Тысячеликий Какаши

      Может показаться, что будучи мизантропом нельзя быть "градостроителем" и одной из "нянек" огромных яслей, но если к тебе лезут очень редко, уважают твое личное пространство - можно.       Меня не выбешивали окружающие и окружение. Второе, потому что все здесь построено общими силами, Город на дереве не портили, а относились ко всему здесь построенному бережно. Это место стало для меня "тихой гаванью", где я мог отдохнуть от жизни шиноби и от перспектив.       Пока ростом не вышел, но в будущем мне неприветливо светит АНБУ и миссии вне Деревни. Это "я прошлый" туда хотел, а "я нынешний" - нет. И вариантов тоже нет. Из ровесников только я один умудрился лишиться трех товарищей по команде, включая сенсея. Хокаге на миссии не ходит, и команда ему не нужна.        — Блин, почему я не тупой?! — бормотал я, перепиливая старую дверь. — Вот был бы тупым, мог бы до двадцати заниматься херней в звании чуунина и горя не знать! Но нет! Я, сцуко, умный! Я, сцуко, джонин! Звание, сцуко, обязывает!       Закончив, огляделся в поисках "чего бы еще распилить" и, не найдя ничего, потащил доски к западному краю парка на волокуше.        — Микк-сама, расскажи нам что-нибудь! — подлетела кучка мелкотни, чуть не сбив с ног.        — Приставайте к Акеми-чан, я не в настроении.        — А Булл сегодня придет?        — Может, и придет, а может - нет.        — Кыш, — шутливо зашипела девочка, моя ровесница, — Микк-кун от вас уже устал.       Я благодарно улыбнулся рыженькой и пошел дальше.       Акеми, как можно догадаться, не была шиноби, но кое-чего умела. У нее была предрасположенность к огненной стихии, а родители категорически отказывались ее отпускать в Школу шиноби. Почему не в Академию?       Академия не являлась единственным учебным заведением в Конохе, которое выпускало ниндзя. Кроме нее еще была Школа для обычных, не из клана, детей. Конечно, в Академию могли попасть и бесклановые дети, но только важных для Конохи людей. Такие, как, например, Харуно Мебуки.       Мебуки, будущая мать Харуно Сакуры, училась со мной в одном потоке, но завалила все три попытки и забила на карьеру шиноби, забурившись в торговлю на правах младшей наследницы. У Мебуки еще был старший брат, но он недавно погиб. Так что последнюю наследницу теперь берегут и ищут ей хорошую партию из торгашей, чтоб этого счастливчика можно было усыновить. В Японии, я слышал, тоже практикуют усыновление взрослых людей.        — Сестричка Акеми! — загалдели мелкие. — Сестричка Акеми, а ты расскажешь нам сказку?        — Конечно, — по-матерински улыбнулась зеленоглазая девочка и увела непосед в сторону площади.       Оглядевшись по сторонам, я призвал Булла и отправил его за детьми.        — Булл, — пес оглянулся, — только не долго. Я скоро ухожу.       Булл чинно кивнул и потрусил через кусты с жутким треском. А я улыбнулся, ведь так шумно он вел себя только тут.       Перепиленная дверь стала лавочками в беседке около ручья, который мы случайно тут отрыли.        — Ну вот, теперь сиденья не должны намокать во время дождя!       Хотя на Деревню уже спускался вечер, я позволил себе остаться тут чуть дольше и вздремнуть часик.       Проснулся я гораздо раньше, потому, что кто-то тронул мои волосы, которые прикрывали глаз. А между тем, снилось мне что-то настолько интересное, что проснувшись, вместо нападения на потревожившего меня, я замер пытаясь поймать рассыпающиеся образы.        — Микк-кун, прости, пожалуйста, я не знала. Я только посмотреть хотела… Микк?        — Помолчи, одну минуту, — выставил я руку, — минуту!       Пойманные воспоминания рассказали не слишком много, но и не мало. Я узнал имя. Свое прошлое имя. Так хотелось попробовать его произнести, но рядом была Акеми.        — Я в норме. Ты что-то хотела, Акеми-чан?       Та заволновалась, сказала "Нет", но закивала.        — Было очень больно? — робко указала она на мой левый глаз.        — А, это? — прилизал пряди обратно. — Да.        — Микк-кун, как это случилось?       Поначалу я хотел сказать полуправду, но поняв, что мне слишком лениво подменять все детали, тупо солгал:       — Когда родителей... — нарочно замолк и наклонил голову, будто мне об этом больно говорить.       Девочка тут же принялась извиняться и просить прощения.       Ну и хорошо, мне так проще.       Ушел я только тогда, когда смог успокоить Акеми и уверить в том, что она меня не обидела. Но еще попросил больше о шраме не спрашивать и другим передать забыть эти вопросы.       