Глазами страшными глядят

Если бы всё было так просто. - Выйди, Билл, - Диппер упёр свои тонкие дурацкие ручки в бока. - Звучит так, как будто ты выгоняешь на улицу маленького невинного котёнка, который по неопытности обоссал полквартиры, - невозмутимым голосом произнёс Сайфер, уже лёжа на кровати. Диппер саркастически выгнул бровь. Глаза были красные и растёртые, вокруг них красовались тёмные круги. Волосы, засаленные до степени корабельной утвари, напоминали некоторую феерическую и загадочную инсталляцию. - Выйди из комнаты. - Но Сосенка… - Диппер, а не Сосенка! Я не хочу тебя сейчас слушать, я очень устал! – отрывисто выкрикнул Пайнс и ногой засвистел по двери. – Стэн ждёт тебя, ты будешь жить с ним. В помещении повисла пауза. Здесь до сих пор пахло дымом сгоревших сотен страниц, на полу кое-как заложили досками яму, неаккуратно выгребши из неё пепел и останки книг. Запах действительно стоял неприятный, затхлый и кислый. Всё, что прежде висело на стенах и создавало ощущение, будто здесь кто-то живёт, было сорвано и сожжено. Комната стала голой и чужой. - Я сам решаю, с кем буду жить, - ровно, без малейшего протеста или наезда сказал Билл, косо глядя на Диппера. Косо, но холодно и пронизывающе глубоко. Тот съёжился и практически мгновенно ретировался за стол, усевшись к нему спиной. Он щёлкнул пимпочкой на настольной лампе и застыл. - Какие-то проблемы? – сухо осведомился Сайфер, не меняясь ни в лице, ни в положении. - Никаких, - мгновенно буркнул Пайнс себе под нос, ещё сильнее сгорбившись над столом и нервно скребя ногтями по столешнице. Снова комната погрузилась в неприятную тишину, только скрежет Дипперовых ногтей и лёгкий треск лампы нарушали её, оттого ещё больше раздражая. - Эй, деточка в пубертатном периоде, а что, собственно, тебе не нравится? – Билл не мог так этого оставить. Его вся сложившаяся ситуация крайне нервировала, нервировало то, как Пайнс боязливо съёживался и послушно молчал, нервировало то, что на самом деле он хотел его выгнать, но не имел никакого права хотеть этого. Верно? Даже слишком верно! – Мы с тобой не одну ночь вместе провели, и ты, между прочим, за меня поручился. Диппер неуверенно вполоборота посмотрел на кровать, но не на Билла, а потом снова уставился в свой стол. Сайферу пришлось встать. Он вальяжно потянулся и тенью сплыл с кровати, материализуясь за спиной Пайнса и нависая над ним крюком, чтобы увидеть лицо. Тот дёрнулся, как птичка, и скорчил такую испуганную рожу, что Билл даже рассмеялся. А Билл всегда смеялся каркающим старым смехом с оттенком дьявольщины. - Ну? – он постарался придать ласки своему голосу. Судя по очередному страусовому жесту со стороны Диппера – вышло не особенно достойно. - Кто старое помянет, тому глаз вон, - больше прохныкал Диппер, вперившись в стол, пока Сайфер с дико участливой рожей продолжал пытать его. - Видимо, за мной есть такой грешок, - слегка сумасшедше ухмыльнулся Билл и пальцем оттянул нижнее веко глаза с бельмом, - но ты ведь оставишь мне мой второй, а, Сосенка? Иначе тебе придётся стать моей собакой-поводырём. Пайнс не ответил и закусил губу. Вероятно, он слишком буквально воспринял маленькую и совершенно невинную шутку Билла. Впрочем, все шутки Билла с подвохом, это он правильно бдителен. Умно. А ещё у него далеко не железное терпение. Сайфер скользнул змеёй на стол, располагая свою тонкую спину между не доставшегося пламени мусора и внимательно уставился на Диппера. Тот было подумал сбежать, но Билл ногами в долю секунды придвинул с громким скрежетом стул к стене вместе с Пайнсом, и теми же ногами запер выход, уперев их в шкаф. - Хей, Сосенка, весь