Вторая часть
Красным цветет желанья цветок...
Знакомство
Джон был в известной мере общительным мальчиком. Из тех, кого называют странным словом "компанейский". Среди друзей за ним даже прикрепилась кличка "Sunny John" (они, как истинные американские подростки, пытались превратить его имя из "Джона" в "Джана"). И никому из его окружения: из стройных девочек с уже сформировавшимися фигурками и подтянутых мальчиков, выпрыгнувших из периода прыщавых высыпаний на вечно пересушенной коже, - никому из них не приходило в голову, какую звериную тоску носит в своем сердце Ватсон-младший. Солнце Майами наградило кожу Джона бронзовым оттенком, который, казалось, уже никогда не смоется. Благодаря этому выцветшие пшеничные волосы и серые глаза выглядели чересчур яркими. Джон заразительно смеялся, не боясь обнажить ряд ровных белоснежных (и, опять-таки, слишком ярких для города, растворенного в зное и соли) зубов. Он смеялся, запрокидывая голову, упираясь руками спортсмена в неизвестно где разбитые коленки. По сравнению с друзьями он был совсем невысокого роста (весь в Сару, как говорит его отец), но его натренированному легкому телу мог бы позавидовать каждый, а из-за привычки всегда по-военному держать осанку (этому отец уже не мог найти объяснения) Ватсон казался выше. Примерный сын, прилежный ученик, он сам не мог себе объяснить, отчего порой он испытывает приступы тошноты, отчего каждое знакомое лицо вызывает в нем неприязнь, почему дома он чувствует себя скитальцем, почему ему хочется выпрыгнуть из своей кожи и стать кем-нибудь другим. Возможно, надо сменить обстановку? Уехать? Видимо, нет. К этому выводу Джон пришел на пороге просторного домика мистера Холмса и его супруги Анны Хупер, сохранившей свою фамилию. Рядом то и дело поправлял подол пиджака отец, пока мать буквально просверливала противный звонок своим коротким указательным пальцем. Командировка Ватсона-старшего в Америку немного затянулась (исследовать то, как меняется поведение грачей в городской среде, оказалось жутко интересно), так что семь лет Джон не бывал на родине (как-то все не получалось, да и не хотелось). На фоне холодной промозглой Англии он выглядел как бледнолицый в индейской резервации. - Хэмиш! - дверь резко распахнулась, и на Джона навалился высокий нескладный мужчина с тронутыми сединой волосами. Артур Холмс, кто же еще. - Э-э... Сэр... Вообще-то, я не... - он попытался отстраниться, но в ответ его только сильнее сжали. - Артур, ну прекрати, это же Джонни, - наконец, улыбаясь, пришел на помощь сыну истинный Хэмиш. - Ох ты ж черт, перепутал! - по крыльцу посыпался, отскакивая от ступеней, смех Холмса, который уже повис на Ватсоне-старшем. - Вот же ж растут детишки, а? Вон, точная твоя копия. Джон поймал озадаченный взгляд отца откуда-то из-под плеча его друга. Все знали, что Джон - копия матери, на худощавого очкарика-отца внешне он совсем не походил. После бурного приветствия и короткого кивка Саре, все наконец-то вошли в дом.***
- А потом Джеймс и решил, что оставаться в Майами мы больше не можем, у них никакого такта, честное слово! - Сара легко наклонилась вперед и обвела всех в комнате многозначительным взглядом. Они сидели в гостиной, Анна только что принесла чай с молоком ("Господи, какой английский чай!"), Артур сидел в глубоком кожаном кресле, его супруга мягко опустилась на подлокотник, Ватсоны же разместились на диване. - О! Я вижу, вижу. В Америке никто не понимал, как это кого-то могут звать "Хэмиш". Сразу начиналось: "Вы шотландец? Вы ирландец?". В общем, мы решили заменить его на американский аналог. Мне так нравится даже больше, - и Сара тонко засмеялась. Джон же сидел, понурив голову. В этом доме, обставленном фарфоровыми статуэточками и кружевными салфеточками, он впервые ощутил, что его родители постарели. Отец заметно набрал в весе и начал лысеть, у матери лицо было уже укутано в сетку едва заметных морщинок, а кожа на руках стала совсем тонкой, так что синева вен проступала под ней очень четко. Их друзья тоже изменились - Артур хоть и оставался весельчаком, однако во взгляде появилась пустота, а Анна располнела. Джон думал о том, что и сам изменился. И главное, что сам перестанет быть молодым и здоровым. Но это после, после. Сейчас же хотелось куда-нибудь выбежать, скрыться. Опять приступ тошноты. Они собрались здесь, чтобы обсудить, в какую школу пойти Ватсону-младшему. Программы не совпадали, так что он вполне мог потерять год. - Я скажу так, - раскурил папиросу Артур, - отдавай-ка ты его в ту же школу, в которой он и учился. Мой-то тоже в ней обитает. Подсуетимся, будут жить в одной комнате, может, Шерлок в чем и поможет твоему красавчику... - Артур затянулся. - Конечно, если они вообще начнут разговаривать, мой сын... Холмса-старшего прервал скрип двери. На пороге стоял высокий (где-то на голову выше, - отметил про себя Джон) бледный парень. Буйные черные кудри то и дело лезли на острые скулы и на миндалевидные, почти прозрачные глаза. На нем была растянутая черная футболка с черепами и цветами, замысловатым шрифтом было выведено "Guns'n'Roses", в руках он держал небольшой букет из диких маленьких роз (один из шипов впился в тонкую кожу, и на ладони выступила капелька крови). - Я принес цветы, как ты просила, Анна, - разрушил незнакомец молчание. - Я Шерлок. Полагаю, что вы давние друзья моего отца, не буду мешать вам предаваться ностальгическим и зачастую приукрашенным фантазией воспоминаниям, - взгляд Шерлока скользнул по всем собравшимся. Когда он увидел Джона, то немного нахмурился. - Шерлок, постой, - Артур подскочил, неловко стукнувшись коленкой о журнальный столик. - Это Ватсоны, помнишь, я о них рассказывал, - он быстро подошел к сыну. - А это Джон, вы в детстве дружили, - и он указал рукой на блондина. Только услышав свое имя, Ватсон-младший встал. Он почувствовал, что дыхание сбилось. Да это же Шерлок! Тот самый мальчик, с которым они и правда дружили, да так, что сейчас и смешно и стыдно вспомнить! По всему телу Джона разлились радость и покой, отчего-то стало спокойно. Наконец-то тошнота отступила. - Шерлок, ты помнишь Джона? - Нет, - сухо ответил брюнет. - Хотя... Кажется, это тот мальчик, который разорвал мамино жемчужное ожерелье? Внутри Джона что-то оборвалось и глухо упало, оставляя кровоточить места разрывов.