Смерть на моей стороне

Фатима росла в так называемой неполной семье. Было у неё три старших сестры и младший брат. Мать постоянно работала, чтобы прокормить всю ораву, и строила из себя самую обиженную, ведь все мужчины, что у неё были, рано или поздно от нее убегали. Собственно, в этом и заключалась проблема того, что все дети были друг на друга непохожи, а их отцы в семье долго не задерживались. Впрочем, Фатиме повезло больше других. Её отец про неё не забывал, хоть официально родство признавать не собирался. Эмир, родитель девочки, был человеком восточных кровей, поэтому было не удивительно, что внешностью девушка пошла в него. Нельзя было сказать, что он делал из вероисповедания целый культ; мужчина относился ко всему без фанатизма. Фатиму он не признавал документально по одной только причине: у него уже была семья. Жена и двое сыновей. Однако имя единственной дочери он выбирал сам. А когда та была в более или менее сознательном возрасте, забрал её жить и учиться в США, где пребывал сам. Эмир обладал огромными средствами, поэтому ему удавалось баловать дочь, не ставя при этом в известность собственную жену. Впрочем, даже если женщина и узнала бы, то против мужа пойти бы не решилась. Фатима жила в отдельном доме в одном из частных прибрежных секторов Майами, где за ней постоянно приглядывала няня. Няней этой была близкая подруга Эмира, Адель. Женщина не относилась к числу мусульман и была атеисткой. С отцом Фатимы она сошлась ещё во время их обучения в университете. Между ними не было никакой романтики, они делали невозможное: проносили сквозь года именно дружеские отношения, которых, как говорится, между мужчиной и женщиной быть не может. Однако была в жизни Адель одна проблема, с которой справиться было невозможно. Она безумно любила детей, но иметь их не могла. Именно по этой причине оба её брака и распались. Поэтому, прожив с Фатимой достаточно долгое время, она стала относиться к ней как к собственной дочери. И девушка, в общем-то, не возражала, и, даже наоборот, старалась относиться к женщине как можно теплее. Однако и про мать Фатима не забывала. Каждые каникулы она летала домой, чтобы увидеться с семьей. Однажды прилетел с ней и Эмир, но мужчина быстро понял, что там ему не место, когда увидел младшего брата собственной дочери. Фатима всё время что-нибудь привозила для своих родных из-за границы: сёстрам — одежду, брату — какие-то игрушки. Для матери — яркие бусы, которые она безумно любила. Однако стоило девушке пробыть дома больше двух недель, как начинались конфликты — с сёстрами она категорически не сходилась во взглядах. Но с братом общий язык найти никогда не составляло труда. Сама по себе девушка с каждым годом становилась всё краше. Фатима всегда была высокой, стройной и хорошо сложенной. Густые темные волосы, смуглая кожа, типичные для восточных людей карие глаза. Адель ласково называла девушку Шоколадкой, а в школе (как и за её пределами) многие юноши «шею сворачивали», засматриваясь на нее. Возможно, причина конфликтов с сёстрами была именно в ее внешности. Это был последний визит домой перед началом обучения в колледже, и Фатима решила провести дома как можно больше времени. Даже не возникало никаких ссор с сёстрами. Мама была в отпуске. Но одним «прекрасным» утром не всем было суждено проснуться живыми. Младший брат, Серёжа, с воплем ломился в комнату. Фатима впустила его, после каких-то сумбурных объяснений собралась, и они пулей вылетели из дома, толком ничего с собой не взяв. Так скоро опустевшие улицы вызывали у девушки состояние, подобное шоку, но она старалась не поддаваться этому мерзкому чувству: она была обязана не показывать брату, что ей страшнее, чем ему. У них получалось выживать. Серёжа в свои тринадцать был по комплекции выше и крепче Фатимы. В основном он опекал сестру, несмотря на то, что та была на пять лет старше. Он ценил её, заботился, как мог. Только благодаря нему они нашли убежище, добывали еду и воду. Казалось, установилась даже какая-то идиллия. Но ей не суждено было продлиться долго. В один из пасмурных дней, которые сейчас уже