Глазами страшными глядят

Впервые в жизни Диппер покидал Гравити Фолз не с целью поездки в Просперитас. Впервые Диппер покидал Гравити Фолз с кем-то. Впервые он покидал его навсегда. У него было стойкое чувство, что в Гравити, как бы то ни было, он никогда больше не вернётся. Это не по-детски заводило его сердце, загоняло его в бешенные ритмы, от чего Пайнс периодически с особым остервенением вдавливал педаль газа в пол. Они не знали, сколько езды было до ближайшего протектората, и Диппер даже не знал, в какой конкретно они ехали, и что собирались там делать, но сейчас это было не очень важно, потому что сквозь его уши свистел ледяной и проворный ветер свободы, а рядом в полулежачем состоянии развалился Билл. Билл прибывал в удивительно хорошем настроении. Несмотря на то, что они неслись по дороге не больше трёх с половиной часов, всё дерьмо, что случилось в Гравити, как будто выветрилось из головы или по крайней мере отступило на задний план. Сайфер снова пел какие-то совершенно дикие песни, и Дипперу ни на секунду не становилось страшно или грустно. Ему было так легко, как не было уже месяц, если не двадцать один год жизни. Самым странным Пайнсу казалось то, что он не чувствовал страха и неловкости, находясь рядом с Биллом. Может быть потому, что тот заполнял собой и своими завываниями всё свободное пространство, или виной всему стало то, что они пережили вместе, но Билл казался Дипперу таким… своим. С ним не надо было из кожи вон лезть, чтобы поддержать разговор, они были по всем фронтам квиты, несмотря на то, что в своё время сделали друг с другом. Дипперу было спокойно, именно так. За окном уже стемнело, когда они чуть ли не ползком подпирались к первой попавшейся на пути заправке. Диппер оставил машину за каким-то прибрежным кустом, и теперь они крадучись, тенями скользили вдоль дороги, неся с собой завалявшиеся в багажнике канистры. - Сосенка, хватит громыхать, заебал, – шикнул Сайфер, когда Пайнс со своей простреленной ногой опять споткнулся. - Ну я что ли виноват? Я себе ногу прострелил? – шёпотом огрызнулся Диппер и поковылял дальше. – Какая разница, там же просперитянин сидит, главное, чтобы он пистолеты не заблокировал. - Сидел бы в машине, нет, мать твою, «Билл сам даже пистолетом в канистру не попадёт», бла-бла-бла, - передразнил Диппера Билл и пошёл дальше. - Ты хоть раз пользовался местными заправками? Нет. А я пользовался, так что хватит ныть, - Диппер попытался нагнать его, но только ещё раз споткнулся, после чего Сайфер совсем уж омерзительно картинно закатил глаза. На заправке горел симпатичный огонёк, Билл пробормотал что-то злобное и скользнул к первой стойке. - Я пойду посмотрю, что внутри, - предупредил Диппер. Он прижался спиной к стене дома и, не отлипая от неё, дошёл до небольшого незашторенного окна. - Ну, что там? – повысил голос Билл, прячась за стойкой. - Темно, - с толикой недоверия сказал Диппер, - это странно, Билл. Тут не может быть темно. - Главное, что никто не подсматривает, - буркнул Сайфер и принялся заполнять первую канистру. Пистолеты оказались не заблокированы. Диппер поёжился и чуть ли не приклеился носом к окну, чтобы внимательнее рассмотреть то, что было внутри. Правда, у него ничего не вышло, сколько он не заглядывал внутрь. На проспеританской заправке в десять вечера не могло быть темно. Диппер покачал головой и отлип от стены. - Сосна, ты не хочешь поработать ручками? – участливо спросил Билл откуда-то сзади, продолжая беззастенчиво греметь канистрой. - Да, минуту, - промямлил Пайнс, не особенно вдумываясь в смысл сказанного. Он медленно, еле ощутимо ступая по бетону, прошёлся мимо окон, попеременно вставая на цыпочки. Потом он заметил камеру, которая непрерывно следила за