Форма и содержание

Вторник начался еще паршивее, чем понедельник. Голова отяжелела настолько, будто я пил не просыхая как минимум неделю. Ребра отдавали тупой болью при каждом движении. Я включил телефон, чтобы позвонить Тревису, предупреждая, что беру выходной, и выругался. На экране светилось не меньше сорока вызовов. Некоторые из них, конечно, оказались от клиентов, но подавляющее большинство — от любимых родственничков. И самое печальное: в том, что я живу в атмосфере удушающего прессинга, есть и моя вина. Следуя семейным традициям, мне светило либо заниматься бизнесом, либо играть в футбол. Когда на мечтах о профессиональном спорте поставили жирный крест, оставался лишь один путь. Я малодушно поддался давлению и записался в университете на курс менеджмента. А потом в моей жизни появился Лиланд, словно глоток свежего воздуха в удушливой атмосфере, которая сжималась вокруг меня все плотнее. И я взбунтовался. Перевелся в юридическую школу. Тогда мне казалось, что это мегакруто: дух свободы опьянял, раздвигал горизонты, обещая безграничные возможности для применения своих талантов. Я был хорош! Нет, я действительно был хорош! Один из лучших студентов на потоке. Мне так хотелось, чтобы Лиланд гордился мной, заметил мои достижения, отнесся ко мне, как к равному. Ни о чем другом я и не мечтал. Несколько лет спустя один дорогой мозгоправ объяснил мне, что я пытался снискать одобрение бойфренда так же, как раньше одобрение отца. Ни в том, ни в другом не преуспел, зато поумнел, дав себе зарок не повторять собственные ошибки в третий раз и больше никогда никому ничего не доказывать. В спорте раньше многих других навыков вас учат падать. В буквальном смысле. Группироваться, пружинить, защищать слабые места, смягчать удары… И меня готовили. Вот только как уберечься, когда летишь с размаху после подножки, подставленной жизнью, не рассказали. Спасла меня Тереза. Она всегда была моим ангелом-хранителем, еще с рождения, как будто предвидела, что и когда мне понадобится. Я, конечно, терпеть не могу свое имя, но мало кому удастся похвастаться тем, что его имя принесло ему столько денег. Кто бы знал, к чему приведет старая итальянская традиция называть детей в честь родственников. Особенно таких нежданных как я. Горячая кровь бабули, помноженная на не менее взрывную ирландскую деда, проявлялась в отце очень редко, но зато с большой помпой. Все остальное время он являл собой бюргерскую практичность и рассудительность. А вот мать еще в колледже слыла первой красавицей, разбившей немало сердец. Разумеется, он не устоял перед ее чарами и прямо на выпускном, вполне в духе шестидесятых, сделал ей ребенка. Это совершенно не расстроило их родителей, которые с удовольствием отгуляли пышную свадьбу. Мнение молодых, разумеется, в учет не принималось. После того как родились Алекс, Бреннан и Нейтан, стали поговаривать, что пора бы родиться и девчонке. Но на свет появился вечно ноющий Крис. Который, как говорила Тереза, вытянул из матери все силы, так что две последующие беременности оказались неудачными. Но мой отец не унывал и продолжал верить в удачу. Особенно когда «Форти Найнерз» обыграли «Даллас Ковбойс» в финале Супер Боула 1981 года, а его любимый квотербек Джо Монтана сделал один из лучших бросков в истории Национальной Футбольной Лиги. Отец был на седьмом небе от радости, уповая на свою счастливую звезду. И везение действительно отсыпало ему по полной! Только не так, как он рассчитывал, а выдав вместо дочери сразу двух сыновей! Зато одного из близнецов назвали в честь Монтаны — Джонатаном. На Джо и Дилане родители полностью успокоились. А потом, когда уже никто никого не ждал, разве что внуков от только что женившегося Алекса, когда все приличные имена были розданы, на свет решил появиться я. Отцу с матерью уже перевалило за сорок. Повезло мне родиться в католической семье, а то, кто знает, не каждый бы в таком возрасте решился... Тереза, когда увидела мое маленькое сморщенное смуглое тельце, темные