не казались редкостью, под дом, где прятались Фатима и Серёжа, приехали какие-то люди на двух внедорожниках. Ни девушка, ни её брат высовываться не хотели. Наоборот, они даже спрятались, но найти их не составило особого труда. Люди оказались настроены враждебно. Над Сергеем они грубо подшучивали, Фатиме же были рады, ведь девушек, тем более действительно красивых, среди них не наблюдалось, а некоторые природные инстинкты требовали удовлетворения. И неясно, кому пришлось бы хуже: брату или сестре. Прошли примерно сутки с тех пор, как последние члены семьи Карениных оказались взаперти. По-видимому, незнакомцы решили поживиться чем-то в небольшом посёлке, но что-то в определённый момент пошло не так. Все разом они засуетились, начали стаскивать всё уже сворованное в машины, собрались везти и брата с сестрой… Сергей до последнего скрывал то, что верёвку ему удалось перерезать. Ловким движением он вырвал девушку из цепких лап бандитов, после чего выкрикнул одно лишь слово: «Беги!». И Фатима бежала. Бежала, не оборачиваясь. Она понимала, что ничего не могла бы сделать и при огромном желании, ведь даже самый немощных из напавших мог легко её обезвредить. Но от чувства вины это не избавляло. Добежать девушке удалось только до этой заправки, где её уже никто искать не стал бы. Она просидела здесь, забившись в угол, больше суток, пока Лиза не открыла дверь той кладовки, где и пряталась Каренина. Всю свою историю после ряда уговоров она поведала Марине, которая, в свою очередь, рассказала о себе и о компаньонах всё, что знала сама. Загадкой оставался только Рома. Никто, кроме Лизы, не знал, откуда он бежал, что он умеет, на какой специальности он учился и что из своего прошлого не может отпустить. После рассказа Константина о том, что творилось в деревне, Фатима и вовсе побаивалась к нему подходить. Даже в тот момент, когда ей пришлось присмотреть за ним, девушка сидела как можно дальше от него. Однако что-то не давало ей покоя. Сам Коршунов постепенно приходил в себя, но нить его воспоминаний оборвалась на моменте спуска с холма. Разумеется, постепенно осколки его памяти собирались в одно целое, но не боялась его теперь только Лиза. Неприятно было осознавать, что лагерь разбился на две половины. Первая состояла только из Лизы и Ромы. Горева относилась к молодому человеку как к старшему брату, если не как к отцу. Он доверяла ему и откуда-то знала, что живыми он манипулировать не способен. А даже если и мог бы, то никого из их компании не тронул. Коршунов ответно доверял девочке, ведь она и так знала куда больше, чем остальные. Для него многое значило её молчание. Вторая сторона — это Марина с Константином. Когда женщина почти готова была переметнуться в первый лагерь, Широков банально испугался молодого человека. По большей части, мужчина жил прошлым, а прошлое его состояло из людей, готовых друг друга предать. Одна Фатима не знала ничего. Она не могла быть уверена в том, что все здесь говорят правду, ведь люди эти были ей незнакомы. Девушка опасалась Константина, ибо казался он ей человеком крайне негативным. Марина создавала впечатление интриганки и личности бескомпромиссной, а такие у Карениной не вызывали доверия. Одна только Лиза виделась девочкой открытой, но её тесные отношения с Романом отпугивали. Собственно, о последнем, о Коршунове, Фатима ничего сказать не могла. Молодой человек оставался закрытой книгой, но, несмотря на это, девушка признавала, что «внешнюю» симпатию у неё он вызывал. — Как ты? — уже вечером интересовалась Лиза, разрисовывая пол рядом с Романом угольком. — Ужасно, — честно признался он. — Что-то болит? — девочка, казалось, расстроилась. — Голова. И тело ломит. Немного, — Коршунов улыбнулся. — Не переживай за меня. Тебя-то хоть не обижали? — Всё хорошо, Рома, — она улыбнулась в ответ и отложила уголёк, запачкав чернотой пальцы. — Кушать хочешь? Фатима наблюдала за всем стоя у двери. Что-то вызвало на её лице неожиданную блаженную улыбку. Хотелось сделать шаг вперёд, подойти, но было страшно. И, всё-таки пересилив себя, она решилась. Неуверенно девушка вошла в