***
Хартфелия лежала на узкой деревянной кровати в доме целительницы и пустым взглядом смотрела на немного пожелтевший, от частых варок различных снадобий, потолок. Это странное видение не давало жрице покоя, всё в нём казалось знакомым и чужим одновременно. Она даже не знала может ли подобным с кем-то поделиться, увиденное пугало. Детский плачь до сих пор звучал у неё в ушах, а глаза от постоянного и непроглядного мрака нестерпимо пекли. Блондинка боялась снова столкнуться с той жуткой тьмой. Зачем монахи делали подобное, почему? Она жрица неразделенного природного волшебства, это её вера, священное тепло, что греет душу, не позволяя ударам судьбы чернить её. Но как после увиденного она может не начать сомневаться? Прикрыв глаза, Люси положила руку на свою грудь и, нащупав пальцами потеплевший от её тела метал цепочки, сжала в ладошке маленькую золотую молнию. Лексус говорил, что природная магия уже принадлежит жрице, ведь она течёт по её венам, а значит может ей управлять, и она смогла. Неужели её мучитель на самом деле оказался единственным честным с ней человеком? Ведь он всегда выполнял данные ей обещания, и никогда ей не врал. Это осознание заставило блондинку испуганно распахнуть глаза. Парадоксальность мира сбивала с толку, ведь настоящее было совсем не таким, как ей говорили еще с самого детства. И сейчас всё перевернулось с ног на голову. То, что жрице всегда казалось истинным, оказалось ложным. То, что считалось чем-то греховным было чище, реальней. Маги братства с чёрными, как смоль, душами были искренними, добрыми и самыми настоящими. Они были живыми. Её черно-белый мир рухнул и от его настоящей красочности рябило в глазах. Дар природного волшебства, что показывал жрицам человеческие души, лишь делал их слепыми. Без чётких граней понятие греха размылось. В мире столько оттенков и столько цветов, что порой даже плохие поступки могут иметь добрые цели, возможно, неправильные, но уж точно некорыстные. Услышав за дверью знакомые голоса, Люси приподнялась на кровати и, повернув голову, увидела команду громовержцев. — Люси? Ты одна? — удивлённо спросила Эвергрин, оглядывая пустой домик целительницы, — а где Лексус и Полюшка? На этот вопрос жрица лишь пожала плечами, знахарка еще с рассветом ушла в лес собирать травы, а мага молний девушка не видела с ночи, как он её сюда принёс. Это непонятное ночное наваждение выбило её из калии, от чего блондинка не могла толком сообразись сколько вообще времени находиться здесь. — Как ты себя чувствуешь? — маг письмён нахмуренным взглядом смотрел на блондинку. Всё это было слишком странно, ведь Дреяр сам говорил, что жрицу опасно оставлять одну, тогда как так вышло, что он оставил её? Недобрые мысли роем вились у Фрида в голове. Лидер всегда был очень импульсивен и вполне мог совершить какой-нибудь необдуманный шаг, а исчезновение Миражанны лишь добавляло масло в огонь. Джастин всячески пытался отогнать от себя опасные умозаключения, но и закрывать глаза на действительность больше не было ни смыла, ни возможности, ведь глупо надеяться на подобные совпадения. — Н-нормально, — опустив ноги с деревянной кровати, Хартфелия нервно отдернула подол мужской рубашки, в которую её закутал маг молний, когда уносил посреди ночи из здания братства. Ей было неловко, и девушка тщетно пытаясь посильнее прикрыть свои обнажённые бедра. Цокнув языком, Фрид стянул с себя красный плащ и передал его блондинке. У них совершенно не было времени, мужчина беспокоился, как бы Дреяр не наделал глупостей. — Возвращайтесь в братство и собирайте вещи, а я найду Лексуса, — единственное место, где маг письмён еще надеялся найти лидера – был старый лесной домик мастера, и он уже направился на выход, когда его остановила фея. — Нет, Фрид, мы все вместе найдём его, а там уже и решим, что делать дальше, — зеленоволосый устало вздохнул. О том домике не знал никто, да и он сам оставался бы в неведении, если бы не тот случай с ведьмой. Все имеют право на свои тайны и скелеты в шкафах, и Джастин не был уверен, что имеет хоть какое-то право раскрывать то, что столько лет срывал их лидер. Повернувшись к напарникам, он бросил взгляд на жрицу, что уже укуталась в его плащ, и спустил глаза на её босые ноги. — Хорошо, — сухо бросил мужчина и посмотрел на мага душ, — Бикс, тогда Хартфелия на тебе, — выйдя наружу, Фрид сощурился от яркого солнца. Он всегда был верен Дреяру, всецело, но сейчас внутри засело гадкое чувство двойственности. А что если его опасения оправдаются, как ему тогда поступить? Дорога до лесного домика мастера показалась бесконечной. Внутренние демоны вечно спокойного мага письмён грызли его, неумолимо прорываясь наружу. Он игнорировал все вопросы, что