё мне подчиняется. - Ну, так как Флаттершай уехала, а её домик находится на приличном расстоянии от Понивиля, пришло распоряжение, о возможности расположения в нём опорного пункта предателей-агентов от Теневого Триумвирата. Вот я и проверяю иногда. - Кто-то убирает здесь, - заметил аликорн. - Пинки Пай заходит раз в пару дней, - пояснила Свити Дропс. Воцарилось молчание. Герцог уставился в рамку с фотографией предположительно родителей и брата Флаттершай. - Герцог, разве вы не говорили об ответе на мой вопрос? – подала голос земнопони. - А ты похоже весьма вольно относишься к начальству, - несмотря на сквозную усмешку во фразе, его глаза и тон оказались пусты. – Она мертва. - Что? – недопоняла агент. - Флаттершай умерла сегодня утром. - Вы убили её? – вырвался неосторожный вопрос Свити Дропс, прежде, чем она успела подумать. - Если бы это было так, то мне стало бы легче найти оправдание и ответ. Нет, её убил шальной магический снаряд, - он развернулся и пошёл на выход. – В следующий раз смотри, в кого кидаешь ножи. Ответа аликорн не услышал, да и не собирался. Крылья взмахнули, подбросив его в воздух, и направили в сторону виднеющийся горы. Понивиль под ним засыпал, убаюканный приближением ночи, но стало заметно, что всё это спокойствие напускное. Война, казавшаяся им далёкой, пришла в их дома, когда начался призыв. Но ни Адвен, не Луна не собирались бросать неподготовленных гражданских на войска короля Сомбры. Немногие заметили в небе пролетевшего аликорна, а тот направился дальше. Герцог смотрел на небо, точнее в одну определённую точку над землёй. Там физически располагался разрыв временной тюрьмы, куда он упёк пожирателя миров. Ещё тогда Адвен знал, что в заклинании что-то повредилось, но считал, что что-нибудь вроде системы жизнеобеспечения. В тот момент ему не было времени модифицировать заклятье под специфичного противника, не нуждающегося в естественных потребностях. Но сейчас он видел, что поломка заключалась в самом главном, в структуре временного изоляционизма. Каждое хрономантическое заклинание потихоньку рушило всю временную тюрьму, медленно высвобождая заключённое существо. Недавний прорыв говорил только об одном: скоро тюрьма сломается окончательно. Само по себе это не стало бы сильной проблемой, достаточно создать новое заклинание, обеспечить его достаточной энергией и всё. Но Адвен видел ещё кое-что, что может сделать и именно это не давало ему покоя. Он миновал башни Кантерлотского дворца и опустился на широкий балкон с символикой солнца. Аликорн телекинезом взломал замок стеклянной двери и вошёл внутрь комнаты принцессы солнца, игнорируя требование Луны. Селестия тихо лежала в центре комнаты на лежанке. Она не спала, её лавандовые глаза встретились с изумрудными. Принцесса тепло улыбнулась, хотя это доставило ей немного боли. - Ты задержался, Адвен. Я думала, что ты навестишь меня раньше. - Я хотел, - тихо ответил он, смотря на неё. Нежная шкурка белоснежной аликорницы находилась в не лучшем состоянии. Множество шрамов рассекали её тело, не желая заживать. Адвен вспомнил, что его в груди так и не зажила, но у неё всё будет в порядке. Осколок недостаточно силён, чтобы пробить её ядро, только поцарапать, но этого достаточно, чтобы вывести её из строя на несколько месяцев, хотя не только это являлось причиной болезни принцессы. - Луна, - догадалась она. – Вы всё ещё враждуете. - Немного. - Уже прогресс, - попыталась рассмеяться Селестия, но издала только болезненный хрип. – В глазах всех входящих я вижу беспокойство за себя, но не в твоих. - Ты поправишься. Даже быстрее чем я, когда получил подобную рану. - Но это не всё, - проницательно заметила она. - Ты сама виновата в этом, - Селестия подняла бровь, - отчасти, конечно. Ты создала слишком сильную двухстороннюю эмпатическую связь между собой и подчинёнными. Сейчас это особенно сильно вредит тебе, мешая излечиться. - Они мои поданные, мои маленькие пони. Как я могу равнодушно смотреть и чувствовать их смерти? – с упрёком спросила она. - Ты добра, но это плохое качество для божества. - Может быть, - с сомнением ответила Селестия. Адвен присел рядом с ней. Его копыто как можно бережнее опустилось на одну из её ран, но она всё равно вздрогнула. Серо-зеленоватое свечение направилось в ранение, но ничего не произошло, вернее, ничего существенного. - Жаль, - прошептала принцесса. – Что гложет тебя, друг мой? - Погибла одна из носительниц гармонии. Флаттершай. - Розовая яркая искорка, - грустно подтвердила она. - Я не смог её спасти. - Это не твоя вина, - она потянулась к его гриве, но боль в конечности осадила её. - Я должен был. Они верят в меня, я должен знать всё, в этом моя работа, это то… Его голос резко прервался, когда он увидел выцарапанные два имени в дальнем углу комнаты. Адвен словно в трансе подошёл к ним, не веря, что они могут тут быть. - Откуда здесь её имя? – выдохнул он. - Значит это её имя? – удивилась Селестия. – Значит Виту ты назвал в её честь? – она издала смешок. – У тебя плохая фантазия на имена. - Именно, - с болью в голосе признал он. “Виттория. Вита” – гласила выцарапанная надпись. Словно снежный ком в его голове сложился пазл, который он собирал с тех пор, как впервые испил аликорного зелья. Это