Тысячеликий Какаши

      Обдумав, что скажу Минато, я пошел тестировать легенду на Киное и Гае. Те на раннюю пробудку отреагировали не без недовольства, но прислушавшись к гулу техники от прослушки, дальше сидели, вытаращившись на меня квадратными глазами.       Когда я замолчал, Киное поинтересовался: — Так ты не умеешь предсказывать будущее?        — Пф, — отмахиваюсь, — конечно, нет. Просто я сложил два и два. Джинчурики сам спросил, можно ли ему и Яшамару уйти с нами. И до этого, я видел, как он ревет, а местный, поравнявшись со мной и джинчурики, не знал кому в первую очередь выказать свою искреннюю ненависть. Я прикинулся поехавшим идиотом, чтобы подранок Яшамару не полез меня бить, но я никак не ожидал, что тот поверит в мой, — изобразил пальцами кавычки, — пророческий дар.        — Зря. Многие искренне верят и готовы верить во всякий бред, — покрутил руками Киное, будто колдун из фильма. — Особенно обычные люди много всякого нам приписывают. Ты, например, слышал о том, что волосы шиноби приносят удачу? Или что наша кровь — лекарство от всех болезней? А если сумел добыть кусочек от мертвеца-шиноби, то его надо съесть и...       — Тьфу, Киное! — хором. — Так что в глухих деревушках детей с даром иногда убивают прежде, — беспечно пожал наш маг Дерева плечами, — чем их успевают забрать в наши приюты.       Кривлюсь, подобного мне слышать еще не приходилось. Но я слышал что-то подобное в прошлом. Кажется, из-за диких суеверий в Африке за альбиносами шла примерно такая же охота. Но я плохо помню подробности.        — Давайте вернёмся к нашим баранам. — Выдал Майто одну из услышанных от меня фразочек возмущенно. — Песчаные обижают своего джинчурики?! Они кретины?! Я кивнул.        — Не иначе. Когда я повстречал Яшамару впервые, он явно тащился из госпиталя, потому что бинтами был замотан основательно. Жалко стало пацана, что у него единственный друг и родственник так себя не жалеет, поэтому сымпровизировал, сказав, что Яшамару самоубийца. Тот меня понял как-то не так, как я подразумевал. А потом рассказал — как именно.        — И ты пытался его отговорить? — фыркнул Киное, сложив руки на груди. — Зачем? Нам не помешает второй джинчурики.        — Как же баланс сил? Первый хотел, чтобы у всех было равное…        — Какой баланс?! — возмутился Киное, перебив Гая. — Кири и Ива имеют двух джинчурики. Вот пусть они и делятся с Суной! У нас лишних джинчурики нет!       Мы спорили до хрипоты, пытаясь понять, чем грозит нам такое приобретение, пока не услышали настойчивый стук по барьеру. Расположившись в центре комнаты, мы перекрыли выход послу.       Тот отнесся к нашим секретам с пониманием, не стал спрашивать о чем мы говорили, но попросил больше выход не загораживать.        — Чуть не уссался, — услышали мы тихую беззлобную брань из коридора.       Интересно, что я до сих пор не знал как на самом деле зовут посла, мы его звали «Уважаемый посол» или «Посол-сама». Полюбопытствовав, я наткнулся на удивленные взгляды друзей. Похоже, что и они не смогли вспомнить имени.       Вернувшегося посла, мы озадачили вопросом.        — Я Мун Дан, — рассмеялся он, — вы не первые, кто спрашивает это. Иногда мне самому уже кажется, что мое имя «Посол». Страшно подумать, как будут звать меня соседи, когда я уволюсь.       Дану было хорошо за шестьдесят (вот только выглядел он, максимум на сорок с чем-то), он не был шиноби, в классическом смысле этого слова, просто кое-чего умел на уровне генина, но не более того. Вообще все чиновники, с которыми я сталкивался в Конохе, умели распечатывать свитки, что намекало на умение работать с чакрой. Вероятно, из-за этого некоторые должности занимали чуунины-учителя из Академии. Без миссий за пределами деревни у них было достаточно времени, чтобы работать с бумагами.       После вопроса об имени Дан разговорился, рассказав, что стал чиновником, когда не смог сдать экзамен на звание генина пять раз подряд, но так как он был умным ребенком, его отпускать не стали, перевели в закрытую школу, где и выучили на чиновника.              Больше Яшамару меня не беспокоил и не появлялся, потому начало казаться, что тот разговор мне приснился. А если не приснился, то авантюру Яшамару не одобрили.       Обернувшись к ступенчатым стенам, которые остались далеко позади, я прибавил шаг, чтобы поспеть за повозкой.       Мы возвращались домой.