Смотри в меня в упор.
Кирилл сидел на диване и жевал оставшееся с вечера мясо, опасно держа тарелку на колене. Запивал немного выветрившейся колой, которую они оставили открытой, и каждый раз, натыкая на гнущуюся пластмассовую вилку очередной прожаренный кусок, морщился: сломаться может в любой момент. Артур стоял напротив, прислонившись к столешнице и засунув ладони в карманы джинсов, щурился. Взгляд глаза в глаза и полное молчание, разбивающееся парным тиканьем наручных часов. Встали минут сорок назад, но ничего друг другу не сказали, кроме на автомате брошенного «доброе утро». Надо было поговорить. Он не представлял, как начать разговор, но, глядя на Артура, понимал, что сделать это предстоит именно ему — мужчина помогать не собирался. Только улыбался чему-то своему и время от времени склонял голову к плечу, окидывая Кирилла внимательным взглядом. В конце концов парень не выдержал. Вздохнул, на секунду прикрыл глаза и произнес, ставя пустую тарелку на сидение рядом: — Так и будем пялиться друг на друга? — Есть другие предложения? — Есть, — он качнул головой и вдруг запнулся, не находя слов. Как объяснить то, что творится внутри? И как признаться в том, во что с трудом поверил даже сам? — Например? — Артур улыбнулся так, что он сжал губы — чертова снисходительность. Но сейчас, вместо того, чтобы вывести из себя, она подтолкнула, подействовала лучше, чем осознание: если не поговорят сейчас, то не поговорят уже никогда. Кирилл глубоко вдохнул и прищурился. Раз, два, три. — Что будет дальше? — все-таки сказал. Можно выдохнуть. Артур пожал плечами: — А чего ты хочешь? Чего? Кирилл не знал. Понимал только, что, когда тот рядом, ему голову сносит, а думать рационально не получается совершенно. Хочется быть ближе, как можно ближе, чтобы в любой момент можно было прикоснуться или хотя бы посмотреть в глаза, поймать взгляд и улыбку, услышать голос — не отдаленный, а здесь, совсем рядом. И вчера было достаточно близко — именно так, как надо. До болезненного желания стать одним целым и ощущений, от которых остатки разума бьются в осколки. Хотелось, чтобы так было всегда. И Кирилл впервые ощутил себя готовым на что угодно, лишь бы добиться этого. Порывисто встал, приблизился и оперся руками на столешницу с двух сторон, не прекращая смотреть в глаза. Артур улыбался уже совершенно открыто. — Хочу этого. Поцелуй вышел совсем не таким, каким должен был быть изначально. Мысли спутались, а дыхание сбилось — Кирилл совершенно не думал о том, чтобы делать хоть что-то, кроме как целовать. Дышал через раз, вцепившись пальцами Артуру в плечи, чувствовал на боках горячие ладони и понимал, что ему хватит даже этих ощущений, чтобы голова полностью отключилась. Когда Артур отстранился, он интуитивно потянулся следом, но открыл глаза. Руки на поясе неожиданно сжались, подняли вверх и развернули, посадив на тумбу. Мужчина коснулся его щеки, нежно провел большим пальцем по скуле и довольно ухмыльнулся: — Ты представляешь, как смотришь на меня сейчас? — он подался вперед, притягивая и обнимая. Кирилл фыркнул: — Сам-то знаешь, как выглядишь? — Ага, — руки сжались крепче. — Счастливым до чертиков. Он улыбнулся и обнял в ответ, утыкаясь лицом в шею и чувствуя едва уловимый запах одеколона. Когда успел только? Кирилл не знал, чему рад больше: что сейчас сидел, обнимая Артура и обхватив его ногами, или что имел теперь право сидеть так, когда захочет. Наверное, всему сразу, потому что сердце долбилось о ребра так, что казалось, Артур тоже чувствовал это. Иначе почему то сжимал руки еще крепче, то начинал гладить ладонями по спине, касаясь носом шеи. — Сильно болит? — Что? — То, — ладонь надавила на поясницу, заставив чуть поморщиться, и тут же успокаивающе