вьющиеся волосенки и яростно сжатые красные кулачки, разрыдалась, вознесла молитвы Пречистой Деве и заявила, что младенец вылитый ее горячо любимый братец Анжело Мария. А теперь угадайте, как меня назвали? Своего тезку я видел один раз. В гробу. Он едва ли занимал в нем и половину — маленький, сухонький старичок, с аккуратно сложенными на груди ладошками, с пергаментной кожей, натянувшейся на скулах, с тонкой ниточкой губ, между которых тускло поблескивала монетка. Настроение после расставания с Лиландом у меня было отвратительное — самое время подумать о тщете всего сущего. Я словно присутствовал на своих собственных похоронах, только отсроченных по времени. Терпкий запах цветов забивал ноздри. Незнакомые люди в темных одеждах с одинаковыми застывшими лицами, казалось, совсем не дышали. И все эти манекены украдкой бросали на меня нечитаемые взгляды. Монета в умолкшем навеки рту покойника и старинные четки оказались единственными ценностями, унесенными им с собой в могилу. Бедный бездетный дядюшка вовсе не был таковым в буквальном смысле. Напротив, унаследовав несколько крупных состояний от своего отца, двух жен, которых он благополучно пережил, и, приумножив капиталы, дядя Анжело процветал даже среди довольно обеспеченного окружения. Не знаю, о чем он думал, не оставив, кроме обычных в таких случаях символических сумм и пожертвований, ни племянниками, ни их многочисленным детям и внукам ни цента. Но могу предположить, что он по-своему сопереживал мне — единственному смугленышу среди высоченных светловолосых красавцев-братьев, гею, обреченному, как и он, хотя и по иной причине, не иметь детей, к тому же названному в его честь. Так я сумел выделиться в очередной раз, став неприлично богатым. От отчаяния я открыл юридическую контору. Большую часть времени разбирался со свалившимися на меня активами, фондами, недвижимостью за границей и прочей хлопотной ерундой. А в оставшееся — ныл Тревису по телефону про свою загубленную жизнь. А он мне — про очередные победы на личном фронте. Примерно через полгода на одном из барбекю отец отозвал меня в сторону и, упорно отводя глаза, попросил разрулить семейные неурядицы Криса. — Ты же все-таки юрист, Анжело, — привел он железный аргумент . Это был чуть ли не первый раз, когда отец о чем-то меня просил, да еще вспомнил о полученной мной профессии, поэтому отказать ему я не смог. Поехал в Сакраменто и оформил для легкомысленного братца бумаги на развод. Заодно и познакомился со своей, теперь уже бывшей, невесткой. Кэрол работала хостес в отеле Хайят, но не поручусь, что раньше она не танцевала стриптиз. Как ни странно, мы вполне приятно пообщались, она оказалась довольна размером отступных, и мы с ней приятно проводили время, когда я по делам бывал в столице. Однажды ей даже пришлось сыграть роль моей жены на встрече с клиентами, и с тех пор она частенько дразнила меня «муженек», а я беспощадно эксплуатировал ее фото на прикроватной тумбочке в апартаментах. Забавнее всего смотрелся Тревис, когда они наконец встретились. Мы с Кэрол решили над ним немного подшутить, и поскольку до этого достигли некоторой естественности в общении друг с другом, так хорошо поводили его за нос, изображая парочку, что на бедолагу больно было смотреть. Пришлось потом весь вечер отпаивать его скотчем. Я до сих пор не могу без смеха вспомнить его ошарашенное лицо — отличный оказался розыгрыш! И домой я вернулся уже с Тревисом. Видимо, он всерьез обеспокоился моим психологическим состоянием и решил не бросать друга в беде. «Суд должен учесть, что я был невменяем, подписывая сделку с дьяволом», — поговаривал он, когда в конторе наваливалось дел больше обычного. В его присутствии и при непосредственной поддержке я постепенно очухался и начал ощущать себя более-менее счастливым, насколько это вообще было возможно в моих обстоятельствах. Постепенно мне подкидывали всё больше частных вопросов и дел, начиная от контрактов Джонатана и Дилана и заканчивая трастовыми фондами для детей