С широко распахнутыми глазами Люси смотрела на обезумевших от страха жителей города. Поднявшаяся паника грозила перерасти в жуткую бойню. Люди носились с безумными глазами, не обращая внимание на прохожих, с которыми сталкивались. Перевёрнутые палатки были раздроблены на доски под ногами толпы, а раздавленные овощи и фрукты превратились в цветное месиво вперемежку с землёй. Жрица не сразу поняла, что снова оказалась в очередных воспоминаниях старой ведьмы, лишь, когда её тело само отшатнулось от пробегающего мимо мужчины и прижалось к стене дома. Обезумевшие от страха люди превратились в бездумное стадо, что неслось не глядя, на пролом, по головам. Крики и стоны упавших затихали достаточно быстро, от чего Хартфелия всё сильнее прижималась к стене, боясь того, что толпа затянет её.
Она ещё никогда не видела осаждённые города, не видела, как бегут из своих домов до ужаса напуганные жители. Инстинкт самосохранения делает из человека зверя, здесь даже старухи в желании выжить прогрызали своими редкими зубами дорогу к воротам города. Безумие. Здесь все словно обезумели. Люси не могла на это смотреть, всем телом прижавшись к холодным каменным блокам дома, жмурилась и молилась. Крики, стоны и громкие рыдания превращались в звенящий гул, что резал слух, заставляя с силой сжимать ладонями уши. Её толкали прохожие, от чего детское тельце, в котором застряла Люси, несколько раз чуть не упало на землю. Страх сковывал, завладевая каждой мышцей, каждой клеточкой, импульсом. Сейчас жрица отчаянно хотела очнуться, вырваться из оков жутких воспоминаний. Почувствовав чью-то руку на плече, вздрогнула и распахнула глаза. Прямо перед ней находилась маленькая девочка, лет десяти. Она что-то кричала, но Хартфелия не могла разобрать слов в хаотичном гуле посторонних голосов. Девочка обхватила её руку своей ладошкой и потянула в сторону узкого переулка.
— Не стой, как истукан, или тебя тут задавят! — Наконец, до Люси долетели слова ребёнка, и она посильнее сжала её руку, следуя вслед. Переулок был пустой, и она, облегчённо вздохнув, осела на землю, облокотив голову о стену. — Ты не местная, да? Я тебя раньше здесь не видела, вчера в первый раз, когда ты воровала хлеб у пекаря.
Хартфелия запустила руки в карманы и вытянула оттуда треть ржаной буханки, а разделив её пополам, одну часть передала девочке.
— Это за спасение, — проговорила она голосом Уртир. Рыжая девчушка широко заулыбалась и обхватила грязными пальцами предложенное угощение, — а почему ты не пытаешься убежать, как все?
— Потому что это глупо, даже если мне повезёт, и толпа на выходе меня не раздавит, то нет гарантии, что меня не убьёт магический снаряд, что будет лететь в сторону сбегающих жителей. — Хартфелия поразилась насколько ребёнок спокойно говорит о таких страшных вещах, будто они обсуждают скучную книгу. Рыжая целиком затолкала кусок хлеба в рот, жадно его пережёвывая, и посмотрела в узкий проем переулка. — Надо просто дождаться, когда всё стихнет и искать следующий город, где можно перекантоваться. Если хочешь можешь пойти со мной.
— Это ведь не первый город, на который нападают, когда ты в нём? — Догадалась жрица и протянула девочке второй кусок хлеба. Она сначала недоверчиво посмотрела на протянутую руку, но после нескольких секунд размышлений, забрала предложенную еду. — Неужели ты не боишься вражеских солдат, магов или тех же ведьм?
— Ну, я же ребёнок, обычно они не трогают детей, да и я стараюсь им не попадаться на глаза. — Люси поражённо смотрела на девочку, что достала из-за пояса нож и, разрезав кусок хлеба пополам, передавала одну часть обратно ей в руки.