погладила. — Болит? — Болит, — кивнул Кирилл и поднял голову, усмехнувшись. — Похер как-то, честно. Пусть болит еще сильнее. Он снова уперся лбом Артуру в плечо и закрыл глаза, чувствуя, как его рука скользнула по животу вниз, легла на топорщащиеся джинсы и несильно надавила, вырывая глухой стон на выдохе. Мужчина хмыкнул и потянул на себя за пояс, подтащив к краю и заставив упереться в собственные бедра. И, расстегивая молнию, сказал на ухо: — Если будет больно, скажи. — Слушай, вот ты насколько в себе не уверен, если думаешь, что можешь доставить только боль? — ехидно спросил Кирилл и дернулся от щипка за бок. — Серьезно, даже я считаю совершенно иначе. Артур улыбнулся, положил ладонь ему на шею и поцеловал, больно кусая нижнюю губу. Кирилл укусил в ответ и не глядя потянул его футболку за края вверх, снял, бросая на пол. — Тогда давай самым болезненным будет это. — Заткнись уже. Несколько раз махнул ногами, избавляясь от спущенных Артуром джинсов, стянул с себя футболку, на секунду подумав, что теперь она будет еще более мятой, чем до этого, и положил ладони мужчине на пояс, скользя выше, чтобы провести пальцами по ребрам. Почувствовал, как горячая рука опустилась на пах, прикусил губу и зажмурился, вдыхая до предела и напряжения в груди и выдыхая, ощутив поцелуй, — там, где подбородок переходит в шею, а четко вырисовывающуюся челюсть можно прикусить. И только потом — прикосновение к губам, тут же переходящее в ненормальное, безумное и не позволяющее отстраниться. Артур провел пальцами по пояснице — Кирилл обнял за шею, не давая отодвинуться; опустил ладонь ниже — он прикусил его губу, втягивая воздух сквозь зубы и глядя в темно-серые глаза, получая неизменно теплый, но совершенно сумасшедший взгляд. — Смотри на меня. — Смотрю. Артур нежно погладил его по щеке, подтащил ближе к краю, практически придерживая на руках и не позволяя Кириллу упасть, и медленно вошел, вынуждая морщиться от тянущей боли, похожей на мышечную. Кирилл сжал пальцами его плечи, но, когда Артур замер, сам двинулся. — Не хочешь делать мне больно — не тупи. — Серьезно? — Артур усмехнулся, удобнее подхватил его под бедра и шумно втянул воздух носом. — Иди нахер, — выдохнул Кирилл, остановившись в миллиметре от его губ, прикрыл глаза. — И молчи, а. Поцелуй смазанный, но все равно такой, что последние остатки разума разлетелись к чертям. И уже надо не как можно ближе, потому что ближе уже нельзя, а как можно ощутимее — чтобы электричество проходило по телу, а взгляд не фокусировался ни на чем, кроме чужого тела. Кирилл смотрел Артуру в глаза и понимал, что тот держится на последнем рубеже: не сделать еще больнее, чем есть, и дать как можно больше, принести удовольствие. Он и сам уже был на грани: Артур знал, где и как касаться, чтобы сделать еще лучше, — девушкам это недоступно. Они просто не могут знать всего. Ему все равно было больно, сколько бы ощущений он ни получил. И это было не той смесью отторжения и удовольствия, как в прошлый раз, а реальной тянущей болью, смешивающейся с тем, что заставляло приглушенно стонать сквозь сжатые губы и тяжело дышать. Но, когда Артур вышел из него, медленно успокаивая дыхание, поставил на ноги и поцеловал, обхватив ладонью все еще стоящий член, Кирилл смог только судорожно и неровно втягивать носом воздух и отвечать. И снова электрическая волна по телу, сокращавшая мышцы. Добрались до дивана и рухнули на него, разгоняя тишину шумным дыханием. Артур посмотрел на полулежавшего рядом Кирилла, закинул руку ему на плечи и притянул вплотную, прижав к груди и слыша приглушенный болезненный вздох. — Все-таки болит, — выдохнул мужчина ему в губы и поморщился, когда тот укусил его в нижнюю. — Нормально все, — Кирилл устало улыбнулся. — Правда. Через