Алекса и Бреннана. А ведь еще были братья и сестры отца и матери, их отпрыски, жены и дети. «У Анжело отличные специалисты!», «Анжело не надо много платить — ведь у него и так деньги девать некуда», «Пусть лучше семейные секреты останутся в семье». Постепенно я становился похожим на какого-то крестного отца, который в курсе всех тайных делишек. Любовницы, внебрачные дети, обманутые партнеры, неудачные инвестиции, сомнительные страховки, штрафы за неправильную парковку — для решения ваших проблем есть Анжело! Контора обрастала то службой безопасности, то финансовым департаментом. Я бесился, но не мог ничего поделать. Тереза считала, что так я поддерживаю равновесие в мире и совершаю богоугодное деяние. Тревиса это забавляло: сочувствуя мне, в отместку он драл с них три шкуры, несмотря на то, что они пытались ужаться. Отец одобрительно кивал, и я снова чувствовал себя маленьким мальчиком, к которому он приходил на футбольные матчи и приветливо махал рукой с трибун. В последнее время я стал потихоньку бастовать, вот как в очередном случае с Крисом, и ко мне решили подключить тяжелую артиллерию. SMS от Терезы гласило: «Приезжай немедленно, кажется, я умираю». При съезде на окружную машина попала в пробку. Большой джип зажали со всех сторон, и мне оставалось только чертыхаться. Да, у меня большой навороченный автомобиль, только подтверждающий стереотипы, согласно которым маленькие мужчины предпочитают огромные машины. Плевать! Мне нравилась мощь и то, что я при движении в потоке находился как бы над участниками движения. Хотелось ощущать себя сверху хотя бы так. Дурацкие комплексы! Я включил гарнитуру блютуза и связался с Крисом: — И тебе привет! Крис, какого хрена, сегодня твоя очередь… А, ты тоже едешь. Ну, ладно, увидимся. Наверняка этот мудак нажаловался бабуле. Вообще-то, четвертый вторник месяца считался днем Криса. А второй четверг — моим. Многочисленные дети и внуки Терезы распределили между собой время посещений, не считая ежемесячного общего совместного обеда, на котором никогда не собиралось меньше четырех десятков человек. Но, когда бабуле хотелось кого-то увидеть вне графика, она не могла просто позвонить и пригласить. Ей всегда нравилось устраивать представление: «Я умираю!». Она всё делала основательно и с максимальной гарантией. Мне всегда нравился подъездной путь вдоль дубовой аллеи, ведущей в усадьбу, проезжая по которому словно попадал в другой мир. Увитый плющом и диким виноградом дом бабушки и дедушки выглядел как старинный замок, перенесенный волшебницей на калифорнийскую землю. Сколько приключений мы пережили, прячась в его потаенных уголках, скольких воображаемых рыцарей победили! Однажды я увязался за Дилом и Джо искать сокровища, провалился в старый подвал для хранения фруктов и просидел там весь день, стуча зубами от холода на земляном полу, пока меня не нашли. Бабуля расположилась на террасе с затененной стороны дома. Я застал ее раскладывающей пасьянс без каких-либо признаков скорого отхода в мир иной. С тех пор как овдовела, она неизменно одевалась во все черное. Вот и всё, что в её облике напоминало о смерти. Я почтительно пожал ее руки, и она подставила для поцелуя морщинистую щеку. — Анжолетто, как хорошо, что ты приехал! Я рассмеялся и шутливо погрозил ей пальцем: — Как не стыдно, нонна, пугать своего впечатлительного внука. Ты же знаешь, как я расстраиваюсь, получая твои сообщения. Ты не должна так шутить! — Когда-нибудь это окажется правдой, дорогой, ты должен быть готов. Мне девяносто два — «Fugit irreparabile tempus», как говорил отец Лука. Но не переживай раньше времени, я еще собираюсь погулять на твоей свадьбе! — Она шутливо ткнула в меня своим маленьким кулачком, предупреждая любые возражения. — Молчи! Если вам, рагацци, разрешили заключать браки, ты должен найти себе мужа. Чтобы я могла упокоиться с миром, зная, что ты в надежных руках. Я уже звонила твоей тете Софии в Нью-Йорк и кузине Кьяре в Рим: они обещали заняться поисками подходящей партии. Я