твой спектакль – бравада. Между прочим! – он эффектно вскинул указательный палец вверх. – Между прочим, я ни разу не причинил тебе физического вреда и трижды вытащил из лап смерти! И всё это совершенно бескорыстно! Я, Сосенка, препарировал твою ногу, вытаскивал тебя из-под забора, вытаскивал из горящий комнаты!.. - А кто тебя просил?! – взвизгнул Диппер, метнув в Сайфера полный злобы взгляд. - Моего желания здесь достаточно! – гаркнул в ответ Билл, и Диппер снова потупился. – Не надо перебивать, это не вежливо, Сосна. Я всегда слушаю тебя до конца. Поверь, это было тяжело – слушать тебя до конца. Диппер снова закусил губу, его брови изобразили что-то слишком трагичное и несчастное для Биллова понимания, но он сообразил замолчать в ту же секунду. Вероятно, сложившаяся ситуация требовала от него иных слов. Однако, Билл Сайфер никогда прежде не оказывался в подобном положении, а потому не знал, чего оно требовало. Его богатое воображение, когда дело касалось адекватных взаимоотношений с людьми, без сведения их с ума, без дробления их голов о кафель, без безумных перестрелок и бесконечной крови, оказывалось в тупике. А какая, собственно, ситуация сложилась? Признаться, Сайфер старался не очень вникать в суть происходящего, так как меньше знаешь – крепче спишь. И всё было бы очень просто, имей он возможность спать в принципе. - Слушай, - как можно серьёзнее сказал Билл. Ему всегда тяжело было контролировать мимику лица, оттого губы и брови периодически непроизвольно дёргались, глаза щурились, нистагм же вообще ни какому осмыслению с его стороны не поддавался, но сейчас он усердно пытался держать себя в руках, - я тебя больше не трону. Никак. Вообще никоим образом. Ты можешь так не трястись, я обещаю. - Знаешь, эм, - сипло начал Диппер, но осёкся, пряча глаза в стене. Билл внимательно глядел на него своим мутноватым янтарным глазом, а потом потянул руку и еле ощутимо потрепал по рукаву. Правда, он никогда не был любителем прикосновений, - прости, Билл, но… Может быть, я был не прав, когда пытался сегодня… Не важно. И я был много где не прав. Да. Я нёс… чушь. Всё время. Очень долго. Спасибо, что спасал меня, в общем. Но я… Боюсь, я не очень хочу иметь с тобой дело после всего того, что видел, и что произошло, и… Ты… Не знаю, как точнее выразиться… Диппер снова замолчал и вытер руками лицо, тяжело выдыхая. Билл продолжал внимательно на него смотреть, а потом вдруг резко поднялся и сел на столе. - Я много кто, Сосенка. Я – убийца. Я – психопат. Я даже и не человек. Не думаю, что для тебя это сюрприз, верно? – он лукаво подмигнул приподнявшему на него взгляд Пайнсу. – Что тебя больше всего смущает? И кто вокруг тебя? Пьяницы и наркоманы, равнодушные ко всему сущему ослы, воры, обманщики и лжецы, лицемеры, снобы... Можно перечислять до бесконечности, впрочем. А сам ты? Идейный маньяк, самоубийца, никому не нужный кроме своего обпитого до зелёных чертей дяди изгой-одиночка, местный шут и фрик. Да ты и сам практически психопат, разве не видишь? Парень снова вздохнул, но более слезливо, и Билл подумал, что на этом стоит остановиться и приступить к позитивной части его спича. Он уже было открыл рот, как вдруг Диппер заговорил сам, исподлобья глядя на него тёмными глазами: - Хорошо, я понял, что ты хочешь сказать, и, вероятно, ты во всём прав. Но у меня вот какой вопрос… А ты то зачем здесь? Тебе что, деваться некуда больше? Сайфер ошарашенно уставился на Диппера. На этого сухого, истощённого бедами, страхам и болью мальчишку, который, согнувшись в три погибели, трепеща, как листик, сидел перед ним и как-то то ли грозно, то ли