помещение. Чем ближе она подходила к Роме, тем меньше и реже становились её шаги. В конечном итоге она остановилась рядом с Лизой, а после присела на пол напротив молодого человека. Всё внимание теперь было приковано к ней. Горева, вновь продемонстрировав свою улыбку, поднялась на ноги и направилась к Марине, чтобы попросить еды, а Фатима принялась разглядывать Коршунова вблизи. — Почему тот мужик так тебя боится? — прямо спросила она. — Хотел бы я знать, — Рома пожал плечами, стараясь рассмотреть лицо девушки в темноте. — Он сказал, что ты некромант, — Каренина обняла ноги и положила подбородок на коленки, продолжая смотреть на нового знакомого. — Что же ты натворил? — А они тебе ещё не рассказали? — Рассказали, — девушка сделала глубокий вдох. — Но я хочу услышать это от тебя. Фатима села на коленки, достала из кармана складной ножичек, что подарил не так давно ей брат, после чего подползла к рукам Романа. Он прекрасно понимал, к чему идёт дело, поэтому попросил только поосторожней быть с верёвкой: она ещё может пригодиться. Кивнув в ответ, девушка надрезала только узел, развязать который было невозможным. Освободившись, Коршунов скрутил верёвку в клубок и отдал Фатиме, спрятавшей все это чудо, в том числе и ножик, в карман. Неимоверной радостью для Романа было наконец-то встать и немного размяться. Он уже было начал думать, что этого уже никогда не сделает, а так и останется навечно сидеть на привязи. — Я не доверяю им, — честно призналась Каренина. — Мужик выглядит так, будто первоклассниц всю жизнь насиловал, а Марина… Она просто сама по себе человек гадкий. Но если они тебя так боятся, значит, на то должны быть причины. — Давай отойдём? Фатима вновь кивнула в ответ. Выйдя из комнаты, она направилась к выходу с заправки. Рома поковылял следом. Ночь была ясной: миллионы разноцветных звёзд разукрашивали небо своим мерцанием, неполная Луна освещала пустые дороги с брошенными автомобилями. Не было ни единого облачка. Девушка забралась в салон пустого внедорожника, на заднее сидение, после чего рядом с ней присел и Коршунов. — Не вижу смысла мёрзнуть на улице, — Каренина улыбнулась. — Так что, расскажешь? — Это они меня некромантом назвали? — Рома обнял переднее сидение, не отводя взгляда от новой знакомой. — Серьёзно? — Не совсем. Это уже моё слово. А так Константин… Он же Константин, да? — Да. — Так вот. Он рассказывал, что вы с ним влезли в какой-то дом, когда от зомбированных убегали, ты уснул, они, зомби то есть, в дом забрались. Он пытался зараженных перебить, но их слишком много было. А потом они к тебе полезли. Одного он убил, а за вторым не уследил. Схватил его, по-моему, за шиворот, — девушка весьма оживленно дополняла свой рассказ жестами, что понравилось Коршунову. — А потом, говорит, ты проснулся. И воскресил того зомбированного, которого Константин убил, заставил тот труп себе подчиняться, отвлёк другого зараженного. Когда оба зомбированных стали совсем «трупами», ты тоже сознание потерял. — И ты не боишься меня после рассказанного? — Немного, — Фатима была честна. — Но если ему верить, то ты на мёртвых так взаимодействуешь. А я пока ещё живая. Да и спутники твои меньше доверия вызывают. И вообще, если серьёзно, то слабо верится. — Я бы тоже не поверил, — Рома опустил взгляд в пол. — А теперь, если честно, не горю желанием к ним возвращаться. — Понимаю тебя. Прекрасно понимаю. Но надо бы… Издали что-то, объезжая препятствия и мигая огоньками, приближалось к убежищу странников. Коршунов даже усмехнулся: второй раз заправка принесёт им новое знакомство. Вскоре понятно стало, что машины там две. Роман наблюдал, как они были всё ближе и ближе. Фатима же пригнулась. Стоило ей на момент только высунуться, как в горле встал ком: это были точно те два внедорожника, что принесли ей потерю родного брата. Резко девушка потянула вниз Рому за одежду. Вскоре они остановились. Рома не требовал никаких объяснений от Карениной. В любой другой обстановке, открыв дверь этой машины, можно было подумать, что этим действием отвлекаешь парочку от плотских утех. Однако сейчас оба они