чем-то, что нашло себе место в покрытых мраком полях. И это тоже было странно, потому что камеру поставили для того, чтобы она фиксировала происходящее на заправке. Диппер, всё так же крадучись, направился к ней и уставился по её направлению в поле, но ничего знаменательного там не увидел, а потому решил посмотреть на само устройство. - Ну и что мы тут разглядываем? – очень неожиданно перегнувшись через его плечо, спросил Билл таким страшным хриплым голосом, что Пайнс аж подпрыгнул. - Камера разбита, - с нотками испуга ответил Диппер по-прежнему нависающему над ним Биллу. - То-то я думаю, почему бензина нихера нет, - констатировал с напускной задумчивостью Сайфер. Диппер обернулся окончательно и вопросительно посмотрел на него. - Весь слили до нас. Кто-то устроил налёт на заправку, Сосна, - с наставительными нотками пояснил Билл. Пайнс выгнул брови в трагической гримасе, как он это делал каждый раз, когда расстраивался из-за чего-то глобального. Лампочка светила исправно, несмотря на то, что заправку, по словам Билла, ограбили. Темнота немного дребезжала, собравшись кодлой вокруг освещённой площадки. Диппер опасливо отступил от неё, возвращаясь полностью на свет. Он поглядел на Сайфера, закусившего свою тонкую нижнюю губу и смотрящего куда-то мимо него. - Как думаешь, это произошло недавно? – спросил он у Билла. - Мне больше интересно, кто конкретно это сделал, - тихо, но чётко сказал Билл, - впрочем, судя по всему, на днях. И вряд ли это налёт. Диппер ещё раз внимательно осмотрелся и двинулся к двери. Она поддалась без какого-либо сопротивления, впуская жёлтый свет лампочки внутрь магазина, прилавки которого пустовали. Здесь не было никого, но и не пахло затхлостью вперемешку с пылью. Всё было аккуратно прибрано, так, как будто сюда никто никогда и не заходил. Словно это место застыло во времени на какой-нибудь фотографии. - Вообще, Сосна, я не хочу тыкать пальцем в небо, - начал вдруг Билл, - но, боюсь, ликвидировал лавочку сам Просперитас. Диппер кивнул то ли его словам, то ли самому себе, а потом развернулся и вышел. - Ладно, поедем. Не думаю, что нам стоит останавливаться на ночёвку здесь. Как-то… небезопасно всё это выглядит. - Не могу с тобой не согласиться, - задумчиво отозвался Билл. Им удалось собрать две канистры бензина со всех стоек, которые здесь были. На этот раз Сайфер сел за руль. Они вырулили на трассу и неспешно покатили в темноту, предварительно включив фары. Дипперу страшно хотелось поговорить об увиденном с Биллом, потому что он не встречал никого умнее и прозорливее его, но отчего ему было не по себе. В Просперитасе всегда гудел эмбиент, Гравити Фолз никогда не засыпал, а здесь, в дороге, в дороге «окончательной и бесповоротной» тишина вдруг проглотила Диппера с головой. Он не привык к ней. В последний раз он слышал тишину, когда очнулся посреди дороги в жёлтом мареве то ли наяву, то ли в своём собственном кошмаре. И эта тишина не принесла ему ни одной положительной эмоции. Вот и сейчас ему было крайне жутко всматриваться в пустые бескрайние просторы осиротевшей земли, бывшей Англии, которая утратила даже своё имя. Здесь было пусто, и даже ветер почему-то не колыхал сухие жухлые травинки. Не тишина, а безмолвие, вот так лучше, подумал Диппер и невесело улыбнулся своей поэтической мысли. Это безмолвие словно волнами перекатывалось через пространство и зыбучим шлейфом влачилось за их машиной, мгновенно заштопывая прореху в себе самом. Жаль, у них в машине не было приёмника, а Билл странно притих. - Тишина, затишье, безмолвие, молчание, - озвучил его мысли Сайфер, ровно ведя машину. В салоне горела лампочка, и Диппер был рад, что она горела, потому что темнота напоминала ему о страшных снах. - Мне это кажется