сыпались на него со стороны их феи. А когда на горизонте показалось ведавшее лучшие годы деревянное строение, Джастин сжал пальцами эфес своей шпаги, чувствуя, как от нервов трясутся руки. Прожигая взволнованным взглядом потрескавшееся полотно входной двери, ступил ногам на крыльцо и застыл с протянутой ладонью к холодному металлу ручки. Он не знал какая картина может им там открыться и не был уверен, что остальным стоит туда входить. Повернувшись к команде, он внимательно посмотрел на напарников и перевел взгляд на жрицу, которую Бикслоу нес на руках. Ей уж тем более не стоит туда заходить. — Подождите меня здесь, — маг постарался бросить эту фразу непринуждённо, но голос все же дрогнул, выдав его нервозное состояние. — Да в чём дело, Фрид? Что это вообще за дом посреди леса и с чего ты взял, что Лекс должен быть именно в нём? — раздраженно спросила фея, скрестив руки на груди. Ей всегда не нравилось насколько лидер и Джастин порой бывали скрытными, они ведь работают вместе уже много лет и подобное недоверие цепляло за живое. — Это старый дом мастера, мне самому лишь недавно посчастливилось его увидеть. Каждый имеет право на личную жизнь, Ёла, а если он никогда нам его раньше не показывал, то и не стоит напрашиваться. Так что обойдёмся без экскурсий, я зайду один и если Лексус там, то пусть он сам решает, пускать вас внутрь или нет, — небрежно произнес зеленоволосый и отвернулся от разгневанной Эвергрин обратно к двери. Пусть лучше она обидится на него, зато не станет спорить. Провернув ручку, мужчина, под скрип старых заржавевших петель, прошел внутрь. Из-за сильно запылённых стёкол на окнах, дневной свет пробивался в помещение совсем тускло и лишь слегка подсвечивал пылинки в воздухе, создавая мутную пелену. Дом пах старостью и Фрид никак не мог понять, что такого особенного в нём видит Дреяр. Строение было слишком трухлявое, чтобы безбоязненно в нём находиться, завывающий в щелях ветер грозил в любую минуту разрушить эту шаткую конструкцию. Возможно только одна магия и держала эти стены. Прислушавшись, Джастин уловил голос лидера, что звучал снизу, и нахмурился. Неприятное чувство свернулось в груди тугим узлом, мешая нормально дышать. Неужели его опасения все же подтвердились? Найдя глазами дверь, ведущую в подвал, зеленоволосый резко её распахнул, пропадая на тёмных ступеньках.***
Лексусу было не просто справиться с нарастающим гневом, что казалось уже его самого начинает душить. Он смотрел на покрасневшее от нехватки кислорода лицо волшебницы, чувствуя, как под его пальцами пульсируют её вены, не имея возможности спокойно гнать кровь. Резко отпустив шею Штраус, блондин сжал кулаки, смотря, как она сложилась пополам и закашляла. — Советую тебе на какое-то время не попадаться мне на глаза, Мира. Не уверен, что в следующий раз смогу остановиться и не убить тебя, — яростно прорычал маг и сорвал с её запястий магические оковы. Если бы девушка не была членом братства, то уже бы была мертва. Подобное Дреяр еще никогда и никому не прощал. Развернувшись к лестнице, он столкнулся с ошарашенным Джастином. В воздухе повисла напряженная тишина, что прерывалась лишь тяжелым дыханием пепельноволосой. Зелёные глаза прошлись по свернувшейся на полу фигурки и резко потемнели. В голове происходил настоящий ураган, с которым Фрид совершенно не мог совладать. — Лексус… — маг письмён стоял, как каменное изваяние, прямо на середине лестницы и сверлил лидера взглядом полным ненавистью и злости, — это уже слишком. Должны же быть хоть какие-то грани в твоём эгоизме. Отойди от Миры, — последнее он уже зло прошипел, потеряв последние крупицы самообладания, и двинулся на Дреяра, вытянув из-за ремня шпагу. — Усмири свои гормоны, Фрид, — раздражённо бросил блондин, делая шаг навстречу, — как видишь, твоя драгоценная Миражанна жива, так что твои потуги тут излишни. Нет смысла распаляться из-за таких легкодоступных женщин, тем более если они через твои штаны пытаются добраться до меня. Эти слова в конец разбили холодность рассудка Джастина, накидывая на его сознание пелену гнева, и он поднял шпагу. — Забери свои слова назад, Лексус! — несдержанно прорычал мужчина, направляя острие на напарника, — ты не знаешь Миру так, как знаю её я! — на это заявление блондин в голос рассмеялся, утирая с края глаза выступившую слезинку. — Ну, ты даешь, Фрид, — Дреяр бросил взгляд на девушку, что всё еще сидела на земле и пыталась откашляться, и растянул губы в злорадной ухмылке, — Поверь, друг мой, я успел очень хорошо узнать нашу маленькую похотливую Миру и, наверное, даже с тех сторон, с которых тебе еще и не доводилось познать из-за твоей чопорности. Зелёные глаза Джастина совсем потемнели, приобретая тёмно-фиолетовый