— Даже ведьм не боишься? Они же как раз детей и воруют. — Рыжая подняла глаза на жрицу и хитро улыбнулась, заталкивая в рот последний ломоть ржаного хлеба.
— Никого они не воруют, это всё страшилки. Наоборот, они никогда не тронут сиротку вроде меня. В прошлом городе они мне даже помогли. Вывели за ворота, до того, как солдаты подожгли дома, и дали еду в дорогу. — Расширив от удивления глаза, Хартфелия неверующе уставилась на девочку.
Она уже успела убедиться, что война делает из людей монстров. Солдаты, что попадались ей все были безжалостными негодяями без совести и чести. А вспоминая черные души магов, Люси не сомневалась, что и они на поле битвы не отличались милосердием. Поэтому ей сложно было поверить, что ведьмы окажутся исключением, если учитывать попавшее в Лексуса проклятье.
Дожевав последний кусок хлеба, девочка поднялась на ноги, отряхивая грязные льняные штаны от крошек, и протянула блондинке руку.
— Кстати, меня зовут Микки. — Жрица обхватила маленькую ладонь и так же поднялась на ноги.
— Уртир. — Проговорила она в ответ, крепко сжав руку своей спасительницы. Смелая и смекалистая не по годам девчушка вселяла ей некое спокойствие, даже можно сказать чувство защищённости. Такие точно нигде не пропадут.
— Иди за мной, Уртир. — С улыбкой произнесла рыжая и подняла глаза на окно рядом стоящего здания.
Зацепившись за металлические скобы водослива, она очень ловко добралась до приоткрытого окна и пропала внутри дома. Постояв несколько секунд, Люси попробовала повторить ту же процедуру, но содрав кожу на ладонях, лишь съехала вниз и упала прямиком в грязную лужу. Через мгновение на неё сверху была скинута светлая ткань, закрыв весь обзор, а стянув материал со своей головы, она увидела связанную из простыней верёвку, что тянулась от самого окна до земли.
— Ну, давай уже, не мешкай. — Послышался голос девочки, а следом в проёме мелькнула рыжая шевелюра. Хартфелия намотала на руку ткань и потянула на себя, проверяя её крепость. Удостоверившись, что простыни не порвутся на пол пути, она вскарабкалась на окно.
В комнате стоял настоящий погром, было видно, что хозяева собирались в спешке. Ящики письменного стола вырваны из своих пазов и валяются на деревянных досках пола, а их содержимое веером разбросано по комнате. Дверцы шкафа на распашку, вещи свисают с полок, а те что ещё оставались на своих местах были в беспорядке. Девочка махнула Люси рукой и пропала в проёме, что вёл в коридор. Такой же хаос творился во всём доме, разбросанные по всюду вещи, разбитое стекло, блондинка старалась ступать аккуратно, не задевая ничего лежащего на полу. Микки она нашла на кухне, рывшуюся в ящиках, в поисках чего-то съестного.
— Разве это не воровство? — Хартфелия неодобрительно покачала головой, когда девочка нашла несколько яблок и затолкала их в свои карманы. Надкусив один спелый фрукт, она облокотилась спиной о створку двери кухонной мебели и хитро посмотрела на Уртир.
— Конечно же нет, глупая, воровать можно только чьё-то, а это сейчас ничейное, скорее всего хозяева сегодня умрут, если ещё живы, конечно. — Рыжая пожала плечами и, подтянув к гарнитуру стул, полезла в верхние ящики. — Так что я можно сказать спасаю продукты, ведь через несколько часов солдаты подожгут весь город и всё это превратиться в пепел. Ну, а нам надо как-то выживать.
Люси почувствовала ком в горле, который отказывался проходить, мешая ей нормально дышать. Девочка ещё совсем маленькая. Как такое могло случиться, что сердце ребёнка так ожесточилось? Ей хотелось подойти к девочке, обнять её, но тело никогда не слушалось Хартфелию в воспоминаниях ведьмы. Она была лишь безмолвным свидетелем ужасных событий, который ничего не мог изменить.