пару минут Артур встал и поднялся на второй этаж, вернувшись уже с одеялом. Укрыл их обоих, снова обнял Кирилла и поцеловал в висок, поглаживая по плечу. Парень откинул голову назад и посмотрел на выбеленный потолок. — И… как теперь? — Что «как»? — Что мы теперь будем делать? — А, ты об этом, — Артур усмехнулся. — Сначала поедим, я голодный. Потом — обратно в город, заедем ко мне. Будем обниматься, целоваться и все остальное. Может, через пару дней отпущу тебя домой, но вообще можешь сразу переезжать, потому что делать я этого не хочу. Кирилл замер, посмотрел на него по-настоящему охреневшим взглядом и, прочистив горло, хрипло спросил: — Ты серьезно? — Нет. Шучу, — ответил Артур, закатил глаза и поцеловал, прижимая сильнее. — Да, я серьезно, потому что мне конкретно голову сносит. — То есть мы теперь… как бы… — То есть теперь, если тебя спросят, встречаешься ли ты с кем-то, можешь смело отвечать, что да и что это надолго.***
Переезжать Кирилл отказался. Даже когда отчаянно хотелось согласиться, сжимал зубы и терпел, прекрасно понимая, что еще не готов. Не так сразу, когда он даже не осознавал полностью, какие изменения произошли в его жизни за несколько дней. Артур старался быть рядом в любую свободную минуту. Приезжал почти каждый день, ссылаясь на отпуск и скуку, писал, звонил, приглашал — Кирилл смотрел, каким хаосом полнится его мир и как много всего приносит в него Артур, и понимал, что сейчас по-настоящему счастлив. Несмотря на то, что все еще боялся сесть за руль и переживал из-за до сих пор открытого дела Максима. Галлюцинаций почти не было. Может, потому что он наконец пришел в норму, может, потому что слишком мало времени проводил в одиночестве. Ему понадобилось две недели, чтобы до конца все осознать. Понять, что его мир снова собран и больше не разлетается на части, а сердце наконец успокоилось, найдя свои полюса. Кирилл тянулся к Артуру, хватался за него и чувствовал, что сам был подобным якорем, хотя не понимал, почему. Он был не тем, что помогало держаться на плаву, скорее одной из важнейших частей, без которой невозможно функционировать. Артуру было жизненно необходимо видеть его, говорить с ним и прикасаться. И каждый раз, как Кирилл отвечал взаимностью, загорался, впервые за время их знакомства светился не только уверенностью, но и чем-то сильнее. Таким, что заставляло поверить: у него есть не только все, но и гораздо больше. Кирилл бы ни за что не отказался от всего этого. От взглядов, которыми они обменивались на улице, когда приходится держать себя в руках, от шутливых перепалок, прикосновений — и того, что происходило наедине. Касаний, объятий, поцелуев и бесконечных ласк. Но все бы отдал, чтобы их с каждым разом становилось только больше. Больше, чаще, ближе, чтобы было равносильно тому, насколько необходимо. Быть вместе с Артуром сложно. Кирилл понял это почти сразу, когда тот настойчиво уговаривал его ехать в город не на электричке, а вместе с ним, на машине. Не слушал объяснений и продолжал убеждать, попутно подталкивая к стоявшему на небольшой стоянке «вольво», а когда Кирилл не выдержал, послал его и пошел обратно, то догнал и обнял, не давая сдвинуться с места. — Ты мне доверяешь? — Да, — Кирилл положил ладони поверх его и сжал так, что самому стало больно. — Но я не поеду на машине. — Ничего не случится. Мы ни в кого не врежемся, в нас никто не врежется, будет ловить связь, нормально играть радио, не сломается кондиционер и даже бензин не закончится. Обещаю. — Я правда не могу. — И мы будем останавливаться через каждые пятнадцать минут и выходить из машины, — Артур развернул его к себе, посмотрел в глаза и улыбнулся. — Ты даже думать не будешь о том, что что-то может случиться. — Почему? — усмехнулся