K: Kingdom of Red

Мужчина неспешно выдыхал сигаретный дым. Кусанаги раздраженно дернул плечами, наблюдая, как человек, окруженный ароматно-сладковатым облаком, опустил на стойку бокал с коньяком. - Ты с сигарой выглядишь жутковато. Кусанаги Мизуоми лишь рассмеялся. - Мелкотне не понять всей прелести этого ритуала. Детишки ведь курят всякую дешевую дрянь. - Начнем с того, что подталкивать детишек к курению не шибко-то правильно. Кусанаги скорчил кислую мину и снова принялся за натирание полов. Конечно, он знал, что дядя уже давно разнюхал о пристрастии к сигаретам своего несовершеннолетнего племянника. Мизуоми просто молча дал понять, что ему все известно, и это заставляло Кусанаги чувствовать себя как-то неловко. - ... Ну и ладно. Ты вообще собираешься бар сегодня открывать? - После того как докурю, - повертев в руках бокал, ответил Мизуоми; он явно был в хорошем расположении духа. Кусанаги решил оставить данное заявление без комментария. Его часть работы была выполнена: он расправился с уборкой, так что бар мог начинать обслуживать посетителей хоть сейчас. - Изумо, как в школе дела? - И потянуло же тебя всякую тягомотину обсуждать... - Я забочусь о своем дорогом племяннике. Будет не очень, если я не смогу рассказать о твоих успехах брату и его жене, если они поинтересуются, конечно. Сложно было сказать, насколько серьезно его вечно отчужденный дядя относился к происходящему. - Да вроде всё путем. У меня высокие баллы по предметам, я хорош во всех видах спорта и очень популярен в школе. - У тебя высокие баллы только потому, что ты ходишь в не подходящую тебе по уровню школу и не раскрываешь полностью свой потенциал. - Старшая школа – это единственное, что определяет уровень твоей успеваемости. Я был уверен, что, вне зависимости от того, в какую школу пойду, я смогу поступить в любой понравившийся мне универ. Так что я не вижу резона таскаться черт знает куда и тратить по два часа на дорогу, только чтобы учиться в какой-нибудь крутой школе, и более заманчивыми мне видятся следующие три года обучения где-нибудь неподалеку, а в придачу у меня будет целая куча сэкономленного времени, которым я волен распоряжаться, как того пожелаю. Мизуоми лишь расхохотался в ответ на отчеканенное бахвальство племянника. Его приятный голос путался в клубах белого дыма, вылетающего из его рта. - А волен ты им распоряжаться, значит, присматривая за моим баром? - Дядя, если я оставлю это место с тобой наедине, ты превратишь его в ликерный склад. Кусанаги действительно нравился бар "Хомра", которым владел его дядя. Он был расположен на краю современного района Шизуме-Сити, но в нём сохранялась приятная ненавязчивая атмосфера. Когда ты переступал его порог, и дверной колокольчик звенел у тебя над головой, казалось, что ты перемещался в другой мир. Аромат дерева и приглушенные тона создавали подходящую атмосферу, в которой хотелось расслабиться. Полки позади стойки в основном были уставлены бутылками, собранными Мизуоми просто ради забавы. Да и вообще, всё помещение бара было наполнено только теми вещами, которые Мизуоми хотел бы видеть вокруг себя. Внутренняя энергетика бара в корне отличалась от всего того, что творилось за переделали его стен, и это создавало приятный контраст отчуждения от остального мира. В детстве Кусанаги никогда не стоил секретных баз, но если бы он играл в подобные игры, он был уверен, что хотел бы сделать нечто подобное, чтобы чувствовать то же воодушевление, которое переполняет его каждый раз, когда он заходит в это место. До поступления в среднюю школу Кусанаги жил в Киото. Когда же он должен был выпускаться из средних классов, его отец решил продолжать работу в Америке. А так как его братья и сестры уже жили по отдельности, вопросом оставалась лишь судьба самого младшего, то есть судьба Изумо. У него никогда не было проблем с английским, так что вариант поехать вместе с родителями и попробовать пожить заграницей тоже рассматривался. Он мог бы окончить там школу и пойти в университет, но дело было в том, что его старший брат уже прошел по тому же пути, а Изумо совсем не хотелось вгонять себя в рамки и действовать подобно своему брату. Именно поэтому он решил сделать все иначе. Он так же мог остаться в Киото и комфортно существовать в дали от мирских проблем, но, задумавшись, он понял, что жить одному в огромном доме и к тому же содержать его будет весьма напряжно и крайне непрактично. Было понятно, что, полностью выстроив свою жизнь в Америке, родители Изумо не захотят возвращаться жить в Японию, так что мальчик рассудил, что самым верным решением было бы продать дом, чтобы в будущем избавить себя от всех связанных с ним проблем. Если я собираюсь переезжать, я мог бы переехать в Токио. Это было вполне логичным решением, но, если бы вдруг кто-то спросил у него, почему он решил жить вместе со своим дядей, Кусанаги Мизуоми, в Шизуме-Сити, он бы вряд ли смог найти адекватный ответ. Не то, что бы родители Изумо переживали, что он – старшеклассник – будет жить один в Токио. Они знали, что он более чем в состоянии позаботиться