— Давай, помоги мне, вдвоём мы точно справимся быстрее.
Несколько часов девочки прятались в чужих домах, пока в самом городе происходил настоящий ад. Порой с улиц доносились просто не человеческие крики и вопли, от которых кровь стыла в венах. И в такие моменты даже смелая рыжая девчушка жмурилась и закрывала уши руками. Когда город стих, Микки посмотрела в окно и поджала губы, от открывшейся ей картины. А Уртир даже не стала смотреть и так понимая, какие ужасающие кадры сможет там увидеть.
— Вот теперь нам надо как можно тише и незаметней бежать. — Зашептала девочка, схватив Люси за руку.
Внизу послышался громкий стук двери о косяк, и она испуганно вскрикнула. Микки зажала ей рот рукой и указала на окно, через которое они пробрались из соседнего здания. Страх сковал всё тело, и подгибающиеся ноги почти не слушались. Забравшись на подоконник, Хартфелия посмотрела вниз и зажмурилась, почувствовав головокружение. Окно соседнего дома находилось всего в метре, близко, но высота пугала.
— Поспеши. — Послышался позади голос рыжей, и блондинка, сделав глубокий вдох, прыгнула вперёд, ухватившись за соседний карниз двумя руками.
Пальцы слушались плохо, время от времени соскальзывая с металла, от чего она впивалась в него ногтями. Неприятный скрежет, создавал дрожь по телу, и Люси морщилась от гадких ощущений. Через несколько секунд рядом на карнизе оказалась Микки и, забравшись внутрь дома, затянула следом и жрицу. Запах гари защипал нос, и повернувшись обратно, Люси увидела, как с первого этажа дома, который они только что покинули, прямо из разбитых окон вырывается стена огня и, облизывая стены своими языками, пробирается всё выше, захватывая всё задние в свой горящий плен. В эту секунду Уртир все же взглянула на улицы города и почувствовала дурноту. Тела мёртвых жителей сплошным ковром застилали собой землю, а люди в военных формах, перешагивая через них, скрывались в их домах. Микки отдёрнула её от окна и потянула в сторону заднего выхода.
Уже успело стемнеть и две девочки незаметно, скрываясь в тенях домов, приближались к высокому забору. Оставалось всего лишь несколько шагов, и они бы достигли цели, но Люси почувствовала, как её дёрнули за руку, заставив отпустить маленькую ладошку рыжей девочки. Подняв глаза, она почувствовала, как холодок страха прошёлся по спине, перед ней стоял солдат, крепко держа её за рукав и заглядывая в лицо.
— А вы смелые девочки, — со злорадной ухмылкой произнёс мужчина, вытягивая второй рукой из-за пояса кинжал, — но так вышло, что у нас приказ зачистить вражеский город, а это значит, никаких пленных и выживших.
От этих слов у Хартфелии подогнулись колени, и она перевела испуганный взгляд на бледное лицо Микки, что находилась всего в паре шагов от неё. Рыжая стояла, как окаменевшая статуя, не в состоянии определиться что ей делать: пытаться помочь новой подруге и возможно умереть вместе с ней, или спасаться бегством в одиночестве. Секунда и Микки, выхватив из-за ремня нож, бросается на солдата, вгоняя острие металла ему прямо в бедро, от чего хватка на рукаве Люси ослабла, и она смогла вырваться.
— Ах, вы мелкие паршивки! — взревел солдат, хватаясь за раненую ногу. Взяв Уртир за руку, рыжая девочка, потянула её к забору. — Стоять, дьявольские отродья, я вам сейчас все кости перелома…
— Оставь их в покое, это же дети, — услышав позади твёрдый женский голос, девочки обернулись, сталкиваясь с изумрудными глазами высокой худой женщины, облачённой в чёрные одежды, — не бойтесь его, дети, он не причинит вам вреда, я этого не позволю.