Кирилл, уже уловив ход его мыслей. Сам потянулся к губам, провел ладонями по твердым бокам и сцепил руки у него за спиной. Артур только хмыкнул. — Окей, если каждые десять минут будем останавливаться и повторять. — Десять? — Пять. И они действительно останавливались, а Артур действительно не давал думать ни о чем другом, кроме как о времени. Кирилл практически неотрывно смотрел на наручные часы, косился на следящего за дорогой мужчину и, замечая его довольную улыбку, фыркал. Он и вправду ни о чем не беспокоился, только представлял, как они выйдут из машины, и Артур снова прижмет его к ней, поцелует и заставит забыть о том, что они на трассе, мимо проносятся десятки машин, а вокруг — глухой лес. У Артура оказался ужасный характер, плохие привычки, и он руководствовался совершенно глупыми мотивами. Обнимал, потому что скучно, целовал, потому что холодно, приезжал, потому что устал и хотел спать. Моментально привык к тому, что Кирилл постоянно рядом, забирал и скуривал его сигареты, оправдывая это заботой, иногда приходил к нему в спортзал или таскал в свой, предлагая оформить парня там, чтобы заниматься вместе. Судя по взгляду, с которым он говорил это, совсем не спортом. А Кирилл, наверное, впервые отдавал всего себя отношениям и одному конкретному человеку. Он никогда еще не влюблялся так, чтобы до отключки мозгов, до щекочущего ощущения в животе и сердцебиения, от которого дрожали пальцы. До улыбки, которая сама собой расползалась на лице при одной только мысли, и электричества по телу — при нескольких. И Аня, приехавшая на пару дней, застала его именно с этой глупой улыбкой на губах. — Свершилось чудо: мой брат влюбился, — воскликнула она, только войдя в квартиру, засмеялась и протянула к нему руки. — Иди сюда, обниму. — Привет, — Кирилл забрал у нее сумки и наклонился, подставляя щеку для поцелуя. Поднял одну руку, качнув пакетами. — Ты же, вроде бы, всего на три дня приехала. — Ну да. — Аня со вздохом прислонилась к небольшому комоду, опустила плечи и откинула голову назад, глядя в потолок. — Там от мамы. Ягоды и пирог. — О, ягоды? — он заглянул внутрь и улыбнулся. — Будешь сейчас звонить — дай мне, поблагодарю. Аня впервые приехала без Алиски, оставив ее с бабушкой. Кирилл ее понимал: ехать с ребенком по жаре в поезде было бы не лучшей идеей, — но поводиться с племянницей все же хотелось. Разговоров по скайпу пару раз в неделю было недостаточно. Оставив сумку с вещами в зале, пошел на кухню с пакетами. И, только начав доставать все, что Аня привезла, понял, что надо основательно поговорить с ее матерью: здесь было слишком много. Все ягоды, которые росли у них на даче, даже малина, непонятно как поспевшая к началу июля. — И как я один должен это съесть? — Позови девушку. — Аня заглянула на кухню и остановилась в дверях, распустив волосы и держа в зубах расческу. Говорила она с соответствующим шипением. — Приготовь что-нибудь, ты же умеешь. — Да, Ань, насчет этого… — Кирилл замялся, глядя, как та лохматит волосы ладонью и, крутанувшись на носках, уходит в зал. Он легко признался самому себе в том, что влюбился именно в Артура, так же просто наплевал на мнение общества, но говорить сестре о том, что встречается не с девушкой, было… страшно. И он надеялся как можно дальше оттянуть этот момент. Аня вопросительно промычала, судя по звуку, копясь в вещах. Кирилл вздохнул: в конце концов, это сестра. Он не признался бы Стасу и Ворону, потому что не представлял их реакцию, но был уверен, что спокойно расскажет ей все. И сейчас, когда пришло время, испугался. Чтобы хоть как-то отвлечься, достал из второго пакета большой пластиковый контейнер и открыл. — Ань, где пирог? Ты серьезно стрескала половину моего пирога? — Прости, — она смущенно