мысленно застонал. Только этого не хватало! Наверное, отчасти ранние браки в нашей семье заключались оттого, что никто особо не жаждал, чтобы бабуля взялась за них всерьез. — С каждым годом найти приличного мужа все тяжелее, — тем временем продолжала ворчать себе под нос Тереза. — Я никак не могу пристроить двух твоих кузин. Ты же не станешь возражать, дорогой, если жених будет необрезанный? Лучше сразу скажи! Я неопределенно помотал головой, стараясь лишний раз не открывать рот. В этот момент я многое мог ляпнуть, о чем потом пожалел бы. — Брак должен заключаться один раз и на всю жизнь, — наставительно добавила Тереза — А не как у твоего брата Криса, сколько раз он был женат — три? — Четыре, если считать ту девицу из колледжа. — Именно! Он так легко поддается влиянию. Поэтому ты должен ему помочь сохранить семью. Подумай о бедных детках. Я всегда так переживаю за невинные души. — Я попробую, но ничего не обещаю. — Хотелось придушить Криса за то, что он расстроил Терезу своим нытьем. — Денег я ему не дала, — подмигнула мне бабуля. — У меня и самой сейчас не густо, ты же знаешь. Еще бы я не знал! В нашей семье практически у всех имелись свои маленькие тайны, которые рано или поздно становились мне известны. Тереза, несмотря на возраст и внешность почтенной матроны, тайком от детей и внуков весьма азартно поигрывала на скачках и фондовой бирже. Ничего запредельного, но иногда приходилось вмешиваться. На пороге показалась незнакомая компаньонка с подносом, больше похожая на монашку — в темном платье и с узлом волос, туго затянутом на затылке. С тех пор как пару лет назад умерла ее домоправительница, Тереза никак не могла привыкнуть к новому человеку, поэтому мы уже не удивлялись частой смене персонала. — Твой брат где-то в саду, Анжолетто. — Бабуля вложила мне в руку принесенный пакет со сладостями. — Благослови тебя Господь. — И намекни своей матери, чтобы она сменила фото на фейсбуке — этот цвет костюма ей совершенно не идет, — крикнула она вдогонку. Я улыбнулся, оборачиваясь, и помахал ей рукой. Вот такой она и была: традиционной и современной, в чем-то религиозной, где-то прогрессивной, озорной и благообразной, но неизменно любящей, с большим сердцем, в котором хватало места нам всем. После общения с ней я чувствовал себя отдохнувшим. Так что и к общению с Крисом подошел уже в хорошем настроении. Те, кто первый раз видел меня с Крисом, да и в принципе с любым другим членом моей семьи, ни за что не признали бы нашего близкого родства. Он был на добрых пятьдесят фунтов меня тяжелее и как минимум на семь дюймов выше. Светлые волосы слегка поредели у висков к сорока годам, да и фигура начинала становиться грузной. Он всё меньше уделял внимания физическим нагрузкам, а все больше — пиву и просмотру телевизора. Брат нетерпеливо вышагивал туда и обратно неподалёку от Восточной беседки. — Что тебе досталось? — первым делом спросил Крис, ревниво поглядывая на мой пакет со сладостями. — Я еще не заглядывал, а тебе? — Ореховое печенье. — Он мастерски, годами отработанным движением, выхватил у меня пакет и сунул туда нос. — Марципаны и цукаты… ммм… мои любимые! Забавное зрелище: наблюдать, как здоровый сорокалетний мужик, отец двоих детей, отбирает у младшего брата бабушкины сладости и поедает их, облизывая липкие пальцы. Я скрестил руки на груди, удобно прислонившись к ограждению, и спокойно наблюдал за его манипуляциями. — Крис, ты придурок, но ты же это знаешь, да? — Энжи, малыш, не будь букой, у меня тяжелая жизнь, никаких радостей, одна рутина. Рутиной он называл свой последний брак, в котором у него родились дети, поэтому он не смог, как прежде, легко соскочить и ринуться в новое приключение. У Криса никогда не было силы воли и настойчивости, чтобы серьезно посвятить себя футболу. Его карьера игрока закончилась еще в студенческие годы. Но полностью из мира спорта он не ушел. Занимался то одним, то другим. Сначала рекламой, потом радио и кабельными спортивными каналами. В бизнесе он, как