Факел и книги

О жизни в тёмной, приторно-тёплой комнате напоминало лишь тихое жужжание радиовтулок в ушах Кэрол. Худые очертания женского тела, прикрытые лишь тонкой тканью ночного одеяния. Она лежит прямо, вытянувшись, абсолютно неподвижно. Глаза закрыты, и можно было бы подумать, что она спит, но её губы безмолвно повторяют за голосом в её ушах. — «А на часах у нас пол второго ночи, но к чему спать, если наш восхитительный плейлист „Всё будет замечательно“ продолжается!» — передавало радио. Музыка заполняла сознание, простые словосочетания впитывались в него и даже чем-то развеселили женщину — она бездумно и довольно улыбнулась. Вдруг, будто призрак, повис в воздухе запах керосина и дыма. Он был настолько резкий и внезапный, что чуть не вызвал у неё приступ удушья. Кэрол подскочила, одновременно освобождая себя от наушников. У кровати стоял Леонард. У него не было ни определенной позы, ни выражения лица. Он напоминал лунатика, который только что очнулся и не может найти обратную дорогу. Кэрол смотрела на него, нервно скрестив руки на груди. Он шмыгнул несколько раз носом и огляделся, приходя в себя. На его воспаленных глазах появились слезы. — Я убил женщину, Кэрол, — его голос потерял все характерные окраски, он будто исходил из каждого участка тела. — Зачем ты это говоришь?! — лицо жены вспыхнуло. — Это такой розыгрыш?  Маккой осел на кровать. — Нет. Мы сожгли дом и его хозяйку вместе с ним, — он хотел было потереть руками лицо, но это оказалось невозможным — лицо было вспухшим и красным и болело. — Раз так, то тебе нужно знать ещё кое-что, — Маккой не обратил внимания ни на Кэрол, ни на её слова. — Твой знакомый, тот русский парень… Он умер. Его сбила машина. Для Леонарда её слова были звуками, которые выходят из темной пещеры или поднимаются в гору, чтобы обрести значение. Эти слова всё больше окрашивали реальность во что-то неясное из мира ночных кошмаров. Он не мог понять, это ещё продолжение его жуткой ночи или ужасный-ужасный сон. Из груди вырвалась горькая хриплая усмешка. — Клин клином вышибают? Кэрол, до чего же ты… Тебе в твоем идиотском, шизанутом, суицидальном мирке так хочется иметь рядом адекватного мужа, что ты готова на все, — процедил он жене в лицо, глядя на нее злыми, обезумевшими глазами. — Это правда, придурок! — закричала она, поддаваясь слабым эмоциям, облачая их наигранной яркостью. — Он мертв, спроси у своего брандмейстера. И не стоит вешать на меня своё сумасшествие. Я уже давно потеряла надежду иметь разумного мужа. Господи! Как будто я не знаю твой маленький секрет. Она подалась вперед, уже по-настоящему ощутив прилив ярости, резко расстегнула молнию на его куртке. На пол с глухим звуком упала книга. — Ты делаешь это чуть ли не каждый раз. Думаешь, я не знаю, как ты прячешь это в свой «тайник»? — она изобразила воздушные кавычки, затем склонила голову на бок, как одержимая демоном кукла. — А-а, может проверим, как он сейчас поживает… Секунду спустя она рванула с места. — Кэрол! — Маккой бросился за ней. На бегу она подтолкнула кофейный столик под вентиляционную решетку. Кэрол казалась невообразимо быстрой и пылкой, по сравнению с её обычным зомби-состоянием. Она запрыгнула на стол и вцепилась пальцами в решетку, изо всех сил стала тянуть на себя. Маккой схватил её за талию и отбросил в сторону. Решетка поддалась и осталась в её руках. Целый поток из книг рухнул вниз. Маккой смотрел на них, как смотрят люди, вспомнившие посреди дня странное сновидение. Кэрол хищно смеялась. — Я позабочусь о них, Ленни, — она полулежала на полу, приподнимаясь на локтях, — Я позабочусь о тебе. Ты так же останешься ни с чем, как и я. — У тебя и правда нет ничего, — услышал он свой голос. Леонард не задержался в доме надолго. Собрав полный походный рюкзак книг, он направился по адресу, написанному на смятом бумажном листке. «Полиция тебя поймает. Спок тебя поймает» — эхом то появлялись, то пропадали в голове последние слова Кэрол. Происходящее всё ещё было похоже на сон. Но даже в страшном сне, есть только одно место, куда он может пойти. Маккой стоял у низкого забора, под стать небольшому дому, по-видимому, сделанного из самого старого огнеупорного материала, который производили ещё на заре «вечного века». Всё ещё неуверенный, он позвонил в дверь. Дом ответил тишиной. Он позвонил ещё