улыбнулась, когда он зашел в зал. — Ты же знаешь, как мама пироги готовит. Очень вкусно. — И ты, конечно, не смогла удержаться и довезти его целым, чтобы съесть хотя бы вместе со мной. — Ну, что поделать, — она пожала плечами и рассмеялась, после чего подошла и обняла за плечи. Кирилл тоже улыбнулся, но вмиг посерьезнел, когда Аня спросила: — Так что там с девушкой? Он только обнял ее сильнее, положил голову на плечо и почувствовал, как она осторожно погладила его по спине. Она — поймет. Всегда понимала. Могла удивиться, понервничать, испугаться, но всегда поддерживала, что бы там ни было. — Понимаешь… — он вздохнул и закрыл глаза, — это не девушка. Аня замерла на несколько секунд, удивленно хмыкнула и сжала руки крепче. — Парень? — Парень. — А… как зовут хоть? — Артур. — Тот самый? — спросила она и вздохнула, когда парень кивнул ей в плечо. — Ты уверен, Кирь? Все-таки это… немного другое. Не с девушкой. — Да ладно? — он усмехнулся и поднял голову. — Шоколадно. Я хочу сказать, что психология совсем другая. Но если ты уверен, что справишься, то… я рада за тебя. Ты Стасу уже сказал? Кирилл покачал головой. — Не сейчас, — и, видя немой вопрос в ее глазах, вздохнул: — Я не знаю, как он отреагирует. Не хочу терять лучшего друга из-за этого. Аня улыбнулась: — Это же Стас. Он поймет, тем более что знает тебя вот с такого возраста, — она опустила ладонь вниз и провела ей над полом. — Думаешь, перестанет общаться с тобой из-за такой чепухи? Ты же не наркотики продаешь, в конце концов. Он вздрогнул. Продавать наркотики, как Макс? Не стал бы. Даже если бы нужны были деньги, очень нужны. Максим постарался на славу, вдалбливая в его голову понятия того, что хорошо, а что плохо. Только жаль, что сам им не следовал. Что бы Кирилл делал, если бы все-таки?.. Ни за что бы не сказал. Никому и никогда, потому что близкие не должны знать этой стороны жизни. Они должны видеть перед собой человека, кого знают много лет: друга, сына, брата, — но никак не того, кто живет подпольем. И Макса он прекрасно в этом понял, пусть и не сразу, а только после смерти родителей. — Для некоторых это еще хуже наркотиков, — наконец сказал он, глядя поверх ее плеча за окно, на чистое небо. — И таких большинство. — И ты думаешь, что он такой же? Кирилл, ты ведь не идиот. Стас — это Стас, мягкий, добрый Стас, у которого хватит ума не лезть в твою постель, ты и сам это прекрасно знаешь. — Мягкий и добрый Стас? — Кирилл перевел на нее удивленный взгляд. — Ань?.. Она покраснела и опустила глаза. Кирилл выругался под нос и сжал ее плечи. — Ань, не надо. Не в Стаса. Он даже не развелся еще, ты понимаешь? — А я тебя поддержала, — она грустно усмехнулась. — Блин, я поддерживаю тебя. Просто я знаю его и могу сказать, что… — Кирилл посмотрел ей в глаза, снова выругался и обнял. — Прости. Наверное, это тот единственный случай, когда я не готов хвалить его, потому что помню, как он общается с девушками. Стас-друг и Стас-любовник — два совершенно разных человека. Может быть, я не прав, но… — Но я уже влюбилась, — перебила Аня и улыбнулась. — Может быть, ты и прав. Даже скорее всего так и есть, да вот только как-то пофиг, честно. Вот подумай, если бы я сейчас говорила то же самое о твоем Артуре. Кирилл вздохнул. Если бы она отговаривала его быть вместе с Артуром, он бы просто не слушал. Не обиделся и не разозлился, а пропустил бы мимо ушей и перестал рассказывать что-либо. — Извини. — Все нормально. Ты ведь обо мне заботишься, — Аня поцеловала его в щеку и ушла на кухню, уже оттуда крикнув: — Чай будешь? — Ага, только позвоню теть Нине. Передам, что ты доехала, и «спасибо» за пирог с ягодами. Не успел. Только взял в руки телефон, как пошел звонок от Стаса. Кирилл удивленно поднял брови, усмехнулся