Смерть на моей стороне

Очнувшись, Рома чувствовал влагу. Он открыл глаза, после чего рукой потянулся ко лбу — полотенце, пропитанное водой, было там. Почему-то было жарко, земля будто уходила из-под ног. Внезапно молодой человек, вспомнив последние несколько минут до своей отключки, вздрогнул: по всему телу пробежал мерзкий холодок, отдавая даже в кончики пальцев. Он посмотрел на то место, к которому притронулась незнакомка. Кожа была чистая. — Прости, — вдруг откуда-то сбоку донёсся женский голос. — Я просто испугалась. — Что это было? — Рома кое-как встал, но подходить к незнакомке не осмеливался. — Кто ты вообще такая? Перед Коршуновым стояла самая обычная девушка. Ростом она была почти на голову ниже, чем молодой человек. Давно крашенные волосы, собранные в небрежный хвост, отрасли, открывая взору тёмные корни над светлыми прядями. Вся одежда висела на ней, будучи явно больше на несколько размеров. Впервые за долгое время Роме казалось, что он выспался. Несмотря на то, что слабость плавно растеклась по всему телу, а ноги болели от длинного путешествия, чувство всё-равно было приятным. Спокойствие брало верх над всем остальным. — Моя маленькая особенность, — девушка скромно улыбнулась, отвечая на вопрос. — Ярослав сказал, что ты тоже не так прост. — Ярослав? — Роман поднял бровь, нервно при этом улыбнувшись. — Прости, кто? — Я покажу. Незнакомка быстро вышла из маленького помещения, не прикрывая за собой дверь. Коршунову ничто не оставалось, как идти за ней следом. Было видно, что девушка здесь явно давно — она спокойно передвигалась среди зомбированных. Она выглядела спокойной и, судя по всему, была вполне довольна своей жизнью. Рома, в принципе, старался тоже не напрягаться. Уверенность в том, что зомби его не тронут, приходила к нему сама собой. Он шёл следом за незнакомкой, ни на шаг не отставая от неё. Казалось, что она не с этой планеты. В конечном итоге перед глазами Коршунова стоял тот самый седовласый. Теперь он казался более… живым. Мужчина даже смог улыбнуться, рассматривая своего старого знакомого. В компании заражённых ему было явно не так весело, как хотелось бы. — Здравствуй, — мужчина, продолжая улыбаться, кивнул. Голос его был по-прежнему хриплым, но речь явно не вызывала у него дискомфорта. — Ярослав? — Рома смотрел то на него, то на незнакомку. — Я что, с ума схожу? Или в бреду? — Я понимаю, это странно выглядит, — седовласый засмеялся. — Ты в порядке. В полном, если сравнивать со всеми, кроме Регины. И я хочу, чтобы ты меня выслушал. Я знаю, у тебя много вопросов. А теперь есть шанс получить на них ответы. — Регины? — Коршунов взглянул на девушку. — Извини, — она покраснела. — Я правда не хотела, чтобы ты так вот в отключку ушёл. — Она зомбирует простых людей, — Ярослав вступился за девушку. — Но на таких, как мы, это не влияет настолько фатально. — Как мы? — Рома оступился на шаг назад. — Я могу спросить, что с Вами-то не так? — Я и об этом расскажу, — седовласый вновь улыбнулся. — Следуй за мной. Молодой человек кивнул. Ярослав повел его на второй этаж, Регина шла следом. Вскоре они добрались до места, где некогда был ресторанный дворик. К удивлению Ромы, зомбированных здесь не было вообще. Даже пахло приятно — на некоторых колоннах висели автоматические освежители воздуха. Что правда, кухня пустовала. Однако почти все столики были целыми, и за один из них они и присели. Ярослав долго молчал. Тяжело вздохнув, он начал свой рассказ. Причем издалека. Всё началось больше пяти лет тому. Мужчина был в составе исследовательской группы, которая подписала весьма неоднозначный контракт, по которому они должны были создать допинг, который в крови обнаружить практически невозможно. Тогда казалось, что заказчиком выступала частная компания. К счастью работодателя, проект выходил с его же подачи на новый уровень, и открыт был в процессе вирус, на тот момент абсолютно безобидный. Примерно на этом моменте у Ярослава возникли первые сомнения насчёт мотивов заказчика и работы в целом, но разрывать этот контракт было себе дороже. Было велено продолжать работу над вирусом. Разрешили провести испытания на людях. Мужчина был уверен, что дело нечисто. Но продолжал работу: платили хорошо, а деньги были необходимы. Испытуемые поначалу никак на вирус не реагировали. Со временем он превратился в полноценный допинг, но побочные эффекты были гораздо хуже, чем ожидалось — температура тела повышалась до несовместимых с жизнью показателей. Поэтому каждый раз его пытались заставить развиваться в нужном русле, благо расходного материала в виде людей было предостаточно. В конечном итоге, на пятом году работы, проект было принято решение приостановить из-за слишком огромного числа неудач. Испытуемые делились на три группы. Восемьдесят два процента заражённых вирусом превращались в то, что принято называть зомби. Одиннадцать процентов испытуемых никак не реагировали — их иммунитет успешно боролся с угрозой. Оставшиеся семь были счастливчиками, ведь на них вирус выполнил свою функцию идеально. Он расширял их потенциал, одарив способностями, которые людям в здравом уме даже не снились, а также повышал некоторые физические показатели. Случаи с летальным исходом были