и с женщинами, легко загорался, но также быстро терял интерес. Последнее увлечение — большой клуб — Крис выкупил с долгами у владельца в прошлом году. Заведение располагалось на бойком месте и должно было приносить неплохую прибыль. Вот только бывший хозяин давным-давно ничего в него не вкладывал, что логично привело к упадку. Покупкой и дальнейшим сопровождением занимался Тревис, но держал меня в курсе в общих чертах. Поэтому я знал, что Крис начал за здравие — полностью провел модернизацию, установил кучу нового оборудования, запустил большую танцевальную программу. Я думал, что к настоящему времени проект должен уже выйти на окупаемость, но этого не произошло. — Тереза сказала, что тебе нужны деньги? Крис поморщился: — Это лишь то, что ей известно. На самом деле все еще хуже. Я запутался, Энжи, на этот раз серьезно. И если ты мне не поможешь… То ли разговор с Терезой настроил меня на умиротворенный лад, то ли я опять дал слабину, но я смотрел на брата: как привычным с детства жестом он запускает пальцы, ероша волосы, как беспорядочно перешагивает с места на место и понимал, что черта с два я его брошу! Мы договорились о встрече следующим утром, и я поспешил домой. На вечер у меня было запланировано занятие в фитнес-клубе. Я не собирался терять форму только по той причине, что на моей спортивной карьере поставили крест, и заплывать жирком. Мы с Тревисом посещали одно заведение с совершенно обыкновенной публикой. Помню, какой проблемой оказался выбор клуба: Тревис категорично заявил, что ни за что не пойдет в гей-френдли тренажерку, где рискует оказаться изнасилованным в сауне. Я окрестил его гомофобом, он в ответ обозвал меня неженкой и вуайеристом. Поэтому несколько часов в неделю вместо красивых накачанных мужских тел я вынужден был пялиться на запыхавшихся менеджеров с отвислыми брюшками, решительных дам не первой молодости и вечно озабоченных девиц помоложе, стреляющих в нас с Тревисом глазками. К счастью, некоторые из них уже испытали горечь разочарования от близкого знакомства с моим другом, когда их флирт перетек в постельную фазу, а затем плавно сошел на нет. Конечно, не обходилось без мелких неприятностей: пролитый на его голову стакан воды во время упражнения «жим лежа», пропавшее полотенце и даже истерика, устроенная одной отвергнутой дамочкой, после которой я неделю отказывался возвращаться к занятиям, хотя меня это практически не касалось. Я сам не понимал, почему никак не прекращу этот идиотизм. У меня дома имелся и бассейн, и тренажерный зал, оснащенный всем необходимым, но я неизменно откликался на «чувак, кто же меня подстрахует?» Вот и в этот раз пришлось контролировать движение грифа, пока Тревис напрягал трицепсы. — О чем ты задумался? — Напрасно я предполагал, что он полностью сосредоточится на упражнениях. Мне почему-то не хотелось раньше времени посвящать его в проблемы Криса. Хотя рано или поздно это придется сделать. Но я еще сам не был уверен, смогу ли помочь брату. То, что решение найдется, сомневаться не приходилось. Но вот какое? Поэтому я сказал полуправду: — Хочу сегодня заглянуть в новый клуб Криса, он попросил дать независимую оценку с учетом последних изменений. Незаметно глянем, что там и как. Так что, давай, закругляйся! — Я бросил ему полотенце, которое он поймал, смеясь. В его взгляде уже промелькнул азартный огонек предвкушения. За что я еще ценил своего лучшего друга — так это за то, что он старался никогда не оставлять меня одного, если чувствовал, что я в нем нуждаюсь. И мне даже не приходилось его упрашивать — тот делал это легко и с видимым желанием. Наша секретная миссия получила полное его одобрение. — Только прошу тебя, давай на этот раз не сильно выделяться, — попросил я. — Сам понимаешь, мы с тобой «тайные покупатели». Очень скоро я понял, что моя миссия уговорить Тревиса «не выделяться» провалена с треском. Не знаю, как ему удавалось выглядеть на миллион долларов или около того, но сразу становилось ясно, что этот парень привлечет