испуганно, то ли выжидающе и с мрачной иронией смотрел на него. У Диппера чуть дёргался краешек губ, и выглядел он совсем не ахти. Ему требовалось вымыться, как следует поесть, выпить горячего кофе или чая, а потом лечь в кровать и забыться крепким сном. Впервые за несколько недель, проведённых с Биллом рука об руку. Комната, в которой они сидели, прожжённая, истерзанная назойливыми воспоминаниями, в которой этот самый никому не нужный изгой-одиночка и шут прожил чёрт знает сколько лет, не дышала ничем, кроме табака и дыма. Билл отчётливо видел в глазах Диппера, что эта комната ему нисколько не дом, что всё это болото ему не родно, что сон в этой комнате под этим стёганым одеялом – он не будет никогда крепким и здоровым, потому что этот сухой и измученный двадцатью одним годом жизни и чудовищной судьбой мальчик несчастлив, и голова его не здорова. Совсем бездомный. Билл смотрел на него, и его губы поползли в жутковатом болезненном оскале. Сложившаяся ситуация в целом пусть и раздражала, но придавала его бесконечной омерзительной жизни интересный оттенок. Вернее, его безнадёжности ещё более экстравагантный отблеск. - В яблочко, Сосна, - промурлыкал он, правда слегка сдавленно, - но и тебе, в общем-то, тоже особенно выбирать не приходится? В мерзкой комнате снова стало тихо, только теперь совсем по-другому. Диппер закрыл глаза, вскинув брови, и еле заметно улыбнулся усталой улыбкой. Он встал со стула и пошёл к кровати. Нервно сдёрнув желтоватую от времени простыню, он вытянул один из двух сложенных вместе ватных матрасов и шваркнул его на пол, а за ним и пледик с противными кружочками. - Располагайся! – злобно рявкнул Диппер и с ожесточением дрёпнулся на кровать. Он буквально мгновенно завернулся в одеяло и уставился в стену. Билл противно захихикал и медленно поплыл в его сторону. - Вообще, я хотел на кровати… Диппер не повёлся на провокацию и только плотнее зажал уши одеялом. - Тебе, должно быть, жарко спать в штанах и свитере… - У тебя нет второй подушки? - Ну Сосенка... Пайнс упорно молчал и игнорировал его, крепко и нервно сжимая пальцами края одеяла. Сайфер разочарованно вздохнул и вернулся к столу, не обращая внимания на заботливо устроенную ему постель. Со стороны Диппера не раздавалось ни звука. Вероятно, он всё-таки боялся. Боялся шевелиться, сопеть, может быть спать в принципе. Боялся Билла? Или снов, которые до сих пор ему снятся? Крысы-крысы-крысы... Он усмехнулся в темноту и в ожидании прикрыл глаза. Через несколько минут, может быть, через несколько десятков Диппер всё-таки подал голос. - Билл… - М? - Сайфер расплылся в довольной ухмылке. Диппер чуть прикрыл глаза и снова закусил губу. Билл поднялся на ноги и поплыл по комнате в его сторону, раскачиваясь с мыска на пятку и странно улыбаясь. - Мне… Снятся сны. Про мышей и ноги… Ноги бога. Сайфер посмотрел на него, продолжая нервически раскачиваться, как какая-то неваляшка. Это выглядело слегка пугающе в плохо освещённой пустой комнате. - Вероятно, ты можешь с этим что-то сделать, - на одном дыхании выдавил он и с молчаливой мольбой уставился на Билла. Они опять замолчали. Диппер молчал напуганно и выжидающе, а Билл тянул красивую и интригующую паузу, чтобы сыграть как можно более выгодную пьесу на Дипперовых нервах. - Давай заключим с тобой контракт? - в конце концов промурлыкал он. Диппер некоторое время неуверенно жевал губу, теребя край одеяла. Глаза его беспорядочно бегали по всему, что находилось в комнате, кроме Сайфера, который смотрел на него, как падальщик на кусок мёртвой плоти. И было слишком заметно, насколько нервно и болезненно вёл себя Пайнс, насколько