произошло не без помощи нескольких затаённых ментальных закладок. - В верхнем ящике рядом с тобой лежит тот странный камень памяти, что ты… или не совсем ты принёс, - указала Селестия. Он с опаской выдвинул ящик, где среди множества обычных кристаллов памяти, накопленных принцессой за тысячелетие жизни, лежал отличающийся от них сосуд памяти. Адвен поднял его словно держал раскалённый уголёк и приложил к голове. Потерянный эпизод памяти вернулся на своё место, занимая параллельное положение с памятью тени о том же периоде времени. - Адвен? – с насторожённостью позвала Селестия, заметив, что он не двигается последнюю минуту. Опустив взгляд на обеспокоенную принцессу, одними только губами он произнёс: - Прости, Тия. Мне жаль. А затем испарился, используя экстренный телепорт. Разъярённый аликорн метался по лаборатории, снося и круша всё вокруг. Старинные безделушки летали по помещениям, разрушаясь от любого неосторожно, коих оказалось слишком много, броска. Он ненавидел себя за то, что знал итог ещё год назад, но стёр себе память, оставив его перед фактом, который будет вынужден совершить. Тяжеленный монолитный каменный стол полетел в зеркало, едва не разрушив его. Адвен смотрел на рамку с детским рисунком, каждый раз приходя к выводу, к которому пришёл уже давно. Уставший аликорн рухнул посреди зала, опустив голову. - Я могу помочь тебе получить, то что ты хочешь, - раздался шёпот его голоса. Рефлекторно герцог схватился за рот, проверяя, сам ли он это сказал. Это оказалось не так. Аликорн медленно подошёл к источнику голоса. В тайном отсеке стола находился небольшой кварцевый кристалл. Пытаясь достать его, копыто коснулось зеркала, к которому прижалась тяжёлая мебель. Зеркальная поверхность покрылась рябью, а затем в рамке проявилось изображение. Адвен смотрел в свои глаза, в глаза, которыми он обладал восемьсот лет назад. Молодой человек, гуманоид, стоял перед ним в серо-белой мантии архимага. С лёгкой насмешкой на губах, очерченных серой бородкой, он стоял в старой, почти позабытой им лаборатории на вершине его первой магической башни. - Удивительно. Магия иллюзий может показать так много правды, - произнёс Агвис Мандиур. - Нет, этого не может быть, - запротестовал Адвен. - Ну-ну, говорить с зеркалами - быстрый к сумасшествию, - причитало отражение. - Но почему? - Потому что нам нужен был толчок. Нет ничего лучше имени, которого мы так боимся, что не можем вспомнить, что с него мы начинали. - Почему, почему я скрыл это от себя? – с болью в голосе спросил он. - А мы разве не понимаем? Влияние той книжечки могло всё нарушить, - заметил Агвис, но помрачнел. – И разве мы бы смогли так жить? Зная, как мало нам отпущено. Лучше один раз умереть, чем ежедневно испытывать малую смерть. - Значит у меня нет выбора? – опустил голову аликорн. - Есть, он есть всегда. Вопрос только в том, как именно мы решим уйти. - Но мы решили уже один раз. - Два, - поправил он. – Но перед нами стоит третий, решающий. - А что это изменит? - Того, кто будет отплачивать за наши грехи, - печально ответило отражение. - Наша цена уплачена. Как давно… - “Смерть мага приходит за неделю, до того, как действительно наступит”, - пробормотал Агвис. Адвен бросил взгляд через плечо, увидев белую эфирную гриву, а затем на отражение, где отображались короткие пепельные волосы. Копыта опустились на сапфир, застрявший в груди, который сейчас ярко сиял. Он решил, и решил давно. Нет причин менять решение, даже если ему придётся причинять боль. - С чего мне начать? – прозвучал окончательный вопрос. - Тирек, - скрипуче ответило отражение и погасло, возвращая зеркалу естественное отражение погребённой под горой лаборатории.

***

Коричневый единорог явился по первому зову, отрываясь от вскрытой третьей бутылки яблочного сидра. Немного пошатывающийся Вермиллион приблизился к статуе в королевском парке, пытаясь отыскать герцога, который вызвал его в ночные часы. - Вермиллион, - требовательно обратилась статуя, резко прогнав хмель из его организма. Он с шоком уставился на ожившее изваяние, признавая в ней иссиня-чёрного аликорна в простых одеждах. Единорог нервно сглотнул и отступил от него. - Гм, да, герцог? – немного невнятно пробубнил Вермиллион. - Где находится сбежавший заключённый из Тартара? - Лорд Тирек? – Адвен едва заметно кивнул, - Подождите секундочку, дайте вспомнить… Аликорн не шелохнулся, безжизненным взглядом наблюдая за ходящим по кругу единорогом. - Если я не ошибаюсь, то он где-то в Филлидельфии, - он с некоторым трудом сфокусировался на герцоге. – Разве вы не собирались ждать, пока он как-то себя проявит? - Больше нет времени. Собирай группу захвата и найти его. - Сейчас!? – чуть громче, чем собирался, возмутился единорог. – Мне же надо найти оперативников, сменить агентов, чтобы не порушить цепочку. - У тебя час, - безапелляционно ответил герцог. - Но… - Час, время пошло. Вермиллион с секунду постоял, как резко бросился по каменной дорожке, по пути быстро трезвея и подготавливая заклинание телепортации. Адвен проводил его взглядом, а затем уставился на странную, неестественную статую. Дискорд как всегда находился в нелепейшей позе, выставив все четыре конечности вперёд. - Похоже настало время тебе проснуться.