о себе, но главное – они уважали решение своего ребенка. Кусанаги был уверен, что даже если бы он захотел жить один, то без проблем получил бы разрешение, в комплекте к которому прилагались бы минимальное количество наставлений и помощи. И все же, если бы он задумался о причине своего порыва приглядеть за своим ленивым дядюшкой, ей как раз-таки могла стать его необъяснимая привязанность к этой удивительной атмосфере в баре. - Ну а друзья-то у тебя есть? Его вольнодумный дядя, владелец бара, снова задал какой-то нуднейший вопрос. Изумо глубоко вздохнул. - И снова глупый вопрос… конечно, есть, полно́. Я разве не сказал, что я популярен, нет? Люди тянутся ко мне и в школе, и за её пределами. Мизуоми в очередной раз усмехнулся и стряхнул собравшийся на кончике сигары пепел. Он легонько ударил по ней пальцем, и серые хлопья упали на дно пепельницы. - Учись выбирать своих друзей. Ведь дружба, заложенная в этом возрасте, может длиться всю твою жизнь… а может и нет. - Последними словами ты решил поставить крест на смысле сказанной тобой фразы? - Я хотел придать им какой-то положительный смысл, но как-то не сложилось. Кусанаги рассмеялся над дядей, сидевшим с хмурым, понурым и даже смущенным видом. - Ты вдруг решил заставить себя поиграть в родителя? – с долей издевки проговорил Кусанаги, расправившись с последним немытым участком паркета. Он довольно кивнул, осматривая начищенный пол, не давая Мизуоми возможности подтрунить над ним. - Что ж, думаю, для разнообразия можно и начать работу. Мизуоми положил сигару на край пепельницы и поднялся со своего насиженного места на одном из высоких табуретов у стойки. Часы открытия и закрытия бара «Хомра» имели обыкновение меняться в зависимости от настроения его переменчивого владельца, однако, когда он все же открывался, начинали появляться всякие таинственные посетители. Едва Мизуоми перевернул табличку, и сквозь стекло заалела надпись «Открыто», в помещение начали заходить люди со знакомыми лицами. Кусанаги краем глаза наблюдал, как его дядя беседовал с клиентами, будто они были старыми приятелями. Кусанаги считал дядю, которому в следующем году стукнет пятьдесят, своим братом, просто на несколько лет старше его самого. Но иногда бывали и такие моменты, когда Мизуоми казался ему стариком, испытавшим в жизни всё, что только можно было испытать, и который теперь доживает отведенные ему годы. Когда ему было около двадцати пяти, Мизуоми начал свой собственный бизнес и к тридцати он был весьма успешным предпринимателем. Но к сорока Мизуоми просто устал от управления компанией и передал её первому попавшемуся на глаза работнику под его началом. Он переехал в Шизуме-Сити и купил бар, который тогда был на грани разорения из-за весьма преклонного возраста его предыдущего хозяина, и стал полноправным владельцем заведения. - Это был неплохой бар. Компания будет работать и без меня, а вот бар зачахнет, если я не возьмусь за него сам. Это были те слова, которые с усмешкой на губах Мизуоми сказал своим родственникам, до глубины души потрясённым его досрочным выходом на пенсию. В кругу семьи его считали крайне странным и свободолюбивым человеком, особенно если учесть, что он никогда не был женат и вот так легко распрощался с бизнесом, ради успеха которого горбатился все эти годы. Хотя его дядя появлялся в семейном поместье в Киото раз в несколько лет – на Новый Год или Обон, – в нем было что-то такое, что заставляло Кусанаги восхищаться им с самого раннего детства. Кусанаги вымыл и протер посуду, выложил на тарелки закуски, пока Мизуоми готовил напитки и вел тихую, непринужденную беседу с клиентами. Иногда ему везло, и ему удавалось поучаствовать в этих задушевных разговорах. Кусанаги нравилось то, чем он занимался в баре. Он разбирался в алкоголе и был весьма искусен в общении с посетителями. Ему нравилось быть частью той обстановки, которая разбавляла обыденность для клиентов, которые к ним заглядывали. Дверной колокольчик звонко зашумел. Мизуоми поприветствовал гостя. Когда Кусанаги поднял голову, чтобы посмотреть на зашедшего, он увидел мужчину в дорогом костюме с глубоким шрамом на щеке. Он был широкоплечим, а в глазах отражалось что-то неприятное. Его аура не была похожа на ауру уважаемого человека, да и не был он им, Кусанаги было это известно, но он был завсегдатаем бара «Хомра». Мизуоми невозмутимо предложил ему присесть. Мужчина как обычно сел на высокий табурет у стойки, заказав онигири и бурбон. У «Хомры» было множество различных клиентов, в том числе и те, кто принадлежал к самым низам общества. Однако еще ни разу никто из них не доставлял бару никаких проблем. Казалось, они уважали и бар, и самого Мизуоми. Когда Кусанаги закончил свою часть работы, Мизуоми легко улыбнулся и показал ему на часы, как бы говоря, что «несовершеннолетним пора бы идти домой». Было всего-то десять вечера. Кусанаги же ничуть не удивило это внезапное причисление его к классу «детишек» и был уверен, что не стоило сейчас отстаивать свои права. Он кинул «ладно» и снял завязанный у него на талии черный фартук.