Мир под стеклом

      А с чего же всё началось? По видимому, стоит сказать и об этом.       В 1980 году, помнится, в начале зимы, Ричард решил проследить за Шоном. На тот момент он был попросту взбешён его вседозволенностью — Шон сбежал с лекции английской литературы.       По его спине пробегала дрожь. Он очень боялся, что этот прогульщик его заметит.       Квартал, по которому шли будущие друзья, был настолько узок, что Ричард буквально «прилипал к стенам», когда чувствовал опасность быть обнаруженным.       Выйдя на главную улицу города, оба свернули вправо. Именно там находился магазин «With Out».       Басист (на тот момент, он даже бас-гитару не держал в руках) расположился напротив и наблюдал за Шоном через стеклянную витрину.        — Так вот куда ты постоянно сваливал, придурок. — произнёс он вслух. — Тебе б только делом не заниматься.       Наверное, это свойственно всем людям — чересчур критически судить о незнакомцах, не принимая во внимание их личные проблемы. Попросту топя все достоинства в бесконечном потоке критики, на поверхности не могло остаться ничего, кроме недостатков.       Сам Шон потратил чуть больше трёх месяцев на то, чтобы полностью понять корни этой «необоснованной» злости. «Зависть на почве внутренней неполноценности, которая вызвана всеми комплексами человека…» — именно это Шон сказал Ричарду в тот же день.       Немного погодя, у «шпиона по несчастью» сдали нервы и он ворвался в музыкальный магазин.        — Какого чёрта ты тут делаешь? — ядовито спросил басист, закрывая за собой входную дверь.        — Вопрос тот же, — с улыбкой ответил Шон не отрываясь от поиска подходящей виниловой пластинки. — Какими судьбами, Ричард?        Надежда на внезапное появление не смогла себя оправдать, и теперь Ричард стоял опешив от удачного парирования «прогульщика».        — Не уходи в сторону, дурачок! Ты всё сам прекрасно знаешь! Ты должен быть в аудитории, а не здесь! — ещё более грубо прорычал басист.        — Шон, всё в порядке? — обратился продавец, стоявший в метре от гитариста. — Может, его вывести?        — Что ты, Крист? Зачем же? — мягко ответил Шон и, вынув из стеллажа пластинку, положил её на прилавок, — вот эту.        — Ты что это такое несёшь, тварь ты такая?! — Ричард не выдержал столь непредвиденного хода действий и попытался ударить Шона.        — Поосторожней, парень! — выкрикнул продавец. — Вылетишь отсюда в два счёта!        Ну что же ты так, — продолжал гитарист, не меняя своего тона. — Откуда в тебе столько злости?        Ричард замер в боевой стойке, однако пару секунд спустя оказался зажат в объятьях того человека, которого он презирал.        — Ты это что, совсем рехнулся?! — ополоумевши, орал Ричард.        — Успокойся, успокойся, — мягко шептал Шон, — успокойся, Ричард. Всё хорошо. Не злись на меня. Успокойся, прошу тебя.        И это взаправду подействовало. Спустя пару минут Ричард уже «остыл» и сидел на стуле рядом с Шоном.        — Слушай, — басист поперхнулся, — приятель. Я очень зол на тебя. Ты не в первый раз так поступаешь. Валишь с литературы, будто бы это само собой разумеется. — Тяжёлый выдох. — Почему ты так поступаешь?        По сравнению с тем, как Ричард вел себя до и после установки «дружеского» контакта, он стал более мягок и терпим к гитаристу. Шон творил чудеса.        Продавец (он же Крист) стоял в уголке комнаты и едва заметно улыбался.        — Ричард, позволь я задам тебе такой вопрос? Только постарайся отбросить все эмоции и отвечай на холодную голову, хорошо?         Басист кивнул и закинул руки за голову.        — Как ты себя, хгм... «разгружаешь»? — продолжи Шон.        — Что-что? — выразив своё непонимание, Ричард скорчил гримасу удивления.        — Как ты проветриваешь голову? Как снимаешь стресс?        — Ну я… — замялся басист — я… чёрт. Не могу сформулировать. Много чем. Иногда гуляю, встречаю друзей, отдыхаю.        — А я занимаюсь музыкой, — выпалил Шон на одном дыхании, — и чтобы ты знал. Музыка — это моя жизнь.        — Ага, это ещё тот «маэстро»! — подметил Крист. — Он тут почти каждый день. Или приходит за пластинками, или сидит за гитарами. Уже год, наверное, сюда приходит. Поначалу мы с ним не ладили, но потом свыклись. Шон хороший парень.        Будущий басист и гитарист начинали всё больше проникаться взаимопониманием. Шон уговорил Ричарда пойти к себе домой и выпить чашечку чая с куском черничного пирога.        — Слушай, мне так стыдно, что я говорил тебе там, в магазине, — раскаиваясь сказал Ричард на пути к дому Шона. На что гитарист лишь улыбнулся и обронил несколько слов.        — Уже не важно. Если хочешь развить эту тему дальше, давай дойдём до дома и поговорим за чаем, хорошо?        — Хорошо, — немного смущённо ответил басист.        Это был относительно новый и чистый дом в новом квартале города. Два этажа красного кирпича. Ухоженная веранда. Чёрный, будто бы вчера выкрашенный забор, отгораживающий изрядную площадь незастроенной территории.        Шон постучался в дверь. Спустя минуту на пороге стояла милая женщина лет сорока двух — сорока четырех.        — Сынок, это ты! — мило поприветствовав Шона, она перевела взгляд на Ричарда. — Оу, ты не один. Друга привёл?        — Можно сказать и так, — серьёзно ответил гитарист. — Это приятель с факультета.        — Проходите, мы как раз собрались ужинать.        — Кого Шон притащил на этот раз?! — послышался грубый мужской голос откуда-то изнутри дома. — Я надеюсь, это девчонка! Уже пора бы!        — Па, может хватит? — ответил Шон, смутившись от неожиданного заявления. — Не обращай внимания, он вечно любит шутить тогда, когда не надо, — обращался он к Ричарду.        Приятели поднялись на второй этаж, где находилась родительская спальня, чулан и комната Шона.        — Вау, — изрёк Ричард, зайдя в комнату гитариста. Сложно было описать, что творилось внутри. Вокруг разбросанная одежда. Двухместная незаправленная кровать. Проигрыватель, рядом с которым лежали сотни, если не тысячи виниловых пластинок. Книжные полки, в буквальном смысле ломившиеся от обилия литературы. Стены обклеенные постерами всевозможного рода: начиная от премьер кинофильмов и заканчивая вырезками из научных статей. Гитара и усилитель в углу. Полный кавардак и поэтический беспорядок. — Откуда у тебя столько?        — Вечером, когда прихожу домой, перебиваюсь случайным заработком, а потом спускаю на пластинки. Хотя не всегда так было. Раньше с деньгами было совсем туго, и приходилось работать больше и чаще.        — Шон, — обратился Ричард, не дослушав до конца, — прости ещё раз. Мне стыдно за то, что было в магазине.        — В одной умной книге было написано так: «Человек такое существо, которое никогда не признает чужую точку зрения, если его будут заставлять насильно. И зависть на почве внутренней неполноценности, вызванная всеми комплексами человека никогда не даст ему освободиться от оков посторонней критики». О чём это я? Слушай, это уже в прошлом. Я попытался донести это так, как я это вижу. У меня получилось. В чём может быть проблема? Ни в чём. Всё прекрасно. Не думай об этом.        — Спасибо...        Гитарист мило улыбнулся и подошёл к гитарному усилителю.        — Надеюсь, родители не будут поднимать шум. Хочу показать тебе одну штуку.        В момент, когда Шон воткнул штекер провода в гитарный «джек» и покрутил пару ручек, комната наполнилась негромким гулом. Прошла пара секунд, и вот уже комната заливалась яркими аккордами электро-гитары.        Ричард замер и будто бы потерял дар речи. Он никогда раньше не испытывал такого порыва эмоций, никогда не чувствовал столь сильного драйва от погружения в музыку.        — Шон, я хочу играть вместе с тобой. Научи меня, — произнёс Ричард, находясь в состоянии лёгкого шока.        Это было около трёх лет назад. Может быть, даже, чуть меньше. И знаете, это было лишь началом. Началом непередаваемых эмоций и головокружительных чувств, совместного горя и счастья, безумных поступков, новых песен, текстов обо всём, что только можно. Да и в конце-концов, Ричарду предстояло поближе узнать Криста.