всё происходящее было для него в одно мгновение и обыденно и странно, и как он рвался между двумя полюсами. Но в конце концов он смазано кивнул и потупил взгляд в стену. Сайфер ухмыльнулся, развернулся к столу, и всё той же вальяжной томной походкой вернулся к нему, чтобы выключить свет. Когда комната погрузилась во тьму, и он обернулся, Дипперу показалось, что его правый глаз горит янтарным огнём, как индикатор какого-нибудь проигрывателя. Дипперу стало страшно. - Я буду оберегать твой сон, пальцем во вред тебя не дотронусь, не посягну на целостность твоего разума. Я разбавлю твоё одиночество и буду рядом с тобой столько, сколько мне потребуется, но за это время ничьи злые руки или слова не коснутся тебя безнаказанно, - медленным, но каким-то изменившимся голосом тягуче говорил Билл, - а ты взамен… Никогда, сколько я пожелаю, не оставишь меня одного. Тишина возобновилась. Диппер никак не мог отвести взгляда от огонька в темноте, и ему показалось, будто бы огонёк этот осветил оскал сколотых зубов. А потом Диппер протянул в темноту ладонь, и её коснулись горящие невидимым пламенем пальцы, обхватывая в рукопожатии. Диппер проглотил очередной испуганный утлый вздох, когда Билл усмехнулся и расцепил их руки. Он вернулся за стол и закинул на него ноги. Когда в комнате наконец стало по-настоящему темно и тихо, из коридоров послышались приглушённые песни, крики и хохот. Дипперу отчего-то стало вдруг так неприятно слышать всё это. Лучше бы он слушал Билла. Его циничные остроты, его холодный ровный голос, который бы клял его и обвинял во всех грехах тупости и идиотизма. Но не эти осточертевшие песни, не хохот, не крики. Пайнс прикрыл веки и сконцентрировался на желании тотчас же провалиться в сон. - Что ты за дьявол, Билл? – всё-таки спросил он. Сознание его от усталости обитало уже где-то на грани миров, и он не был уверен, что спросил вслух. Сайфер ничего не ответил Дипперу. – Убийца, психопат, нелюдь. Что ты за дьявол? Бог, дьявол, что ты такое? - Спроси меня ещё, плохое я или хорошее, и я тебе отвечу, что мир далеко не так однозначен, - в конце концов отозвался откуда-то издалека Сайфер. После Пайнс провалился в сон. *** Дипперу не снились сны. В его голове было темно, тепло и пусто всё то время, что он проспал. Но когда он проснулся, в комнате была включена лампа. Билл сидел за столом и пустыми, ненатурально вывернутыми глазами глядел на него, не мигая и не двигаясь. Его челюсть чуть двигалась, и всё тело было напряжено так, как будто сейчас он не сидел на стуле, а тягал двадцатикилограммовую гирю. По какой-то невнятной причине эта судорога не привела Диппера в то трагическое оцепенение, в которое приводила из раза в раз в Просперитасе. С удивлением он обнаружил то, с какой лёгкостью принял сидячее положение, и то, что общее его состояние больше не соответствовало самому нелепому оксюморону. Нога, заботливо перемотанная вчера в медпункте, болела, но не смертельно, из носа больше не текла кровь, в глазах не дрожало и не четверило. Приятно забрезжила в голове мысль, что всё, что произошло – осталось позади. Однако… Это не было верно и честно по отношению к нему самому. То, что цвело в его сердце на протяжении стольких лет, не могло не оставить после себя шрамов, сколько бы мостов Диппер не сжёг. Пайнс кое-как слез с кровати и прохромал к шкафу. Сайфер встрепенулся, выйдя из своего транса и внимательным взглядом забегал по комнате, то ли не совсем понимая, где он находится, то ли не одобряя это. Диппер вытащил старую швабру, открутил голову, шваркнув обратно в шкаф, и примерил себе палку. - Великовата… - пробормотал он