настолько редки, что в статистику их не брали, вписывая в первую группу. За два года, что довелось наблюдать за вирусом, стало понятно, что даже при наличии носителей и умения эволюционировать, он погибал. Он мог передаваться другим, мог размножаться, «заботиться» о жизни заражённого, но имел срок жизни. Лабораторные пробирки основную часть времени хранились в экстремально низких температурах, благодаря чему эта гадость не старела. Тем злополучным вечером пробирки должны были опечатать и отправить в самый тёмный угол на долгие времена, оградив от внешнего мира. Но так вышло, что по вине сотрудников, в числе которых был и Ярослав, опечатали не то, что надо. Безобидные пробирки были скрыты от человеческих глаз, а вирус получил доступ к воздуху. Несмотря на все меры безопасности и «линии обороны», зараза всё-таки выбралась в открытый мир. Понял это Ярослав слишком поздно — проснувшись утром, он увидел рядом с собой не свою жену, а холодное тело, что-то невнятно бубнившее себе под нос. Некогда веселая Оксана теперь была больше похожа на саму смерть. Мужчина всё сразу понял, но не терял надежды разбудить женщину, за что был награждён укусом. К счастью, по долгу нелёгкой службы у него был антидот, однако воспользовался он им слишком поздно. Он был заражён, но при этом оставался в своём уме. Пытаясь найти смысл жить, Ярослав дошёл досюда. Зомбированные не трогали его, считая за равного. И неудивительно — мужчина гнил на глазах, сам этого не ощущая. Антидот не спасал тело, он сохранял, как оказалось, только разум. Однако и с тем со временем возникли проблемы — отсутствие людей привело к проблемам с речью и формулировкой мыслей даже в голове. Роман был первым живым человеком, кто заинтересовал Ярослава за долгое время, что он тут провёл. Он не хотел его тогда пугать. Осознавая, что так продолжаться не может, мужчина погрузился в книжный мир. Как бы то странно ни было, но это помогало возвращаться к человеческому облику. Когда он мог уже выражать свои мысли без длинных пауз, в это место пришла Регина. Параллельно со своей деградацией в торговом центре Ярослав наблюдал за заражёнными и сравнивал их с теми, к которым имел доступ в лаборатории. Он честно признался Роме, что они друг от друга ничем не отличались. Описание Ярослава было близкому к тому, что писал в своих бумагах Фоменко. Сейчас у зомбированных постепенно зарождалась иерархия. В лидерах были те, кто утратил разум в самой малой форме. В этом плане седовласому прилично повезло — заражённые видели в нём сильнейшего, отчего выделили ему самое почётное место в своих рядах. Мужчина банально мог ими управлять так, как ему вздумается. Под конец своей исповеди Ярослав несколько раз повторил, что заражённые скоро вымрут сами, главное продержаться это время. Рома долгое время не придавал этому значения, пока до него не дошла одна простая истина: в какой-то степени заражён и он сам. На вопрос о том, что же будет с ним, мужчина лишь улыбнулся. Он взял небольшую паузу, после которой продолжил рассказывать про лабораторные исследования, в ходе которых было установлено, что вирус, «запущенный» в правильной форме, носителя не убивает. Рома сам почувствует, когда зараза начнёт отступать. Его способности достигнут небывалых высот, после чего резко начнут ослабевать. Точно так же будет с заражёнными — они достигнут верха своей эволюции, а затем ослабнут физически настолько, что постепенно начнут умирать, один за другим. С простыми людьми же ничего происходить не будет вообще. Также Ярослав ответил на вопрос про заражение. Как бы вирус ни подействовал первично, в случае со вторичным контактом, например, через укус, неминуемо последует его сбой — живой человек или такой же заражённый, как Рома, превратится в самого обычного зомби. В случае гибели, если человек был заражен «правильно» или вирус обошёл его стороной, возможны два варианта развития событий. Либо ты оживаешь после смерти, либо нет. Естественно, жизнь жизнью не назвать — существование в форме зомбированного. К слову, эволюционировать в таком случае придется с нуля. Коршунов много думал над полученной информацией. Она местами противоречила многим его догадкам, даже самым диким и нелогичным. Ярослав не мешал. Он молча наблюдал за молодым человеком, но когда прошло явно больше получаса, то всё-таки решил вставить свои пять копеек. На этот раз его рассказ был коротким, и сопровождался он перемещением из одной части торгового центра в другую. Это был небольшой кабинет. На письменном столе, который под себя подстроил Ярослав, стоял радиоприемник. Мужчина сел в кресло, после чего включил нехитрое устройство. Шум вскоре сменился на внятную речь. Сообщение явно было зациклено. Весь текст его разобрать было сложно, но было ясно одно: другие выжившие мирно сосуществовали в пределах лагеря под контролем военных. Ярослав предложил Роме с Региной податься туда. Если девушка не имела ничего против, то Коршунов вспоминал майора. В конечном итоге он согласился. Переночевав в торговом центре, они довольно быстро собрались в путь. Ярослав предпочёл остаться, ведь был уверен, что дни его сочтены. Напоследок он отдал Роману тетрадь — в ней было всё, что он сумел записать про вирус.