Мир под стеклом

       Ребятам предстояло отыграть на сцене минимум полтора часа, и с учётом того, что Крист попросил Боба выступить первыми, для Шона и Ричарда сам концерт виделся чем-то чересчур волнительным.        «Тройка» находилась прямо за подиумом, и до официального начала оставалось не более пяти минут.        Кто знал, может быть, те, кто битком набивался в данное заведение, пожелают начать концерт раньше. В отличие от Ричарда с Шоном, сам Крист никак не мог уняться — он то прислонялся к стене, скрестив руки на груди, то нервно постукивал ногами по деревянной сцене.        Шон прижался к Ричарду, что изредка пытался выглянуть из-за кулис, скрывающие зал. Ему было немного не по себе от этого.        — Чёрт, глянь на это, — басист вытянул свою руку вперёд, после чего нервозно засмеялся, — она трясётся.        Гитарист усмехнулся, повторив за Ричардом.        — Посмотри, она трясётся, — суетливо выронил он, выставив кисть перед другом, — забавно, да?        — Не то слово.        По другую сторону зала было слышно постепенно наводняющийся клуб. Парням всё сложнее становилось переговариваться между собой — крики желающих поскорее получить то, зачем они явились в бар, казалось, были слышны на Западном побережье.        — Ребята, наш выход через минуту, — отрапортовал барабанщик. — Вы ведь готовы?        Двое расплылись в улыбке. По правде, они не знали наверняка, готовы ли они. Однако тяга к показу себя широкому кругу преобладала над страхом.        — Итак, мы начинаем! Встречайте! — громогласно заявил сам Боб.        — Парни, мы справимся. Мы репетировали чёртову кучу времени, и я лично потратил на музыку всю свою сознательную жизнь. Мы точно справимся. — неожиданно для Криста и Ричарда Шон попытался воодушевить остальных. — И я уверен в том, что хотя бы один человек в этом зале оценит то, что мы делаем.        Первым вышел Ричард, что уже было принято публикой как что-то вульгарное и пошлое — зал взорвался овациями. После вышел Крист и тут же уселся за барабаны, крутя в руках барабанные палочки. Последним вышел Шон.        Гитарист медленно зашагал к микрофону, попутно поправляя гитарный ремень.        — Привет всем кто собрался в этом зале… — начал гитарист и тут же поник в захлестнувших его криках.        Шон улыбнулся.        — Мы ещё не разу не играли вживую, поэтому очень рады, что вы пришли сюда. Мы группа без названия… — у Шона моментально выпало всё, что находилось в его голове и должно было излиться посредством речи. Гитарист попал в какую-то прострацию.        — Подросток из Калифорнии! — выкрикнул кто-то из толпы.        Шона очень удивило это — именно так называлась одна из его песен.        — Песню, что мы сейчас сыграем мы посвящаем всем, кому приходилось сталкиваться с жестокостью в собственном сердце.        Крики не прекращались, но не смотря на это, Шон начал партию гитарного голоса.        — Мне плевать, плевать, плевать на всё что происходит вокруг! Я просто хочу убежать куда-нибудь далеко-далеко, где твои бредни будут вне зоны людской досягаемости! — на конце второй строки вступил Крист.        — Мне плевать, плевать, плевать на всё то, что творится у меня внутри! Потому что я знаю, что это когда-нибудь прекратится. — на конце первого куплета вступил сам Ричард, и пропустил именно ту долю, за которую так многократно сетовал барабанщик. Ритм басовой партии перестал ложиться на текст музыки.        Шон врубил педаль перегруза и перешёл на припев, не дожидаясь концовки четвёртой доли такта.        — А знаешь что? Свали нах*й из моего дома! (Ричард с Кристом прямо-таки подпрыгнули, потому что знали, что там не было таких слов — сам оригинал звучал совершенно по-другому) Свали из моего дома ко всем чертям и оставь меня в покое! Дай мне свихнуться самостоятельно! Никто не в праве заставить меня сойти с ума под чьей-то волей!        