прислушивались. Послышались три мужских голоса, которые девушка прекрасно помнила. Речь их была тихой и неразборчивой. Поначалу они ходили вокруг машин, но постепенно звуки шагов начали стихать. Ни Роман, ни Фатима не осмеливались подняться. Вскоре хлопнула дверь самой заправки. Коршунов переживал только за одного человека: за Лизу. Но неизвестно было, лучше или хуже он сделает ей тем, что в сию же минуту объявится, да и Каренина была явно против такой геройской выходки, ведь подставлялась сама. Однако она верила, чувствовала, что брат её где-то рядышком. Через какое-то время раздался крик, но принадлежал он явно не Лизе. — Смотри, что есть! — Хвастался один из непрошеных гостей своему товарищу, небрежно волоча Марину за волосы. — Не, эта старая. — Скривился второй. — Та лучше была. Хотя и эта пойдет… — Главное, чтоб не смылась, — засмеялся кто-то третий. — Там ещё мужик был и девчонка мелкая, — первый передал Марину третьему. — Мелкая сбежала, мужика пришлось вырубить. Связали. — Так быстро? — второй вышел из машины. — Ну, а что? — вновь говорил первый. — Они не ждали. Третий закинул Марину в машину и запер её. Вместо стёкол стояли решётки, изнутри открыться было нереально, отсутствовали и ключи в замке зажигания. Он достал фонарик и, переходя от одной брошенной машине к другой, освещал салон каждой, время от времени проверяя и содержимое бардачков, а товарищи его устремились внутрь магазина. К тому времени, как близка была к незнакомцу машина, в которой сидели Роман и Фатима, товарищи его вытащили на улицу Константина и скрылись обратно. Лизу поймать им не удалось, и по количеству мата в их говоре было понятно, что вестью этой они весьма раздосадованы. Свет от фонарика осветил переднюю часть салона. К тому моменту, как дело дошло до задних сидений, Коршунов резко поцеловал девушку. Та знать не знала, что у молодого человека в голове, но не сопротивлялась. Если дело шло к гибели, то такой конец её вполне устраивал, ведь умирать нецелованной было едва ли самым большим страхом девушки. Но всё-таки хотелось верить, что это часть гениального Роминого плана. Рассчитывая всё же на последнее, Фатима обняла Коршунова, чувствуя, как рукой он лезет в её карман. — Что у нас тут! — мужчина с фонариком не спешил. Он ещё с полминуты светил на парочку, прежде чем открыть дверь, ближе к которой располагались их головы. Сначала он осмотрел Романа, после — отвлёкшуюся от поцелуя Фатиму. Обернувшись, он крикнул в сторону одного из товарищей. — Я тут нашу пропажу нашел! — Малую что ли? — Лучше, — он заулыбался во все свои ещё не выбитые зубы. Товарищ мужика с фонариком, заинтригованный, поторопился взглянуть на находку, но не успел. Рома, резко подорвавшись с места, сначала выбил их рук незнакомца фонарик, а после, при себе короткое лезвие, с хрустом вонзил ему нож точно в висок. Коршунов прекрасно понимал, на что идёт, но в этом новом мире сейчас имела место только одна вещь: либо ты, либо тебя. Марина, наблюдавшая за всем из машины, с ужасом вскрикнула. Рома же был рад, что невообразимым чудом не промазал. Какие-то секунды он этим выиграл. Ещё больше его радовало, что уже мёртвый мужчина был вооружён. Хлопнув дверью у Фатимы перед носом, Рома кое-как достал пистолет из кобуры, исчезая в темноте улицы. Девушка успела выбраться из машины прежде, чем в дверь несколько раз выстрелили. Коршунову было тяжело от мысли, что теперь убитый им человек был живым, но сейчас не было места морали. Жить хотелось, а выжить теперь мог только сильнейший. Фатима словно чувствовала мысли Романа. Между ними будто выстроилась невидимая связь, которую невозможно было никак описать. Опираясь на это странное ощущение, девушка в один момент ринулась к человеку, который только что был ещё живым. Рядом не было ни фонарика, ни Ромы, ни кого-либо ещё. Только Марина, которая уже молча наблюдала за всем происходящим вокруг безумием из окна внедорожника. Девушка быстро нащупала в кармане мужчины связку ключей и достала её, после чего, замаравшись в резко пахнущей крови, вынула из виска булькающий и хлюпающий плотью нож. Было безумно