Проблемы

      Я решил доехать до моего дома на автобусе, конечно, предварительно спросив Джинёна, согласен ли тот пойти ко мне и просушиться. Тот не сказал ничего, лишь слегка кивнул. Я завёл его в пришедший автобус и заставил сесть. — Но я и постоять могу, я что, не парень? — Он с каким-то смешным, совсем мальчишеским вызовом посмотрел на меня, на что я позволил себе усмехнуться. И затем просто надавил на его плечо. Его колени с лёгкостью подогнулись, и Нён сел. И обиженно взглянул на меня. Нет, ну совсем мальчишка. А я всё так же улыбался. Пусть посидит, погреется в салоне автобуса. Маршрут был довольно популярен среди горожан, так как охватывал главные дороги, поэтому я стоял совсем рядом с Джинёном, чтобы оберегать его от толпы нахлынувших людей. Он был молчалив и печален, но для себя я решил, что если он не захочет рассказать, что же с ним случилось, я вытягивать из него не буду.       До нужной остановки мы доехали довольно быстро, и до дома идти всего минут пять. Всё происходило в тишине. Не знаю, как Джинёну, а мне было неуютно. Словно я должен что-то сказать, но нужных слов не было. Одни эмоции.       Я жил в высотке, поэтому пришлось подниматься на лифте на шестой этаж. Обычно я поднимался пешком, так как считал, что для здорового парня стыдно ездить на лифте, но сейчас была другая ситуация. Я был не один. Когда до меня дошёл весь смысл фразы, я заметил воду. На полу лифта. Насколько долго Нён пробыл под дождём? Но я не смел спросить хоть что-то, поднять взгляд да даже пошевелиться, когда мы в столь замкнутом и тесном помещении. Родители уехали к бабушке с дедушкой в другой город на неделю, так что в квартире мы были одни. Мы. Одни. Джинён переминался с ноги на ногу возле порога, не решаясь хоть куда-то пойти. Он и сам заметил, что мокрый до нитки. Сложно было не заметить. — Давай я отведу тебя в ванную и пока буду готовить ужин. Ты, наверное, проголодался. Я лично — да. — И, посмотрев ему в глаза, добавил: — Возражения не принимаются, Джинён. Ты остаёшься у меня на ночь. — Честно, я и сам хотел попросить остаться… Не время мне сейчас домой возвращаться… Но самое странное — ты не боишься пускать незнакомца к себе домой? — С долей подозрения Нён посмотрел на меня, на что я ответил раздраженно: — Ты и так непонятно зачем остался промокать на улице, не говоря причину. Но это мы опустим: захочешь рассказать — расскажешь. Хоть меня и злит, как ты относишься к своему здоровью. И да. Мы уже не незнакомцы. Это первое. Второе — поближе познакомимся. Время будет. Парень посмотрел на меня чуть виновато — я сказал это в довольно раздражённой форме. Развернув его в сторону ванной и затолкав туда, я пошёл искать ему сменную одежду. Даже не обращая внимания на протесты. А зачем?       Я нашёл ему футболку и серые спортивки после того, как переоделся сам. Посмотрев на себя, я усмехнулся — ну что ж, будем ходить в одном и том же. Совсем как парочка. Оставив сменную одежку (Джинён, оказывается, ждал меня), я пошёл готовить. Я умел готовить, в долгие отсутствия родителей приходилось справляться самому, но не знал, понравится ли Нёну. Ну, ему всё равно придётся это есть, как минимум. Если что — доширак в помощь (сильный и независимый мужчина, ну). Пока готовил, я включил музыку. Родители как-то узнали о моих пристрастиях к музыке и на мой день рождения разместили маленькие колонки в каждой комнате. Беспроводные. И, слава аэрофлоту, что им нравился мой музыкальный вкус. Ну а пока я готовил, до меня стали доходить некоторые интересные вещи. Мне понравился парень. Нет, даже не так. Мне понравился Джинён. Мда. Ну, ничего, я думаю, он не обидится на сильно прожаренные грибы. Даже для меня было непонятно, почему я принял это так просто. Может потому, что в последнее время я ни о ком не заботился? Родители довольно холодны ко мне — они мало проводили времени со мной из-за работы, поэтому я часто был у бабушек. Нет, они любили меня, просто не знали, как проявить