Это действительно был очень эмоциональный момент, отчего на куске музыки без текста, Шон повалил стойку микрофона на паркет сцены, (это тут же отдалось нестерпимым скрежетом), а затем свалился сам.        Встав на колени, он продолжал играть, и дойдя до второго куплета, первые три строки текста прозвучали очень тихо и неразборчиво. Далее Шон нашёл подходящее положение, и зал взорвался режущим барабанные перепонки голосом.       —… моего дома! Пошёл вон! Пошёл вон! Вон! Вон! Вон! Вон! — ведя партию текста, можно было видеть, как это всё больше будоражило толпу — Я боюсь, мой дорогой! Я боюсь, что ты меня попросту вскроешь! Поэтому, свали из моего дома! Мне уже слишком грустно от тебя!        На этом весь текст песни закончился, и парням оставалось всего лишь доиграть два такта прежней мелодии.        Шон встал с колен, при этом ни на минуту не выпуская из рук гитарного грифа. Не смея отпустить мелодию от своего сердца, он выровнялся в полный рост, пустив голову до самого пояса.        На тот момент Крист и Ричард сошлись в ритме — басист не пропускал доли, а барабанщик шёл так же ровно, как начинал с самого начала.        Гитарист замотал гитарой из стороны в сторону, будто бы это и вовсе не было гитарой и на его плечах висел кусок дерева.        Затем Шон подбежал к Ричарду и начал наворачивать вокруг него круги не выходя из позы «полусогнутого эмбриона». Один, два, три, четыре, пять, шесть. Легко было сбиться со счёта, так быстро он это делал.        В месте, где полагалось закончить песню, гитарист метнулся к микрофону и в том же полусогнутом состоянии прокричал: «Пошёл нах*й!»        Так завершилась всего лишь одна песня. Из пятнадцати.        Шон поднял стойку, придав ей надлежащее положение.        — Окей ребята, спасибо. Следующая песня называется…        — Пятьдесят семь продольных порезов! — выкрикнул новый голос из толпы.        В этот раз это удивило Шона ещё больше.        — Что ж, эта песня называется: «57 продольных порезов». И она посвящена тем, кто ненавидит себя.        Шон начал перестраивать свою гитару. К гитаристу подошёл Ричард.        — Что это сейчас было? — произнёс он с немного потупленным восторгом в голосе, — Откуда в тебе столько энергии?        — Честное слово, не знаю, — ответил он, опустив шестую струну на тон ниже. — Это что-то такое, что вовлекает тебя во время самого процесса…        — Я не имею ни малейшего понятия о том, что это могло быть, но это было круто! — подметил Крист        — Вы готовы, парни?        — Всегда готов!        — На все сто!        — Хорошо ребята, — продолжил Шон у стойки микрофона. — Как я уже говорил, это песня для тех, кто ненавидит себя.        В какое-то мгновение из усилителей вырвался мощнейший поток перемешанного между собой драйва и агонии.        — Спалите их дотла, ребята! Время настало! Последствия потеряли всякий смысл, когда вы продолжали избивать меня до потери сознания! — ревел гитарист, чувствуя, как меж его большого и указательного пальца постепенно скользит медиатор. — Устройте им жару! Подожгите дома этих ублюдков!        Спустя две секунды он действительно вылетел — Шону пришлось доигрывать куплет пальцами.        — Подожгите дома этих ублюдков! Сожгите их дотла! Быстрее! Что у тебя есть чёрт возьми? — Ничего! Что у тебя есть? — Ничего!        У Шона на время потемнело в глазах, и зал поплыл перед ним, будто бы во сне. Он перестал играть, и вместе с ним перестал играть Ричард.        На сцену влезла какая-то девушка, которая сразу же обхватила теряющего сознание парня. Спустя секунду она уже целовала его.