сосредоточенно. Палка была не то чтобы очень толстая, поэтому, расположив её под наклоном одним кончиком на кровати, другим на полу, Диппер сел и здоровой ногой совершенно спокойно разломил её нужном месте. Билл смотрел на всё это с какой-то довольной усмешкой. Закончив свои махинации, исподлобья Диппер тоже поглядел на него. У него по вполне объяснимым причинам не хватало смелости смотреть на Билла прямо, пусть ночью он и заверял в своей бесконечной «преданности» и честности. А может быть, это был и вовсе сон, Диппер не мог сказать точно. И тем не менее сейчас Сайфер сидел в его комнате, а сегодняшнюю ночь он провёл в прекрасном забытье. - Я… собираюсь пойти и взять что-нибудь поесть, - пробормотал он практически шёпотом, - не подскажешь, сколько сейчас времени? Билл покрутил головой в тёмной комнате, видимо, в поисках часов, но потом прищурился и сказал: - Около восьми вечера. Диппер удивлённо вскинул брови, но потом подумал, что это всё-таки логично. Он слегка смущённо прикусил нижнюю губу. - Не хочешь, эм, пойти со мной? Вероятно, твоему телу тоже нужно что-то есть? Сайфер снова странно ухмыльнулся и поднялся со стула. Все его движения были как будто в эфире, медленные, плавные, расшатанные, Диппер не мог оторвать от этой жутковатой грации глаз. - Почему бы и нет, - равнодушно ответил он и поплыл к двери. Несмотря на то, как всё это выглядело меланхолично, передвигался он до того стремительно, что Диппер со своей пробитой ногой еле поспевал следом. В коридорах, как и всегда в это время суток, было полно народу. Кто-то горланил песни, кто-то блевал в прибрежный мусорный бачок, где-то разыгрывалась дешёвая романтическая драма. Но когда Билл, а вслед за ним и Диппер – герой последних новостей – вышли из комнаты, близлежащие забулдыги разом затихли. Диппер нахмурился и ускорил свой обезьяний шаг, настороженно озираясь. - Похоже, твой дядя по пьяни насвистел о том, что ты вчера выпилиться пытался, - буднично пробормотал Билл на его немой вопрос в глазах. - Или про то, что я весь в крови вернулся из Просперитаса? – продолжил Диппер, не переставая озираться. Люди вокруг глазели на него, сдерживая то ли усмешки, то ли крики ликования, до того их щёки были надуты. Сайфер пожал плечами и продолжил свой путь как ни в чём не бывало. Пайнс дёрнул его за рукав. - Билл… Ты до сих пор в этой идиотской одежде, - пробормотал он, продолжая шаг. Билл смотрел на него искоса, видимо, слушая, - нет, если она тебе нравится, то пожалуйста, но я… Всё это, безусловно, совершенно неважно и мне как бы наплевать, только я не хотел бы привлекать к себе лишнее внимание. Тот изобразил лицом что-то невразумительное, видимо, игнорируя всё сказанное. Диппер ещё раз придирчиво поглядел на него и заковылял быстрее. Голубые штаны, рваные в десяти местах, свитер весь в крови, берцы убиты до состояния трёхсотлетних святых мощей, жуткий седо-жёлтый хаер на голове и глаз со страшным бельмом, а второй просто сумасшедший. Отлично, Диппер, при всём желании ты бы не смог остаться незамеченным. Сначала посмотри на самого себя. Только когда они добрались до общепита, послышались первые издевательские окрики. Диппер весь съёжился, стараясь игнорировать их. Билл выглядел даже чересчур флегматично. Кто-то даже засвистел, кто-то кричал о том, чтобы Диппер подмылся, ещё кто-то предлагал отвезти его в Просперитас на раификацию, чтобы неповадно было суицидничать. Перед ними появилось окошечко выдачи продуктов, и Пайнс дрожащей рукой постучал в него. Створку открыла толстая румяная Хильда, по предкам полька, оттого белёсая и дряблая, словно картофельное пюре на кефире. Она расплылась