Красавцы и чудовище

Ветер - вечный гость разбитых ставен, стал её единственным и очень жадным собеседником

Гермиона проснулась в гостевой спальне. Софа, приставленная к каменной стене пыточной, страшные магические колодки и все, что было потом, будто покрытое непроницаемой вуалью, казалось, произошло в другой реальности. Привыкшая все анализировать, Гермиона уже знала, что не обратилась вчера. Слабость, давно ставшая неотъемлемой частью пробуждения после полнолуний, в этот раз ощущалась иначе без ломоты в связках и суставах. О прошедшей ночи напоминали только тугие бинты на запястьях. Попытка на пробу повращать кистью закончилась вспышкой боли. Гермиона собралась с силами и села на постели, она не помнила ничего после того, как Гарри защелкнул кандалы. Кажется, в комнате был Люциус, и они целовались, но это допущение не имело никакого смысла – Гарри не пустил бы Малфоя на Гриммо. Значит…Неприятная догадка заставила подняться на ноги, события минувшей ночи требовали немедленного разъяснения. Укутавшись в махровый халат, заботливо оставленный у кровати, горбясь и опираясь о стену, девушка вышла из комнаты. Гарри ждал не самый приятный разговор, но крутая ветхая лестница, ведущая вниз, служила непреодолимым к нему препятствием. Голос разума выиграл у всех прочих и Гермиона, не особо рассчитывая на быстрый ответ, тихо позвала Критчера. Домовик возник мгновенно, будто только и ждал приказа от «мерзкой грязнокровки». — Что будет угодно госпоже? — непривычно ласково проскрипел он. — Где сейчас Гарри? — Хозяин на кухне. Желаете, чтобы я позвал его или перенести вас туда? Госпоже лучше лечь в постель и выпить теплого молока. Критчер проводит госпожу до постели? — Спасибо, Критчер. Перенеси меня на кухню к Гарри. Странная вежливость обычно вредного до невозможности эльфа зарубкой в памяти оставила разобраться в причинах, но позже, когда будет прояснен более важный момент. — Перенесу, но обязательно выпейте молока. Дождавшись вымученного кивка, Критчер осторожно взял Гермиону за руку, и уже через секунду она оказалась на кухне, сразу в удобном кресле, перенесенном из малой гостиной. Гарри, понуро сидящий за столом, едва заметно вздрогнул и отставил пустой бокал, который перекатывал гранями по столешнице. — М… Гермиона, — он странно повернул голову, чуть наклонив её к левому плечу, но фиолетовая гематома все равно не осталась не замеченной. — Как себя чувствуешь? Вопросы и даже обвинения, готовые вырваться наружу, немедленно сменились беспокойством. — Это я тебя вчера ударила? Ты не ранен? — слабость погасила порыв вскочить и немедленно все проверить, а липкий страх уже пустил свои корни, изломив голос. — Ты укушен? — Нет, нет, все хорошо! Гарри резко поднялся, дернувшись было подойти к девушке, но постояв беспомощно и смущенно, опустился на место. — Точно? — Точно. Был немного не в себе вчера и вошел в дверной косяк. И не надо смотреть с таким укором! Да, я был пьян. Гермиона с сомнением изучила заплывший глаз. На встречу с косяком это не было похоже. — Хорошо, я рада, что вчера всё обошлось, но повторять мы этого больше не будем. Когда я смогу переехать? — Все уже готово, — Гарри заговорил тише, его побелевшие пальцы судорожно сжали стакан. — Ты хотела бы остаться здесь? — Гарри... Он вскинулся, выпрямился, весь вытянулся вперед. Гермиона заранее ненавидела себя за то, что собиралась спросить, но не могла поступить иначе. Проклятая привычка раскладывать всё на свои места требовала точных ответов. — Вчера приходил Люциус? В повисшей паузе легко поместился бы подробный рассказ, но Гарри ограничился одним словом. — Да. — Но в той комнате... там, — это было похоже на прыжок со скалы, но Гермиона справилась. — Ты целовал меня? — Да. Гермиона покачнулась, но удержала непослушное тело в сидячем положении, плотнее запахнула халат, досчитала до двадцати. Кухня будто застряла в абсолютном вакууме, куда не проникали никакие звуки. — Почему? — вопрос вырвался с нервным смешком. — Почему не тогда, когда я умоляла тебя на коленях хоть о какой-то близости? Потерянный, не знающий куда деть руки герой магической Британии, вышедший против тролля, василиска, Темного Лорда, дерзко говорящий с министром магии, ёрзал на стуле, как провинившийся школьник, собираясь с духом. — Я люблю тебя. Признание, как внезапный удар в живот, заставило судорожно вдохнуть. Все разумные доводы, подходящие к случаю, испарились из головы. — Тебе нельзя, Гарри. Пойду переоденусь, хочу сегодня спать в другом доме. Гермиона смогла бы подняться и даже доковылять до лестницы, но Гарри неизбежно бросился бы помогать, может даже взял бы на руки, поэтому она позвала Критчера. Уже в комнате она думала о