Sweet Child O' Mine

OST: REM – Drive NeverShoutNever – So Fucking Cute Все существо маленького Джона Хэмиша Ватсона наполнилось теперь доселе незнакомым ему чувством. Какое-то постоянное тепло сопровождало его, куда бы он ни пошел. Весь его мирок свелся к незаметному постукиванию по ноге Шерлока под обеденным столом, к почти невесомым и почти случайным соприкосновениям рукавами во время возни в мокрой последождевой земле в саду, к перемигиваниям во время встреч с кем-то из гостей четы Холмсов. Весь его маленький мирок превратился в бесконечную вселенную, которая умещалась в хрупенькой грудной клетке. Если бы кто-нибудь из одноклассников увидел его сейчас, этот кто-то сильно бы удивился разительным переменам, которые случились с юным Ватсоном. До этого робкий и незаметный взгляд теперь был спокоен и прям; вечно взлохмаченные и словно соломенные волосы теперь были всегда аккуратно причесаны; вечно заляпанная чем-то одежда перевоплотилась в отутюженные клетчатые рубашечки и шерстяные жилетки. Но не эти перемены поразили бы тех, кто знал Джона, совсем не эти. Маленький Джонни теперь был уверен в себе той спокойной уверенностью, которую может дать только забота о ком-то, только чистая, почти что внутриутробная любовь. Джон любил так, что по утрам у него болели зубы. Джон любил так, что всегда выпускал только что пойманных червяков в саду. Джон любил так, что боялся, что однажды не выдержит и треснет, освобождая для людских глаз все то тепло, что таится в нем. А что же маленький Шерлок? Он мало задумывался о подобных вещах, но его сердце срывалось с тоненьких ниточек и с оглушительным стоном падало прямо в пятки каждый раз, когда Джон оказывался поблизости. Шерлок не признавался себе, но он с каким-то тайным восторгом ловил на своей фарфоровой шее обжигающее дыхание друга, его тело пронизывала тысяча невидимых иголочек от такой простой и естественной, но в то же время головокружительно невозможной близости кого-то рядом с ним. Однажды, когда мир за окном сковал первый мороз, Шерлок принес Джону стеклянную банку, в которой вырастил кристалл из соли. Пораженный этим светловолосый мальчишка лишь выдохнул: – Потрясающе. – Хочешь, подарю? – М-мне? – В глазах Ватсона загорелась искорка. – Конечно, – Шерлок немного запнулся, – я же его для тебя выращивал... Джон замер в восхищении. Он протянул свои коротенькие ладошки и обхватил огромную банку. Сердце его билось о стенки в груди, словно бабочка, которая бьется о закрытые окна. Но тут он заметил, что глаза-океаны (да-да, именно океаны - растопленного льда хватило на целый океан) чего-то ждут от него. Улыбнувшись своей догадке, Джонни чуть-чуть наклонился к своему другу и поцеловал в пухленькую щеку, которая тут же вспыхнула. Но тот не отреагировал. Тогда Ватсон отложил банку и полностью отдался расцеловыванию Шерли: он тыкался пересохшими губами в щеки, в шею, в лоб, в слегка вздернутые брови. Тут Холмс дернулся и со всей силы обнял его, до боли сжав шею. Джону пришлось сесть обратно на стул, и маленький брюнет залез к нему на колени. Он сжимал его все крепче, все сильнее прижимался своим хрупким телом. В общем-то, именно за этим занятием их застукала миссис Хадсон, когда зашла в гостиную за чайным сервизом. – Мальчики! – Неестественно хихикнула она, и у Джона в сердце впервые появилась... горечь. Конечно, престарелая экономка не может заподозрить ничего, но все то, что так дорого ему, все это не вписывается в устои и нормы, двум мальчикам нельзя вот так сидеть и обниматься, даже если они делают это играясь. Его прожгло, вселив жуткий, липкий, холодный страх, осознание того, что, узнай кто об его любви к Шерлоку, их тут же разлучат. Это понимание так поразило десятилетнего Джона, что он на всю жизнь запомнил свой искусственный и слишком спокойный голос: – Миссис Хадсон, Шерлок ударился, я успокаиваю его. Юный Холмс лишь удивленно вздернул подбородок. *** Джон уже год как мылся сам, не прибегая к помощи мамы. Шерлок же, хоть и был очень стеснительным в этом плане, до сих пор не мог обойтись без миссис Хадсон. Грандиозный день купаний устраивали по пятницам. Но так уж получилось, что именно в эту пятницу устроили повтор всех серий любимого сериала экономки. Не зная, как поступить лучше, она разрывалась между обязанностью выкупать юного наследника Холмсов и желанием восполнить все пробелы в любимой мелодраме. На помощь ей пришел Джон. Он вызвался посидеть с Шерли в ванной до какой-нибудь рекламной паузы. Благодарная миссис Хадсон усадила кудрявое голое нечто в распаренную ванну и удалилась. Джонни умело напенил непослушные локоны, смыл с них шампунь, промыл их опять. Как добрый старший брат, он тер порозовевшую кожу Шерлока, заставляя того корчиться и смеяться. В конце концов он облокотился о бортик ванной и стал наблюдать, как в душистой пене Шерли играет с резиновой уточкой и морским котиком. – А мальчики могут любить друг друга? – Голос Шерлока прозвучал, как выстрел. Джон знал, что нет, не могут. – Конечно. Я ведь люблю тебя. – А, ну, тогда хорошо, – и Холмс продолжил играть. *** Облаченный в большой для него махровый халат, Шерлок попросил, чтобы миссис Хадсон, которая тщательно вытирала ему голову огромным полотенцем, разрешила Джону остаться ночевать у него. – Мы будем играть в пиратов, и я возьму Джонни в плен. Ему нельзя будет покидать комнату. Экономка немного удивилась, но возражать не стала. В девять часов Джон стоял на пороге, облаченный в кремовую пижаму и прижимающий к себе плюшевого медвежонка. – Это тебе... моя любимая игрушка, – протянул он медведя другу. – Ух ты! – Шерлок быстро сполз с кровати, голыми ногами прошлепал по полу и принял подарок со счастливой улыбкой. Они не играли в пиратов. Шерлок просто объявил, что Джон взят в плен. Джон не стал возражать. – Эй, Джон. – Да, Шерлок. – А на небе много звезд? – Очень много. – А какая твоя любимая? – Я... Я не знаю, Шерлок. – А, понятно. Они помолчали. – Эй, Джон. – Да, Шерлок. – А можно я тогда тебя поцелую? Джон не успел ничего ответить, потому что влажные пухлые губы Холмса тут же коснулись его щеки. – Шерлок... – Да, Джон? – Ты можешь целовать меня всегда, когда тебе захочется.