в мерзкой ухмылке и оперлась всеми своими подбородками на пухлую ладонь. - Дип-Дип, куколка, - просвистела она своим дешёвым пошлым голосом сквозь пару выбитых зубов, - как дела? Давно тебя здесь не видели, а ты только приехал, как сразу устроил нам шоу! В «Алкогольных испарениях» разговоров только о тебе! Диппер сжал губы до бела в одну линию и искоса глянул на продолжавшего витать в прострации Сайфера, который снова раскачивался на пятках. - Стэн «с горя» та-ак вчера надристался, впрочем, не страшнее обычного… - продолжила Хильда, теребя трясущиеся жирные щёки в каком-то, вероятно, соблазнительном жесте, закатывая маленькие глазки в ментальном нарциссическом оргазме. - Дип-Дип, вот это ты учудил! – послышался сзади голос Дота. Диппер не оборачивался, его челюсти буквально сводило от напряжения. – Нет, тебе, конечно, в сенсации всегда дорога заказана была, но чтобы пытаться сжечь себя заживо, да ещё и устроить перестрелку в Просперитасе – это ты дал! Тебе что ли запретили раификацию проходить? У тебя, может, сифилис? Или патологическая аневризма гена порядочного просперитянина? Ладно – мы, но чем тебе Просперитас-то не угодил? Диппер отчаянно сжал кулаки, Билл по-прежнему отсутствовал. - Дот, послушай… - пискнула, видимо, Мейбл. - Да брось, Мейбл, детка! – громко крикнул Дот. – Разве не ты заварила всю эту кашу со статьёй? Вот и ладно тебе, а, как будто мы в первый раз! Мейбл больше ничего не говорила. Дот подошёл к нему сзади и положил руку на плечо, подсовывая под глаза новостную колонку «Алкогольных испарений». Диппер Пайнс зажмурился и весь задрожал, как птенец, но внезапно рука Дота исчезла вон, как и противный металлический запах дешёвой бумаги. Пайнс осторожно приоткрыл глаза и чуть развернулся. Дот стоял на цыпочках, в его ноздри изнутри впивались тонкие паучьи пальцы Билла, которые он ежесекундно просовывал всё глубже. Дезориентированный Дот ничего не мог поделать и только размахивал руками в разные стороны, Хильда в окошечке растеряла все свои подбородки, а толпа сзади, испуганная такой изощрённой экзекуцией, отступила назад. Мейбл встала, как вкопанная, и смотрела на возвышающегося безумным ссохшимся деревом Билла, просовывающего свои ветви в нос Дота по самые гланды. Потом Билл рванул пальцы назад и вверх с такой силой, что ногти его прорвали крылья ноздрей, а сам Дот заорал и рухнул на пол, зажимая лицо. Затем Сайфер лениво пошарил за пазухой и вытянул из-под резинки штанов пистолет, позаимствованный несколько дней назад у преследователей. Диппер стоял и с полным недоумением на лице смотрел на разворачивающуюся картину, но что между лютым ужасом и нездоровым благоговением разворачивалось цветами в его сердце. Билл расхлябанно направил пистолет на кого-то в толпе и громко гаркнул: - Я думаю, комментарии не требуются! И люди рванули вперемешку вон из общепита. После он развернулся к окошечку с остолбеневшей жирной Хильдой, постучал пистолетом по стеклу и тихо-тихо, но так свистяще-холодно и жутко проворковал: - Открой дверь в хранилище и пиздуй отсюда, пока я тебя не зажарил, свиноматка. Хильда, словно зомбированная, послушно вскочила и на своих толстых ногах побежала отпирать все двери, какие только можно. Стоя посреди хранилища, забитого табаком, выпивкой и провиантом, Диппер думал, пока Билл таскал что-то изо всех углов, складывая посреди комнаты. Они не говорили о случившемся. Диппер не благодарил Билла, не обвинял его в жестокости, не жаловался, не плакал. Билл точно так же ни о чём не спрашивал, даже не подкалывал. Всё было так... ровно и странно, как будто уже обыденно. Словно долгое время они были