заботу. Не умели. Девушки не было. Нет, я пытался построить отношения, но мне попадались слишком пустые и отстранённые люди, поэтому я оставил это дело. С другом я чаще общался по скайпу, чем в жизни: и я, и он заняты, только он — Марк — был студентом университета. Да и жил в другом городе. Думаю, поэтому я легко принял свои мысли. Появился Нён. Каким-то образом уже принятый в мою жизнь. Да ещё и с распростёртыми объятиями. Правда, я себя не понимаю. В этот момент за моей спиной раздался его мелодичный голос: — М-м, вкусно пахнет. Это будет паста? — Я чуть повернулся в сторону голоса, но сразу остановился — Нён стоял вплотную ко мне и заглядывал через плечо. Он был раскрасневшийся, волосы были мокрые. Я чувствовал его жар. Джинён сначала посмотрел на меня, прямо в глаза, застыл на мгновение и отстранился. Я ничего не сказал. Слова застряли где-то в… Да о чём я. Их не было. Затем Нён, ни капли не смутившись, продолжил: — Ты угадал. Я обожаю пасту, как и итальянскую кухню в принципе. Он выглядел таким раскрепощённым и открытым, что мне показалось, что мы живём вместе уже как минимум год. Да ещё и был моей одежде. Ох. Когда я очнулся, то вымолвил: — Тоже. Я тоже люблю пасту. — И улыбнулся. Не знаю, мне показалось это уместным. В последнее время я улыбаюсь столько, сколько не улыбался весь последний год. — О, Бом. Можно же я буду называть тебя так? Ты же называешь меня Нён. Конечно, можно. — Впрочем, он мог даже не спрашивать, раз всё уже решил сам. — У тебя хороший вкус в музыке. Мне нравится, он похож на мой. — Я рад. Правда я не всегда слушаю такую спокойную музыку. Просто сейчас под атмосферу подходит. — Я тоже. Правда родители не в восторге… — сказал Нён и поник. Прямо на глазах сдулся. Сел за барную стойку, положил голову на столешницу и опустил руки. Они просто болтались по бокам, как безвольные. Я же, внимательно наблюдая за ним, поставил пасту на стол, но есть не стал. Сложил руки на столе, наклонился и стал внимательно слушать. Я знал, что он сейчас расколется. Я был готов полностью выслушать его. — Знаешь, я ведь не такой обычно. Я умею держать себя в руках… Бом-и. — Он медленно, совсем медленно поднял голову, поднял глаза. Он цеплялся за меня. Хоть и мысленно. — Бом, они разводятся. Общее молчание. Я никогда не умел говорить красивые слова. Особенно слова поддержки. Я пытался, но у меня всегда не особо выходило. Поэтому я протянул руку и… Погладил его по голове. Такое простое движение, а я смутился, как девчонка. А Нён… Он. Плакал. Не навзрыд, но плакал. Его слёзы были как невысказанные слова. И, честно, я их понимал. — Бом-и, я ведь так люблю их… Что мне делать? У меня больше-то никого и нет. Разве что ты… — А я всё так же продолжал его гладить. — Знаешь, ты теперь от меня не отвертишься. — Больно надо, Нён. Главное — не грусти, а остальное образуется. — Но грусть не всегда плоха, Дже. Просто многие не умеют этого делать. Когда грустно — это не плохо. Я не грущу, мне больно. — Знаешь… Думаю, ты сейчас не шибко поможешь родителям. Самое лучшее сейчас — позвонить им и сказать, что ты у друга, и… — Спасибо. — Всегда пожалуйста. — ответил я. — Давай есть, я ужасно голодный. — Ага, ещё скажи, что это я тебя задерживал. — Ну, а кто ж ещё! — В Нёне проснулось мальчишеское озорство, и как я потом понял, он таким и был — мальчишка, озорной, немного кокетливый, но до жути родной. Ему всё прощается. — Боже, Джебом, это шедевр! Где ты научился так готовить? Я буду часто у тебя зависать, обещаю. — Довольный кот. Довольный чёрный кот. И улыбка от уха до уха. Как будто и не плакал пару минут назад. Потрясающе. Когда мы закончили, я отвёл его в гостиную и разложил ему диван. И пошёл спать. Ну, пойти-то пошёл, а вот заснуть забыл. Так же и Джинён, видимо, — пришёл спустя час. И что мне оставалось? Я пошёл в гостиную и сел рядом с ним. Мы просто сидели бок о бок. Ничего лишнего. Так мы и заснули — Нён у меня на плече, а я положил голову на его. Идиллия.