к себе взоры множества глаз. Поэтому нам пришлось разделиться. Тревис отправился в свободное плавание, а я нашел свободное местечко с краю у стойки, откуда мог не привлекая особого внимания следить за публикой в клубе, и заказал «Лонг-Айленд Айс Ти». Заодно воспользовался возможностью понаблюдать за работой бармена. Тот выглядел лет на тридцать, сноровкой не поражал, но делал свою работу неплохо. Мне не понравился его оценивающий взгляд, которым он облизал меня с ног до головы. Я не по наслышке знал, что бармен может быть лучшим психологом, чем самая серьезная служба охраны. Хорошо, что мои простые черные джинсы и футболка его не заинтересовали. После разговора с братом я заранее наметил себе цели, которым следовало уделить повышенное внимание. И пока что все увиденное вызывало у меня недоумение. Клуб выглядел отлично. Несмотря на будний день, публики набилось довольно много. Места у бара и танцпол никогда не пустовали. В открытых кабинках по периметру зала веселилось несколько компаний. По лестнице на второй этаж, где находились чилауты, то и дело сновали парочки. У меня закралось подозрение, что Крис пытался меня надуть, выманив денежки под предлогом несуществующих проблем. Слишком долго пялиться на публику и вертеть головой в одиночестве могло показаться подозрительным. Я прикинулся скромником, сперва изображая нерешительность при выборе подходящей для ухаживания персоны, а затем подсел к двум девушкам и заказал для них мохито. Лицо бармена озарилось понимающей крысиной ухмылкой. Где-то на периферии Тревис влился в большую, преимущественно женскую компанию. Пересеклись мы, только когда повели своих дам танцевать. Он двигался в толпе, постепенно оказываясь всё ближе, пока не задел меня одним плечом. На втором висела девица в красном топе, которую он придерживал рукой за талию, так как стоять самостоятельно она уже не могла. — Пойдем в туалет, детка. — Тревис явно не просто так пытался перекричать музыку. Когда я спустился в полутемную галерею, он уже затолкал свою спутницу вовнутрь и подпер дверь снаружи. Я огляделся, не увидев никого поблизости, открыл соседнюю кабину и втащил туда Тревиса. — Я приличная девушка, убери от меня свои грязные лапы! — противным визгливым голосом заверещал он. — Заткнись! — Мне было совсем не до его идиотских шуток. — Что-нибудь заметил? — Что ты похож на Тома Круза? — уже нормальным голосом, но все равно в своей манере, отозвался Тревис. — Неужели миссия невыполнима? Не признаваться же ему, что мне уже хотелось хорошенько потрясти Криса за его проделки. — Вроде всё в порядке, можем уходить, — небрежно заметил я. — Ну уж нет! Ты меня пригласил — ты меня и танцуешь. То есть, я еще не дошел до кондиции. Тут такие девочки! Жаль, что меня не пустили в VIP-зону. Я заметил, как туда направлялись настоящие красотки! Ого! А вот это уже было интересно! Чтобы Тревиса и не пустили в VIP-зону?! Он выглядел шикарно и вполне платежеспособно. Даже более чем. Очень странная политика заведения — Крис ни о чем таком не упоминал. Возможно, Тревис прав, и нам еще рано покидать клуб. Я не стал возвращаться к стойке, чтобы не мозолить глаза бармену, а влился в общее хаотичное движение разгоряченных тел на танцполе. Невысокий рост сослужил мне хорошую службу, позволяя не выделяться в толпе. Теперь я понял, что изначально выбрал невыгодную позицию для наблюдения. Вход в VIP-зону располагался почти позади бара. Мощный парень из службы безопасности время от времени настойчиво перенаправлял и возвращал обратно случайно забредших туда посетителей. Но одну парочку он пропустил. Я заметил, как мужчина достал из кармана и показал ему что-то, скорее всего, карточку. Становилось все интереснее и интереснее. Попытаться лезть напролом мимо этого здоровяка? Бессмысленное занятие. Звонить Крису тоже: я не был уверен, в курсе ли он вообще, что такая система практикуется в его клубе, а спугнуть кое-кого раньше времени, если я нащупал нечто стоящее, вовсе не хотелось. Должен найтись другой