Хартфелия вздрогнула, когда ведьма подошла ближе и протянула свои длинные тонкие пальцы к её лицу.
— Ты что о себе вздумала, женщина?! Не позволишь мне?! Ты посмотри, что эти сукины дети со мной сделали?! Их головы теперь мои! — Закричал мужчина и, прихрамывая на одну ногу, двинулся на них.
Но женщина будто и не замечала его присутствия, обхватила маленький подбородок Уртир и приподняла её личико к себе, внимательно заглядывая в тёмные глаза. Во взгляде изумрудных зрачков на секунду промелькнуло удивление, а следом ведьма накрыла глаза девочки своей ладонью. На мгновение Люси почувствовала в себе отголоски магии верховной жрицы, что исцелила зрение Уртир в прошлых воспоминаниях. Женщина отстранилась, внимательно оглядев девочку с ног до головы, а потом повернулась к солдату.
— Теперь эти дети под моей опекой, если ты посмеешь их тронуть хотя бы пальцем, то умрёшь самой медленной и мучительной смертью. Уж поверь мне она будет очень долгой и невероятно болезненной, — от этих слов мужчина поёжился и отступил на шаг.
— Все же правду говорили, что вы детей воруете, зачем они тебе? — он отстранился ещё на несколько шагов, когда ведьма подошла слишком близко, и заозирался в поисках подмоги. Все знали настолько эти создания опасны и даже гордые военные побаивались их.
— А это тебе не за чем знать. — Женщина ухватилась за нож в ноге солдата, и резко его вытянула, заставляя кровь сильным потоком вытекать из раны и поливать почву. Военный рухнул коленями на землю, смотря в изумрудные глаза со страхом. — А это тебе за твои грязные помыслы, только монстр может убить ребёнка. — Ласковым голосом заговорила ведьма, поглаживая его по щеке.
Крови из раны вытекало слишком много, что явно было усилено ведьминым заговором. Люси отвернулась, не желая смотреть на очередную бессмысленную и беспощадную смерть. Но вскоре она услышала, как бессознательное тело упало в лужу собственной крови, а следом и женский голос.
— А теперь девочки, следуйте за мной и ничего не бойтесь, как я вам уже говорила, никто вас не тронет. Я этого не позволю.
***
Люси распахнула глаза и уставилась на белый потолок гостиничного номера, что ей снял Фрид. Она не знала, что этими видениями пыталась донести до неё старая ведьма. То, что в мире больше не осталось ничего светлого и святого? То, что даже самый ужасный человек может совершить доброе дело, и наоборот, даже добрые люди могут сотворить страшные зверства? Хартфелия не понимала, зачем ей надо было всё это видеть, а тем более переживать по-настоящему, чувствовать и ощущать весь тот ужас, что творился в осаждённом городе.
Прикрыв глаза ладонями и громко выдохнув, девушка села на пружинном матрасе и оглядела комнату. Номер был небольшим, лишь узкая деревянная односпальная кровать, крохотный столик у стены и низкий комод с четырьмя выдвижными ящиками для одежды. Было ощущение, словно стены в этой крохотной комнатке сдавливают и без того малое пространство. И тесно ей было не столько снаружи сколько внутри. Сердце, как большой и неподъёмный камень, давило на позвоночник. А воздух в комнате казался настолько тяжёлым, что с трудом проникал в лёгкие. Подняться с кровати было сложнее всего, онемевшие конечности почти не слушались, но жрица упорно двигалась к окну. Распахнув его створки, пустила в помещение прохладный ночной ветер.