и ответил: — У тебя там датчик стоит, что ли? — В смысле? — Я только успел телефон в руки взять, как ты позвонил, — он улыбнулся и сел на диван, откидывая голову на подушки. — Привет, кстати. — Привет. Как дела? — Замечательно. — Я рад. Ты последние полтора месяца сам не свой был. — Стас вздохнул и, помедлив, сказал: — У меня есть новости. Думаю, тебе понравится. — И… какие это новости? — Дело закрыли. Кирилл вздрогнул и медленно выпрямился, прислушался: Аня занята и вряд ли пойдет сюда. Все-таки есть вещи, о которых ей лучше не знать. Запоздалое беспокойство и очередное тормошение старых ран — он не хотел этого. Не тогда, когда все хорошо. — Почему? — Мы ничего не нашли. Вообще ничего, ни малейшей зацепки. Варианта два: либо кто-то успел все подчистить до нас, либо… Максим действительно не хотел никого сдавать. — Стас усмехнулся: — А он, оказывается, был отличным конспиратором… — Скорее уж профессиональным, — хмыкнул Кирилл. — Ты уверен, что вы все посмотрели? — Да, больше искать просто негде. И, Кирь… насчет денег. Они остаются тебе, вся сумма полностью. Сердце бухнуло вниз. Счета. Чертовы счета, наполненные явно не белой зарплатой. Он сглотнул. — Почему? — Он переписал их на тебя до аварии, а значит, у нас связаны руки. Мы не можем официально подтвердить их происхождение, а изымать не имеем права. Так что ты полноправный владелец всех счетов. — Но, Стас… — Слушай, — мужчина вздохнул, — я скажу это просто для того, чтобы успокоить тебя. Два счета из трех были открыты семь лет назад, когда Макс только закончил универ. Я оформлял их вместе с ним и не раз видел, как он закидывал туда деньги. Они чистые, Кирь. Большая часть из них. — А третий? — А третий… был открыт два года назад. И про него я уже ничего не могу сказать. Только то, что большая часть суммы не на нем. — Стас помедлил, но через несколько секунд спросил: — Почему ты сопротивляешься? — Потому что это не мои деньги? — Это твои деньги, Кирь. По закону и по факту — твои. Их не признаешь только ты сам. Почему? Потому что их слишком много. Когда только вчера ты получил зарплату едва ли в двадцать тысяч, а на следующий день узнаешь, что владеешь почти десятью миллионами… Да, наверное, кто угодно на месте Кирилла обрадовался бы. Только сам он понимал, что лучше бы вместо этих денег были люди. Живые. Брат и родители, с которыми можно поговорить. Когда Стас повторил вопрос, он только пожал плечами, глядя на черный экран телевизора. — Я не знаю. Правда. — Все-таки подумай об этом. В конце концов, они никуда не денутся. Кирилл хмыкнул: если бы делись, то, возможно, так было бы лучше. Меньше головняка. — Стас, ты уже развелся? — Ну, в процессе, — растерянно ответил мужчина. — А что? — Нет, ничего.***
— Значит, ты и есть Кирилл? — голос сзади заставил вздрогнуть и резко обернуться, едва не сбив кружку со стола. Стоявший в проеме мужчина выставил перед собой руки с раскрытыми ладонями: — О, извини, я не собирался тебя пугать. Кирилл вздохнул, поставил чашку подальше от края и окинул его внимательным взглядом. В глаза тут же бросился пиджак, надетый поверх светлой рубашки. — Ты друг Артура, да? — усмехнулся он через несколько секунд. — Как догадался? Он пожал плечами: — Из всех, кого я знаю, только он в такую жару может носить пиджак. А если честно, то вряд ли сюда кто-нибудь еще зашел. Мужчина засмеялся, подошел и протянул руку. — Вадим. Считаюсь лучшим другом этого мерзляка. — Кирилл, — парень встал и ответил на рукопожатие. — Я… ну… — Знаю. Кстати, спасибо, что выпнул его на работу. Я уже не справлялся. — Ты его заместитель? — и, получив кивок в ответ, протянул: — Сочувствую… Вадим хмыкнул, снял пиджак и повесил его на стул, после чего пошел к тумбам. Кирилл проследил за ним взглядом, сел