раз. Кто-то внутри быстрым шагом подошел к двери, но сразу открывать не стал, вероятно, изучая своего гостя. Гостя изображал небольшой дисплей в стене. — Это я, Маккой. Мистер Кирк, нам нужно поговорить. Я тут совсем один, если вы что-то… — Ему не дали договорить. Дверь резко распахнулась, и блондин с безумными синими глазами втянул его внутрь за долю секунды. — Ты совсем ненормальный?! Стоишь на моем крыльце и привлекаешь внимание как чертов клоун! — он прокричал это гостю в лицо — Простите, я уже ничего не понимаю. — Что это у тебя за плечами? Маккой сбросил тяжелый груз и показал Кирку содержимое. — О-о, матерь божья! За что, Господи?! — завопил Джим, хватаясь за голову и крутясь на месте от раздражения. — Пожалуйста. Вы знаете больше меня. Я читал. Я открывал и читал их все, боже. И я не знаю никого кроме… — Он опустил голову и, спрятав лицо в ладонях, заплакал. К нему стало приходить ощущение реальности. Джим опустился на пол рядом с ним и книгами. — Вы знали Павла Чехова? — спросил Леонард, пытаясь сдержать рыдания. — Нет. — Моя жена сказала мне, что он погиб. — Это так? — Я не знаю. — А кто может знать? Маккой бессильно еле заметно помотал головой. — Оставайтесь у меня. До восхода солнца оставалось пару часов, когда Маккоя устроили на ветхом диванчике с пыльными подушками. Когда же он проснулся, солнечные лучи грели его обожженное лицо. Однако своим пробуждением он был обязан вполне ожидаемому звонку по мобильному. Звонил Спок. Маккой заметил, что не может успокоить дыхание. Он сжал губы и нажал «ответить». — Почему вы не на своем рабочем месте? — сказал бархатный голос брандмейстера, и Маккой вспомнил каким он был ночью, когда почти перешел на крик. Он весь сжался от этого воспоминания. — К сожалению болезнь свалила меня с ног, — ответил он хрипло. Несколько секунд Спок не говорил ничего. — Где вы находитесь? — Что случилось с Чеховым? — Откуда мне знать? — Вы знаете, — настаивал Маккой. — Что ж. Он гулял в спальном районе города, и его сбила машина. Место было тихое, всё произошло неожиданно, — он прочистил горло, — его семья переехала. Мы не проследили куда. Маккой отключился. Вошедший в комнату Джим Кирк смотрел на него во все глаза. — Только не говори, что ты сейчас болтал по телефону со своим командиром. — Мне нужно было знать. — Они отследили нас. Твоя жена точно сообщила ему, и они отследили нас по этому звонку, — он устало облокотился о спинку дивана. — Это значит они приедут сюда с минуты на минуту! — Скорее всего… — Нет. Я не подпущу их к вам. — Ничего не поделаешь. Я предполагал, что это случится, когда впускал тебя. Мне придется уехать из города и позаботится о книгах, а тебе нужно бежать. Если спуститься к реке и проплыть по течению как можно больше, тебя не найдут даже с помощью приборов полиции, — Джим заходил по комнате, словно перебирая руками в воздухе детали своего плана. — Спок лично это сделает. Он найдет меня, чего бы это не стоило. Джим собирал его в спешке, рассказывая, что нужно делать и куда идти. Навигатор в виде цепкого браслета должен подсказать Маккою путь к реке, место где ему выходить на сушу и весь дальнейший путь. Джим крепко схватился за плечи Леонарда — простой безмолвный жест, обещающий малую долю надежды на то, что всё не закончится тем ужасом, что есть сейчас. — Пойдем со мной, Джим. — Я не могу. Нельзя допустить, чтобы все эти книги пропали. Есть одно безопасное место, но путь туда небезопасен для тебя. Тебя сразу поймают. Держись плана. Леонард, казалось, врос в пол. Он представлял как выходит за порог, а там его уже ждет брандмейстер, со своей отливающей сталью черной челкой и фазером в руках. Он открыл дверь и бросил последний прощальный взгляд на Кирка. — Надеюсь, мы ещё увидимся, — Леонарду хотелось верить в это изо всех сил. — Конечно! Брось! — Джим засмеялся, — Я найду тебя, говорил же. Маккой пересек иссушенную холодным октябрьским ветром лужайку. Он слышал свои шаги, как те, что принадлежат кому-то другому. Он даже не заметил, что путь свободен, что его страхи по поводу Спока не сбылись прямо у дверей Кирка. Длинные ноги выбрасывали вперед, по склоняющей улице, огромные шаги. По ощущениям они казались оторванными от тела, будто держатся теперь только в этой упаковке из кожи. Маккой не стал бежать, как его и предупредили. Мир сам проносился мимо него.