Глазами страшными глядят

Было в поствоенных протекторатах кое-что забавное и новое. И это кое-что заключалось в отсутствии органов управы и возмездия. Может быть, потому, что считалось, будто верховодила здесь пронырливая рука Просперитаса, но скорее всего причина крылась в полном отсутствии желания у жителей Гравити возводить бесчинства, творящиеся в протекторате, в степень абсурда, как это было принято на войне и до неё. Да, без мордобоя здесь и дня не проходило, пьянки порой превращались в массовые побоища, азартные игры, лёгкие наркотики, фиктивная проституция – куда без всего это. Но, поверьте, разница была лишь в том, что установленные социальным человеком границы между законом и беззаконием практически стёрлись, оставляя всякий суд на повестку морали и нравственности. Взять те же наркотики. Ну кому они мешали, наркотики? Случались в Гравити Фолз случаи передоза, неоднократно случались, и дальше то что? Кому, кроме, возможно, близких усопшего, было дело до этого передоза? Совершенно верно – никому. Помер и помер, разве из-за этого прецедента стоило лишать прочий народ удовольствий? И кому, спрашивается, нужен этот запрет, если без обиняков можно положиться на совесть конкретной личности, а не на совесть населения? Человек на то и человек, чтобы самостоятельно, руководствуясь персональным аналитическим центром, расположенным в черепной коробке, решить, скольким он готов пожертвовать ради определённого вида удовольствия. Этим человек и отличается от животного. Как-то так вышло, что в протекторате Гравити Фолз общество сложилось из людей, не готовых уничтожать ради этого самого пресловутого удовольствия. Дело никогда не упиралось в крайние меры, никакое пьянство и никакие драки не доводили жителей не то что до убийств, но и до банальных изнасилований. Все они действовали по схеме пингвинов – если некто хотел кого-то трахнуть, а этому кому-то необходимы были, скажем, бутылка самогонки и дефицитные подштанники – они мгновенно рассчитывались друг с другом и делали всё, что душе угодно. И ни один бы не осудил их за продажность и безнравственность. И никто бы не нарушил этот негласный закон – поступи с другим так, как бы ты хотел, чтобы поступили с тобой. Так было ровным счётом со всем. Таким меркантильным образом Гравити Фолз превратился в крепкую и дружную семью, где с одной стороны всем было совершенно плевать друг на друга, а с другой более трепетных и совестливых отношений никогда бы не достигло довоенное общество. - Хорошо, что ты не застрелил его, - беспечно сказал Диппер, перебирая консервы и складывая их в заштопанный мешок. – Тут с этим жёстко. - М? – лениво отозвался Билл, развалившийся на стуле. Он вертел в руках найденные в недрах шкафа штаны, считая в них дырки. - С убийствами. - Почему? - Потому что порядок есть порядок, - усмехнулся Диппер. – Немного примитивно, но удобно. К нам бы сейчас пришли. Может быть, даже убили бы, не знаю. Сложно сказать. На моей памяти такого не было, хотя, скорее всего… Скорее всего все убийства скрывали. Не знаю. Билл ничего на это не ответил. Они сидели и разбирались с украденным провиантом уже около часа, и никто до сих пор не заявлялся с претензиями. Наверное, о Билле мгновенно расползлась дурная слава, а Стэн так надрюкался, что руки не мог поднять, не то что куда-то там дойти. Диппер не совсем понимал, почему сейчас ему не было обидно. Вероятно, виной всему было ошеломляющее чувство пустоты в голове, которое блокировало все мысли. Было ли правильно с его стороны предлагать Сайферу немедленно покинуть Гравити Фолз? А откуда у Диппера