таким… странным, - признался Пайнс, краем глаза следя за Биллом, - когда ты жил под землёй, там наверняка тоже было молчаливо? Билл помотал головой и чуть сбавил скорость. - Иерихонские трубы, Сосна, - он подмигнул Дипперу и снова вернулся взглядом к дороге. Пайнс мысленно щёлкнул себя по лбу. Казалось, с того разговора пролетело несколько лет, до того много всего произошло. Признаться, Диппер не совсем был в курсе того, что они такое, эти трубы иерихонские. Но само название вызывало в нём лёгкую дрожь. - Можешь мне немного рассказать, что это? – даже для самого себя неожиданно, подал голос Пайнс. Он практически мгновенно застенчиво потупился в приборную панель, но как только голос Билла раздался в ответ, немедленно повернулся к нему. - Был один библейский сюжетец. Знаешь, что такое библия? – Диппер кивнул. – О взятии греховного города Иерихона. Еврейское войско обошло его семь раз, неся Священный Грааль и трубя в трубы, и на седьмой раз от мощи звука стены города пали. Диппер нервно выдохнул, глядя на Билла удивлённо, восхищённо и в то же время болезненно испуганно. Ему не хотелось говорить о Просперитасе и всём произошедшем, потому он снова отвернулся в панель и весь немного сконфузился. Билл был умным, подумал Диппер. Он и сам по мере возможностей старался читать всё, что мог достать, но книги не считались ходовым товаром, а потому чего-то особенного, исторически важного ему никогда не приходилось читать и ощущать своими собственными органами чувств. Схематично он был знаком со многим, разбирался в философах античности и древности, в частности в стоиках и эвдемонистах, пусть с последнего его передёргивало неделю, если не больше. Кое-как он умудрился прочитать полусожженное неполное собрание сочинений Мольера, пролистал в какой-то момент используемый его дядей вместо туалетной бумаги путеводитель по караваджизму, но Сарачени от Джентилески вряд ли бы смог отличить. Одним словом, изо всех сил Диппер стремился к образованности, любил искусство, любил даже андеграунд в самых его омерзительно пошлых и лоснящихся очевидной жаждой наживы проявлениях, но не мог себе позволить эту самую образованность. У него не было выхода и выбора. Зато Диппер неплохо умел делать искусственное дыхание пластиковым игрушкам. И знал, как действовать при пожаре и завале. Но это было печально для него. А Билл знал. Билл знал очень многое, и Диппер мог только догадываться – откуда. Сколько чужих жизней он прожил? Этому можно позавидовать. Наверное. - Что ты имел в виду, когда говорил, что под землёй слышны трубы иерихонские? – всё-таки спросил Диппер, вынырнув из своих размышлений. – Что значит «земля стонет»? - О, у тебя неплохая память, Сосенка, - Сайфер лукаво ухмыльнулся, но продолжать говорить не стал. Они снова замолчали, и Диппер уставился в окно, за которым, впрочем, ничего не было видно. Быть может, Билл был не очень рад тому, что прожил столько жизней, сколько и представить сложно. Вполне вероятно, он не хотел вспоминать шахту. Диппер вспомнил того Билла, которого они в начале сентября вытащили из-под завала. Признаться, он и сейчас не слыл человеком, но тогда… Он был похож на кость, на какую-нибудь оглоблю, но не на живое существо. Билл был олицетворением коррозии. Сейчас же… Сейчас по большей части Сайфер вёл себя холодно, собранно и спокойно, и совсем не напоминал себя в первые недели, шепчущего и нервно дёргающегося от каждого резкого звука. Вероятно, он адаптировался, дофамин, о котором говорила убитая Джулия Такер, остыл в его крови, и сумасшествие осталось только в форме тени за спиной. Только сейчас, в этой самой оглушающей тишине Диппер осознал, что Билл был не просто препятствием на его пути, чем-то вроде неодушевлённого