знакомы и каким-то неведомым никому образом связаны. Глядя на Билла, Диппер не знал что думать, но вот глядя на всех остальных, на Хильду, на Дота и блядскую Мейбл, в его голове пробуждались отнюдь не добрые слова и образы. Ему казалось, он вяз здесь в этой безнадёжности, в своей собственной никчёмности, и никакой Билл бы не спас его голову от разложения на чувство вины и ненависть к самому себе и всему, что его окружало. Всё это подталкивало его на абсолютно закономерные мысли, разжигало его воображение и подогревало желание вдруг взять и сорваться к Биллу. Сказать ему, чего бы он хотел, пуститься в какую-нибудь глупость, в очередную авантюру, в идею. Отпустить себя наконец. В полную меру. - Сосна, ну какого чёрта? – в конце концов возмутился он, положив очередной мешок то ли с картошкой, то ли с рисом к ногам Пайнса. - Билл… - начала было Диппер, но потом снова осёкся и уставился в пол. - Ну? – раздражённо булькнул Билл, сложив руки на груди. - А может быть стоит… Ну, раз уж так обстоит дело с Просперитасом… Нельзя же всё так оставлять, Билл, - слабым голосом продолжил Диппер, мелко поглядывая на Сайфера из-под ресниц. – Каждый день раифицируют всё новых и новых людей. Их ведь, э-э, превращают в рабов, эксплуатируют как могут, расстреливают, как свиней, ну а если нет – они умирают от нейролептического отравления… И… Герольд, он сумасшедший, я хотел бы, не знаю, я хотел бы… Мои родители. Всё это время, и, э-э… Раз уж теперь ты со мной, я не один… Мы могли бы, м-м-м, уехать отсюда… Могли бы сделать что-нибудь, правда? Сайфер смотрел на Диппера с какой-то иронией, но при этом так довольно и победно, что Дипперу стало совсем тошно и не по себе. Он отчаянно схватился за волосы и принялся ходить по комнате, периодически натыкаясь на банки, сложенные кучками по углам. - Да, Билл, я знаю, как это звучит, но я… Я не могу так бессмысленно, так, блять, беспощадно прожигать время, сидя здесь, слушая, как они обсмеивают меня со всех сторон. Да, мать твою, я в отчаянии! Я – идиот! Идейный маньяк, или как ты там меня назвал! Но я не могу просто так сидеть и думать о том, что меня обманывали, как сучку, столько лет подряд! Что всех этих людей отводили и отводят на бойню! Всё это, блять, мерзко! Всё, что здесь происходит – грёбаное дерьмо! Я, может быть, хочу искупить свою вину, или просто не… не сидеть на месте, я не знаю! Не смотри на меня так! – под конец Диппер уже выл волком, злобно, мокрыми, но ещё не слезящимися глазами глядя на Билла в ответ, который снова усмехнулся. - Эх, Сосна, Сосна… - пробормотал Сайфер и положил ладонь на его плечо, видимо, ободрительно его сжав. – Какой я всё-таки гениальный провидец – нарадоваться не могу на себя… Диппер несколько удивлённо уставился на него, не выдёргивая плеча. Билл смотрел на него пусть с толикой отеческого умиления и покровительства, но больше в его взгляде было всё-таки безумия и решительного жертвенного веселья, которое люди порой называют: «умирать – так с музыкой». Диппер уже было открыл рот, а потом снова закрыл его и мрачно уставился на мешок с картошкой, лежащий в ногах. - Помнишь, ты как-то спросил, куда бы я бил, если бы… Если бы я хотел разрушить Просперитас? – тихо спросил Диппер. – Где у Просперитаса сердце, четыре слона и всё такое прочее… Билл растянул губы в сумасшедшем оскале, схватив Диппера за второе плечо, и нагнулся так низко, что практически столкнулся носом с его. - «Боже, храни королеву»! – пророкотал он, не отрывая своего огненного взгляда от глаз Пайнса. Диппер почему-то не смог удержаться и так широко улыбнулся, что ощутил, будто его лицо трескается на кусочки.