взяться гарантии, что, отъехав от протектората на приличное расстояние, Билл просто не застрелит его как собаку, или не попробует снова забраться в его голову? Диппер ведь не знает, какими целями руководствуется Билл, заключая с ним все эти сделки и разглагольствуя на самые страшные темы. Практика показала, что Билл Сайфер – сумасшедший. А у сумасшедших по сто двадцать пятниц на неделе. Впрочем, судьба предоставила Пайнсу выбор – остаться здесь и безнадёжно гнить, или рвануть в поросшие бесцветной жухлой травой прерии навстречу к не менее безнадёжной, но всё-таки цели. В обществе Билла. Бессмыслие пугало Диппера больше, чем пугали нейролептические мыши. Может быть, только пока. Только до тех пор, пока бы он не пришёл в себя, но в данную конкретную минуту больше всего Диппер боялся как раз прийти в себя. В дверь всё-таки постучали. Несмотря на то, что большую часть времени Билл и Диппер молчали, в присутствии друг друга им не было неловко. Вряд ли Билл вообще когда-либо испытывал неловкость и знал, что она такое, но вот Пайнс точно мог сказать, что они молчали потому, что каждый говорил сам с собой и, соответственно, был этим страшно занят. Стук разорвал наполненную их судорожными и безумными мыслями тишину, отчего Сайфер недовольно поморщился, а Диппер поднял голову и насторожился. Он медленно встал и подплыл к двери, прислоняясь к ней ухом. - Я слушаю, - сказал он. - Диппер… - послышался с той стороны голос Мейбл. Вероятно, то, что Диппер, для самого себя неожиданно, рассмеялся, было очень странно. Билл сзади даже принял собранное положение. - Привет, Мейбл, - сипло поздоровался он. - Я хочу чуть-чуть с тобой поговорить… - она замялась. В сердце Пайнса медленно разворачивалось какое-то змеиное предвкушение. – По поводу… мамы. Ну и того, что с тобой произошло. Я пойму, если ты не откроешь, но… Дверь медленно поползла в сторону, открывая Дипперу и Мейбл обзор друг на друга. Мейбл слегка отступила назад, глядя на брата из-под ресниц. Нет, не застенчиво. Думаю, только дурак не догадался бы, каким взглядом она смотрела на него. Диппер стоял, засунув руки в карманы штанов и вскинув брови. Его глаза по-прежнему были слегка затуманены, а на губах красовалась неприятная мутная ухмылка. - Слушай, Диппер, - стараясь не обращать внимания на его странное состояние, начала Мейбл. – Я… Мы с, эм, Дотом, он просто помогал мне, похоронили её. Ты можешь не волноваться об этом. Мы похоронили её по всем правилам, так что… Не переживай, да. Он как-то странно искривил губы и закатил глаза, продолжая молчать. С каждой секундой Мейбл чувствовала себя всё более и более неуютно. - Если хочешь, я покажу тебе, где. Думаю, тебе важно было бы знать, где она… В общем, обращайся, - она потупила глаза в пол. Взгляд Диппера замер где-то в точке между её бровей, такой пустой и пронизывающий, словно осознанно мозг больше не контролировал его направленность, отдав управление в руки вегетативных систем. Мейбл ожидала кивка или слова, но брат продолжал молчать и пялиться, только уже скорее сквозь неё. - И… По поводу сегодня. Твой, эм, друг… Я понимаю, что Дот вёл себя отвратительно с тобой, да и я… Но ты ведь его знаешь – он простой и немножко глупый парень. Он всегда глупо шутил с тобой, но ведь не стоило же так… - она провела пальцами по своему носу и содрогнулась. – Я не в укор тебе, Диппер, я просто хочу спросить, надолго ли он здесь задержится? С тобой? Ты не находишь его опасным? Мейбл собралась с духом и снова посмотрела на Диппера. Ей-богу, лучше бы она этого не делала. Диппер смеялся. Беззвучно, каким-то невероятным