обратно и посмотрел на ноутбук. «Вы уже познакомились?» — и смайлик вдогонку. «Это и есть твоя доставка из ресторана?» «Не совсем. Доставкой буду я, и я почти на месте». Парень улыбнулся, закрыл ноутбук и взял в руки кружку, поверх края глядя на заваривающего чай Вадима. Тот смотрел в ответ, помешивал постепенно набирающий цвет напиток и щурился. — Ездить — круто? — Что? — Участвовать в гонках, — пояснил Вадим. — Тебе нравится? — Да. Не нравилось бы — не участвовал, — Кирилл пожал плечами и поставил кружку на стол — желание пить совершенно отпало. Сглотнул ставшую горькой слюну и хмыкнул: — Скорость вообще мало кого оставляет равнодушным, просто действует по-разному. Когда… ты не боишься, ты ловишь кайф. Что-то вроде наркотика, только вводится он в кровь не через иглу, а через ощущения. — А когда боишься? — А когда боишься, ты просто идиот, который сделал неправильный выбор. И если ты боишься, то не можешь ездить. Потому что появляется ощущение, что либо сердце сейчас растарабанит грудную клетку к чертям, либо пальцы вырвут руль из-за крупной дрожи. — Никогда не говори, что сделал неправильный выбор. Любой выбор правильный, вопрос лишь в том, как ты действовал после. Кирилл посмотрел на Артура, который поставил пакеты на пол, подошел к нему и обнял, наклонившись. И одним только присутствием успокоил начавшую подниматься внутри бурю. — А вроде бы пришел позже минут на десять. — Артур вздохнул, улыбнулся и посмотрел туда, где стоял Вадим. — Ага, а этого уже нет. Дезертир. Кирилл хмыкнул, приподнялся и обнял в ответ, потянувшись к губам. К черту Вадима, гонки и воспоминания. Он не готов вновь опускаться в тот омут и пытаться вылезти из него, когда уже твердо встал на землю и нашел, за кого держаться. Остановился, почти поцеловав, удержал двинувшегося навстречу Артура и выдохнул в губы: — С днем рождения. — Да ты издеваешься, — он усмехнулся, сжал ладонями бока и слабо дернулся вперед. Вздохнул: — Дай мне тебя поцеловать. — Между прочим, я тебя поздравил. — Спасибо. — И хочу вручить подарок. — Поцелуй, и делай что хочешь. — Подарок, и целуй сколько хочешь. Артур прищурился, перевел взгляд на его губы и ухмыльнулся: — Давай совместим. Мягко, но ощутимо надавил на поясницу, вынуждая придвинуться ближе. Кирилл вздохнул и поддался, понимая, что не выдержит. Не удержится при такой близости, когда дышишь чужим дыханием, чувствуешь чужое тепло, а до необходимого остались считанные мгновения. Артур удержал его за предплечье, когда он попытался отстраниться. Кирилл бросил на него скептический взгляд, взял со стола небольшой конверт, отдал и обнял одной рукой за плечи. Мужчина хмыкнул, вертя в пальцах подарок. — Там ведь не деньги? — Я, по-твоему, совсем идиот, да? — Не настолько, — он усмехнулся и поморщился, когда Кирилл пихнул его в бок. Достал из конверта распечатку, пробежал взглядом по строчкам и медленно перевел взгляд на парня, улыбнувшись. — Если ты хотел отдохнуть, мог бы просто сказать. — Мог, — согласился Кирилл. — И ты бы купил путевку куда-нибудь на юг. — Я бы тебя «куда-нибудь» не повез. — Да ну. Ты когда на озере в последний раз был? — А ты — на океане? — Ни разу, — он пожал плечами. — Как-то не стремлюсь. — Но озера? Они ведь холодные. Кирилл фыркнул. — Нормальные. Жара на улице, ты реально считаешь, что вода не прогрелась? — Сильно сомневаюсь, — Артур усмехнулся, положил бумаги на стол и обнял парня обеими руками, когда он попытался отстраниться. — Окей, ладно, значит, сидим по домам, — раздосадовано сказал Кирилл, поднял перед собой руки с раскрытыми ладонями. — Никакой с тобой романтики. — Я очень романтичный. Разве ты не заметил? — Секс раз в два дня — это не романтика. — Не раз, — Артур хмыкнул куда-то в область шеи, обнял