Красавцы и чудовище

Послушать иных, вокруг одни образчики доброты, честности и милосердия, лишь ты сам воплощенное зло, отягощенное виной огромной и неизбывной

— Затрудняюсь предположить, что вызвало обращение. Холодные пальцы Северуса исчезли с запястья, и Гермиона немедленно втянула руку в мягкий кокон халата. Ей досталась роль стороннего наблюдателя, почти что место на скамье подсудимых. Оторванный от каких-то своих дел срочным вызовом зельевар был хмур, сосредоточен и неразговорчив. Гарри рассеяно тер виски и вяло кивал на каждое его слово, тяжело падающее с тонких, плотно сжатых губ. Малфой ловко сочетал изящную раскованность аристократа с разумной осторожностью. За стол не садились. Никому из присутствующих не пришла в голову такая мысль. Да, Снейп предупреждал, да, его не послушали, да, при определенных совместных усилиях подобное не повторится. Одно и тоже по кругу. Гарри морщился и мерз, даже не пытаясь вклинится в дискуссию темных волшебников о гуманных методах сдерживания оборотней. Его вытащили из теплой постели сразу после Рождества, наполненного спокойствием и семейным уютом. Гермионе не было места на этом празднике. Она все понимала, но боль это почему-то не усмиряло. После победы Гермиона наравне со всеми заново училась жить. Сумасшедшая эйфория охватила волшебное сообщество и, казалось, жизнь теперь пойдет по-новому. Рон был рядом, отогревал своим присутствием, неуклюже дарил тепло, сыпал обещаниями, цены которых не представлял, повторял раз за разом: "Мы справимся, Гермиона". Она чувствовала себя грязной, просыпалась от кошмаров каждую ночь, путала реальность с галлюцинациями, спотыкалась о постоянные провалы в памяти и, заученно улыбаясь, отвечала: "Конечно, справимся! Ведь все позади". Не было ссоры, разрыва, громкого скандала, просто после очередного полнолуния, выбравшись из погреба Норы, Гермиона предложила ему взять передышку, трусливо надеясь, что Рон откажется. Он согласился. Еще была Джинни. Сильная, цельная с горящими глазами. Джинни шутила, высмеивала страх подруги причинить кому-то вред, подставляла плечо, воровала книги из Министерства, давала поносить свои платья, которых у неё-то самой было всего несколько штук. Ровно до тех пор, пока не узнала о своей беременности. Все были очень рады, и Гермиона испытывала искренний восторг при мысли о новой жизни, новом человечке. Вместе погуляли на их с Гарри свадьбе. Сначала рыжая перестала шутить, вытаскивать на прогулки, потом даже писать. У молодой матери очень много дел и забот. Остался лишь Гарри. Он не боялся приходить в Мэнор. Просто необходимо было верить в то, что не боится. Гермиона вынужденно присутствовала на судах над пожирателями. Кто-то все отрицал и тогда её воспоминания, добровольно слитые в омут, беззастенчиво переворачивались, листались, прокручивались и так и сяк. Были и гордящиеся своим участием в преступлениях Лорда. Они свистели, зубоскалили, отпускали скабрезные шуточки, едва завидев в зале свою недавнюю жертву. Газетчики немедленно набросились на сенсацию и обсосали её до костей: "Гермиона Грейнджер – цена геройства", "Боль и борьба гриффиндорки!". Точка невозврата – очная ставка, которую потребовал один из пожирателей во время затянувшегося заседания. Они были втроем в крошечной комнатушке без окон. Кровь на руках, волокна сырого мяса, застрявшие в зубах. По чудесной случайности представитель Министерства не пострадал, убийство замяли, а Гермиону заперли в Мэноре, как опасное животное. С полным контролем над палочкой, без права покидать поместье или принимать гостей, кроме заранее оговоренных лиц. Конечно, ради её же блага. — Ты согласна? — Гарри ненавязчиво дотронулся до плеча, привлекая внимание. — Да, — диалог прошел мимо, и краем на задев сознания. — Ладно, если Гермиона считает это приемлемым… — Гарри насупил брови и будто с чем-то смирившись медленно выдохнул. Не расстраивать Гарри, пусть скорее возвращается к семье, не показывать своей слабости перед пожирателями. Гермиона связала пальцы узлом, так что захрустели суставы и вымученно улыбнулась. "Ну же, иди домой…" — Я вряд ли смогу вырваться раньше чем через пару дней. Не унывай! Гарри аппарировал. "В Министерство", — поняла Гермиона. Туда национальный герой получил право перемещаться, минуя любые барьеры. После его ухода в гостиной воцарилась режущая тишина. — Северус, тебе не пора? — говоря это, Люциус улыбался дружелюбной, но абсолютно фальшивой улыбкой, и даже не пытался выглядеть правдоподобно. — Не пора. Молчаливая дуэль взглядов продлилась не больше секунды. Гермиона бестактно её прервала, слабость и холод, владеющие телом, расползались по кровотоку, а имя победителя не имело никакого значения. Раньше девушка поставила бы на Снейпа, но сейчас уже не была ни в чем уверенна. — Я вас оставлю, не забудьте вернуться в комнату, Люциус. Без палочки наедине с этими двумя, она чувствовала себя хуже чем голой, поэтому, прохрипев корявое но вежливое прощание, не дожидаясь напутствий, поплелась к лестнице. — Отдохните, мисс Грейнджер. Вам необходим сон. Заботливый Снейп – оксюморон магического мира. Если зельевар хотел поговорить с Малфоем тет-а-тет, Гермиона не собиралась мешать. Головная боль, разбавленная ознобом и приступами тошноты, убивала любой интерес. Наверх девушка поднималась, как в сомнамбулическом сне, бесконечно долго, с цветными пятнами, вспыхивающими перед глазами. Люциус заступился за неё. Не побоялся вмешаться. Где раньше была его смелость? — Что ты с ней сделал? — голос Снейпа змеей вполз вверх по ступенькам, шипящий, разъедающий ядом, он был слышен не менее отчетливо, чем в гостиной. Гермиона остановилась, привалившись спиной к стене. Острый слух вычленял мужские голоса из тихого поскрипывания дома и песни ветра за окном. Они достаточно просидели молча, ждали пока стихнут её шаги и скрип растоптанных половиц. — А ты пофантазируй, Северус, — ленивая и довольная усмешка в голосе, чисто сытый кот. Продрало до костей. "Тобой пользуются, Грейнджер, и это не новость!" — Ты спровоцировал её превращение. Я не Поттер, и не уйду без ответа. — Приятно, Сев, быть в окружении образчиков доброты, честности и милосердия. Напомнить, как у кого-то под мантией колом стояло, пока маленькая мисс всезнайка развлекала наших идеологических товарищей. Ох, прости, ты же слуга Дамблдора… — Еще раз девочка будет в таком состоянии, сам попросишься в Азкабан. — А я-то думал, мы друзья! — Когда-то давно и я так думал. — Хватит, Сев. Я не знал, что так выйдет. — Очень хорошо. Буду заходить, Люциус. Часто. — Всегда рад видеть тебя в своем доме. — В её доме. Треск летучего пороха, отрывистое: "Хогвартс" и снова тишина в проклятой гостиной. Снейп оставил за собой последнее слово и приятное впечатление.