предмета, двигающегося по траектории функции. Диппера эта открытие слегка повергло в шок. Ему всегда казалось, что кто-кто, а Билл никак не подвержен принципам психологии. Он так и не осмелился повторить свой, вероятно, неловкий вопрос до привала. Машину Билл чуть завёл в поле и остановил у какого-то подобия озерца, не очень чистого, но в принципе сносного. Диппер был поставлен на разжигание костра, а Сайфер отправился набирать воду для картошки в краденую кастрюлю, которая вряд ли могла заменить нормальный кан. Благодаря программе «Необходимые для выживания в постапокалиптических реалиях навыки» Диппер смог разжечь костёр. На улице было невероятно холодно, он закутался в плед с кружочками поверх свитера и сел на какую-то картонку, вывалив рядом на землю несколько картофелин и чистя их одну за другой. Вернулся Билл. В мокрых по колено портках. - Сосна, ты не взял штаны своего отца с собой случаем? – раздражённо спросил Сайфер. Диппер еле сдержался, чтобы не рассмеяться в голос, и прикрыл улыбку ладонью. Вероятно, Билл всё же заметил это. - Нет, я их не взял. - Да ебаться в рот! И где ты со своим прагматизмом, когда ты так нужен?! – взвыл он, плюхнул кастрюлю с водой на землю и принялся стягивать с себя мокрые пижамные брюки, голубой цвет которых выцвел, а пятна крови от воды почернели. Его штаны были похожи на далматинцев. - У меня есть подштанники, - мяукнул Диппер, разглядывая ноги Сайфера. У него не было волос на ногах. Это слегка удивило Диппера, но потом он подумал, что волосы могли быть седыми или очень белыми, и, впрочем, не всё ли равно, есть ли на ногах Билла волосы. Но белые от слова «совершенно» ноги без волос, мужские ноги с подтянутыми икрами и костлявыми коленками, длинные и сильные, выглядели вполне неплохо. Как бы то ни были странно, к своим годам Диппер так и не определил для себя ту черту эстетики, которая разжигала в нём пламя. - Ну так дай мне свои подштанники. И носки, - огрызнулся Билл, устало потирая лоб рукой. Диппер послушно полез в багажник и достал оттуда мешок с одеждой. Он бросил Биллу коричневые, слегка растянутые и заплатанные на коленях подштанники, такие же в десяти местах перешитые носки, и сел обратно чистить картошку. Худые лодыжки очень смешно торчали из коротких на Билловы длинные ноги штанов, но Пайнс усердно сдерживал смех, периодически косясь в их сторону и булькая что-то не членораздельное. Билл ставил на огонь кастрюлю с заядлым походным мастерством, но у него упорно ничего не получалось, потому что палочки всё время скашивало в разные стороны. И тем не менее, в какой-то момент под его злобные чертыханья кастрюля с водой была установлена под огнём, горка хвороста пополнилась до внушительных размеров, а сам Билл оказался сидящим около огня, подвернув колени под подбородок, и стучащим зубами. Дипперу вспомнились вечно горячие как огонь руки Билла. Он думал, Биллу вообще не бывает холодно, раз он с таким ярым желанием настаивает на своих дурацких холщовых штанишках. Вероятно, он ошибался. Температура в нижних рудниках не опускалась ниже тридцати градусов по Цельсию, он наверняка привык к повышенным температурам, оттого сейчас ему было очень тяжело, несмотря на проведённые в Просперитасе несколько недель. В Просперитасе он жил далеко не на улице. Пайнс снова посмотрел на голые лодыжки Билла, потом на лицо – и столкнулся с его взглядом. Сайфер смотрел на него с какой-то нервной смешинкой, поджав губы и скрестив руки на коленях. Диппер не выдержал и прыснул. Он смеялся так, как не смеялся уже давно. В голос, громко, надрывая живот. И Билл тоже засмеялся своим жутковатым каркающим смехом с ним в унисон. - Прости, блять, серьёзно, прости меня… - сквозь смех заскулил он. – Может… может, тебе плед