путь. Простая это зона или закрытая, но ее посетители оставались людьми со своими потребностями — они хотели пить и есть. Наверняка, туда имелся доступ из служебных помещений вроде кухни, откуда поднимался обслуживающий персонал с заказами. Оставалось только обнаружить такой вход. Наконец мои старания оказались вознаграждены, и я проскользнул в малозаметную дверь, куда незадолго до этого вошел один из официантов. Даже беглого осмотра хватало, чтобы понять: тут было что скрывать. В самых больших, шикарно обставленных апартаментах шла игра в покер по-крупному. Я только мельком глянул в приоткрывшуюся дверь, как мне пришлось дать деру вглубь коридора. Кажется, в этот вечер мне придется обойти все туалеты в этом заведении. Я включил кран и с наслаждением провел влажными руками по лицу, пытаясь успокоиться. В конце концов, мне уже не двадцать, чтобы играть в шпионов. Адреналин я, конечно, выработал на славу, но пора убираться подобру-поздорову. Где-то неподалеку хлопнула дверь. Послышался шум воды и голоса. По-видимому, за стеной находился женский санузел. Я постарался максимально напрячь слух, чтобы разобрать, о чем идет речь. — …и тогда я сказала Ванессе, что мне не доплатили за особую программу. — А она? — А она пригрозила вышвырнуть меня, якобы клиенты жалуются! Пусть бы сама попробовала ублажить этих козлов! Ответа я уже не услышал — девушки ушли. Но и так было понятно, что, скорее всего, они болтают не о невинных приватных танцах. А упоминание имени Ванессы и вовсе делало их милую беседу весьма занимательной. Ванесса Эванз — управляющая и по совместительству последняя пассия Криса. Именно она держала его за яйца, заставляя заложить клуб. Братишка необдуманно взял кредит под реконструкцию и значительно превысил первоначальный лимит. Ожидаемых доходов бизнес не принес, а срок выплат подходил. Вот тут Ванесса и предложила перекредитоваться на очень выгодных условиях у неких ее приятелей под залог заведения. С другой стороны, Крису грозила потеря клуба. Сверх того, растущие амбиции любовницы, мечтающей выйти из тени, грозили потопить его семейную лодку. Не говоря уже о том, что сумма отступных по брачному контракту значилась немалой. Я сам вносил в него изменения после рождения детей — еще один дополнительный якорь для того, чтобы любвеобильный братец оставался в «порте приписки». Родители и Тереза настояли на этом, зная легкомысленность Криса, и он не посмел возразить. Хорошо хоть у него хватило ума не думать членом и не поддаться сразу на уговоры Ванессы. В этом заключалась сила и одно из бесспорных преимуществ семьи — мы решали проблемы в своем кругу, какими бы сложными и неприглядными они ни были. Это получалось на уровне инстинктов и не требовало дополнительных размышлений. Тереза в чем-то была права — кому-то необходимо тащить эту ношу. Мне оставалось только спуститься по лестнице, найти Тревиса и поспешить домой, но я так задумался, что не заметил приближающуюся опасность. Как я мог забыть, что ковровые дорожки прекрасно скрадывают звук шагов! Тяжелую руку, откуда ни возьмись упавшую на мое плечо, невозможно было проигнорировать. Да что уж говорить — я просто подпрыгнул бы на месте, если бы меня надежно не зафиксировали. А так только дернулся, оборачиваясь, словно в меня ткнули электрошокером. Не поручусь, возможно, этот прибор также имелся в арсенале того самого парня из охраны, которого я заприметил раньше на входе. Мысли заработали сразу в нескольких направлениях. «Как давно он за мной шел?» «О чем догадался?» Изначально я хотел просто притвориться пьяным заблудившимся посетителем. Но едва подняв взгляд, сразу отказался от этой идеи. У него было умное лицо, внимательные серые глаза, вокруг которых расходились едва заметные морщинки, и не до конца сошедший загар, выдающий человека, который явно не на пляже прохлаждался. Он бы мигом меня раскусил. — Что ты здесь делаешь? Я выбрал единственную более-менее правдоподобную, неожиданно пришедшую мне в голову, возможность. Но вначале