Джинни, Джеймсе-Сириусе, которому так и не стала крёстной, и происходящей сейчас невыносимой нелепости. Через час Гарри помог ей с вещами. Он старался вести себя так, будто признания не звучало, но при этом от его неуклюжести и сосредоточенной молчаливости казалось, что им предстоит прощаться навсегда. Гермиона смотрела украдкой, как он привычно щурит глаза, хоть и выправил зрение для оперативной работы и очки надевал только на официальные мероприятия для поддержания выгодного для Министерства образа, как ерошит волосы, оглядывается, в любой момент готовый подставить плечо. В груди было холодно и больно непонятно от чего. На время аппарации им пришлось взяться за руки, Гарри отстранился едва они оказались на месте и даже отступил на шаг. Дом стоял на унылой скале и свинцовое море беспрестанно точило её бока. Это место так напоминало о скитаниях за крестражами, что Гермиона даже покрутила головой, чтобы убедиться в том, что это совсем другой берег. Место ей не понравилось. Оно было голым и мрачным, а возвышающийся, будто парящий над горизонтом особняк выглядел крепостью. В полнейшей тишине они вошли внутрь, и Гарри провел быструю экскурсию. Два санузла, три спальни, кухня, гостиная, столовая - оранжерея и надежный подвал с цепями, закрытый железной дверью. Все отремонтированное, куда в лучшем состоянии, чем дом на Гриммо, но бесконечно унылое. Особенно расстроила библиотека, точнее почти полное отсутствие книг в ней. — Прости, я до последнего надеялся, что удастся выкупить другой дом, но разрешение дали только на этот. Камин заработает в конце недели, пока придется пользоваться совами. — Спасибо. “Не знаю, что делала бы, если бы не ты”, “Если бы не твоя поддержка, я бы сошла с ума” — Гермиона открыла и закрыла рот, так и не поблагодарив по-человечески. Сегодня было сказано много лишнего. Гарри ушел и потянулись странные пустые дни в новом доме. Ночью полнолуние снова не вызвало обращение, и Гермиона просидела до утра на кухне, бесцельно листая книги. Она ходила гулять вдоль побережья, но от сырого холодного воздуха быстро начало болеть горло, взялась за собственный научный труд, но не смогла втянуться. Слова Гарри застряли в голове и повторялись, как заевшая пластинка, принося новую и новую боль. — Я люблю тебя, — собственный голос слышался чужим и слова, обращенные полупустому серванту, растворились в назойливом шуме моря, докучающем даже в доме. Все письма из Мэнора Гермиона привезла с собой, но по-прежнему не спешила распечатывать. Не видела смысла, потому что Люциус больше не писал. Ему не была нужна ни она, ни её признания. Отпустить прошлое, чтобы идти дальше. Так нужно и невыполнимо. Гермиона полюбила сидеть на крыльце и вглядываться в серый изгиб тропинки, неспособной привести гостей. Ветер - вечный гость разбитых ставен, оставался единственным и очень жадным собеседником. Он срывал слова с губ и уносил их прочь, оставляя лишь горькую тяжесть. — Я люблю его. Я люблю его. Люблю-люблю-люблю. Даже попытка сказать “не” терпела фиаско. “Не” выедалось ветром прямо из приоткрытых губ. — Не. Люблю. Гермиона зажмурилась, но море настойчиво стучало, штурмуя скалу, не позволяя забыться. Гермиона заткнула уши. Лысое зимой скальное плато и свинцовое море не исчезли. Пахло холодом и солью, ветер рвал волосы, хватал за одежду, толкал с крыльца. У Гермионы кружилась голова. Теплые свитера Молли и скучные кружевные салфетки в доме, ветер и волны снаружи. Просто новая резервация. Не было теперь даже Гарри, или она это себе только придумала? В конце недели действительно подключили камин, и Гарри Поттер свежий и опрятный без каких-либо следов синяка вышагнул на ковер гостиной, следом чихая и отряхиваясь вышел Рон. — Гермиона, послезавтра состоится благотворительный прием в нашу честь, и я хотел бы, чтобы ты составила мне пару! — вместо приветствия выдал Рон и вытащил из-за спины потрепанный перемещением веник, призванный изображать букет. Гарри виновато улыбнулся и отвел глаза, отчего Гермиона уверилась, что позвать её на прием его идея. — Мальчики, я плохо себя чувствую, и вообще, вас не учили предупреждать заранее? — Гермиона! Гермиона! А я еще не верил! Гермиона не успела опомнится, как Рон уже кружил её по комнате, оставив бесполезный букет на столе. Он выглядел по-настоящему счастливым. — Ты правда стала такой, как прежде. Лично скажу Малфою спасибо. Она всё еще хотела отказаться и всё еще могла это сделать, но как-то незаметно был заварен чай и разрезан пирог, присланный Молли. Гарри завел речь о научном проекте и вероятной возможности Гермионе поступить в университет, Рон хвалился спортивными успехами, а гул моря перестал быть слышен за громкой беседой.