образом мерзко трясясь и хватаясь за живот. Мейбл отпрянула назад, а Диппер наконец прыснул в голос лающим хриплым смехом. - Что с тобой? – со здоровым отвращением холодно сказала Мейбл. – Что здесь смешного? Ты совсем ебанулся, Дип-Дип? А Диппер продолжал смеяться, делая еле заметные шаги за порог. - Тебе, походу, лечиться уже пора, братец, - испуганно выдавила Мейбл. В мгновение Пайнс подавился смехом и замер с мрачной миной. Уголки его глаз увлажнились, нижняя губы была чуть закушена, а руки уже висели по бокам. Он странно двигал пальцами, и Мейбл, повинуясь фактически звериному чутью, вся напряглась и ощетинилась, как обычно делают кошки. Затем Диппер поднял руку на уровне её лица и, чуть размахнувшись, легко, но так унизительно и подло ударил её по щеке. - Вот ведь зараза, а. Падаль, - процедил он, - твои трусливые глаза неприятны богам. Он круто развернулся и захлопнул за собой дверь. - М-м-м, Сосенка… - промычал Билл, светя своим янтарным глазом в темноте. – Что на тебя нашло? Разве эта маленькая дурочка – не твоя сестра? - Дрянь мерзкая, - пробормотал Диппер, распахивая шкаф и выкидывая оттуда всё, что под руку попадалась. – Что ты сидишь? Надень ты эти блядские штаны, Билл! Они в любом случае лучше твоих! Сайфер ещё раз придирчиво оглядел штаны, а потом опять уставился на Диппера. - А что ты так разнервничался? Мы куда-то опаздываем? Пайнс развернулся к нему и сложил дёргающиеся руки на груди. Он смотрел на него строго своими снова мокрыми глазами, нахмурив брови и отставив по-бабски в сторону ногу. - Здесь стоит противная вонь, Билл. Мне не нравится, я хочу выйти, наконец, и подышать свежим воздухом. Посмотри, какой здесь бардак – всё раскидано, разбросано, тут разве что не срут, но вонь такая, что мне липко! Мы решили уехать – зачем здесь долго сидеть, раз мы решили? Или ты уже против? – он говорил путано и нервно, всё время морщась и сглатывая. – Нравится – оставайся! Пожалуйста! Но я так больше не могу! Не могу я! Диппер всплеснул ладонями и закрыл ими лицо, всхлипывая. Билл тяжело вздохнул. - Вот ведь скандалист… - пробормотал он, лениво поднявшись на ноги и поплыв к двери. – Ну хочешь, я пойду и набью морду твоей сестре? - Нет, не хочу, - сдавленно ответил Диппер, продолжая зажимать лицо руками. Ну, Билл пожал плечами и вернулся на свой стул, продолжая внимательно следить за Диппером, который не менял позиции и мужественно пытался сдерживать свои всхлипы. Потом он всё-таки отнял от бледного с покраснениями лица ладони и вернулся к шкафу. В конце концов, он присел на корточки, за что-то уцепившись, и потянул на себя. Билл, заинтересовавшись, перегнулся через спинку стула и уставился на зелёный объёмистый мешок, испачканный пылью. Диппер ещё раз шмыгнул носом и потянул за завязки. - Какой ты… запасливый, - удивлённо протянул Билл. - Брат Стэна коллекционировал, пока в Просперитас не ушёл. Тут военное, довоенное… Много всего. Патронов немного, но, если постараться, можно раздобыть у мародёров, - задумчиво, хриплым от слёз голосом отозвался Диппер. Сайфер слез со своего стула и присел рядом с Диппером, разглядывая винтовки, карабины и ручные пулемёты, аккуратно перевязанные проволокой для сохранности. Диппер вытянул из кармана мешка странный на вид пистолет и загадочно ухмыльнулся. - «Маузер К-96», такого раритета и у мародёров сейчас не найдёшь. Времён первой мировой, наверное. Он рабочий, но к нему патронов уже не достанешь. - Они все рабочие? – завороженно глядя на Пайнса, спросил Билл. - Я их каждые полгода чистил и смазывал, - с нотками какой-то детской гордости