В прошлые разы рядом с ней всегда был Лексус. Люси было спокойней просыпаться после этих жутких видений и чувствовать его крепкие и тёплые объятья. Поёжившись от слишком холодного потока из окна, она обняла себя за плечи. А теперь блондинке приходиться переживать это в одиночку. Было жутко осознавать, что избавившись от своего мучителя, Хартфелия нестерпимо сильно захотела снова оказаться рядом. Чувствовать ту защищённость, которую испытывала в его объятьях, утыкаясь носом в его широкую и такую сильную грудь. Она больна. Неизлечимо больна своим похитителем.
***
Громовержцы внимательно наблюдали за своим лидером, что с хмурым лицом ковырял в тарелке здоровый кусок мяса. Факт неожиданной потери памяти с момента попадания в него проклятья и до самого пробуждения после его снятия не мог не напрягать.
— Где же Фрида носит, черт возьми?! — Раздражённо спросил Дреяр, отшвыривая вилку в сторону. У него совершенно не было аппетита, как собственно и желания есть. Маг чувствовал, что упустил, что-то очень важное, но сколько не старался не мог вспомнить что именно. Откинувшись на спинку дубового стула, внимательно посмотрел на своих напарников, что как-то потерянно бегали по залу таверны глазами. — Ну, чего молчите? Где он?
— Вообще-то несколько дней назад, ты сказал нам, что он больше не член громовержцев, — тихо произнёс Бикслоу, разглядывая пузыри пены в своей кружке с элем, — и если бы ты с нами поделился причиной, то возможно мы бы смогли тебе сейчас что-то рассказать…
Лексус округлил глаза. Да быть того не может, чтобы он выставил своего самого близкого друга или чтобы тот сам вдруг решил уйти. Они слишком долго были вместе, плечом к плечу, чтобы вот так по дурацкому разбежаться. Маг был уверен, что разделить их команду сможет только смерть, да и то не на долго. В аду у них точно котлы будут по соседству.
— Ладно, — Дреяр помассировал переносицу и уставился на свою тарелку пустым взглядом, — пока мы не найдём Джастина, нам всё равно надо будет разгребать образовавшуюся кашу. Есть идеи как мне вернуть этот треклятый провал в моей голове?
Команда переглянулась. Они не были уверенны в целесообразности открывать лидеру всю правду. И не только с целью оградить его от жрицы, но и боясь последствий. Проклятье вполне могло не так просто отобрать у мага память. А неосторожные шаги с их стороны могут привести к печальным последствиям. Даже мелкие отголоски воспоминаний о проклятье и шраме пагубно повлияли на состояние Лексуса, и напарники не хотели всё усугубить. Маг душ внимательно посмотрел на фею и, нервно выдохнув, перевёл внимание на лидера.
— Одна идея есть, но даже не знаю даст ли она что-то. — Дреяр подался вперёд, укладывая локти на неровном полотне стола и подпирая ладонями свой подбородок. — Так вот… — замялся синеволосый отводя глаза от слишком тяжелого взгляда Лексуса, — можно отправиться к Верховной жрице неразделённого природного волшебства, уж если кто и сможет здесь помочь, то только она.
Маг дёрнулся, получив под столом от напарницы удар по ноге, и перевёл на неё уязвлённый взгляд. Пытаясь дать ей понять, что других вариантов у них всё равно нет. Кто знает, может дело вовсе не в проклятье, а в фантастическом возвращении человека из отряда мертвецов. В конце концов у кого, как не у жриц, выяснять последствия их же магии.
— Хорошо, — Дреяр отодвинул от себя тарелку с так и не съеденной едой и поднялся на ноги, — ну тогда не будем терять времени, я хочу, как можно скорее разобраться со всей этой чертовщиной.
Поправив шубу на своих плечах, направился к выходу из шумного трактира. Это гадкое чувство не отпускало его ни на секунду, сворачиваясь где-то в районе грудной клетки и не давая возможности нормально дышать. Словно что-то важное утекает у него сквозь пальцы, и с каждой секундой промедления всё дальше уходит от него.
