Мир под стеклом

       — Твоё самое эффективное оружие — это ты сам. Ты можешь использовать весь свой потенциал, чтобы отразить все атаки извне. Ты в силах самостоятельно изничтожить всё, что мешает на пути твоего продвижения. Ровно до того дня, ровно до того часа, минуты, ровно до той секунды, когда облака над твоим небом окончательно поглотят весь свет, что давал тебе сил, ты в состоянии сделать абсолютно всё. Ты ведь знаешь — всё, что нас не убивает, делает нас сильнее, не так ли, приятель?        — Может быть, тебе кажется, что все вокруг настроены против тебя? Это так. Ровно до того момента, когда ты не убедишься в обратном. Ты можешь быть уверен в том, что во всей вселенной не существует никакой справедливости и в помине быть не может никакого чуда. И я даже не буду оспаривать это. Потому что это так. Ты абсолютно прав.        — Ты можешь быть уверен в том, что мир в изобилии наполнен красотой, чудесными людьми и прекрасными чувствами — и ты окажешься прав. Потому что видение окружающих тебя вещей это отражение того, что происходит у тебя внутри. В праве ли я говорить, что твои убеждения не верны? Конечно нет.        Комната была пуста. Из окна в атмосферу спёртого воздуха двухэтажного дома по-прежнему струились дарующие прохладу потоки свежего летнего ветра. Постеры на стенах, которые подхватывал воздух, колебались в такт пульсациям земной атмосферы.        Покрытые слоем блестящего глянца, разноцветные бумажные полотна изредка шуршали, стоило только ветру дунуть немного сильней.        Природное дыхание прервалось глубоким вздохом. Раздался знакомый щелчок диктофона.        Шон упёрся двумя пальцами левой рукой в переносицу. Закрыв глаза, он пытался избавиться от усталости, что нахлынула на него несколько часов назад.        Шёл двенадцатый час ночи, и всё в доме текло отдельно от Шона.        Гитарист предпочёл отправиться в свободное плавание по волнам своего прошлого. Всё, что покоилось в бухте спокойного залива, даже не смело заподозрить, что где-то, совсем рядом, начинается шторм.        — Когда же я перестану копаться в прошлом? — задал он вопрос самому себе, вытаскивая из доставая из сигаретной пачки новую «палочку смерти».        Гитарист подержал сигарету в руках несколько секунд. Через мгновение она оказалась на прежнем месте, рядом со своими сестрами и братьями-близнецами, что были созданы лишь с одной целью — из раза в раз укорачивать твою жизнь.        Шон вновь включил запись.        — Сегодня лето 1982-го. Ещё точнее, второе июля. Сегодня был наш первый концерт. Это было круто.        — Слушай, — обратился он к пишущему собственный голос устройству. — Я говорю это самому себе, в будущее. Слушай, чувак, не знаю, что ты там придумаешь, прошу тебя лишь об одном. Не уходи от этих двоих. Не уходи от своей семьи, что бы ни произошло. Благодаря матери и отцу ты появился на свет. Благодаря Кристу и Ричарду ты остался в живых. Я всего лишь хочу сказать одну очень простую вещь. — Шон взял в руки акустическую гитару. — Всё может оказаться просто ужасно, но это не мешает тебе быть тем же человеком, кем ты был для них до плохих времён.        Шон вновь нажал на кнопку записи. Диктофон стих. Гитарист вставил старую кассету, на которой была записана лишь барабанная партия, после чего включил перемотку.        — А тебя я спрячу куда-нибудь. Когда найду, наверняка случится что-то интересное. — Шон улыбнулся в пустоту.        Было уже темно. Комнату освещала лишь настольная лампа. На не до конца потемневшем небе сверкали звёзды.        Ещё немного времени спустя гитарист пытался подобрать на слух мелодию, что зависла в его голове ещё в прошлом году.        — Так оно обычно и бывает, — прошептал Шон, — Кручу в голове одно и то же, собираю по кусочку. Эх… Надеюсь, что-то из этого выйдет.