ответил он и опять шмыгнул носом. - И зачем? - Просто так. История же. Память. Они красивые и страшные, - Диппер пожал плечами и сокровенно улыбнулся мешку с огнестрелом. – Ты таблетки брал? - Нейролептики? – Билл вытянул один из наиболее компактных карабинов на свет и завертел его в руках, чуть ли не облизывая, но уж точно обнюхивая. Диппер кивнул. - А это зачем? - Валюта, - Диппер усмехнулся, - так взял? Билл кивнул. Потом Диппер отобрал у него карабин и положил в мешок, обратно завязывая. Он встал, завалил мешок за спину и отнёс на кровать к остальным вещам. В общей сложности у них выходило не так много, если не считать пяти килограмм картошки, и десяти – риса, а также чёрт знает сколько банок проспеританской, весьма качественной, говяжьей тушёнки, и скудненького пакета с сушёными яблоками. Штаны и подштанники Диппера были Биллу малы как минимум в росте, а потому он отрыл для него парочку старых отцовских, которые сваливались с его тощей задницы и еле дотягивались до щиколоток, но в общей сложности могли сойти за нормальные. - Не привередничай, Билл. Если хочешь – мы можем выменять тебе какие-нибудь помпезные брючки с красными лампасами у мародёров при случае, - Пайнс ухмыльнулся сам себе и сгрёб весь багаж в аккуратную кучку. - Ну тебя нахер, мои штаны лучше. - Твои штаны все в крови. - Думаешь, эти больно долго продержатся в чистом виде? – Билл скривился и швырнул отцовские штаны в кучу вываленного из шкафа хлама. Диппер серьёзно посмотрел на него и ответил: - Людей можно душить, травить и сжигать, Билл. Существует огромное количество ухищрений для того, чтобы обойтись без крови. *** Гравити Фолз никогда не спал. Его, конечно, невозможно было назвать миниатюрным Лас-Вегасом, потому что ни одна вывеска не сияла ядрёным неоном, но точно так же, как некогда Вегас, Гравити Фолз не спал ни секунды. Здесь пили постоянно, работали постоянно, потому что он процветал в вечной темноте, постоянно дрались, матерились и распевали дурацкие новые и грустные старые песни. Никому бы не удалось выйти на поверхность полностью незамеченным. И уж тем более это не удалось бы Биллу Сайферу и Дипперу Пайнсу, которые незадолго до того, как покинуть, скорее всего, раз и навсегда душную прокуренную комнату в секторе «D» жилого блока, стали самым обсуждаемым дуэтом протектората. Нагруженные мешками, они вышли и медленно двинулись по коридору. Перед взором Диппера по-прежнему всё было слегка затуманено, да и бесконечный зыбкий запах алкоголя делал своё дело. Билл как всегда плавно и слегка манерно шагал рядом, небрежно закинув на плечи рюкзак и несколько мешков. Люди смотрели на них с ужасом и неприязнью, кто-то упорно грозил кулаком вслед, подметив краденное, но ни в коем случае не решался подойти с претензией. Билл несколько раз засмеялся этому, Диппер понурил голову низко настолько, чтобы не видеть своих остоебенивших соотечественников. И когда они вышли на главную площадь, обзаведясь фактически кортежем из молчаливо негодующей толпы, их одёрнул голос. Нет, не из громкоговорителя. - Дип…пер, ста-а-аять! – заорал Стэн, злой как чёрт и пьяный в доску. Диппер скривился и ускорил шаг. - Я с тобой, блять, разговариваю, сука ебаная! Неблагодарный ушлёпок! – ревел прадядя, волоча свои испитые телеса по площади. – Ты с этим недоделком никуда не пойдёшь! Ты слышал, что я сказал?! Стэн схватил племянника за шиворот и рванул его назад так неожиданно, что тот чуть было не растерял все свои многочисленные пожитки. - Даже не конспирируешься, да?! Вот так, в наглую! После того, что я для тебя сделал?! – прорычал он