дать? Ох, твою же налево… Атмосфера в мгновение стала ровная и спокойная, неловкость и душная тоска, возникшие в машине, растворились в темноте вокруг костра. - Отцепись и займись картошкой, Сосна, вода кипит, - выдохнул Билл, придвигая ближе к огню свои злополучные лодыжки. Диппер рвано выдохнул и встал на колени, чтобы забросить в кастрюлю картошку, но когда наклонился – увидел, как перед огнём сушатся убитые берцы Билла, и тот шевелит пальцами ног в носках. Очень смешно. Диппер поднял глаза на Билла, который закусил нижнюю губу и наблюдал за ним, продолжая глупо шевелить пальцами ног, и потом тихо выматерился и зажал рот рукой, сдерживая смех снова. - Ну хватит, хватит, я хочу есть, Сосенка, - промурлыкал Сайфер, вскинув брови и хитро глядя на загибающегося в конвульсиях Диппера. – Я не ел лет сто. И ты, между прочим, тоже. - Да… да, сейчас всё будет, - Диппер ухнул в последний раз и бросил в кипящую воду картошку, плюхаясь на своё место и расслабленно выдыхая. – Я хочу сказать, что в этом нет ничего смешного, Билл. Ты можешь простудиться и умереть, и нам нечем будет тебя лечить. Только подорожниками. Диппер снова сдавленно захихикал, закрывая лицо ладонями и отчётливо осознавая, что во всём, что происходило, и над чем он смеялся, не было вообще ничего смешного. И наплевал на это, разражаясь очередным приступом истерического хохота. - Расскажи про иерихонские трубы, - сказал он, когда окончательно отдышался. Нет, Билл вовсе не изменился в лице. Он сидел, опершись спиной на какой-то пень, укрывшись вторым пледом, не в кружочек, и задумчиво смотрел на Диппера сквозь огонь. - Выбираться из шахты через второй проход было не безопасно, поэтому недели, но в большинстве случаев месяцы мы проводили под землёй. Я не хочу отождествлять себя с людьми, которые жили там, и тем не менее его слышал каждый, - Билл замолчал и почесал подбородок. Диппер внимательно вслушивался в каждое его слово. – Я появился в шахте не то чтобы давно, сам понимаешь, свести с ума человека – дело нескольких недель, а завалить рудник мог даже ребёнок, при желании. Я мог бы уже давно быть на свободе, на самом деле, но… Однажды ночью я услышал этот вой. Дикий неживой скрежет, будто дно огромного корабля ползёт по камням, а ты сидишь в трюме, как в закрытой банке и… Одним словом, несмотря на то, что я повидал столько, сколько не видело ни одно живое существо на этой планете – прежде я никогда не слышал ничего подобного. Ты слышал когда-нибудь крики умирающих от пулевых ранений лошадей? Диппер поёжился и покачал головой, завороженно глядя на Билла, который, наоборот, перестал смотреть на него. Он больше никуда не смотрел, его взгляд застыл в неподвижности, и только шевелящиеся губы выдавали в нём присутствие жизни. Диппер периодически замечал за ним это неестественное мгновенное остекленение, но не придавал значения. - Мне доводилось несколько раз. Страшный звук. Я не из чувствительных, но это был страшный звук. А стоны земли, внутри которой мы жили, были минимум в сотню раз страшнее. Когда в руднике все ложились спать, а мы с Алесом Мазуром продолжали коротать совместные бессонные отныне и навеки ночи, мы слышали его. Мы были первыми. Потом люди стали просыпаться от них. Кто-то прятался под кроватями в ужасе, кто-то даже молился. Они сами завалили второй проход в попытке массового побега из шахты. Признаться, я впервые тогда по-настоящему испугался чего-то, что не касалось конкретно меня. Это дало мне почувствовать себя в полной мере… Билл не закончил. Он практически мгновенно отмер, взгляд его снова вернулся к огню, но уже не к Дипперу. Пайнс подумал, что не стоило обо всём этом спрашивать Билла. Нет, он не выглядел очень удручённым или подавленным, просто на лице