Тысячеликий Какаши

      В старый парк я иногда заглядывал из любопытства, замечая, что среди обычных детей мелькают приметные ребятишки с клановыми камонами на одежде. Вскоре стройка должна была захватить весь парк и начать освоение соседнего.       Но меня это больше не трогало. Хотя, вернее будет сказать, трогало не так сильно, как будущие проблемы, связанные с нападением.       Я не знал, как подступиться к этой теме, пока однажды Минато не поднял ее сам. Он накрыл гостиную куполом тишины, и они, вместе с Кушиной, в деталях рассказали, что собираются делать, когда ребенок решит родиться.       На что я покачал головой и сказал:        — У меня плохие предчувствия. Кто еще знает о том месте?       Минато нахмурился, достал карандаш и долго чиркал в блокноте снятом с холодильника.       Список получился внушительный, и моя паранойя передалась Кушине, которая с жаром поддержала идею сделать вторую палату в другом месте и в последний момент перенести туда только самых нужных людей — ирьенинов.        — Тогда надо выбрать место, подойдет… Какаши, ты куда?        — Чем меньше людей знает — тем лучше.       Десятого октября я сидел на крыше дома и трясся то ли от холода, то ли от страха, но ничего не произошло! Более того, даже утром одиннадцатого гигантский девятихвостый Лис тоже не появился и не уничтожил половину Конохи!       Почему не в доме? Я считал, что обломавшись с биджу, Обито заявится ко мне. И тогда, чтобы не ломать дом, я увел бы его за пределы Деревни. Но всем на меня было плевать.       Еще неделю я мучился от неизвестности, а потом они явились все трое: Минато, Кушина и сверток с огромными голубыми глазами.       Как рассказал сам Минато, он солгал медикам, что согласовал всё с Хирузеном, и был готов оправдываться за самоуправство, но оказалось — не за что. Охрану в палате, которую оборудовали под надзором Третьего, перебили.       Минато подозревал в организации нападения на Кушину Данзо, но проверить этого не мог, потому что Третий прикрывал друга, а двое других советников делали вид, что они слепо-глухо-немые и вообще не при делах.       Чудеса, да и только!       С такими раскладами велика вероятность, что нападение на Учих всё-таки случится, а мне бы этого не хотелось.       Первое время я порывался съехать от молодой семьи, чтоб не мешаться, но остался, потому что «где еще найти такого надежного человека, как ты, Какаши-кун». Да-да, я так и поверил, честнее было сказать «где мы найдем дурака, который будет работать за еду».       Раньше я тоже помогал Кушине по дому и выполнял мелкие поручения, но теперь это отнимало все мое свободное время, так что на улицу выходил только ради тренировок и за едой.       И с ужасом ждал того момента, когда мелкотравчатый Узумаки начнет говорить, потому что с тех пор, как он начал ходить, на полу стало небезопасно, и все шкафы обзавелись замками.       Но несмотря на все проказы, на это наивное существо с огромными голубыми глазами невозможно было долго злиться или обижаться.       А вот Саске временами хотелось прибить с особой жестокостью. Когда в гости приходила Микото и меня оставляли нянькаться еще с Саске и Итачи, хотелось собрать узелок, повесить его на палочку и упиздовать отсюда в глухие ебеня, как можно скорее!       Ладно Итачи, он такая же нянька поневоле, но Саске и Наруто вместе — это хуже стихийного бедствия, ремонта и переезда вместе взятых!        — Везет тебе, — вздыхал Итачи, глядя на то, как бесятся Наруто и Саске, — в АНБУ пойдешь скоро.        — С чего это вдруг?        — Там точно спокойнее…       Хотел было ответить «нет», но получив деревянной игрушкой в лоб, вынужден был согласиться.       Такими темпами Саске мне шаринган без наркоза выковыряет.       Наруто и Саске стукнуло уже четыре с половиной, когда Микото с Кушиной решили выгулять всех детей в парке. Меня в том числе.       Интересно, что для прогулки Итачи выбрал Город на деревьях. Потому что, внимание, он там все знает!       Не знаю, как описать мои эмоции от посещения тех мест, которые были сделаны уже после Микка, это было удивительно. Но еще удивительнее было то, что на каждой лавочке красовалась надпись по-русски «здесь был Вася». На одной лавке она была выцарапана, на второй выжжена, словно лупой, на третьей написана краской.        — Итачи, ты сказал, что все тут знаешь. Это что? — указал я на надпись, а он мне поведал целую легенду.       У Города на деревьях, как у Конохи, тоже были свои основатели. Последний из них, Тики Микк, ушел не попрощавшись ни с кем, и там, где он сидел, осталась эта непонятная никому надпись. Ну это еще полбеды, тут кто-то решил, что эти каляки приносят удачу! Вот надпись и стали воспроизводить на всех без исключения лавках.       Из шкодливости я втихаря призвал Булла, как раньше снял с него жилетку, ошейник и хитай-атэ и пустил на площадку.       Некоторые дети отбежали, а другие закричали:         — Булл! Булл вернулся!       Пес развалился посреди площадки пузом к верху, благодарно принимая почесывания.       Пока Наруто и Саске копались в песке с такими же как они карапузами, на площадку прибежала Акеми.       Она не стала выше в свои шестнадцать, но вся ее нескладность почти пропала, заменившись красивыми округлостями.        — Какаши-кун, ты чего прячешься? — хитро улыбнулась Кушина. — Ты от той девочки прячешься? Какой трусишка!       А между тем Акеми пыталась у Булла выяснить, где его хозяин. Взвесив все за и против, победили чертовы гормоны!       Спрятавшись за один из домиков, я стянул маску, свернув ее в водолазку, снял хитай-атэ и по-быстрому прилизал волосы на глаз.        — Надеюсь, я об этом не пожалею, — пробормотал я на длинном выдохе и крикнул, — Булл, ко мне! Булл!       Пес аккуратно стряхнул с себя детей и потрусил ко мне, счастливо виляя задницей. Хвост у него был, но очень короткий.