прямо на ухо. – Да я тебя из огня вытащил! Я тебя вырастил, а ты позоришь меня?! Воруешь, якшаешься с этой мразью, девочек бьёшь! Тебе вчера не хватило?! Стэн был пьян. Диппер весь почему-то обмяк, глаза его окончательно остекленели, когда дядя развернул его к себе лицом и со всей дури кулаком вмазал ему в нос. Нос хрустнул, Диппер накренился, но не упал, а только окончательно опустил руки. - Эй, ты, пугалище! Что ж тебе на месте не сидится, а?! То козлишь с этим Просперитасом, коммунист злоебучий, то хнычешь, как распущенная девка, странно, что ты себя поджигать решил, а не веночки резать, баба! Ты, небось, пидор ещё, скажи-ка сразу! Куда ты собрался, Диппер?! Кто тебе разрешал брать с собой нашу еду, брать нашу машину! Стэн кричал так пламенно и разъярённо, что кольцо из образовавшихся зрителей разразилось одобрительными криками. - Мы уже лет семь здесь живём, все друг друга уважаем, соблюдаем, понимаешь ли, законы, а тебе лишь бы выебнуться! Всё нас поучал ходил, сука, а чтобы ручками поработать – так это Дип-Дип последний претендент! И теперь что? Пиздишь казённую еду и сваливаешь? Нет, ты, блять, неустойку нам всем уплати, пожалуйста, за моральный ущерб! Мне хоть раз спасибо скажи, сукин сын, мамаша твоя на всём готовеньком бока растила, пока я тебя на ноги поднимал! И что ты мне за это?! За то, что я тебя трижды спас?! Что за это-то?! Очередную порцию твоих соплей?! - Думал, ты так и уйдёшь, Дип-Дип, да?! – заорал кто-то из толпы. – Поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой! Может, тебе нос порвать?! Или отбить тебе все внутренности, чтобы баб больше не трогал?! - Мразь! Посмешище! Павлин! Диппер почувствовал, как от шума, окружившего его, у него подгибаются ноги. Почему-то в эту минуту существование рядом Билла Сайфера вылетело у него из головы, почему-то Диппер подумал, что в этому минуту толпа просто сожрёт его, как сжирала каждую ворону, которая неправильно каркала. Глупая детская обида заслоняла ему обзор. Почему они скандировали «Мразь! Дрянная девка!», тыкая на него пальцами, почему Стэн бил его в лицо, почему только о нём кричали самые постыдные заголовки? Где он так неправильно каркал? А где была совесть его сестры, которая умудрилась подставить и оклеветать его столько раз, сколько раз не покушались на Кастро, а где была совесть дяди, который несколько раз чуть не пропил собственного племянника на большой дороге? Ему надо благодарить этих людей за то, что они до сих пор не зажарили и не съели его? За то, что ему подкладывали в рюкзак тухлые яйца, обзывали девкой и фискалом минимум семь лет жизни подряд? И самое страшное для Диппера заключалось в том, что он не мог выдавить ни слова из того, что разрывало его изнутри. Может быть, именно поэтому его и обзывали девкой. А может быть, он ею и был. Ведь Дипперу по-прежнему было дело до того, что они говорили. После раздался выстрел. Чья-то горячая рука схватила его за шкирку и вздёрнула на ноги, испуганный вздох прошёлся по толпе. Билл застрелил Дота. Люди стояли и молчали, глядя на рухнувшее посреди площади смуглое тело Дота с курчавой головой каштанового цвета. Диппер глазами подслеповатого котёнка оглядывался по сторонам и то открывал, то закрывал рот. Сайфер скорчил задумчивую рожу, а потом резко развернул руку на девяносто градусов и не глядя выстрелил ещё в кого-то, который тоже шмякнулся на пол. - Знаете, меня невероятно удивляет то, с каким упорством вы цепляетесь к кому-то настолько никчёмному, как Сосенка, - звучно сказал он, всё ещё держа Диппера за загривок, - каждый пятый из вас ебёт собак, в