Мир под стеклом

       — Ричард, ты со мной? — произнёс Шон, пытаясь пролезть под ржавой дверью гаража.        — Да, Шон. — негромко ответил басист. — Тем же путём, каким идём из института?        — Другого я просто не знаю, — слегка смущённо ответил Шон. — Долго же мы сегодня играли. До сих пор пальцы болят.        — Может, нам удастся выступить на одном из концертов. Вокруг полно групп, которые снимают помещения под выступления.        — Впереди много работы, Ричард. Дождёмся конца семестра, напишем ещё песен. Прогоним старые, пока не затошнит. Больше работы и меньше слов.        — Как думаешь, мы сможем записать альбом?        — Ты правда этого хочешь? — с удивлением произнёс Шон и улыбнулся Ричарду.        — Да, Шон. Та музыка, которую ты пишешь и которую мы играем, вдохновляет меня. В ней есть что-то такое, что одновременно шокирует и успокаивает. Я не знаю, как это объяснить, но я просто уверен, что эту музыку стоит продвигать дальше.        — Если бы у меня только было больше времени на это, — протянул Шон сквозь неосязаемую плёнку грусти между голосовыми связками. — Если бы только было больше времени, я бы точно взялся за это, — Шон улыбнулся.        Парни свернули с главной улицы и теперь шли по абсолютно неосвещённому переулку, настолько грязному и тошнотворному, каких было полно в этом маленьком городке восточного побережья Штатов.        Где-то впереди во всю глотку гоготали молодые парни. Раз за разом из них вырывались всевозможные ругательства.        — Если пройдём тихо и быстро, не тронут. И упаси тебя Господь задеть одного из них, тогда уж точно проблем не миновать, — проинструктировал Шон, после чего застегнул расстёгнутую куртку, так как с каждым часом на улице становилось всё холодней.        — А что делать, если всё же что-то случится?        — Если быстро бегаешь — беги, если можешь бить — бей. Делай всё, что может тебя уберечь. Ибо когда ты лежишь на асфальте, а над тобой свисают пять безумных лиц, в которых ясно читается: «Сейчас ты лишишься пары зубов», в голове начинает происходить странное. Ты удивительным образом начинаешь видеть абсолютно всё, что творится вокруг тебя. Становишься нервным. Порой даже сам не понимаешь, что ты делаешь и для чего.        Шон и Ричард вплотную приблизились к компании. Места для того, чтобы пройти, не было. Все семеро (а их было именно семеро) были равномерно «размазаны» по всей ширине переулка.        — Уважаемые, разрешите пройти, — вежливо сказал Шон и тут же отвёл взгляд от шумной своры. По-видимому, что-то пошло не так.        — Шон! Неужто ты? Мы с ребятами давно тебя не видели! Как жизнь, дружок? С кем это ты идёшь? Друга нашёл?        — Гарольд, я тоже очень рад встрече, но мы спешим, пропусти нас.        — Воу-воу, попридержи коней, дружище! Куда так спешить? Столько воды утекло с последней встречи, а ты уже убегаешь. Некрасиво получается. — Парень, на вид, лет двадцати пяти встал прямо перед Шоном и, ярко жестикулируя, преградил дорогу Ричарду с Шоном.        Остальные шестеро медленно обходили друзей с боков. Круг смыкался.        — Гарольд, — произнёс гитарист более настойчиво, — пропусти нас.        — Нет уж, Шон. — гнул свою линию Гарольд, потянувшись в карман брюк. — За тобой должок, а долги нужно отдавать. Так ведь ребята? Я прав?        Все шестеро дружно загоготали: «Да, Гарольд!». Сам Гарольд уже крутил в руке кастет, который, по всей видимости, отлил сам же.        Слушай, меня ты можешь оставить, но хоть его отпусти, — Шон указал большим пальцем правой руки на растерянного Ричарда.        — Ты, видимо, не догоняешь, что происходит, дружище, — окончательно отрезал парень, перебиравший пальцами в «серебряном амулете». — Ладно, хватит ломать комедию. Начали, парни!        Орава из шести устрашателей ночных улиц тут же бросилась на обоих. Шона обхватили четверо, Ричарда двое. Оба сопротивлялись, но спустя какое-то время оказались на грязном асфальте с редкими островками утоптанного снега.        Каждый раз, когда Ричарду попадали по спине или животу, он издавал негромкий, приглушённый вой. Шона же «вырубили» в первые минуты стычки.        Толпа продолжала пинать музыкантов, но после того, как Шон потерял сознание, они делали это более вяло. Вакханалия продолжалась ещё несколько минут.        — Ладно, мудачье ободранное, хватит с вас, — произнёс Гарольд, утирая лицо рукавом куртки, — пройдитесь по карманам, ребята, и валим отсюда. Не хватало нам ещё, чтоб их ещё кто-нибудь нашёл.        Ричард из последних сил пытался не дать ублюдкам себя унизить. Однако они намного превосходили Шона и Ричарда числом. Последние шансы на сохранение содержимого карманов в неприкосновенном состоянии улетучились подобно их везению.        Шон ни о чём не думал, потому вовсе не мог, а голова Ричарда разрывалась от контекста ситуации, в которую он попал. Он думал о том, как он будет добираться домой и что станет с Шоном. Может быть, он вообще не сможет пережить этого. Как он пойдёт в университет? Что с ними вообще станет после этого? Басист думал о том, что же такого натворил и почему сейчас ему так больно.        Ричард попытался подняться на ноги. Руки оледенели и потеряли всякую чувствительность, настолько вокруг было холодно. Еле держась на ногах, Ричард подошёл к Шону. Ему удалось поднять его и оттащить на пару метров.        — Господи Иисусе, у меня нет сил, — прошептал Ричард, падая на подкосившихся ногах и отправляясь вслед за Шоном.