Тысячеликий Какаши

— Твои слова запали мне в голову, — тарабаня пальцами по столу, сказал Минато, — потому ваше следующее задание — выследить и убить Сасори и Дейдару. Услышав имя кукольника, невесело посмеялся: — Отец убил его родителей, а мне придется убить его самого. Только всё равно это борьба с последствиями. — Пока от организации Акацуки никого не останется мы не сможем вынудить Мадару и Обито сделать неверный шаг, — сказал как отрезал. Этот разговор напомнил мне кучу всяких детективных боевичков, но Сенсей не дал мне витать в облаках. — Задача понятна? — Да. Надеюсь, что получится так, как вы планируете, Минато-сенсей. — Хорошо. Вместе с Киное и Гаем проведайте Орочимару, пусть расскажет об этих двоих всё, что знает. Киваю и ухожу. Пока меня не было, Орочимару позволили укокошить Третьего, как это случилось, я не выяснял. Главное, что стоит знать: Третий погиб, а Орочимару работает на нас. С Бессмертной головой теперь нянькается и ждет не дождется, когда сможет препарировать Зецу. Хотя, вряд ли он подозревает, что такая возможность вообще может ему выпасть. После возвращения Змея, Джирайя положил на стол свой «значок» и ушел с высоко поднятой головой, а вот Цунаде осталась, хотя именно она имела полное право вбить Орочимару в землю по самые ноздри. Советники перестали на что-либо влиять, чтобы как Третий не отхватить одноместный номер на кладбище и вся власть сосредоточилась в руках Минато и Совета кланов. У меня, кстати, там тоже место имелось (в Совете), но я туда просто не ходил. У меня есть более важные дела, чем просиживать штаны, пытаясь разобраться в тех вещах, которые не понимаю. Зачем мне слушать про финансирование госпиталя? Или про благоустройство парков, если я в этом не смыслю и ничего предложить толкового не смогу? Ну, с последним, может быть, и могу, но в целом — пусть этими проблемами занимаются знающие, а я лучше еще деньжат заработаю, чтобы не пришлось урезать финансирование. — Фу, как однообразно. Взял бы алюминий, барий, цезий. — Зачем? — опешил Дейдара, но глиняную птичку из рук не выпустил. — Эти вещества используют для фейерверков. Алюминий окрашивает искры в белый цвет, барий — зеленый, а цезий — синий, карбонат лития делает их красными. — Это баловство! Это не искусство! — Разве можно представить по-настоящему значимый праздник без миллионов взрывающихся в небе разноцветных огней? Дейдара задумчиво окинул меня взглядом и кивнул, мол «продолжай». — Салют — это то на что люди смотрят с восторгом, ждут затаив дыхание и долго обсуждают уже после того, как стихли звуки взрывов. А после твоих «выступлений», хоть кто-то увиденным восхищался? Хотел рассказать во всех подробностях как было красиво? А главное, увидеть снова? Разве может быть искусством то, что чем восхищаешься только ты один, а другие — нет? Загрузив Дейдару красочными описаниями всех фейерверков и пиротехнических шоу, которые когда-либо видел, я осторожно ковырнул перепаханную техниками землю, вытащил подкопченную руку марионетки и отбросил в сторону. Сложно было понять, кому она принадлежала: Сасори ли, или куклам, которых тот сварганил из некогда живых людей. Но радовало, что не Гаю и не Киное! Выбросив конечность, уже не стесняясь подвисшего врага, принялся разгребать землю в поисках друзей, которых взрывом зашвырнуло в эту сторону. К счастью, они были живы, хотя и не совсем здоровы. — А как же задание?! — очухался Майто, когда холмы на границе Страны Лапши остались позади. — Валим. — Одного грохнули и хватит, — поддержал меня Киное.