противно, но так сейчас было нужно. В следующий миг Фатима ринулась к внедорожнику. Один за другим, торопясь, она дрожащими руками всовывала ключи в замок, пока один из них не подошёл. Заплаканная Марина старалась не обронить ни звука, когда выбиралась из злосчастной машины. Константин так и лежал у капота одного из автомобилей без сознания. Рома же метался от одной машины к другой, пока, к своему сожалению, не наткнулся на предполагаемого противника. Тот включил фонарь и направил его молодому человеку прямо в лицо, ослепляя и целясь в него из Беретты. Коршунов прищурился, рефлекторно прикрыл глаза рукой. Он делал шаг за шагом назад, не оборачиваясь, после чего споткнулся о единственный находившийся здесь труп и упал. Казалось, что минуты его триумфа сочтены. Незнакомец, выключив фонарик, довольно ухмыльнулся. — Дядя! — вдруг кто-то окликнул его. Этот голос был Роме знаком. Следом за Романом на него обернулся и бандит. Лиза стояла у входной двери в заправочный супермаркет. Коршунов был одновременно и безумно благодарен девчонке за выигранные секунды, и, почему-то, этим же расстроен. Не рассчитав силы, он ударил незнакомца в голень так, что тот повалился наземь, завыв от боли. Не могло не радовать то, что по пути к встрече с асфальтом этот крайне неприятный человек обронил Беретту, чем Рома и воспользовался. Оружие не стояло на предохранителе. Нависнув над незнакомцем, Коршунов прицелился, после чего тот обратился к молодому человеку, скуля и подвывая: — Мы же в одной лодке, брат, — жалобно протянул он. — Выживший выжившему друг. — Ваша лодка затонула, — Роман присел и говорить старался тише. Незнакомцу это явно не нравилось. — К моему кораблю она отношения не имеет. — Крысы с тонущего корабля бегут, сука! И ты сбежишь! — Ты об этом не узнаешь. Рома выстрелил. Что-то внутри него перемкнуло. Только сейчас пришло к нему чувство осознания катастрофичности сложившейся ситуации. Молодой человек, пошатываясь, поднялся на ноги и обернулся. С непривычным для неё самой ужасом на него смотрела Марина. Фатима была полностью спокойна. Уголки её губ постепенно поднимались, а через миг она сорвалась с места. Коршунов не отводил от неё взгляд. Через каких-то несколько секунд девушка повисла на шее у какого-то парнишки. Марина сразу поняла, кто это, но спокойнее от этого ей не было. Рома же ничего не знал. Коршунов вообще был в необычном состоянии. Ему было ни тепло, ни холодно. Он так и стоял на месте над трупом какого-то урода, держа в руках Беретту, из которой только что стрелял. Время словно остановилось, а пошло лишь тогда, когда он ощутил на своей талии чьи-то тоненькие ручки. — Ромка! Рома! — Лиза крепко прижалась к молодому человеку, стараясь привести его в чувства. — Там ещё есть они! Рома! В магазине! — А? Что? Коршунов словно вышел из тумана. Он закрыл глаза на несколько секунд, после чего сделал шаг назад и осмотрелся. Между дверными ручками была всунута доска, но долго она явно протянуть не сможет. — Быстро в машины, — скомандовал он. Замершая на месте Марина привлекла его внимание. — Быстро! Сергей послушно подчинился. Вместе с Мариной они затащили на заднее сидение связанного Константина, который до сих пор был без сознания, после чего женщина села за руль, а юноша на переднее сидение. В той машине ключи были в замке. Лиза же забралась на заднее сидение второй, на переднее уселась Фатима. Не хотелось расставаться с братом даже так после их воссоединения, но выбора не было. Рома, торопливо порыскав по карманам, уселся за руль, где девушка отдала ему ключи от автомобиля и две рации, что нашлись в бардачке. Коршунов взял одну из них и, буквально добежав до другой машины, передал её Сергею. — Ты мне не нравишься, — честно признался последний. — Но я рад, что мы с тобой оказались в одной лодке. Баки были почти полными. Лиза нервничала. Было понятно, что шумом они привлекли немало зомбированных. Едва внедорожники тронулись с места, со стороны заправки прогремели выстрелы. Успели. Что будет с незнакомцами и сколько их там никого не волновало. Рома был уверен, что они заслужили смерти.