Из-за того, что наступила осень, я уже не мог спрятаться в кустах, чтобы переодеться приходилось рисковать и надеяться на хенге. Пару раз оно меня уже подводило, благо без последствий, но надежной эту технику я больше не считал.       Впрочем, это мне не помешало без приключений добраться до дома.        — Пришел? — откладывая в сторону бутерброд, заявил Минато. — Пошли на тренировку.        — Не сегодня, сенсей.       Пытаясь прошмыгнуть в комнату, я был пойман за плечо и хенге слетело.        — Какаши, что за вид?       Тут пришлось сознаться. Удивительно, но Минато считал мою роль в становлении Города на деревьях эпизодической и никак не предполагал, что я все это время там пропадал.       А еще пришлось объяснять, что я там не главный и с теми гражданскими не играю во что-то типа "Я тут вождь, а вы мой - пролетариат".        — Тогда кто главный?        — Все. Решаем голосованием, если Вы об этом.        — И вашу площадку никогда не пытались занять другие?        — Пытались, но прежде чем начать драку, мы предлагали присоединиться и играть вместе.        — А если они отказывались?        — Били, а потом спрашивали снова. Нас больше.        — Нас?       То, что я рассказал, Минато не понравилось. Он считал, что я должен был общаться только с такими же как я, с шиноби, а не якшаться с черноногими. И мой ответ, что я все равно буду с ними дружить, ему не понравился. Пообещав, что не будет мешать, Минато взял с меня слово не бросать карьеру головотяпа с чакрой. Нет, конечно, он сказал это иначе: — Делай что хочешь, но в АНБУ поступить обязан.       За этими разговорами я забыл, о чем хотел подумать. Может быть, мне повезет, и я наконец вспомню прошлого себя. Мне кажется это очень важно.       Время шло, сезоны сменяли друг друга, стройка продолжалась, а мой рост и не думал замедляться. Призрак казарменного быта маячил все отчетливее.       Я больше не помещался в тот домик на дереве, который построил для себя в первый раз и, спустил его на землю, переделав под будку для Булла.       Вместе с сезонами, появлялись новые лица, а старые куда-то пропадали. Почти не осталось "основателей". Самыми старшими в Городе стали мы с Акеми.        — Микк-кун, — окликнула меня не девочка, а уже почти взрослая девушка, — мне… я… я больше не могу приходить сюда каждый день. Отец считает меня достаточно взрослой, чтобы работать в нашем магазине.       Она почти жаловалась на то, что приходится покидать это место, а я не знал что на это сказать.        — Эм… понятно, — произнес я, когда пауза затянулась.       Кажется, не такой реакции ожидала Акеми на свои слова, потому что она расплакалась и убежала прочь.        — Женщины… — буркнул, — попробуй догадайся, чем их обидел! — но догонять девушку я не стал.       Оставшись один, огляделся вокруг иным взглядом. Теперь мне казалось, что я слишком взрослый для этого всего. Неприятное открытие, под стать тоскливой осеннее-зимней погоде.       Это то чувство, когда понимаешь, что уже странно смотришься в песочнице с лопаткой и ведерком, когда любые детские шалости в твоем исполнении выглядят как придурь и не вызывают умиления, а только желание покрутить у виска.       К лавке подошел Булл и положил слюнявую морду мне на колени.        — Кажется, мое детство подошло к концу.       В этот день я ничего не построил, просидел на лавке, выцарапывая перочинным ножиком послание, а перечитав его, выскоблил и рядом накарябал "здесь был Вася".       Да, это мое прошлое имя. Микком я назвался лишь потому, что тот тоже жил двумя разными жизнями: жизнью Ноя и простого человека.       Вместе с именем пришла некоторая память о "Наруто", о том, что меня ждет. Я думал о многом, я думал о разном, но отрешенно, будто все происходит не со мной.       А понять тот факт, что та манга — это мое настоящее, помогла Кушина и ее токсикоз.        — Наверное, я что-то не то съела, — прикрыла рот рукой слегка позеленевшая Узумаки. Ее тошнило по утрам уже несколько дней.        — Это вряд ли, Кушина-сан. Скорее всего, Вы беременны.       На лице жены сенсея промелькнул парад самых разных эмоций, а потом она сгребла меня в объятья и начала плакать от радости.       Минато, конечно, тоже обрадовался, но сказал, что неплохо бы провериться у настоящего доктора, да еще поддел:       — Может, ты знаешь, кто родится?        — Мальчик, — уверенно ответил я.       Маска скептицизма треснула под напором дебильной улыбки.       Что ж, отсчет пошел.