оттенок, а тонкие губы дрогнули. Нападение от члена своей команды маг молний никак не ожидал, от чего и не успел отбить летевшие в него письмена. Тело сковала резкая боль, что казалось сводит каждую мышцу, бьёт в каждый нерв, заставляя мужчину осесть на коленях прямо на утоптанную землю подвала и затравленно зарычать. Вены вздулись, а собственная кровь обжигала, как кипяток. Лексус даже вздохнуть нормально не мог, уперев руки в пол, он поднял покрасневшие от лопнутых капилляров глаза на напарника. Такой поступок от самого верного товарища он никак не ожидал. — Ч-что ты делаешь, Фрид, — сипло прошептала Штраус, как только смогла отдышаться, — остановись, не делай этого, — от тихого голоса девушки маг письмён дернулся и перевел растерянный взгляд уже снова зеленых глаз на неё. В голове стало медленно проясняться и приходить осознование своего поступка. Джастин выронил из руки шпагу, чувствуя ватность своих ног. Он даже не мог заставить себя посмотреть на лидера, горло сдавил непроходимый ком. Дреяр дышал очень хрипло и каждый его громкий вздох отдавался в голове мага письмён, как удар плети, прорезая до самых подкорок. Он напал на своего лучшего друга, причинил боль тому, кто спас его от верной гибели. — Разбирайтесь со своими половыми трудностями как-нибудь без меня, — прохрипел блондин, с трудом поднимаясь на ноги. Держась за стенку рукой, он двинулся к лестнице и у самых подножек ступеней обернулся, — ты сделал свой выбор, так что я освобождаю тебя от работы в нашей команде, Фрид. Надеюсь, твой белобрысый дьявол сможет тебя как следует утешить.***
Бросая взгляды на хмурое лицо своего лидера, Эвергрин досадливо поджимала губы. Маг молний даже не стал объяснять, произошедший инцидент в лесном домике. А лишь сказал, что Фрид больше не член их группы и если кого еще что-то не устраивает в его кандидатуре на главу громовержцев, то тот может так же валить на все четыре стороны. И конечно же никто подобного желания не проявил, и спустя час команда покидала главные ворота Магнолии в молчаливой тишине. Все были слишком обеспокоены потерей своего напарника, чтобы сейчас вести пустые разговоры. Да и потухший взгляд голубых глаз Дреяра говорил сам за себя. Маг был слишком глубоко в своих мыслях и вряд ли бы оказался сейчас интересным собеседником. Когда солнце скрылось за горизонтом, команда добралась до их первой остановки, что пришлась на скромную деревушку, где они смогли снять себе на ночь небольшой трухлявый домик на самой окраине. Живописное место, раньше он принадлежал лесничему, от чего задний двор дома выходил прямо на лесную тропу. Куда собственно и направился Лексус, как только скинул свой дорожный рюкзак прямо на пыльный пол крыльца. Маг молний никак не мог усмирить беспорядок, что был у него в голове. Безусловно он уже не раз пожалел о своём скоропостижном решении выгнать Джастина из команды, но гордость вряд ли бы позволила ему забрать свои слова обратно. Да и доверие слишком хрупкая вещь, и чем больше ты доверяешь человеку, тем сложнее простить его предательство, а Фриду он доверял почти как себе. — Лексус… — мужчина услышал позади себя тихий голос жрицы и резко развернулся, заставив этим девушку нервно дернуться, — Ёла беспокоится за тебя и отправила меня на твои поиски, ты в порядке? Дреяр внимательно осмотрел хрупкий силуэт блондинки перед собой, ловя себя на интересной мысли. Если бы кто-то сказал ему в лицо, что спит с Хартфелией, то как бы он отреагировал? Взбесился бы? Напал? Скорее прикончил бы на месте, просто вспорол брюхо наглецу и делов-то. Это его эгоизм и собственничество, вполне естественные чувства, вот только раньше маг не испытывал подобное к женщинам. Ему было ровным счётом плевать, что Мира могла иметь связь и с Фридом, пока нежилась в его объятьях. Но только от одной мысли, что кто-то еще прикоснётся к блондинке, его выворачивало наизнанку. Безумие. Маг молний стал зависеть от маленькой хрупкой жрицы. Заболел ей, как какой-то болезнью, вот только у него не было ни единого желания излечиться. Эта одержимость сводила с ума, но одновременно она приносила невероятное удовольствие. Громовержец потянул девушку на себя, заставляя её впечататься в его широкую грудь, и уткнулся носом в золотые пряди волос на затылке, вдыхая её опьяняющий запах. Люси дернулась, пытаясь высвободиться из слишком тесных объятий, что причиняли ей немного болезненные ощущения. Но маг и не думал отпускать блондинку, вместо этого он подцепил пальцами её подбородок, поднимая к себе красивое личико и впился в пухлые губы жадным и немного грубым поцелуем. Девочка сможет помочь ему усмирить внутренний ураган, избавит его от тяжелых мыслей, заполнив всё сознание Дреяра собой.