решил потянуть время, собираясь с мыслями. Опустил глаза и пробормотал: — Сэр, я… Он так и продолжал меня держать. Внезапно сильно толкнул к стене, заламывая руку и поворачивая спиной к себе. Я хорошенько приложился щекой, ощущая шероховатость штукатурки. Сознание, вдолбленные с детства реакции, кричали, что я не должен подчиняться. Усилием воли пришлось заставить тело расслабиться и позволить раздвинуть себе ноги пошире. Тревис наверняка с удовольствием полюбовался бы на наши ролевые игры. Чувствовать узость собственных джинсов, когда по тебе властно шарят чужие руки — непередаваемые ощущения. Вслед за движением его рук оживала каждая клеточка в моем теле, отзываясь внутренней дрожью. Вопреки неподходящей обстановке, я уловил прилив возбуждения. Теперь я молил, чтобы он не пытался меня перевернуть. Не все во мне было небольшим — некоторые вещи могли становиться весьма внушительными. Но, кажется, он и не собирался делать ничего подобного. Вместо этого я почувствовал горячее дыхание на своей шее, заставившее моментально взмокнуть и покрыться мурашками. Он, видимо, уловил мою реакцию, но ошибочно счел ее признаком страха. — Еще раз повторяю: что ты здесь делаешь? Голос отчетливо бил по нервам, отчего волоски на затылке встали дыбом. — Сэр, я… пришел на работу. Меня еще раз чувствительно впечатали в стену. Кажется, ему это нравилось. Почему здоровенные мужики считают, что могут распоряжаться моим телом по своему желанию?! У меня еще болели ребра после незадачливого любовничка-натурала, а тут намечалось продолжение. Поэтому я затараторил: — Прошу, сэр, я действительно пришел на работу. Точнее приглядеться к месту, работать-то мне только с завтрашнего дня придется. Он надавил мне на поясницу коленом, придерживая и высвобождая руки. Я услышал характерный зуммер вызываемого абонента. — Да, — произнес мой мучитель. — У него ничего нет. Утверждает, что пришел на работу. Я знаю, что мы никого не нанимали. — Пожалуйста, — перебил его я. В трубке отчетливо слышались указания «выбить из гаденыша всю информацию», так что медлить было нельзя. — Прошу вас, — я постарался придать голосу самые жалобные нотки. — Меня нанял мистер Нолан — можете позвонить ему и убедиться. Он отключился, наклонился еще ближе к самому уху и вкрадчиво спросил, обдавая кожу горячим дыханием: — А может мне не надо никуда звонить? Может, просто сдать тебя в полицию, при тебе ведь нет никаких документов? — Не надо в полицию! — Болезненно прижатая спина заныла, зато стояк прошел. Я развернулся насколько смог. — Не надо в полицию, я и так под наблюдением. Моя мать ходит в одну церковь с матерью мистера Нолана, она упросила его дать мне работу. Просто позвоните ему и спросите про Мэри Морино! — Мэри? Так зовут твою мать? — Я отчаянно замотал головой. — Тебя? — На его лице появилась усмешка, в уголках губ тоже прорезались небольшие морщинки, а на подбородке проступила ямочка, сразу сделав лицо мягче. — Такое имечко точно не придумаешь. Я усердно закивал, молясь, чтобы этот придурок Крис ради разнообразия и мне назло не завалился спать пораньше и, особенно, чтобы был трезв и сообразил, что к чему. И в самом деле — грех жаловаться на судьбу и родителей — у меня замечательное имя, которое не только обеспечило меня безбедным существованием, но и избавило от весьма неприятных разборок! Слава Богу, Крис не забыл, кто такой Мэри Морино, и моя задница была спасена! Хотя я бы может, и не отказался повторить кое-что в иной обстановке и с другим раскладом. Но расслабляться, как оказалось, было еще рано. Парень протащил меня до выхода, не позволяя остаться и продолжить веселье. — Завтра на работу, а то проспишь. — Он ухмылялся, а глаза оставались серьезными и слегка усталыми. Я не спеша прошелся до соседнего квартала, где оставил джип на охраняемой стоянке перед торговым центром. Забрал из бардачка права, ключи, телефон, отправил сообщение Тревису и поехал домой отсыпаться. Жизнь продолжала оставаться дерьмовой, но хотя бы становилась забавной.