чём я уверен практически на девяносто процентов, каждый третий – гомик, причём далеко не латентный, и все вы до единого каждый день едите дерьмо, а потом в нём как следует вываливаетесь. В этом я уверен на все сто процентов, так как от вас смердит. В таком случае спрашивается: почему вы привязались к такому посредственному Сосенке, который у себя по потолку пластиковых бабочек расклеивает, да играет в шахматы со своим отражением по вечерам? Люди почему-то стояли и молчали, и никто бы в жизни сейчас не объяснил, какого хрена они делали это, когда двоих уже застрелили и кто-то третий, которым мог оказаться любой из них, был на подходе. - Вы не знаете? А я знаю, - довольно и очень широко улыбаясь, сказал Билл и посмотрел на Диппера. – Может быть, Сосна, это ты и называешь той самой сменой парадигмы? Ты сегодня сказал, что чьи-то трусливые глаза неприятны богам? Так вот, детка, боги давным-давно сровнялись с костью! Богом теперь может быть каждый! С этими словами Билл направил пистолет прямиков в голову Стэна, остолбеневшего с открытым ртом. - А вы попробуйте пожить смертными… - раздался щелчок взводимого курка. Люди вокруг как по мановению волшебной палочки всполошились и с ругательствами ринулись вон с площади, вповалку, пихая и толкая друг друга, напрочь забыв про застреленных товарищей. Кто-то уволок стеклянного с ног до головы Стэна, и всё это происходило под громкий душевный хохот Билла, который прямо-таки надрывался. Когда Центральная совсем опустела, и Билл кое-как успокоился, вытирая заслезившиеся глаза, он поднял мешки Диппера и двинулся к лифту. - Ну что, Сосенка, - бросил он замершему Пайнсу, - что ты застрял то? Мы же вроде бы всё с тобой обсудили. Диппер повернул в его сторону буквально одеревеневшую шею, утер пальцами капающую из носа кровь и на ватных ногах пополз следом. Сайфер приторно улыбнулся и шагнул в лифт, закрывая за ними металлическую дверцу. Пайнс растерянно глядел на мелькающие перед ними металлические леса и скоблёную землю, и когда они наконец вышли из лифта, сказал: - У меня дежавю, Билл. Недели три назад, помнишь?.. – он тяжело сглотнул и нахмурил брови как-то печально. – Я не посредственность. Сайфер в своей страшной лукавой манере прошёлся кончиком языка по сколотым жёлтым зубам и елейно промурлыкал: - Ну что ты, Сосенка, конечно нет. Будь ты посредственностью – я бы в тот день твоих глазок не пожалел. Диппер серьёзно посмотрел на Билла и странно сощурился. Сайфер сгрузил ему его же мешки, и они пошли дальше, где была припаркована машина Дота, ключи от которой Билл точно так же оставил при себе. Машина Дота по характеристикам уступала и проспеританским, и мародёрским, но выбора у них не было. Пайнс сбросил всю провизию в багажник, а мешок с оружием бросил на заднее сидение, запачканное кровью. В машине мерзко пахло металлом. - Из огня да в полымя, - ехидно усмехнулся Билл. Дот мёртв, подумал Диппер. Они сели в машину Дота, убитого ими, и мгновенно тронулись с места. Из сторожки вышел парень, которого, вроде, звали Питером, что было теперь совершенно неважно, и упёр руки в бока, что-то крича, но Диппер только с большим ожесточением вдавил гашетку в пол. Позже, когда они во всю катили по автостраде, проведённой в соседний протекторат, Диппер повернулся к расслабленно развалившемуся и что-то насвистывающему Биллу и спросил: - Почему боги сровнялись с костью, Билл? Сайфер краем дёрнул глазом с бельмом, но не повернулся. За окном было пока ещё светло, но серо и пасмурно, а через щель тянул холодный свистящий воздух. - Потому что они проигрались в «Бак Дайс».