его вдруг проступила какая-то посторонняя тень. Печать веков, быть может, кто его знает. - Я принесу тарелки, - Диппер спешно поднялся на ноги и поковылял к машине. Это было удивительно для него – сидеть у огня в ночи вместе с Биллом Сайфером, который несколько раз пытался убить его, и слушать его ровный, чуть хриплый, удивительный голос. Билл был существом с большой буквы. Диппер чувствовал себя рядом с ним ребёнком, но не инфантильным дитём с синдромом дефицита внимания, а кем-то вроде преемника, или… Диппер чувствовал, будто сидит у постели умирающего прадеда и слушает проявления его болезни Альцгеймера. Он не знал, как лучше выразиться, потому что почему-то не хотел называть увиденное словом, на которое мысленно установил себе табу. Но ему казалось, как будто они существовали вне времени. Вернувшись, Диппер застал Билла, достающего из кастрюли картошку с таким серьёзным и увлечённым лицом, что даже подумал о нецелесообразности всех этих мыслей и неприятных выводов. Он протянул Сайферу одну из железных мисок и сел на свою картонку, откладывая себе пару картофелин. Его живот уже несколько дней издавал нелицеприятные звуки, и было в этой горячей картошке посреди пустого холодного поля в ночи что-то слишком прекрасное и важное для Диппера. Почему так вышло? Почему с Существом, с которым Диппер никак не мог иметь ничего общего и хорошего, он сейчас сидел и пытался не обжечь себе язык, путая аппетит навязчивыми идеями? Он никак не мог понять того родного, что таилось здесь, среди жухлой травы и огня, и Билла Сайфера в коричневых дырявых кальсонах. Всё это было совершенно сумасшедше, совершенно иррационально. Как будто исчез Просперитас, исчезли герольд и Стэн, Мейбл, Гравити Фолз. Осознав пустоту в голове, впервые в жизни Диппер Пайнс ощутил счастье. Только он твёрдо осознавал, что не может быть счастья в пустоте. - Я лягу на заднее сидение, - сонно пробормотал Диппер, уже забираясь в салон. – Ты будешь на улице? Билл пожал плечами. - Не представляю, как ты собираешься спать в таком дубаке, - ответил он, - аккумулятор разрядится, печку надолго включать нельзя, а лучше – вообще не включать. Ужасно. - Что поделаешь, Билл, что поделаешь, - бросил уже из машины Диппер, как можно плотнее закутываясь в плед, - я смертельно хочу спать. Если что – ты сможешь откинуть передние сидения назад. Если захочешь вздремнуть. Билл подобрался ближе к автомобилю и заглянул в окно, которое Диппер чуть приоткрыл. Пайнс ещё с минуту устраивался, а потом тоже поглядел на него, похожий на гусеницу из-за своего пледа. Почему-то стало снова грустно. - Не думаешь, что какой-нибудь злоумышленник ночью вздумает потревожить твой сон заточкой под рёбра? Мы посреди поля, я бы, если бы мог спать, не чувствовал себя здесь в безопасности, – странно щурясь, спросил Билл. Диппер настороженно привстал на локтях. Было в сказанном им что-то очень странное и болезненное. И страшное. Тишина. Снова она. - Ты… собираешься куда-то уйти? – приглушённо спросил Диппер, сглатывая тяжёлый ком в горле. - Нет. - Точно? Сайфер нахмурил брови, а потом медленно кивнул. - Я, правда, надеюсь на это, - Пайнс как-то смято заозирался по сторонам, - не уходи, Билл. Серьёзно, пожалуйста, не уходи. Пожалуйста. - Не переживай, Сосна, я никуда не уйду, - вдруг резко оборвал его бормотание Сайфер, - извини, я просто пошутил. Спи спокойно. Диппер закусил нижнюю губу и каким-то автоматизированным движением опрокинул голову обратно на сидение, уставившись в потолок. Потом он всё-таки закрыл глаза, не говоря ни слова, и повернулся лицом к спинке, еле заметно шевеля искусанными губами. Билл склонил голову на бок. Он постоял так несколько минут, думая о чём-то, а затем вернулся к затухающему костру.