крепче и коснулся носом кожи, ведя вверх, к подбородку. — По-моему, у нас все вполне романтично. Или тебе нужны коробки шоколадных конфет и букеты из тысячи роз? — А в глаз? — Большой плюшевый медведь? — Я тебе врежу. Мужчина засмеялся и выпрямился, но руки не убрал. Кирилл посмотрел ему в глаза, кусая губы, но все-таки не выдержал и усмехнулся. — Ну и кто из нас не романтик? — спросил Артур. — Можем сгонять в театр, то еще романтичное место. — Кончай, а, — Кирилл фыркнул, сбросил его руки и отошел обратно к столу, взяв остывающий чай. — Я просто предложил тебе съездить на озеро. — Поставил перед фактом. — Похер. Я предложил тебе съездить на озеро, где мы будем целую неделю вдвоем, отдохнуть и нормально поплавать, пока жара не закончилась. Я уже заебался сидеть в городе: смог такой, что даже из квартиры запах выхлопов не выветривается. Лето действительно было таким же жарким, как и предыдущее. Аномальным, потому что обычно температура держится на уровне двадцати градусов, редко поднимаясь до тридцати, но часто падая к пятнадцати. А сейчас — духота, почти полное отсутствие дождей и смог, висевший над городом уже месяц. Кирилл не любил холод, но переносил его гораздо легче, чем жару. Не болела голова и были силы и желание нормально тренироваться, пока не выдохнется — во время самих упражнений, а не по пути в спортзал, когда уже через несколько минут виски намокают и начинает тошнить. Мысль переждать самое пекло у Артура, вне смога и под кондиционерами, Кирилл упрямо прогонял, но приезжал постоянно. Просто чтобы увидеться и совсем немного — насладиться прохладой, которой в его квартире не было. — Вадим не такой уж придурок, — произнес Артур, встав позади и почти касаясь грудью его спины, а Кирилл вздрогнул, выныривая из мыслей. — Я ему не говорил, что ты не ездишь сейчас. Парень только криво усмехнулся. Не ездишь. Звучит так, словно он сам решил, что больше не будет участвовать в гонках. Не сядет за руль, не сожмет его в пальцах, не почувствует скорость и азарт, бурлящий в крови. Словно он сам выбрал все это, словно хотел лишиться одной из важнейших частей жизни. Каким идиотом надо быть, чтобы добровольно отказаться от всего этого? Если бы он мог контролировать это… Если бы мог избавиться от страха, дрожи и бешенного ритма сердца, когда просто поворачивает ключи и заводит двигатель. Если бы его не мучили кошмары, в которых он видит, как разбиваются брат и родители, и о которых не говорит никому, даже Артуру. Если бы в голове не проносились каждый раз суматошные мысли о том, что он сам может — нет, не погибнуть — убить. Лишить кого-то близкого человека и… заставить испытать все то, что пережил осенью. Когда дуло от виска отделяло сначала незнание о наличии самого пистолета, а затем — желание сначала разобраться, прежде чем со всем покончить. — Я и не думал, что он идиот. — Просто захотел ему врезать, да? — Артур усмехнулся. — Поверь, у меня такое желание возникает каждые пятнадцать минут. Он совершенно не умеет держать язык за зубами и говорит то, о чем следует промолчать. — Короче, вы друг друга стоите. — Именно, — он положил ладони Кириллу на плечи и выдохнул ему в шею: — Я хочу, чтобы вы поладили. Чтобы можно было без проблем собирать вас вместе, не стесняя никого и не сталкивая лбами. В конце концов, он мой лучший друг. Парень развернулся, посмотрел ему в глаза и, подумав, сказал: — Хорошо. Один вопрос: это он не дал тебе застрелиться? — Да. Кирилл приподнял уголки губ в улыбке, развернулся к Артуру и поцеловал. — Я попробую. — Ну попробуй, — мужчина улыбнулся и только обнял, прижимаясь лбом к его и продолжая смотреть в глаза. — Я тебя никуда не отпущу. — Вадим в соседней комнате. — Блять, вот в такой постановке вопроса точно не отпущу.