45 сантиметров любви

Наручники. Наручники и кляп. Ханамия, закинув ногу на ногу, пил свой утренний кофе и задумчиво созерцал очередной «подарочек» от Хары, гадая, о чем вообще тот думал, когда забивал лист заказа? Выяснить, чего и сколько он назаказывал, Ханамия так и не смог – Хара не хотел вспоминать, а звонить и уточнять отказался из вредности. Говорил, что в будущем Ханамии пригодится – если того, конечно, посетит самый терпеливый человек в мире и подарит немного личной жизни, умудрившись не сдохнуть в процессе. Ханамия в этот момент обиделся и сбросил звонок. Не настолько уж и мерзким парнем он был. Да, имелись кое-какие пунктики и требования к партнершам, поэтому серьезной любви всей своей жизни до сих пор не встретилось, но в целом (время от времени, хорошо) он все же находил себе подходящую девчонку. Сето как-то сказал, что его вкус понять – как нечего делать: достаточно выбрать самую глупенькую девушку в окружении, потому что на самом деле Ханамия не любит заморачиваться в отношениях и встречается, пока его физический интерес не иссякнет. Хара вообще заявил, что здесь нужен кто-то очень толстокожий и хороший, для равновесия добра и зла в мире. Ханамия терпеть не мог заявления Хары с тех пор, как тот подсел на одну сетевую игрушку, и сыпал цитатами о мировой гармонии направо и налево. Он и член этот здоровенный умудрился наречь Карающим Мечом Правосудия, даже создал ему собственную страничку в твитттере и постил туда фотографии всю неделю, пока запас не кончился. В такие минуты Ханамия искренне недоумевал, почему вообще до сих пор дружит с этими идиотами, но потом приходили выходные, они шли на площадку, и все шероховатости в их дружбе сглаживались сами собой. Он смахнул наручники с кляпом в карман домашнего халата и бросил взгляд на часы – близился полдень, пора было выбираться в мир, дойти до аптеки, поискать там лекарства и забежать в магазин, если сил хватит. Температура все еще держалась - не высокая, самая мерзкая, от которой болит и ломит всё тело, и он надеялся, что успеет вернуться домой и принять лекарства до того, как почувствует себя хуже. Такие состояния «затишья» всегда были словно паузой для организма перед бурей, а болеть сейчас хотелось меньше всего. Ханамия порылся в шкафу, доставая спортивный костюм и надеясь, что в следующий раз он в неприглядном виде на улицу будет выбегать разве что мусор вынести, но никак не до ближайшей аптеки. Знал же, что всегда нужно иметь пару блистеров с жаропонижающими про запас, но до последнего не хотел идти за покупками. Потому что в ближайшей аптеке подрабатывал тот, с кем Ханамия старался не сталкиваться: Имаеши Шоичи. Имаеши учился на экономическом, но в медицинском вузе. Как он говорил, предпочитал ворочать деньги в одной из самых прибыльных сфер, ведь люди никогда не перестанут болеть. Ханамия всегда знал, что бывший сенпай жаден до всего, что попадает в его руки – начиная с лучших игроков, заканчивая возможностью карьерного продвижения. В аптеке он подрабатывал консультантом и по мелочи помогал владелице – невысокой и строгой женщине в годах. Набивал себе стаж. Ханамия предпочитал туда почти не заходить, с тех пор, как однажды забежал за презервативами, и Имаеши, не дослушав, кинул в него коробкой, нарочно выбрав самый маленький размер, и громко объявил, что его мальчик наконец-то вырос. Ханамия так и не понял, что это было – мстительность или мелочное желание издеваться над младшим, но аптеку обходил по дуге. Сейчас же особого выбора у него не было. - Краше только в гроб, - Имаеши весело присвистнул, оценив и чуть помятый темно-серый спортивный костюм, и огромные синяки под глазами Ханамии. Он поднял ладонь, пресекая возражение: – Хотя, стой, стой. Ты прав, какой гроб! В бетон и в токийский залив, не глядя. Рыбки будут в восторге! Ханамия скрипнул зубами и чуть громче повторил названия таблеток. Шутить ему не хотелось, хотелось дойти до дома, забраться в одеяло и обложиться грелками, ну или прижаться к обогревателю. Он почти физически чувствовал, как растет температура, и больше всего боялся, что теперь отлежаться за пару дней уже не получится. Имаеши еще раз смерил его взглядом, бросил: «Подожди пять минут», и убежал в подсобку. Пять минут превратились в десять, и Ханамия уже думал забрать деньги и уйти, но Имаеши выбежал с другой стороны прилавка, громко попрощался с хозяйкой, и, продемонстрировав шуршащий пакет с таблетками, ловко подцепил Макото за локоть и потащил наружу. - Должен будешь, - он встряхнул головой, - деньгами на карту скинешь, я завтра в кассу занесу. Если хотя бы иногда быть добрыми с людьми, Макото, а не делать вид, то можно получать от них поблажки, знаешь ли. Ханамия вяло кивнул – у него уже даже сил огрызнуться не было, мысленно он перебирал все теплые места в доме, начиная от убранного в шкаф толстого одеяла, заканчивая дурацким свитером с огромной мордой оленя во всю грудь, который ему невозмутимо вручил Фурухаши, как подарок на зимние праздники. - Смотри на всё бодрее, - Имаеши продолжал разглагольствовать. Видимо, общество старушек и мамочек с детьми разрушительно сказывалось на личности, и теперь он вовсю отрывался, добивая «жертву» ехидными нравоучениями, - говорят, что дураки не болеют. Лишний раз убеждаемся, что ты – умный парень. Но, с другой стороны, не такой уж и умный, раз потащился сам, а не нашел себе кого-то в помощь. - Заткнись, - Ханамия поморщился. Они наконец-то дошли до дома, даже несколько минут поисков ключей в глубоком кармане, забитом мелочью и платками, не смогли бы сделать этот момент худшим: сейчас он выпроводит Имаеши, примет лекарство, ляжет в постель и выспится. О да. Имаеши перегнулся через него и заглянул в квартиру. Коротко хмыкнув, он вдруг широко улыбнулся и весело спросил: - Макото, это что, член? Всегда знал, что ты мне рад, но не стоило, правда. Ханамия застонал и мысленно отвесил себе оплеуху. Собираясь в спешке, он не обратил внимания на оставшегося в коридоре «Киеши». Имаеши уже вовсю потешался, и Ханамия понял, что просто выставить его и захлопнуть дверь уже не получится - Имаеши увиденного уже не забудет. И, всё-таки, этот день не задался.